Сентября – День независимости Бразилии

 

В этот день проходят военные парады, самый крупный – в Рио‑де‑Жанейро. В нем принимают участие все роды войск Бразилии. Марши проходят по авениде «Президент Варгас» (Presidente Vargas), затем сворачивают на авениду «Рио Бранко» (Rio Branco), финальный пункт – площадь «Ларго да Кариока» (Largo da Carioca).

Открывают парад кавалеристы, одетые в старинную военную форму. Яркие красные с синим мундиры, пышные белые перья на киверах создают праздничное настроение. За ними следуют современные войска – пехота, мотоциклисты, танки. Военная форма у бразильцев камуфлированная. Под камуфляж солдаты раскрашивают лица чёрными и зелеными пятнами. К сражениям в сельве готовы!

Также в параде участвуют полиция и пожарные, которые в Бразилии играют роль МЧС. Принимает парад президент страны. Вслед за военным парадом проходит так называемое «гражданское дефиле», где выразить свои патриотические чувства могут представители различных организаций, учебных заведений и т. д. Допускаются к нему лишь те, кто хорошо организован – сшили красивую форму, подготовили оркестр, отрепетировали шествие. Зрелище получается очень красочное. Кроме того, в Рио‑де‑Жанейро проходит парад военно‑морских сил.

В Салвадоре участники парада в честь Дня независимости 7 сентября дефилируют по улице, которая так и называется – «Авенида 7». Полное название улицы – «Авенида Седьмое сентября» (Avenida 7 dc setembro), но про «сентябрь» в повседневной речи обычно забывают, сокращая наименование. Этот парад также начинается с марша кавалерии, затем выходят представители разных родов войск, полицейские и пожарные.

В 2010 году отмечалось 20‑летие принятия законодательного акта, разрешающего женщинам работать в полиции. В современном Салвадоре в составе уличных патрулей почти всегда есть девушки. На параде‑2010 прошла отдельная группа женщин‑полицейских в полном вооружении. Одним из самых ярких зрелищ стали показательные маневры на мотоциклах бойцов отделения Специальных операций (можно сказать, бразильского спецназа) с говорящим названием «Гарра» (Garra), то есть коготь.

В 2011 году отличились пожарные – вывели на парад старинные пожарные автомобили и устроили небольшой «фонтанчик». Для полноты впечатлений в небе летали военные вертолеты. Вслед за военным парадом прошло гражданское дефиле. Одиннадцать школ и колледжей Салвадора представили свои шествия. Ученики разнообразили марши акробатическими номерами и танцевальными па. Дефиле школ – тоже своеобразное соревнование, где каждый хочет представить свое учебное заведение лучшим.

Мой первый День независимости в Салвадоре запомнился мне на всю жизнь. Сходить на парад днем – это в порядке вещей. А вот вечером… Один из моих приятелей – Мойзес пригласил меня на праздник в районе Пернамбу е  с (Pernambués). Тогда я еще не знала, что Пернамбуес – неблагополучное место. А ехать нужно было до конечной остановки автобуса. Когда автобус уже въехал в район, дорогу ему преградила толпа людей разных возрастов в светлой одежде. Над ними возвышались белые знамена с символами, которые невозможно было различить в вечерних сумерках. Шофер переговорил с кем‑то на улице и выяснил, что идет религиозная процессия, после чего сообщил пассажирам, что автобус дальше не пойдет, потому что шествие перегородило всю дорогу. Вот так, запросто, взяли и устроили процессию, не согласовав ее ни с кем.

Что же мне было делать? Я позвонила Мойзесу. «Иди пешком, тут всего 2 остановки до конечной», – сказал он. Я вышла из автобуса. Уже стемнело. Освещение плохое, по обеим сторонам улицы – какие‑то заборы, овраги. Хорошо, что много людей, не страшно. Я отважно пошла вперед, следуя указаниям – прямо, потом поворот налево, потом еще пройти минут 10, а там и конечная остановка. Заборы и овраги остались позади, я оказалась на неширокой торговой улице, где по обеим сторонам на первых этажах домов – сплошные магазины и лавочки.

