Последние дни Империи Донов Педро

 

Бразилия была Империей с 1822 но 1889 год. Правили страной Император Дон Педро I, затем его сын Император Дон Педро II. Так что на вопрос, «сколько в Бразилии донов Педро?», можно со всей серьезностью ответить, что донов Педро много, но тех, чей титул пишется с большой буквы, всего два.

В 70‑е годы XIX века в Бразилии стали широко пропагандироваться идея аболиционизма (освобождения рабов) и идея республики. Была основана политическая Республиканская партия, правда, она не смогла выдвинуть в Сенат ни одного депутата. У общества были более важные проблемы.

Идея освобождения рабов имела ярых сторонников и столь же ярых противников. Наконец, в 1888 году принцесса Изабел подписала «золотой закон» об отмене рабства. Император Дон Педро II был серьезно болен диабетом, и с 1887 года его дочь исполняла обязанности правительницы.

Эта реформа нанесла значительный ущерб экономике страны. Сахар и кофе, основные экспортные товары, производились за счет бесплатного рабского груда. Владельцы фазенд были возмущены тем, что потеряли самую ценную часть своего имущества – рабов, и не получили за это никакой компенсации.

Много недовольных императорской властью было в армии. После победы в тяжелой пятилетней войне с Парагваем солдаты и офицеры ждали перемен к лучшему, а их не было. Зарплаты офицеров оставались маленькими, в армии царила коррупция. В 1887 году был сформирован так называемый «Военный клуб» – политическая организация офицеров, возглавил которую маршал Деодоро да Фонсека (Deodoro da Fonseca). В свою очередь, монархия назначила нового президента Совета министров Афонсо Селсо де Ассис Фигейредо де Оуро Прето (Afonso Celso de Assis Figueiredo de Ouro Preto). Новоиспеченный начальник взялся за дело – стал рассылать армейских лидеров в отдаленные гарнизоны огромной Бразилии и создавать альтернативные вооруженные силы: Гражданскую гвардию и Черную гвардию, в которую призывались бывшие рабы. По казармам пошли слухи о том, что правительство собирается избавиться от армии. Несмотря на всю абсурдность таких вестей, среди солдат и младших офицеров нашлись те, кто этому поверил.

Утром 15 ноября 1889 года возмущенные воины во главе с маршалом Фонсека вошли в здание Совета министров. Солдаты, охранявшие министерство, не оказали сопротивления. Присутствовавший там маршал Флориано Пейшото (Floriano Peixoto) заявил, что отказывается воевать против бразильцев. Маршал Фонсека встретился лицом к лицу с президентом Афонсо Селсо, потребовал личной встречи с Императором и заявил, что вручит первому лицу страны список людей, которых он видит на должностях в обновленном министерстве. Маршал не думал о государственном перевороте, он стремился всего лишь избавить страну от некомпетентных политиков. После этого Деодоро ушел домой ждать возвращения в Рио главы государства. Дон Педро 11 находился в своей резиденции в Петрополисе, в 65 км от столицы. Ранним утром он получил по телеграфу известие о случившемся и не придал этому значения. Только после второй телеграммы в 11 часов утра Император выехал в Рио на поезде.

Во время этой задержки юродской Парламент Рио‑де‑Жанейро принял решение провозгласить в стране республику. Разумеется, Парламент города не может говорить от имени страны, но чего не бывает в смутное время! Началось формирование нового правительства, первым лицом которого решили сделать маршала Деодоро Фонсека, не заручившись даже его согласием. На следующий день появилось известие, что Император собирается назначить новым президентом Совета министров личного врага маршала. Этим была поставлена последняя точка. Деодоро Фонсека принял пост Президента Бразилии. Император был вынужден отречься от престола и в 24 часа покинуть страну вместе с семьей. Дон Педро II уехал в Португалию. Последние годы жизни он провел во Франции.

Мне стало интересно, кем был этот политический деятель Афонсо Селсо. А был он министром экономики, по образованию – юристом, специализировался на гражданском и экономическом праве. Возможно, в своих манипуляциях с армией он руководствовался экономической логикой. Призванный навести порядок в стране и укрепить положение правящей династии он «выполнил» обе задачи с точностью до наоборот.

