Фраза про Послание Геннадия Новгородского державному и митрополиту Зосиме

Весьма интересны изменения фразы «ещё бо неведомо бяше злодейственое скверныя душа его», посвящённая Зосиме. Речь идёт о Послании архиепископа Геннадия Зосиме, причём Геннадий ещё не знал о еретичестве митрополита. В ТСЛ.187 фраза выглядит так: «ещё бо неведомо бяше ему», без продолжения[140]. Фраза приобрела иной смысл: Геннадий отправил послание Зосиме, так как Зосиме не было известно о ереси в Новгороде. Однако в Епарх.338 фраза выглядит в третьей версии: «ещё бо неведомо бяше ему злодейственое скверныя душа их». Наконец, А.И. Плигузов обращает внимание на версию «ещё бо неведомо бяше ему злодейственое скверныя душа его» в трёх списках[141].

Старший из этих списков – НИОР РГБ. Ф. 247 (собрание Рогожского кладбища) № 240 (далее – Рогож.240). Список дописывался в XVII веке, и видимо, неоднократно.

1. Л. 1-3 занимает бумага без сетки.

2. Л. 4-12 занимает скоропись XVII века и филигрань «Почтовый рожок».

3. Л. 13 написан другим, полууставным почерком, на огромной филиграни. Видимо, это – «герб Амстердама», так как тот же почерк исписал вставные листы 20-21, 23, 30, 39, 46, 54 с этой филигранью.

4. Оригинальная часть XVI века начинается с л. 14. Это Гербовый щит, на щите литера R с двумя лилиями (лл. 14-321 и 335.). Она занимает большую часть книги. Сходна Лихачёв, 1497-99 (1520 год)[142]. Это же отметил и А.И. Плигузов[143]. Отметим, что есть близость и с бумагой попозже: Пиккар-онлайн, 26775 (1528 год)[144].

5. Единорог лежащий, передние ноги согнуты. Рог витой. Понтюзо проходит через рот и идёт вдоль крупа. Двойной хвост, понтюзо проходит посередине. Эта филигрань находится на л. 322, 330-342. Сходных филиграней в альбомах Пиккара и Брике найти не удалось. Единственное изображение, где понтюзо проходит именно так, как в рукописи, и в наличии длинный рог с 6 витками – Пиккар-онлайн, 124551 (1523 год)[145]. А.И. Плигузов также не идентифицировал филигрань[146].

6. Литера P готическая под четырёхлистником (лл. 325-326 и 338). Литера весьма примечательна тем, что не вписана в понтюзо, на контуре есть точки. Сходство с Пиккар, Finbuch IV, VII, № 1732 (1521 год)[147]. Филигрань не сходна с VIII, 18 и тем более с IX, 1265[148], так как литера не имеет ни шипа (раздел VIII) ни тем более перекладины на вертикали (раздел IX).

А.И. Плигузов предлагал датировку начало 1520-х годов[149]. Ввиду найденной в альбоме Пиккар-онлайн филиграни из Ревеля её можно лишь немного расширить до времени 1520-х годов целиком.

Ещё один список тоже можно отнести приблизительно к этому времени: НИОР РГБ. Ф. 651 (собрание Е.П. Усова). № 45 (ранее – Ф. 178 (Музейное собрание) № 4474) (далее – Усов.45). Его филиграни:

1. Литера на щите под короной. От неё остался только верх на л. 6. В машинописной описи её определяли как Брике № 8286 (1514 – 1518 годы).

2. Кусок неясной филиграни под короной с розеткой на л. 7.

3. Рука под цветком из пяти лепестков, двух разновидностей (лл. 10 – 55, 75 – 185). Примечательна очень широкими понтюзо. Обе разновидности вписаны в них, однако через филиграни проведено ещё одна дополнительная линия понтюзо, разделяющая филигрань не пополам:

3.1. С очень крупным цветком (например, л. 11). Сходство с Пиккар, Findbuch XVII, 1273 и 1290 (1526 год)[150].