Людей, как я уже сказала, было много, некоторые с любопытством посматривали на меня. Конечная остановка оказалась на небольшой площади, окруженной старыми домами. Центр площади кое‑как освещался несколькими тусклыми фонарями. Сбоку работала скромная кафешка, напротив остановки – маленький магазинчик, где торговали, в основном, пивом. Бродили какие‑то угрюмого вида парни. Мойзеса не было. Мне стало не по себе.

Прямо возле остановки стояла машина со сценой – «трио элетрико»: большой грузовик с прицепом, где на высоте, примерно, 4–5 метров располагается небольшая концертная площадка с пространством для музыкантов, танцоров и приглашенных. Наверху музыканты настраивали аппаратуру. Я решила, что лучше посидеть в машине с музыкантами, окликнула одного из них, сказала, что меня пригласили на праздник, и спросила, можно ли мне пока побыть в машине. «Не только можно, но и нужно», – ответил музыкант и распахнул двери. Я впервые оказалась внутри «трио элетрико». По маленькой крутой лесенке забралась наверх, посмотрела на улицу с высоты сцены. Теперь все выглядело по‑другому.

Мойзес приехал на машине где‑то спустя полчаса. К тому времени я успела договориться с устроителем концерта, что меня прокатят на «трио элетрико». Мойзес в Пернамбуес не задержался, у него были другие дела. А я осталась. Сначала меня оглушили ревущие колонки, но вскоре я привыкла к громкости музыки. К началу концерта на площади собралась толпа. Немного поиграли для них. Машина тронулась и медленно поехала по улице, которая шла по склону холма. Большинство зрителей отправились вслед за ней. Мы ехали на высоте уличных фонарей, с холма открывался прекрасный вид на сияющий огнями соседний район Кабула (Cabula), расположенный в низине, как в чаше. На задней площадке машины два накачанных обнаженных по пояс парня лихо отплясывали танец пагоде (pagode). Собравшиеся на улице танцевали, прыгали, махали нам руками. Из всех окон домов смотрели зрители. Вечер был прохладный, со свежим ветерком. Хорошая погода для уличных танцев. После окончания шоу музыканты помогли мне поймать такси. В 12 ночи в Салвадоре лучше не стоять на остановке в одиночестве.

На следующий день я рассказала нескольким друзьям, как хорошо провела время в Пернамбуес. В ответ услышала столько разных историй про это «милое» местечко, что зареклась: больше туда – ни ногой. Но не прошло и месяца, как дорога жизни привела меня в Пернамбуес еще раз, только это уже совсем другая история… Всему свое время, я расскажу об этом в разделе о политике.

 

«Система координат» бразильца

 

Начнем с того, что ребенок вырастает в большой, чаще всего, дружной семье, окруженный вниманием и лаской не только матери и отца, но и бабушек, дедушек, тетушек, двоюродных сестер… Детей в Бразилии принято баловать. Меня всегда восхищало терпение, с каким матери и няньки выдерживают капризы своевольных и крикливых малышей. Крайне редко женщина шлепнет голосящее чадо или прикрикнет на него. Ребенка стараются унять уговорами и лаской. Человек растет с установкой, что мир – дружественный и добрый, хотя при этом он склонен к эгоизму (столько внимания взрослых ему одному), и у него нет стимула к дисциплине. С детства бразилец воспринимает себя как часть большого коллектива, что дает ему ощущение надежности и стабильности. Поэтому темпераментные латиноамериканцы внутренне спокойны и не придают большого значения проблемам – что бы ни случилось, семья не даст пропасть.

«Жизнь дана, чтобы получать удовольствие!»   – эта установка ведет по жизни и богатых, и бедных. У всех есть свои радости. Ошибочно полагать, что бедняки только и делают, что изнывают от зависти к тем, кто живет в фешенебельных кварталах. Солнце светит всем, а пляжи в Бразилии бесплатные. Можно заниматься спортом или творчеством – в бедных районах организуют за символическую плату секции капоэйры, школы игры на музыкальных инструментах. Дети и взрослые играют в футбол, баскетбол, волейбол.