Сегодня 15 ноября в Бразилии – официальный выходной, День провозглашения Республики. Какой‑то особой программы праздника в этот день в Салвадоре я не видела. Не слышала и о том, чтобы в Рио или в Сан‑Паулу проходили какие‑то мероприятия, связанные с событиями 1889 года. Это просто нерабочий день, который каждый использует по своему усмотрению. Загородные отели в праздничный день и еще плюс один‑два дня наперебой предлагают отдохнуть на лоне природы, у моря. Чтобы повысить привлекательность отдыха, отели приглашают на свои концертные площадки модные музыкальные коллективы. В Рио‑де‑Жанейро 15 ноября 2011 года выступала Бритни Спирс, отнюдь не бесплатно. Выступлением в Салвадоре открыл свое турне по стране классик босановы Жоао Жилберто (João Gilberto).

 

«Золотой закон» со свинцовой изнанкой

 

Явного расизма в Салвадоре нет. Кому захочется в городе, где 53 % населения – потомки африканцев, прослыть расистом? В Сан‑Паулу, к сожалению, были случаи уличных конфликтов, возникших на почве расовых предрассудков. Нужно сказать о том, что Сан‑Паулу – город, живущий особой жизнью. Это мегаполис, превосходящий по размерам Москву, это экономический центр, где зарплаты и уровень жизни населения значительно выше, чем в целом по стране. Со всей Бразилии туда съезжаются люди в надежде сделать карьеру или хотя бы выбраться из бедности. Высокая конкуренция на рынке труда, постоянное напряжение, неуверенность в завтрашнем дне порождают тревожность, дискомфорт и агрессию. В Сан‑Паулу живет немало молодых людей с низким уровнем образования, осознающих, как малы их шансы занять достойное место в жизни. В такой обстановке конфликт может вспыхнуть по любому поводу. К тому же через СМИ и Интернет приходит информация о расовых столкновениях и расистских организациях в других странах. К сожалению, есть подростки и молодежь, готовые следовать этой «моде».

В Бразилии расизм существует в скрытом виде. При приеме на работу или назначении на более высокую должность, когда прочие условия равны, предпочтение отдается кандидату с более светлой кожей. Серьезной социальной проблемой является то, что людей с высшим образованием среди потомков европейцев в несколько раз больше, чем среди потомков африканцев.

Корни сегодняшних трудностей лежат еще в XIX веке, когда принцесса Изабел подписала свой «Золотой закон» об освобождении рабов. Временная властительница (Император Педро II находился на лечении в Европе) провела радикальную реформу и не сделала ничего, чтобы смягчить ее последствия. После принятия закона об освобождении почти 800 тысяч новых граждан Империи оказались в условиях, худших, чем рабство. На фазенде все было расписано до мелочей: где спать, во сколько вставать, куда идти, что делать, что есть на обед и в какое время обедать – невольникам оставалось только подчиняться. Они никогда не выходили за пределы земли сеньора и не имели представления о том, какова жизнь за забором фазенды. Их день с утра до вечера (на протяжении 10–14 часов в сутки) был заполнен монотонным, изматывающим физическим трудом. В таких условиях жили несколько поколений рабов. Фазенда была их миром, другого они не знали. Невольников никогда ничему не учили, кроме основ христианской религии, и те в головах рабов переплетались с африканскими легендами и суевериями. Рабы были, по сути, взрослыми детьми. Они мечтали о свободе, только для них это было что‑то далекое, блаженное и прекрасное, вроде христианского рая или волшебных островов африканских легенд.

Однажды двери фазенды распахнулись и невольникам объявили: теперь вы свободны! Справившись с шоком от радости, они побежали в города, думая, что там прекрасная жизнь. Городов раньше большинство рабов не видели и имели смутное представление о том, что это такое. Действительность принесла им жесточайшее разочарование. Неграмотные, без единой монетки за душой, не обученные ремеслам, наивные и ничего не понимающие в городской жизни, как они могли устроиться?

