О почерке митрополита Даниила

В первую очередь необходимо отметить, что Даниил был митрополитом. Это значит, что у него всегда был штат писцов, и не было потребности всё писать самому. С другой стороны, будучи митрополитом, а следовательно архипастырем и интерпретатором священных текстов, Даниил мог их редактировать. Но и для этого опять-таки не требовалось личное их переписывание. Б.М. Клосс высказал справедливое предположение о том, что именно рука редактора многих рукописей этого времени, в том числе источников Сводной Кормчей, принадлежит Даниилу[196].

Особенно примечательна в этом ряду правка текста посланий митрополита Фотия из рукописи ОР ГИМ. Синодальное собрание. № 280. На лл. 438 – 439 редактор вписывал целые абзацы на полях, вроде «Тако ж уставление великого Устиниана божественной кончины последовано завещавает на поставление священническое пошлину давати». Это несомненная защита богатой церкви, одно из основных положений «иосифлян». Столь существенное вмешательство в текст послания митрополита осуществлял, конечно, другой митрополит – «иосифлянин» Даниил[197].

Есть почерк Даниила и в сборнике грамот из митрополичьей канцелярии ОР ГИМ. Синодальное собрание. № 562[198]. Даниилу принадлежит почерк XXVII по классификации А.И. Плигузова и в частности, пометы на л. 438 об. и 439. Полагаю, именно этот почерк исправил 9 строку на л. 428 об. – такими же светлыми чернилами («великого чюдтворца Петра» на «великих чюдотворцев Петра и Алексея и иже о Святем Дусе»), и возможно, написал как раз 9 – 20 строки[199]. Почерк 3 – 9 строк, как и строк 20 – 26 не совпадает даже цветом чернил с почерком указанных выше помет. В любом случае, примечательно, что митрополит писал текст вместе с другим человеком.

Наконец, есть правка и в прижизненном списке «Соборника слов» НИОР РГБ. Ф. 173/I (основное собрание Фундаментальной библиотеки Московской духовной академии). № 197, составленном митрополитом Даниилом, которая вошла в текст Сводной Кормчей[200]. Конечно, править авторский сборник должен был в первую очередь сам автор. И эта рукопись примечательна – опять митрополиту принадлежит правка текста, а не его написание. Авторский текст Даниил писал не собственноручно.

Отдельно необходимо обратить внимание на весьма примечательную рукопись НИОР РГБ. Ф. 113 (собрание Иосифо-Волоколамского монастыря). № 489 (далее – Вол.489). Этот сборник весьма примечателен указанием на владельца – на л. 1 имеется запись «Главник Даниловский». Описание филиграней этой книги давалось Н.В. Синицыной в работе 1965 года в связи с Посланием Константинопольского патриарха Фотия князю Михаилу Болгарскому[201]. Несмотря на то, что в тексте книга отнесена к 1550-м – 1560-м годам, в примечании филиграни даны куда старше (1520-е – 1530-е годы). В дальнейшем рукопись описывал Б.М. Клосс в книге о Никоновской летописи[202].

Моя проверка филиграней такова:

1. Гербовый щит под короной с розеткой, на щите литера R под короной с двумя лилиями, под щитом литера C (лл. I – 2, 167 – 300, 303 – 307, 333 – 406). В описании Н.В. Синицыной указан Лихачёв, 2879. Однако в альбоме Н.П. Лихачёва литера C куда длиннее и лишена украшений. В этом плане филигрань Лихачёва ближе к филиграни из сборника, принадлежавшего архиепископу Новгородскому Макарию – НИОР РГБ. Ф. 256 (собрание Н.П. Румянцева) № 204 (далее – Рум.204), о котором речь пойдёт ниже. Б.М. Клосс определил филигрань как ту же, что и в Сводной Кормчей НИОР РГБ. Ф. 310 (собрание В.М. Ундольского) № 27 (далее – Унд.27)[203]. Исследователь прав – эта филигрань близка Пиккар-онлайн, 26768 (1530 год), точно той же, что и в Сводной Кормчей на лл. 14, 20, 25, 28[204]. У М.В. Корогодиной филигрань не значится – литеры L на щите в Сводной Кормчей точно нет[205]

2. Олень с розеткой стоящий, рога назад, есть ошейник из двух линий (лл. 3 – 81), двух разновидностей:

2.1. Более изогнутая шея, задняя нога толстая

2.2. Шея отходит от туловища под прямым углом вверх, задняя нога тоньше. Эти филиграни чередуются в книге. В работу Н.В. Синицыной вкралась большая опечатка – это не №№ 1319 – 1321 по Брике, а №№ 3319 – 3321[206]. Этот олень сходен с № 3319 (1522 год). Б.М. Клосс отметил 6 вариантов оленя, таких же, как рукописи НИОР РГБ. Ф. 173/I (основное собрание Фундаментальной библиотеки МДА) № 57 (далее – МДА.57). А при описании филиграней этой книги исследователь приводит того же Брике, 3319[207].

3. Олень с цветком, вставший на дыбы, без ошейника, двух разновидностей (лл. 82 – 121, 142)

3.1. Передние ноги задраны очень высоко (например, л. 82). Сходство с филигранью, указанной Н.В. Синицыной: Брике, 3320 (1526 год)[208]. А в печатном альбоме Пиккара есть филигрань ещё ближе: Близость Пиккар, Findbuch XV, № 921 (1528 – 1530 годы)[209].

3.2. Передние ноги лишь немного выше задних (как на л. 86). Сходство с указанной Н.В. Синицыной Брике, 3321 (1528 год)[210]. Близость Пиккар, Findbuch XV, № 932 (1528 – 1530 годы)[211]. Эта филигрань чередуется с предыдущей, и она парная к ней.

4. Олень стоящий (ноги на одном уровне), без ошейника, рога вверх (лл. 124 – 135). Сходных филиграней не найдено.

5. Олень «спускающийся» (передние ноги ниже задних), с ошейником. Сходство с Пиккар-онлайн, 82653 (1533 год)[212]. Таким образом, наблюдение Б.М. Клосса верно: в рукописи 6 различных оленей.

6. Гербовый щит под короной с розеткой, с 3 лилиями на щите, под щитом литера I (лл. 146 – 152, 161 – 165). Н.В. Синицына отмечала, что это – Лихачёв, 1501 (1522 год)[213]. Шарль Брике учёл альбом Н.П. Лихачёва, эта же филигрань в его альбоме: Брике, 1734 (1522 – 1537). Эту филигрань указал Б.М. Клосс, опять-таки из-за присутствия в МДА.57[214]. Исследователь указал на три разновидности. Мне не удалось их различить, однако чрезвычайно близких друг к другу филиграней действительно много: Пиккар, Findbuch XIII, №№ 1475 – 1484 (1524 – 1538 годы). Наиболее близкой, на мой взгляд, можно считать № 1477 (1529 год)[215].

7. Маленький гербовый щит под короной с розеткой, 3 лилии на щите, под щитом литера E (лл. 153 – 160). Н.В. Синицына определяла филигрань как Лихачёв, 1503, однако там под щитом литера S, чего в рукописи нет[216]. А Б.М. Клосс определил филигрань поближе: Брике, № 1818 (1522 – 1529 годы)[217]. И в альбоме Пиккара очень близких друг к другу филиграней несколько, и тоже за этот промежуток времени: Пиккар, Findbuch XIII, №№ 1836 – 1842. Наиболее близким мне показался № 1836 (1522 год)[218].

8. Рука с фалангами (лл. 301, 309 – 332). Большой палец узкий, линия от его соединения с ладонью отходит вбок, манжета толстая, длинные загнутые петли в качестве украшения. В этом плане филигрань не сходна с указанной Н.В. Синицыной Лихачёв, №№ 2875 – 2876[219]. Тем более она не сходна с №№ 2869 – 2870 по тому же альбому Н.П. Лихачёва, указанными Б.М. Клоссом, так как украшения у всех них совершенно иные[220]. Эта филигрань сходна с приводимой в альбоме Пиккара: Пиккар, Findbuch XVII, № 256 (1524 год)[221].

9. Литера F а щите под короной с розеткой, под щитом литера, напоминающая греческую π (лл. 399 – 402). И Н.В. Синицына, и Б.М. Клосс отсылают к списку Никоновской летописи из собрания князя Оболенского (ныне РГАДА.Ф. 201. Оп. 1. Ед. хр. 163), из которого извлёк филиграни №№ 2880 и 2881 Н.П. Лихачёв[222]. Как показал Б.М. Клосс в своём труде по Никоновскому своду, он был составлен в митрополичьем скриптории при митрополите Данииле[223]. Можно указать на наиболее близкую филигрань: Пиккар-онлайн, 27476 (1532 год)[224].