На праздники жители фавел надевают новую одежду, женщины накладывают яркий макияж, обувают «выходные» босоножки на высоких каблуках и отправляются в центр города смотреть бесплатные шоу. Время от времени кто‑нибудь собирает в гости родственников и соседей. Дня семейного праздника готовится чан фейжоады (feijoada). Это рагу из черной или коричневой фасоли, в котором тушатся разные виды мяса – копчености, косточки, сало, колбаса, говядина. Звучит, может быть, неаппетитно – слишком много всего и сразу, но здешние хозяйки так умело обращаются со всеми необходимыми ингредиентами, что получается очень вкусно. Делается также фейжоада из белой фасоли, ее называют добрадинья (dobradinha). Едят фейжоаду с рисом и с фариньей – мандиоковой мукой, иначе очень жирно. На сладкое – кукурузный пирог или мусс с маракуйей. Гремит музыка, устраиваются соревнования «кто кого перетанцует». Пятидесятилетняя бабушка пляшет рядом с пятилетней внучкой. Всем хорошо.

Проходят уличные дискотеки, где играет какая‑нибудь самодеятельная группа, как их здесь называют «банда де гаражень» (команда из гаража), потому что репетируют эти ребята обычно в каком‑нибудь гараже. Парни с самодельными барабанами и дешевыми гитарами зажигают, как заправские звезды. Бывает, что таким «домашним» группам удается добиться известности.

А если в этом уголке города сегодня ничего не происходит… можно просто посидеть в баре с друзьями, наслаждаться вечерней прохладой, неспешно пить пиво, любоваться яркими тропическими звездами, смотреть футбол по телевизору… или на проходящих мимо девушек. Бедный квартал может быть по‑своему уютным. Вокруг все свои, знакомые с детства. Если есть в округе человек, принадлежащий криминальному миру, он соседей не трогает. На родной улице бояться нечего.

У среднего класса радостей на порядок больше. Живут они не в домиках‑самостройках, а в хороших квартирах или частных домах, где у каждого члена семьи – своя комната, есть большая общая гостиная и еще специальная комната для гостей. Люди среднего класса могут позволить себе снять на выходные или на отпуск домик в деревне – очаровательном тихом рыбачьем поселке, где из окна видно море, а в двух шагах – цветущая тропическая роща. Они могут путешествовать по своей стране, любуясь разнообразием природы в государстве, протянувшемся почти на весь континент, знакомясь с культурой и бытом разных штатов, которые отличаются друг от друга почти как разные страны. На Юге есть города, прозванные «маленькая Германия», «маленькая Италия», на Севере – местности, которые впору назвать «маленькой Африкой».

Работают в Бразилии, скажем так, не на износ. В пятницу после трех часов в офисах никого уже не застанешь. За два дня до календарных праздников конторы пустеют – служащие договариваются с начальством и отправляются навестить родственников в другой город, отдохнуть в деревне и т. д. Причем эти добавочные дни даже не в счет отпуска, а по принципу «потом наверстаешь». Неполная рабочая неделя – обычное дело, особенно у госслужащих. При этом зарплаты очень достойные. Таким образом, у людей есть и деньги, и время, чтобы наслаждаться жизнью.

Жизнь высшего класса в Бразилии – это апофеоз комфорта. Какие подвиги надо совершить в прошлой жизни, чтобы родиться сыном большого начальника или землевладельца в Бразилии? К их услугам все, чего душа желает: роскошные апартаменты, загородный дом возле пляжа плюс еще фазенда в «глубинке» штата, где жизнь имеет свои прелести. Есть среди представителей элиты любители путешествовать по Европе. Хотя дальние поездки многим из них быстро приедаются. В гостях хорошо, а дома лучше, особенно если это дом с видом на океан и по комфорту может поспорить с любым пятизвездочным отелем. Жены и наследники боссов не работают или номинально устроены директорами каких‑то дочерних компаний, где могут не появляться годами, а зарплату получать исправно.

«Тропический рай!» – так я думала о жизни обеспеченных людей в Бразилии до тех пор, пока не подружилась с одним из представителей класса собственников. Послушав рассказы о том, как живет его семья, родственники и знакомые, я крайне удивилась тому… сколько проблем там, где, как мне казалось, только «птичьего молока» не хватает. Неудачные свадьбы, основанные на материальных интересах, затем долгие и хлопотные разводы; депрессии и многолетние посещения психологов и психоаналитиков; наркотики и последствия наркотических зависимостей; какие‑то хронические болезни и бесконечные посещения врачей и т. д.