Бедняги жили под мостами и в хибарах, сколоченных из чего попало, нанимались за гроши на черную работу, попрошайничали, крали все, что плохо лежит (голод не тетка), грабили по ночам прохожих на улицах. Представьте страну, где на улицы выброшено 800 тысяч подростков без средств к существованию, без дома, без всякой помощи. Такой была Бразилия в 90‑е годы XIX века. Именно в это время образовались фавелы, и страну захлестнул вал преступности.

В среде рабов стащить у хозяина кусок мяса с кухни или сахарную голову с сахародельни считалось чем‑то вроде «удачной охоты». Не везде кормили досыта, а желудок требует свое. У раба на фазенде было одно желание – физически выжить. И они выживали, вопреки каторжному труду, плохому питанию, скученности, безысходности. И с такой моралью, когда главное – просто быть живым, украсть – не грех, стремиться не к чему, если сегодня ты сыт, – чему люди могут научиться и чего добиться? Бывших рабов ни в коем случае нельзя было оставлять без помощи и контроля. Их можно сравнить с детьми, выросшими в закрытом сиротском учреждении. Более неподходящих людей для реалий капиталистической экономики и представить нельзя.

Необходимо было дать освобожденным невольникам возможность постепенно приобретать навыки самостоятельной жизни: выделять бесплатно участки земли; давать денежные пособия, хотя бы минимальные; постоянно учить, направлять, контролировать. Ничего этого сделано не было. Поэт Оливейра Силвейра писал о Дне освобождения рабов: «Тринадцатое мая – день предательства, свобода без крыльев, голод без хлеба». Подумать только, скольких проблем стране удалось бы избежать, если бы была проведена необходимая постреформная политика.

Бедность передается по наследству. Преступный мир всегда находит пополнение среди неимущей и необразованной молодежи. Более ста лет Бразилия не может справиться с уличной преступностью. Каким прекрасным городом был бы Салвадор – теплый, пляжный, красивый, гостеприимный, культурно богатый и веселый, если бы он был еще и безопасен! К сожалению, сегодня его таким не назовешь – «спасибо» принцессе Изабел. Конечно, рабов нужно было освободить, но освобождение само по себе – полумера. Неужели нельзя было задуматься о том, где и на что будут жить эти люди?! Сразу резко усилилось социальное неравенство, был создан слой людей, живущих в крайней нищете. В XX веке от них отгораживались высокими заборами, охранниками у ворот, многочисленными патрулями полиции на улицах. В 2000‑е стало понятно, что все в «одной лодке» и никуда от своих сограждан не деться.

В современной Бразилии существуют программы поддержки молодых афробразильцев, нацеленные на то, чтобы помочь им получить профессию. Для них открываются бесплатные курсы, выделяются льготные места в университетах. Только это все же не панацея. Для того чтобы учиться в университете, нужна школьная база знаний и навыки дисциплины. К сожалению, выпускники периферийных школ часто не могут похвастаться ни тем, ни другим. Детей фавел в первую очередь нужно научить планировать и шаг за шагом выполнять задуманное, а не жить одним днем. Социальных лифтов в Салвадоре хватает. Энергичный и трудолюбивый человек даже без образования может добиться успеха. Например, мойщик машин на автозаправке может дорасти до исполнительного директора, управляющего несколькими заправками.

Моя хорошая знакомая Розиналва приехала в Салвадор из провинции на заработки, не имея ни гроша, и начала свой трудовой путь с места домработницы. Со временем ей удалось скопить какую‑то сумму, и она смогла снять помещение и купить часть оборудования для небольшого ресторанчика, остальное Розиналва взяла в аренду. И теперь она вместе с дочерью трудится в ресторане, который приносит стабильный доход. Жаль только, что немногие бедняки умеют видеть эти возможности и обладают достаточным терпением и целеустремленностью, чтобы реализовать их.

У меня много друзей среди афробразильцев. Это доброжелательные, веселые, отзывчивые люди. Они талантливы: обладают природным артистизмом, у большинства есть отличное чувство ритма и музыкальный слух, движения их весьма грациозны. Если афробразильцы рисуют или занимаются дизайном, на свет является буйство красок. Они обожают яркие, сочные цвета и контрастные сочетания. Их произведения искусства, буквально, переполнены энергией и витальной силой. У них богатая фантазия и много идей.