10. Рука под короной (лл. 407, 409). Н.В. Синицына филигрань не отметила, а Б.М. Клосс указал на Брике, № 11391[225]. Однако линия на ладони в рукописи не пересекает ладонь, да и датировка филиграни в альбоме существенно позднее. В этом плане имеется сходство с Пиккар, Findbuch XVII, № 1892 (1533 год)[226].

11. Маленький цветок под короной (лл. 408, 410 – 412, 416 – 448). Н.В. Синицыной он не отмечен, а Б.М. Клосс отсылает на всё тот же список Оболенского и Сводную Кормчую Унд.27. Действительно, есть сходство с Лихачёвым, №№ 2882 – 2883[227]. И она действительно есть в Унд.27, что отмечалось и М.В. Корогодиной[228]. На этой бумаге в Сводной Кормчей написаны лл. 513 – 523, 559 – 573[229]. Я отмечал близость с Пиккар-онлайн, 126962 (1533 год)[230].

12. Рука/перчатка под 5-конечной звездой, на ладони длинная линия, заканчивающаяся крюком, на манжете только кружок (л. 414). Она не сходна с указанной Б.М. Клоссом Брике, 11341 (1521 – 1538), так как в альбоме иная линия на ладони, звезда меньше и имеет искривления. Но найти ничего ближе не удалось.

Таким образом, самая широкая датировка Вол.489: 20-е – 30-е годы XVI века. Её можно сузить до рубежа 1520-х – 1530-х годов: наиболее точные филиграни относятся именно к этому промежутку (два оленя, гербовый щит с литерой R). Примечательно, что филиграни более ранние находятся в начале книги (кроме пустого л. I и 2, на котором оглавление, которые могли быть добавлены после оформления книги), а филиграни позднее – ближе к концу. Сборник действительно мог писаться некоторое время, как и предполагала Н.В. Синицына, однако не 30 лет[231].

Отсюда следует, что Даниил, указанный в записи на л. 1 – ни кто иной, как митрополит Московский и вся Руси, и «Главник» принадлежал ему. Б.М. Клосс при характеристике рукописи не указал на эту запись, а она служит доказательством, что Вол.489 была одной из многих рукописей митрополичьего скриптория[232]. Исследователь указал на руку редактора, которого идентифицировал с митрополитом Даниилом – в том числе именно на основании принадлежности Вол.489 митрополиту[233]. Весьма примечательна правка л. 371. Это – как раз Послание патриарха Фотия, опубликованное Н.В. Синицыной, причём эта правка не нашла отражения в других списках этого сочинения, кроме одного, по которому и осуществлялось издание[234]. Своей рукой Даниил приписал «божественною ревностию и святою яростию разжигаяся», а также «велие». Послание патриарха Фотия посвящено изложению решений Вселенских Соборов против еретиков. Конкретно это место – о Пятом Вселенском Соборе при Юстиниане Великом (который и разжигался святою яростию). И эта правка вошла в текст Сводной Кормчей – на л. 289 об. Унд.27, в четвёртую повесть о Пятом Соборе. Император Юстиниан был весьма популярен у митрополита Даниила – именно на него Даниил вписал длинную отсылку в Син.280, приводимую выше.

Важно и исправление оглавления на л. 2 – там рукой Даниила исправлен заголовок, вписана фраза «Аристотеля философа». Эти исправления очень примечательны, так как и Послание патриарха Фотия, и текст, приписанный Аристотелю, являются переводами Максима Грека. Более того, это не просто использование новейших текстов – это их существенное редактирование, как показала М.В. Корогодина[235]. Однако, исследовательнице остались неизвестными наблюдения Б.М. Клосса над филигранями рукописи, поэтому она не связала эту редактуру с личностью митрополита Даниила.

Примечательно, что анонимные тексты митрополит Даниил пытался атрибутировать, хоть и неудачно. Именно в Син.280 впервые анонимное Послание патриарха приписано Филофею (а на деле Послание принадлежит Нилу), а в Вол.489 текст из Синтагмы Матфея Властаря приписан «Сократу, мудрецу еллинскому»[236].