Например, женщина развелась с мужем. Не она первая, не она последняя, и вообще развод – не конец жизни, а ее начало. Она впадает в депрессию и проводит 10 лет своей замечательной молодой жизни, лежа на диване и занимаясь «самоедством». Была бы у нее необходимость зарабатывать на жизнь себе и сыну – депрессия быстро отступила бы. Но дама жила на доходы от недвижимости, доставшейся в наследство от отца, материальных проблем у нее не было, зато было время с утра до вечера грустить и сожалеть о несбывшемся, обеспечивая постоянный доход своему психоаналитику. Да, богатые тоже плачут. Пожалуй, за высокими заборами элитных коттеджей проливается больше слез, чем в скромных районах, где людям просто некогда грустить. Как бы то ни было, в распоряжении обеспеченных людей Бразилии – все мыслимые блага этой замечательной страны.

«Бесконечное время и вечная молодость».   Бразильцы удивительно расточительны по отношению ко времени. Мне они порой напоминают персонажей саги Дж. Р. Толкина – эльфов, живущих вечно. Никто даже не думает куда‑то спешить, они не строят себе краткосрочных планов, если ставят цели – как минимум на 5 лет вперед. Сроки исполнения любой работы всегда растянуты, и приступают к ней не сразу. Сначала нужно настроиться, а потом потихоньку включаться в процесс. Они не гонятся за достижениями, торопясь взлететь по карьерной лестнице. Бразильцы не строят себе плотных графиков: работа, урок английского, фитнес, деловая встреча – все в один день. Один день – для урока английского после работы, потом, через день – деловая встреча, а до фитнеса – когда еще дело дойдет…

Драгоценные часы в большом городе пропадают зря. Никто не подсчитывает упущенных возможностей. Бразильские друзья до сих пор не привыкли, что я стараюсь заполнить свой день с утра и до вечера. «И чего ты все бегаешь, посиди спокойно», – комментируют они. «Если ты потеряешь два часа жизни, никто не возвратит тебе их назад. Ни в одном магазине мира нельзя купить время», – объясняю я. Меня слушают и улыбаются: подумаешь, упустила одну возможность – будет другая. Не сейчас, так через год. «Спешка не приведет тебя ни к чему, – любит повторять мой учитель танцев, хореограф и философ Пакито Лазаро, – подумай спокойно, что тебе действительно нужно и делай это, не торопясь, не назначая сроков, размеренно и с удовольствием». Совет хорош для эльфа, который собирается жить вечно. А в жизни человека число лет, к сожалению, ограничено. Успеть хочется много. Как же не спешить? В вопросе времени мы и бразильцы никогда не сойдемся.

Среди пожилых людей мало хмурых ворчунов или угрюмых домоседов, занятых только своими болезнями. Даже в весьма преклонном возрасте люди общительны, сохраняют интерес к жизни, стремятся в чем‑то проявить себя. Кружки и клубы для людей «третьего возраста» – очень распространенное явление. Впрочем, «зажигают» они и вместе с молодежью…

Однажды я разговорилась с хозяйкой ресторана, тетушкой Марией. Она пригласила меня сходить в одно приятное местечко, где играют хорошую музыку – выпить пивка и потанцевать.

– Вы знаете в городе такие места? – удивилась я.

– Я бываю там каждое воскресенье, – ответила дама почтенных лет и солидной комплекции. Видя мое удивление, она улыбнулась и добавила:

– А нем, по‑твоему, я занимаюсь на выходных?

Я слегка опешила, забыла, что нахожусь не в России, и сказала:

– Нянчите внуков.

– Внуками пусть сын с невесткой занимаются, сами родили, сами пусть и воспитывают, – задорно ответила дона Мария. Вряд ли она мало интересуется внуками, я уверена, что она сама не своя от счастья, когда сын с невесткой приходят в гости с малышами. Только при этом дона Мария себя не забывает – это точно.

На площади Пиедаде по четвергам собираются поэты и читают стихи. Однажды я зашла «на огонек» в этот поэтический клуб. Больше всего мое внимание привлекла пожилая женщина, одетая в яркую трехцветную блузку, в длинных сережках и крупных бусах, в брючках «капри» и босоножках на каблуках. Яркая, как бабочка, бабушка держалась очень свободно, весело улыбалась и болтала со всеми. Когда пришла ее очередь читать стихотворение, она выступила с любовной лирикой. Героиня ее стихов сравнивала своего мужчину с ласковым и эгоистичным котом. В последней строфе этот кот издавал призывный крик: «Мяу!» Бабушка читала артистично, а мяукала в конце так забавно, что слушатели от души улыбались и громко аплодировали. Ее глаза блестели молодо, двигалась она на удивление легко и энергично для своих 76 лет. Казалось, что она просто не замечает прожитого времени.