3.2. С цветком среднего размера (например, л. 15). Сходство Пиккар, Findbuch XVII, 1269 (1524 год)[151]. Она не сходна с Брике, 10718 (1499 – 1518), которая указана в машинописной описи: в рукописи цветок куда аккуратнее, а его середина больше. Однако и в Брике в наличии дополнительная линия понтюзо.

4. Корона с аркой под крестом и звездой, с крупными жемчужинами. От филиграни есть только верхняя часть на л. 20. Сходство с Пиккар-онлайн, 54465 (1526 год)[152]. Примечательно, что две жемчужины расположены именно на верхней части арки, после изгиба.

5. Орёл двуглавый под короной, под ним литеры, возможно кириллицей: АЛ (лл. 45 – 332). В альбомах нет литер, поэтому остаётся аналог Брике, 243 (1516 год), указанный в машинописной описи.

6. Рука/перчатка большого размера, под 6-лепестковой розеткой (лл. 163 – 166). Сходство Пиккар, Findbuch XVII, 1354 (1517 год)[153].

7. Рука/перчатка под крупным трилистником (л. 334). Бумага с филигранью лежит боком, и вся филигрань видна. В альбомах Пиккара и Брике нет даже такого типа филиграни. Крупный трилистник расположен на короткой мачте, которая поднимается из рога полумесяца (рогами вверх). Средний палец руки касается середины полумесяца. Пальцы отдельно. Низ ладони (ниже линии отделения большого пальца) занимает большое сердце. Ещё ниже идёт разделение, как у одного из типов литеры P, середина которого представляет собой маленькое сердечко.

Таким образом, эта рукопись тоже, скорее всего, 1520-х годов, и даже ближе к концу 1520-х годов, как указал А.И. Плигузов[154].

Итак, в 1520-х годах появляется фраза «ещё бо неведомо бяше ему злодейственое скверныя душа его». Но кому «ему» и кого «его»? Во-первых, надо указать, что это – явный след воздействия чего-то, содержавшего это самое «ему». В публикации Сказания о новоявившейся ереси I редакции слова «ему» нет[155], зато оно есть в Сказании из ТСЛ.187 (л. 65), которое явно восходит ко II редакции. Во-вторых, возможно двоякое понимание этой фразы. Можно понимать так, как А.И. Плигузов: «ему» – Геннадию, «его» – Зосимы. Но можно интерпретировать иначе: «ему» – последнему из упомянутых, а это Зосима, а «скверная душа его» принадлежит протопопу Алексею, о смерти которого шёл разговор в предыдущем абзаце.

А текст с «ему» и с «их» можно понимать таким образом: «ему» – Геннадию, а «их» – двух адресатов, Ивана III и Зосимы. Но можно понимать и «ему» – последнему из упомянутых, то есть Зосиме, а «их» – Истомы дьяка и протопопа Алексея, так как их смерти даны в одном абзаце. В этом плане встаёт вопрос, не была ли версия с «их» первичной, а не вторичной, как показывает А.И. Плигузов[156]? В пользу наличия «их» в оригинале II редакции говорит и полное удаление части фразы с «его/их» из ТСЛ.187. Это явное удаление намёка на причастность к ереси Ивана III. Более того, исследователи отмечали, что и фраза про нерадивость митрополита Геронтия в ТСЛ.187 изменена: «не бояшася державного» вместо «бояшеся державного»[157]. Тем не менее, «его» содержалось в I редакции Сказания.

Послание Геннадия (Гонзова) митрополиту Зосиме

Между тем, Послание, связанное с этой фразой, не только сохранилось, но и издано[158]. Это послание невероятно содержательно. Во-первых, по своему местоположению. Оно находится в двух списках, и древнейший из них – тот самый РНБ Q.XVII.15, принадлежавший Нифонту (Кормилицыну), где есть «Книга на еретиков» со Сказанием III редакции, а главное – с 12 Словом.