Эти люди – самые верные друзья, легко забывающие о нашей непохожести. Они умеют разделить эмоции: искренне расстроятся, когда узнают, что с другом произошла неприятность, всегда предложат помощь, чтобы преодолеть ее, и так же искренне порадуются, когда все наладится. Потомки африканцев – радушные хозяева, с удовольствием приглашают в гости даже в скромное жилище и обязательно угостят.

Афробразильцы усердны и трудолюбивы, если дело их увлекает. Танцоры квадрильи репетируют до седьмого пота, оттачивая выступление, никто не жалуется ни на усталость, ни на позднее время. Я никак не ожидала от любительского ансамбля такой тщательной подготовки.

Рабочий день Розиналвы в ресторане начинается в полшестого утра и заканчивается где‑то в восемь вечера. Она сама себе хозяйка, никто ее не неволит вставать ни свет ни заря. Рози стремится к полной финансовой независимости, а для этого нужно, чтобы ресторан процветал. И все же деньги для бразильцев – не стопроцентная мотивация. Хороша та работа, где есть элемент творчества, здоровой конкуренции, где можно получить похвалу и одобрение окружающих.

 

Так ли страшна фавела?

 

 

Favela É Favela

Respeile о povo que vem dela.

(Фавела – это фавела,

Уважайте людей, которые пришли из нее.)

 

Так поется в песне популярной группы «Паранголе» («Parangolé»). Фавел в Салвадоре больше десятка. Живут они обособленно. Страх и недоверие, которое испытывают жители более благополучных районов, окружает их своеобразной незримой стеной. Домики в фавелах налеплены очень тесно, бывает, что беку (beco – «улица») настолько узкая, что два взрослых человека могут разойтись, только повернувшись боком. Жилище – два, три, а то и четыре этажа, надстроенные один над другим. Фавелы обычно лепятся по крутым холмам – это худшая земля в городе, дольше всех остается неиспользуемой, и ее захватывают так называемые самостройки. В этом лабиринте поддерживать порядок сложно.

Вместе с тем фавела – отнюдь не крепость криминального мира, в основном там живут работяги. Образование у них невысокое, профессии самые простые, кто‑то вовсе не имеет постоянной работы, а подрабатывает как поденщик везде, где нужен неквалифицированный труд. Хотя есть и те, кто неплохо зарабатывают, но не меняют при этом место жительства, так как привыкли к району и соседям. Иные, неказистые с виду, дома внутри отремонтированы и обставлены новой мебелью, а возле них стоят машины. Кстати, само слово «фавела» – это название неприхотливого растения, прорастающего где угодно.

Существует неправительственная организация – Единый центр фавел (Central (Unica das Favelas). Основана она была в Рио‑де‑Жанейро в 1998 году рэпером MV Bill с целью дать возможность талантливой молодежи из этих районов учиться, проявлять себя в творчестве и спорте. С помощью Центра фавел была создана Интернациональная лига уличного баскетбола, радио «Голос периферии», проводятся фестивали хип‑хопа, открываются курсы кулинарии, информатики, шитья и моды, организуются семинары о вреде наркотиков, привлекаются зарубежные благотворительные организации для помощи нуждающимся, проходят конкурсы красоты для девушек, живущих в таких районах. В качестве приза победительница получает возможность бесплатно сделать профессиональное портфолио. Кстати, темный цвет кожи для бразильской фотомодели не проблема. На страницах журналов мод, на рекламных плакатах красуются девушки всех оттенков шоколада. Есть правило, по которому в рекламной продукции примерно в равном количестве должны появляться актеры и модели европейской и африканской внешности.

Самые популярные музыкальные стили фавел в Рио‑де‑Жанейро – рэп, хип‑хоп и фанк, а в Салвадоре – п а  годе. Музыка фанк (funk) – это нечто в стиле «дворовая группа записалась в домашней студии» – стуки, плюханье, несколько нот на синтезаторе, текст, который не поют, а читают. Возможно, фанк привлекает доступностью: кажется, что кто угодно может делать такую музыку. Тексты «для своих»: любовь, секс, жизнь на периферии (в последних – смесь обиды и гордости: кому приятно осознавать себя на обочине, а с другой стороны – я тут живу, в сложных условиях, значит, я крут). В пагоде поют о любви под энергичную, веселую, танцевальную музыку. Бывают милые «попсовые» песенки, но иногда могут спеть и такое, что в текст лучше не вслушиваться.