Так я познакомилась с колоритной представительницей городской богемы – поэтессой Далвой Насименту, которая еще раз подтвердила, что бразильцы в любом возрасте сохраняют задор.

Еще больше меня удивила 76‑летняя танцовщица Ана Лузия. В молодости она выступала в танцевальном коллективе, объездила с гастролями всю Бразилию. Обстоятельства сложились так, что ей пришлось уйти из группы. После этого она не танцевала 40 лет, и в 70‑летнем возрасте, когда семейные и прочие проблемы были решены, вернулась к любимому занятию. Ана Лузия пришла поступать в Школу танцев Федерального Университета штата Байя (фактически, это факультет, выпускающий танцоров и хореографов с высшим образованием), и была принята. Студентка «третьего возраста» училась вместе с юношами и девушками. Ее образование растянулось на 6 лет (в Бразилии нет лимитов окончания учебы в университете – можно брать дополнительные дисциплины по выбору, из‑за чего на обучение уходит больше времени).

В настоящее время Ана Лузия проходит стажировку как учительница танцев и вновь выступает на сцене. Ее танец – 20‑минутная хореографическая композиция в стиле модерн. Это танец‑спектакль, танец‑воспоминание, где героиня сначала предстает перед зрителями в образе задумчивой пожилой женщины, затем под влиянием воспоминаний «перевоплощается» в отважную юную девушку, бросающую вызов судьбе. Надо ли говорить, что у Аны Лузии, «разменявшей» восьмой десяток, отличная осанка и стройная фигура. Она – интересный собеседник, эрудированный и легкий в общении человек. Яркой и интересной жизни Аны Лузии можно позавидовать.

«Позитив»   и еще раз позитив – постоянный припев бразильской жизни. Конечно, хорошо, когда все вокруг настроены положительно. Только, шествуя по жизни в «розовых очках», люди склонны пускать на самотек и проблемы. И спохватываются, когда уже становится поздно. Например, здесь каждую осень по телевидению показывают грустные репортажи о разрушающихся, подмытых дождем домах в Рио‑де‑Жанейро, Салвадоре, Сан‑Паулу и других городах, где бывают тропические ливни. Чаще всего страдают небольшие частные постройки на склонах холмов. Когда начинают искать причину, выясняется, что «виноваты» не только дождь, но и осыпающийся холм, неправильно заложенный фундамент и т. д. Эти проблемы можно было бы решить до наступления сезона дождей, но каждый раз надеются, как бы мы сказали, на «авось». А ведь холм осыпается уже несколько лет, за которые можно было укрепить склон, фундамент, в конце концов, просто продать землю вместе с домом и переехать. Но почему‑то операция по спасению жилья начинается только тогда, когда трещины уже пошли по стенам. Увенчается ли она успехом – трудно сказать.

«Религиозность».   Кроме основной религии – католицизма, в стране есть множество конфессий. Это, пожалуй, все направления христианства (протестанты, баптисты, православные, адвентисты седьмого дня, евангелисты и другие), а также мусульмане, буддисты, приверженцы языческой религии кандобмл е  , своя вера есть у индейцев. А вот атеиста здесь найти сложно. Вера в Бога может принимать необычные формы, но в Его существовании, равно как и бессмертии души, мало кто усомнится. Это исходит от наивной веры бабушек и дедушек, воскресных походов в церковь, начиная с самого юного возраста, обязательного присутствия на почетном месте в каждом бразильском христианском доме старинной статуи Мадонны, доставшейся от прабабушек.

К чужой вере относятся, в целом, спокойно. Бывает иногда, что фанатики‑евангелисты врываются на террейро и прерывают ритуал кандобмле. Об этом случае сразу же пишут в газетах, передают по телевидению. Радикальные христиане получают свою порцию всеобщего осуждения. Католические священники с середины прошлого века, с появления федерального закона о свободе вероисповедания, перестали преследовать язычников. Каждый может верить в то, во что ему хочется, при этом вера остается одним из столпов бразильской жизни.