Во-вторых, здесь снова коротко излагается история ереси – так как митрополит Зосима потребовал у архиепископа Геннадия исповедание веры. Согласно Сказанию о новоявившейся ереси, первым еретиком был некий «жидовин Схария», прибывший в свите литовского князя Михаила Олельковича. Соответственно, вставал вопрос, насколько православным был приглашённый князь. Его приглашение послужило поводом к ликвидации независимости Новгорода. Вопрос о лояльности Новгорода к Москве ещё оставался.

В-третьих, Геннадий Новгородский именует всё ещё не наказанных еретиков: «Гаврилко поп с Михайловы улице, тот, деи, служил на Москве, а Денис поп – тот в Архаггеле служил…». И далее идёт весьма примечательный абзац цитат правил из Кормчей книги (10, 11, 45 и 70 Апостольских и 12 правила Апостола Павла)[159]. Все эти правила предписывают причащающихся с отлучённым отлучать, а служащих с ними – лишать сана. То есть Геннадий Новгородский настаивает на большом перетряхивании клира.

В-четвёртых, здесь упомянуты две категории еретиков: те, что уже умерли, и те, которые указаны в «подлиннике». Умерших еретиков Геннадий Новгородский призывает осудить посмертно: «да тех проклятью предати, которые исчезли от жития сего: Алексей протопоп, да Истома, да Ивашко Черной, что ззбежал з Зубовым, да и в жидовскую веру стали». Это вполне согласуется со свидетельством Иосифа Волоцкого в Сказании о новоявившейся ереси, то есть с разбиравшейся выше фразой «ещё неведомо бяше…». Митрополит Зосима вполне мог впервые узнать о причастности к ереси протопопа Алексея, умершего незадолго до присылки послания, именно из послания Геннадия (Гонзова).

В-пятых, Геннадий Новгородский именно что призывает митрополита Зосиму наказать еретиков. После указанной выше цитаты следуют слова о еретиках, упоминавшихся Геннадием в предыдущем послании, «подлиннике». «Да которые в подлинникех писаны, тех бы всех проклятию предати, да и тех, кь кому они приходили в соглашение, или кто по них поруку держал, или кто у них печалник, и кто ни будет последовал их прелести». Архиепископ Геннадий приводит библейские цитаты о том страже, который не трубит при приближении врага, подводя коротко итог: «грешник однако в безаконии своем умрет, а кровь его от рукы нашеа взыщется». «Нашей» – то есть тех, кто не смог его верно наказать.

В-шестых, вернёмся назад, к фразе «ещё не ведомо бяше ему злодейственое скверныя душа их» из II редакции Сказания о новоявившейся ерееси. Выше было сказано, что логичнее всего предполагать, что «ему – автору послания, то есть Геннадию Новгородскому, а «их» – адресатов, Ивана III «державного» и митрополита Зосимы. Послание действительно предназначалось и для Ивана III – оно содержит два весьма длинных и нелестных абзаца. «А что вынесеши церкви, да и гробы мертвых, да на том месте сад посадити, а то какова нечесть учинена? <…> ино как ему с своей земли та соромота свести? Ано фрязове по своей вере какову крепость держат! Сказывал ми посол цесарев про шпанского короля, как он свою очистил землю!»[160]. Эта известная фраза сказана в именно в связи с реконструкцией Кремля. То есть Геннадий Новгородский знал о «скверне души» «державного», что является аргументом в пользу того, что А.И. Плигузов прав – и изначально в Сказании II редакции стояло «его», то есть Зосимы.