В бразильском календаре отмечен День фавелы – 4 ноября. Цель его – привлечь внимание к проблемам живущих в фавелах. В этот день проводятся благотворительные акции и детские праздники, а также дискуссии политиков об этом многогранном социальном явлении.

В Салвадоре, кроме того, есть Муниципальный день фавелы, пригорода и периферии (Dia Municipal da Favela, Subúrbio e Periferia) – 23 апреля. Пригороды в Салвадоре не обустроены (особенно в Нижнем городе), а периферией здесь называется не удаленное место, а бедный район. Например, Пернамбу е  с находится в самом центре Салвадора, оттуда до деловых кварталов Игуатеми можно дойти пешком за 10 минут. При этом, по мнению горожан, это – периферия. А вот Питуба (элитный район) – находится далековато от делового и географического центра города, при этом ее периферией никто не назовет.

23 апреля от властей города официальное признание получил Байро да Паз (Bairro da Paz) – фавела‑самостройка, как про нее говорят – городской киломбо. Ее хотели снести, но жители отстояли. Теперь эта дата считается «днем рождения» района. Муниципальный день фавел был придуман для того, чтобы хоть раз в году привлечь внимание «отцов города» к проблемам тех, кто в первую очередь нуждается в помощи, а также дать возможность коллективам народного творчества из бедных районов выступить на городских площадях. Таким образом, остальные жители Салвадора смогут увидеть детей и молодежь из фавел – аккуратно одетых, позитивных и адекватных, а не отпетых лентяев, воров и наркоманов, какими их часто представляют, – и изменить свое отношение к тем, кому в жизни повезло меньше.

Жизнь в фавеле имеет свои плюсы. Во‑первых, это высокая сплоченность людей. Соседей здесь считают родственниками. Называют «племянниками» или «двоюродными братьями» тех, кто по крови не родня, но чья жизнь протекает рядом. Постоянно заходят друг к другу поболтать обо всем на свете, устраивают совместные праздники, помогают и поддерживают друг друга в трудные дни.

Жители таких уголков города (или их родители) – часто переселенцы из деревень. Скромный деревенский уют и привычку жить в близкой дружбе с теми, кто живет рядом, они принесли в город. К тому же для человека, выросшего здесь или живущего долгое время, эти закоулки безопаснее центральных районов города. Местный житель – часть широкого сообщества соседей, родственников и друзей, посягнуть на его жизнь или имущество – задеть всю эту группу, в которой есть немало людей, способных дать отпор.

Когда заходишь в такие места (конечно, не в одиночестве, а вместе с теми, кто там живет или хорошо знаком с жителями), сначала может показаться жутковато, особенно нам с вами, привыкшим к широким ровным улицам и к тому, что дома стоят отдельно друг от друга. Спустя некоторое время, когда разговоришься с жителями, в большинстве своем добродушными и приветливыми, тоже начинаешь чувствовать себя частью этого сообщества, и беспокойство проходит. Наоборот, появляется чувство защищенности и надежности. Тогда замечаешь своеобразный уют маленького дворика, тесно окруженного домами, где достаточно выйти на крыльцо, чтобы поговорить сразу с несколькими соседями.

Существует субкультура фавелы – своеобразный стиль общения, словечки, музыка и танцы, мода, система ценностей. Свой вклад в создание бразильской национальной культуры она вносит постоянно.