«Спокойное отношение к деньгам».   Деньги нужны и богатым, и бедным, только погоня за ними не становится целью всего и вся. Есть другие ценности в жизни: семья, творчество, природа. Человек может быть сверхбогат, но если у него нет детей – в Бразилии такого пожалеют: жизнь прожита зря.

«Патриотизм».   В XIX веке Бразилия единственная среди бывших колоний была Империей, но здесь никто не мыслит имперскими стереотипами. Нет никаких великодержавных концепций. Бразильский патриотизм обращен внутрь – на изучение своей истории, поддержку культуры и развитие экономики.

«Сексуальность».   Эмоции, артистизм, мощная жизненная энергетика тропической природы, культ чувственности в музыке и популярных фильмах, горячая кровь, в которой перемешаны все расы… Неудивительно, что бразильцы очень влюбчивы и всегда влюбляются, как в первый и единственный раз. Бразильский мачо способен пустить нулю в лоб из‑за несчастной любви, как это случилось, например, в Салвадоре. Причем парень был такой, что если бы добился тогда той девушки, то сам бы через полгода ей изменил. И девушка была такая, каких много, но… сладко то, что в руки не дается.

Бразильские мужья щедры, ласковы, романтичны, гостеприимны, заботятся о доме, очень любят детей, балуют жен подарками и совместными «выходами в свет». Стоп, не все так радужно! Бразильский мужчина любит чувствовать свое главенство в доме, ревнив, хотя сам небезупречен. Как говорил Гуляка Валдомиро своей терпеливой жене доне Флор в романе Жоржи Амаду «Дона Флор и два ее мужа»: «Ты – моя единственная любовь, а остальные только так, для развлечения». Если женщина готова мириться с такой формулировкой – в семье тишь и гладь. Терпеливых жен немного, в большинстве своем бразильянки чертовски ревнивы и, узнав об измене мужа, готовы глаза ему выцарапать. За уличением в неверности следует бурная ссора, пристыженный благоверный заглаживает вину подарками и обещаниями, что этого больше не повторится. В конце концов, супруга сдается и прощает. В семье воцаряется мир. Надолго ли – это вопрос отдельный…

Исторически, португальский фазендейро, кроме законной жены, воспитывающей наследников, имел несколько конкубин и внебрачных детей. Женщине, финансово зависимой от супруга, оставалось только мириться с таким положением вещей. С развитием общества и ростом женской самостоятельности ситуация изменилась, хотя исторически сложившаяся модель брачного поведения, увы, вписана в генетику местных представителей сильного пола.

Женская неверность карается куда более жестко, чем мужская. Мужчина способен в ярости убить изменницу, даже если он давно охладел к супруге, и как женщина она ему совершенно безразлична. Быть рогоносцем – нестерпимое унижение для бразильца.

Ухаживают бразильцы красиво, в умении создать романтическую обстановку им нет равных. Уютный ресторанчик на улице, где столики стоят в густой тени старых деревьев, прогулка по набережной на закате солнца, когда море сияет золотисто‑оранжевыми бликами и все вокруг становится необыкновенно красивым, приглашение на дальний пляж, где почти нет признаков цивилизации, царит удивительная тишина и покой и невольно думается об адамовом рае – все красиво, как в кино. Влюбляются бразильцы горячо и глубоко – какое‑то время весь мир крутится вокруг объекта любви.

А женятся здесь, как и во всем мире, и по любви, и по расчету, и «по залету». Став мужем, бразилец не забывает оказывать знаки внимания жене, даже если от прежнего любовного безумия мало что осталось. Бразильские женщины чистоплотны, вкусно готовят, ласковы, темпераментны, но лучше не давать бразильской жене повода для ревности. Разъяренная бразильянка – испытание, которое выдержит не всякий.

Таким образом, складывается непростая система ценностей: семья, «вайдаде», коллективизм, не только не стирающий, а наоборот, поддерживающий индивидуальность, деньги, не являющиеся основой основ, время, которое и вовсе находится за пределами шкалы ценностей… Все это противопоставляется основополагающим понятиям человека, живущего в глобализированном мире, таким как: деньги, личный успех, постоянная нехватка времени. Две культурных плоскости, два непохожих стиля жизни, как ни банально звучит – два разных мира.