Таким образом, более вероятным представляется то, что изначально во II редакции стояло именно «его» – чтение, характерное и для I редакции Сказания. Однако авторы II редакции оставили этот выпад против Зосимы, иначе поняв предложение: «ему» – Зосиме, а «его» – протопопа Алексея, тем более, что Зосима, видимо, действительно не знал о ереси Алексея до присылки послания Геннадия (Гонзова), а протопоп Алексей перед своей смертью пытался «волхвованием подойти к державному». Однако при создании Епарх.338, в котором фраза о подходе Алексея к державному отсутствует, выпад был замечен, и «его» было заменено на «их» – Истомы и Алексея. Тем не менее, двусмысленность осталась, так как адресатов послания тоже двое – что создаёт намёк на причастность к ереси великого князя, тем более, что в Епарх.338 есть указание на «боязнь державного» со стороны митрополита Геронтия. Из всего этого необходимо сделать вывод об осторожном использовании этого текста – он мог по-разному пониматься даже современниками описываемых событий.

Здесь уместно вновь вернуться к Сказанию о новоявившейся ереси и упоминанию содержания 12 Слова в нём. Иосиф Волоцкий указывает, что митрополит Зосима полагал, что суду святителя-еретика следует Божий суд («глаголаша же и се, яко аще и еретик будет святитель или священник, и аще кого отлучить или не благословить, последует божественый суд его суду»)[161]. Соответственно, 12 Слово посвящено опровержению этого положения Зосимы. Конечно же, Зосима, говоря так, имел в виду не себя, а осуждённых еретиков из числа клира.

 Текст решения Собора 1490 года, проведённого Зосимой, также сохранился и опубликован[162]. Примечательно отсутствие в нём имени Фёдора Курицына, указанного архиепископом Геннадием. Нигде там не говорится и об осуждении всех тех, кто служил с осуждёнными еретиками – только «единомудренных». Это вполне согласуется с обвинением Иосифа Волоцкого – остались в силе все наказания/послабления, вынесенные осуждёнными клириками (Гаврила протопоп, поп Денис, поп Максим, поп Василий, диакон Макар).

А о том, какие это послабления, видно из ещё одного опубликованного послания – Геннадия Новгородского Прохору Сарскому и Подонскому[163]. Там сказано, что «Да та прелесть здесе распрострелася не токмо в градех, но и по селом. А все то от попов, которыа еретики ставили в попы. Да егда где будут в православных, и они таковы же себя являют. Аще ли видят кого от простых, и они готова себе иеют на лов. Да того ради и в поп ставят, чтобы кого как мощно в свою ересь привлещи, занеже уже дети духовныя имут держати. <…> А что он съгрешил, или блуд, или прелюбодейство, или иные грехы сътворил, то удобь прощают, церковным каноном не последующе»[164]. Вот истинная причина требования массовой чистки клира – это не только соответствует правилам, но и является действенным способом прекращения распространения ереси.

Таким образом, священники-еретики ставили других еретиков в священные степени. Это позволяло им привлекать в ересь духовных детей и служило основным механизмом распространения ереси. Геннадий (Гонзов) пишет об этом Прохору Сарскому и Подонскому. Далее, Геннадий Новгородский пишет новому митрополиту Зосиме, требуя наказать еретиков и отлучить/лишить сана всех тех, кто с ними общался. Из решения Собора 1490 года, проведённого Зосимой, не следует отлучение/лишение сана для тех, кто причащался/служил с еретиками. Митрополит не выполнил указание Геннадия (Гонзова) из послания, которое новгородский архиепископ подтвердил цитатами из Кормчей книги. Это дало повод Иосифу Волоцкому написать 12 Слово против митрополита Зосимы, обвинив его в том, что он полагал, будто Божий суд следует суду святителя-еретика. Однако и у преемника Зосимы – митрополита Симона тем более не возникало желания исполнять указание о лишении санов, что видно из «Послания о соблюдении соборного приговора». На Соборе 1504 года Зосима осуждён не был, все епископы, поставленные им и причащавшиеся с ним, остались на своих кафедрах. 12 Слово было удалено из ещё не до конца оформившейся «Книги на еретиков». В дальнейшем из 12 Слова были удалены все намёки не только на Зосиму, но и вообще на связь этого текста с «ересью жидовствующих».