Криминал в фавелах – проблема, порожденная, в первую очередь, большим количеством малообразованной и безработной молодежи. Работу таким молодым людям найти непросто, их берут только на нижние должности с маленькой оплатой. Можно, конечно, спустя несколько лет, набравшись опыта и будучи на хорошем счету у начальства, получить работу получше, где ответственности больше и зарплата выше, но не у всех хватает терпения и усердия идти к этой цели. Гораздо проще войти в мир наркотиков – там можно заработать достаточно большие деньги за короткое время. Какие‑нибудь знакомые, состоящие в той или иной сети распространения наркотиков, всегда найдутся. К сожалению, нет недостатка и в покупателях зелья. Колесо преступной машины крутится, вовлекая новые жертвы. Страдают поставщики и потребители: одни теряют здоровье, другие становятся частью системы, которая не позволяет жить полноценной социальной жизнью. Освободиться от ее власти очень трудно. В этом случае лучшее решение проблемы – переезд в другой город, но не у каждого есть возможность и желание это сделать.

Кстати, существуют два толкования слова «фавела». Первое – это хаотично застроенный район, где дома все же оснащены привычными нам удобствами; второе – трущоба, где в домах нет даже водопровода и канализации. За водой там ходят на колонку, а туалеты обустраивают по‑деревенски. Я такого уголка в Салвадоре не видела ни разу, хотя слышала, что в Нижнем городе есть окраина, где так живут. Поэтому первому в разговоре с бразильскими друзьями слово «фавела» лучше не употреблять: можно обидеть людей. Обозначить место лучше нейтральным словом «б а  йро» – район. Из дальнейшего разговора будет понятно, что такое «фавела» по мнению ваших собеседников.

 

Рио‑де‑Жанейро без фавел

 

К 2020 году в самом знаменитом городе Бразилии не останется ни одной фавелы. Куда они денутся? Нет, их не сотрут с лица земли и не разгонят. В течение ближайших 10 лет фавелы преобразят в городские районы, отвечающие всем стандартам жизни современного человека. В 2010 году был введен в действие проект Morar Carioca («Живи, Кариока»), Кариока – прозвище жителя Рио‑де‑Жанейро. Целью этого проекта является обеспечение достойных условий для всех горожан. Выстроят 12,2 млн кв. метров жилплощади, чтобы разместить беднейших горожан. Хозяев маленьких домов не обязывают к переезду. Житель фавелы может остаться на насиженном месте при условии, что перестроит свой дом в соответствии с нормами площади, вентиляции и гигиены, разработанными для количества живущих в нем людей.

Уйдут в прошлое улочки‑щели. Одно из базовых требований к проектам новых районов – наличие прямых улиц, достаточно широких, чтобы по ним прошла машина. На центральных улицах бывших фавел проведут автобусные маршруты. Также предусмотрено открытие спортивных площадок, парков и скверов для отдыха. Наряду с жилыми домами в фавелах будут строиться административные здания, медицинские учреждения, школы. В разных уголках Рио создаются посты городской социальной ориентации, задачи которых – проверка условий жизни горожан, помощь тем, кто перестраивает свои дома, организация работ по содержанию улиц в чистоте, защита окружающей среды, социальная поддержка людей, оказавшихся в трудной ситуации.

Одним из первых шагов исполнения проекта стало улучшение ночного электрического освещения улиц во всех фавелах Рио. Еще более важное нововведение – выделение специальных подразделений службы поддержки общественного порядка – Полиции Миротворцев (Polícia Pacificadora). Эти солдаты постоянно находятся в той или иной фавеле, знакомятся с ее жителями и, по возможности, сотрудничают с ними в целях обеспечения безопасности района. Изначально мнения обитателей фавел по поводу постоянного присутствия гарнизонов полиции разделились. Были те, кто искренне радовался тому, что можно будет выйти из дома, не опасаясь получить шальную пулю в перестрелке конкурирующих наркоторговцев; в свою очередь, другие люди, связанные с криминальным бизнесом, лишились источника дохода или оказались в условиях, вынуждающих тщательно скрывать темные делишки; наконец, были те, кто боялся, что сами полицейские под предлогом борьбы с криминалом устроят такое, что жить окажется еще труднее, чем при власти наркобаронов. Опасения последних были напрасны. Работа миротворцев постоянно контролируется, не допускается ни малейшего произвола по отношению к жителям района. Программа защиты населения принесла свои плоды – в течение 3 лет число преступлений в наиболее опасных районах Рио снизилось вдвое. К 2014 году количество миротворческих сил в фавелах будет увеличено более чем в 2 раза. В этот год в Бразилии состоится чемпионат мира по футболу, и страна обязана обеспечить безопасность туристов.