 

Обезьянки

 

Писать о Бразилии и не упомянуть обезьян – такую забывчивость читатели мне вряд ли простят. Стайку маленьких серых зверушек можно увидеть рано утром на деревьях в садах, парках или, как у нас птиц, на проводах. Это белоухие игрунки, или, как их здесь называют, «мику‑эстрела» (mico‑estrela), то есть «звездный мику». Такое прозвище они получили за длинные белые шерстинки на ушах, похожие на лучики звезды. Мику величиной с белку, хвост длиннее тела. Это очень осторожные зверьки, даже бананом не удается подманить их близко. Только если оставить лакомство на ветке и отойти на почтительное расстояние, игрунки подбегут и начнут есть. Мику в Бразилии – обычная часть городского или деревенского пейзажа. Есть поговорка: «Платить мику» (pagar mico). Так говорят, когда кто‑то делает что‑то неподходящее к ситуации, какую‑то нелепость, которую сравнивают с попыткой заплатить обезьяне – что‑то вроде нашей фразы о «медвежьей услуге».

Стоя на автобусной остановке возле зоопарка, можно увидеть саймири – обезьянок размером с кошку. У них желтые лапки, зеленовато‑серая спинка и большие белые пятна вокруг глаз, похожие на очки. Саймири живут в зоопарке свободно, бегают с дерева на дерево. Зверьки даже выбегают за территорию зоопарка, но не убегают далеко в город – боятся пересекать широкие шумные улицы. Они «пасутся» на деревьях возле остановки, ожидая, что кто‑нибудь бросит им печенья или орешков.

В дикой природе, в маленьком заповеднике Атлантического леса близ города Витория да Конкиста (Vitória da Conquista), который находится в 8 часах езды от Салвадора вглубь материка, я видела макаку‑прегу (macaco‑prego) – довольно большую черно‑белую обезьяну, окраской напоминающую панду. Она прибежала к туристической тропе, уселась на ветку дерева и рассматривала проходящих мимо людей с не меньшим любопытством, чем мы ее.

К слову сказать, город Витория да Конкиста построен на месте большой битвы с индейцами, отсюда и название, дословно означающее «победа завоевания». К сожалению, об индейцах в городе ничего не напоминает, не живут они и в окрестностях. Это современный город европейского стиля. Из экзотики – только уголок тропического леса поблизости.

Про обезьян рассказали, а как же «доны Педро»? Немного терпения – будут и доны Педро, и даже тетя найдется.

 

Имидж и эмоции

 

Похоже, разгадка бразильского характера пришла ко мне, когда однажды я подумала: «Все бразильцы – звезды». Нет, это не значит, что все тут талантливы и гениальны. Манера повседневного общения, способ преподносить себя, то ли заимствованы, то ли сами по себе таковы, как если бы все мои знакомые были артистами, привыкшими к вниманию. Кого я в Бразилии не видела, так это «серых мышей» – тихонь, одетых как‑то усредненно, без своего стиля, сидящих в уголке и молчащих даже в компании, не имеющих своего мнения, а повторяющих чужие мысли. Наоборот, здесь одеваются так, чтобы была какая‑то особенность: необычная бижутерия, оригинальный фасон, что‑то, что заставит обратить внимание на хозяйку наряда. Цветовая гамма подбирается тщательно: скажем, к бледно‑желтой блузке – ярко‑желтая юбка. Один раз я даже получила своеобразное «замечание» за то, что надела розовое с зеленым: «Сразу видно, что иностранка, – сказал мой собеседник, – бразильские женщины так не одеваются». Я давно уже умею подбирать цвета «по‑бразильски», просто выходила в соседний магазин, не слишком заботясь о том, как выгляжу, надела, что под руку попалось.

Собравшись вместе, здесь никто не сидит молча, говорят все – кто‑то больше, кто‑то меньше, но нет таких, кто бы таился. Так же и собственное мнение – оно есть у каждого и по любому вопросу. Продуманное, непродуманное, не всегда компетентное – главное, что есть, и никто не боится его высказывать.