Теперь необходимо остановиться на рукописи, которая считается образцом почерка митрополита: НИОР РГБ. Ф. 113 (собрание Иосифо-Волоколамского монастыря). № 490 (далее – Вол.490). Исследователи полагают, что всю первую часть (лл. 2 – 174) писал митрополит Даниил в одиночку. Видимо, впервые об этом написал Б.М. Клосс, и в дальнейшем это положение ни им, ни кем другим не пересматривалось[237]. Определённые сомнения должны были породить наблюдения филологов. Е.А. Аксёнова отнесла рукопись к новгородской группе по акцентологическому признаку[238]. А.А. Зализняк обратил внимание на отсутствие рязанских диалектных особенностей и опять-таки на западную акцентную систему[239]. Сомнения подкрепляются почерками л. 52 об. На нём очень ярко видны минимум два разных почерка[240]. Это оглавление «Богословия», и текст главы 54 пишет один человек, а тексты дальнейших глав приписаны иным лицом. Именно этот убористый почерк характерен для правок выше – и с большой долей вероятности принадлежит митрополиту Даниилу. Б.М. Клосс недаром писал о «более свободной манере». Разность двух почерков видна и при одновременном взгляде на л. 50[241] и, например, на л. 134[242] этой рукописи. Чем объясняется разница почерков? Исследователи опираются на запись на л. 1 об. этой рукописи, где указано, что это «Книга святаго Иоанна Дамаскина, письмо Данила митрополита, о осьми частех». Запись сделана, конечно, не рукой Даниила, и не рукой писцов текста вообще. Следовательно, во-первых, встаёт вопрос, насколько автор записи знал о том, что именно написал митрополит Даниил – он мог и ошибаться. Во-вторых, там сказано о книге в восьми частях. Но в рукописи множество произведений, в том числе приписанных св. Иоанну Дамаскину[243]. Действительно ли их все переписал один человек, или всё-таки Даниилу принадлежит «книга в восьми частях»? В-третьих, «Предисловие Иоанна Экзарха» и «Грамматика» Псевдо-Дамаскина дублируются – на лл. 2 – 7 об. и 53 – 58. Можно предполагать, что на лл. 2 – 7 об. текст писал другой человек. В-четвёртых, тексты даны в разной редакции. В редакции Даниила даны как раз тексты лл. 53 – 58[244]. В-пятых, между оглавлением на л. 52 об. (а это оглавление как раз «Богословия») и самим «Предисловием» к «Богословию» аж два пустых листа! Неужели один писец просто так их пропустил? Однако точную границу смены писца проследить очень трудно. В-шестых, в «Богословии» должно быть 48+6 дополнительных глав, т.е. как раз 54 главы. То есть иной почерк написал содержание приписки к «Богословию». Наконец, в-седьмых, Б.М. Клосс мог просто ошибиться, неверно поняв запись на л. 1 об. «Книга о осьми частех» – это «Грамматика», приписанная Иоанну Дамаскину, но она есть и на л. 56.

Таким образом, в лучшем случае запись на л. 1 об. говорит о том, что Даниил написал «книгу о осьми частех». Упоминание «книги в восьми частях» дано перед «Грамматикой», и Даниил писал второй вариант этого текста, на лл. 56 – 58. А в худшем случае можно выдвинуть менее обоснованное предположение – о том, что имелось в виду под «письмом» в записи на л. 1 об. Предположение состоит в том, что под «письмом» могло пониматься редактирование Даниилом текста – и это несомненно, как и показали исследования[245]. То есть в Вол.490 почерка Даниила в тексте может не быть. Тем не менее, и Вол.490 исправлен характерным для указанных выше рукописей почерком, причём как в первой части рукописи[246], так и во второй[247]. А как сказано выше, как раз исправления должны были делаться рукой митрополита.

Кроме того, есть вероятность, что и вторая часть (после л. 175) написана тоже двумя людьми, а не только Дмитрием Лапшиным. Это видно как раз на моменте начала нового текста и блока на л. 260[248].

Общий вывод таков: митрополиту Даниилу в первую очередь принадлежит правка самых разных рукописей. В Вол.490 ему принадлежит в лучшем случае текст лл. 53 – 137, а также приписка на л. 52 об. к оглавлению. В самой книге, с высокой долей вероятности, не менее четырёх почерков.