Общая стоимость проектов исчисляется более чем двумя биллионами реалов. Затраты оправданы, во‑первых, тем, что тысячи людей смогут жить в чистоте, комфорте и безопасности, во‑вторых, необходимостью избавиться от источников криминала и загрязнения в городе. Все жители Рио, от мала до велика, понимают, что назревает конфронтация между фавелами и респектабельными районами, и для ее предотвращения нужно как можно скорее взять ситуацию под максимальный контроль.

И, наконец, третий фактор: в 2016 году в Рио‑де‑Жанейро состоятся Олимпийские игры. Так случилось, что соседями строящихся олимпийских объектов оказались самые криминальные и убогие фавелы. Именно они первыми будут модернизированы. Приведут в порядок Ладейра дос Табажас (Ladeira dos Tabajaras), расплывшуюся по городу, как чернильное пятно. Окраины этой трущобы вторгаются в район Копакабана (Сораcabana), где планируется провести соревнования по пляжному волейболу, яхтингу, гребле и другим видам спорта.

Будут перестроены фавелы в окрестностях стадиона Маракан а   (Maracanã). В знаменитом благодаря одноименному фильму Городе Бога (Cidade de Deus) прежним останется только название. Его обитателей расселят более чем по десяти разным районам Рио.

Особое внимание придется уделить социальной интеграции бывших фавеладос и контролю за их поведением. Сидаде де Деус очень долго жил изолированной жизнью. Там до сих пор есть неграмотные и те, чье образование завершилось на уровне трех классов средней школы. Этих людей придется «вести» всю жизнь – учить, трудоустраивать, платить пособия. Другого пути нет. Или создание достойных условий жизни, обучение, труд и финансовая поддержка, или скатывание больших масс молодежи в криминал и появление в Рио целых армий маргиналов, вооруженных и хорошо организованных. Второй вариант развития событий, конечно, недопустим, поэтому был создан план «растворения» фавел в городе.

 

Гетто – где это и что это?

 

Следующий уровень градации – гетто, как их здесь называют, «гето» (gueto). Несмотря на то, что само это слово напоминает о нацистской Германии и подобных примерах в истории, салвадорское гетто убогим не выглядит. Вале дас Педриньяс (Vale das Pedrinhas), Энженьо Вельо де Бротас (Engenho Velho de Brotas) – местечки, где я неоднократно бывала в гостях. Здесь нормальной ширины улицы (две «легковушки» разъедутся), добротные дома, некоторые даже с садиками, неплохие магазины, вездесущие бары и кафешки. По центральным улицам ходят автобусы. По вечерам – нормальное освещение.

Как‑то совершенно случайно я разговорилась с людьми в магазине и услышала эти слова «наше гетто». «Какое же это гетто? – удивилась я, – ничего себе, гетто – возле многих домов машины и мотоциклы стоят!» – «Гетто, гетто, – убеждали мои собеседники, – здесь живут люди с низким доходом». Причем, по официальной статистике, людьми с низким доходом считаются те, чей месячный семейный бюджет меньше 8 минимальных зарплат. Минимальный уровень оплаты труда на 2012 год – 622 реала, то есть 339,89 доллара. И это при том, что бразилец не покупает одежду на 4 сезона, и продукты питания продаются по разумным ценам. Самая дешевая еда – апельсины и бананы (1 реал за килограмм). Бананы можно найти и за меньшую цену. Килограмм риса – 2,5 реала, килограмм куриных грудок – 5–6 реалов. Цены, кстати, меняются в зависимости от района. Например, на Барра килограмм куриного мяса будет стоить от 8 реалов, а на Энженьо Вельо де Бротас он продается за 5 реалов.

 

Não fate mal sobre meu gueto,

Meu gueto é perfeito.

(He говори плохо о моем гетто,

Мое гетто совершенно.)

 

Такую рэп‑композицию я однажды услышала на улице. Не могу сказать, что «гетто совершенно», но в то же время, на мой взгляд, называть эти районы «гетто» несправедливо.