«Личностное начало» цветет пышным цветом тропических орхидей. Каждый занимается своим индивидуальным имиджем, задача которого – подчеркнуть уникальность и неповторимость человека. Установка бразильской жизни – «все мы разные». Здесь нет какого‑то навязчивого страха оказаться непохожим на других, попасть впросак. Эта открытость общества каждой индивидуальности изменила и мои взгляды на общение. Отправляясь куда‑либо, я всегда оказывалась в центре внимания, потому что иностранка и, по бразильским меркам, выгляжу необычно. Прямые светлые волосы для жителей Баии – редкость, даже белокожие баиянцы почти все черноволосые и кудрявые. Где бы я ни была, везде ни на кого не похожа и за чужую спину не спрячусь. Сначала было тяжело, я боялась сказать что‑то не то, не соответствовать какому‑то уровню (какому – сама не знаю), устраивала себе какие‑то мысленные «разборы полетов». Потом убедилась, что никто меня критиковать не собирается, расслабилась и стала жить, как сама считаю нужным.

А в Бразилии никто и не ожидает от вас следования каким‑то шаблонам. Например, очень вариабельна бразильская женская мода – свободная блузка или туника, со складками, волнами, спадающая «занавесочкой» с одного плеча, с разрезом на спине или на боку, или на животе. Сначала мне не понравился такой стиль, я привыкла носить более строгую одежду. Но присмотревшись, убедилась, что это очень интересные фасоны. Свободно падающие ткани развеваются, раскачиваются при движении, создают необычные эффекты и отнюдь не прячут стройную фигуру. Я сшила себе такую блузку, пофантазировав с покроем, – получилось нечто среднее между обычной одеждой и танцевальным костюмом. Принято было на «ура!» и друзьями, и соседями. На несколько месяцев у меня появилось новое хобби – выбирать в магазине тканей необычный товар и изобретать из него что‑нибудь этакое. Подумывала даже, не сменить ли профессию и не сделаться ли дизайнером сценических костюмов. Впрочем, все ограничилось «уличным театром», декорациями к которому стал весь город.

В целом, «театрализация» общения для бразильцев – способ подтверждения своей личной значимости, удовлетворение амбиций, каждодневный выход творческой энергии. Люди здесь щедры на комплименты и легко подпитывают «вайдаде» друг друга. Бывает, что разговор становится похожим на сюжет басни Крылова: «…кукушка хвалит петуха за то, что хвалит он кукушку». Хотя чаще комплименты делаются без расчетов, они – просто часть повседневной вежливости. Бразильцы с детства привыкли не скупиться на добрые слова и вообще мыслить позитивно.

Салвадор – настоящий рай для творческих личностей. Здесь даже небольшой талант найдет свою аудиторию. Выставки, концерты, творческие вечера поэтов и писателей, фестивали театральных трупп и танцевальных коллективов в крупных городах Бразилии проходят просто потоком. Участие, чаще всего, бесплатное. Творите, вас увидят и услышат! Лояльное отношение общества к разным проявлениям «самости» раскрепощает.

Никто не будет спорить, что среди всех жителей Салвадора самый необычный облик у художника по прозвищу Жайме Фигура. Он сам стал собственной инсталляцией. Из обломков строительного мусора и лоскутков кожи Жайме сделал себе жуткий костюм, на голову водрузил самодельный шлем с забралом, закрывающим лицо, объявил свои «доспехи» символом протеста против насилия в мире и стал расхаживать по улицам, демонстрируя прохожим свое видение мира. «Ходячая выставка» продолжается уже больше десятка лет, костюмы периодически меняются. Жайме стал частью городского пейзажа центра Салвадора, с ним фотографируются туристы, а любопытные дети без всякого страха рассматривают ужасного дядю, похожего на Дарта Вейдера из «Звездных войн». В 2007 году о жизни художника‑маргинала был снят документальный фильм «Саркофаг», а в 2011 году фильм получил приз на национальном кинофестивале CEN (название расшифровывается как «новая схема кино»).

Есть еще один экстравагантный бразилец с таким же именем – Жайме Поэт. Этот Жайме заходит в автобус, встает в проходе возле водительского кресла и там, у всех на виду, как на сцене, громко читает свои стихи. Продекламировав одно‑два стихотворения, Жайме Поэт предлагает купить свой дешевенький поэтический сборник. Такая стратегия работает: ему удается продавать книжки.

Я представления Жайме в автобусе ни разу не видела, но мне один раз довелось его слышать на творческом вечере поэтов и писателей. Жайме читал стихотворение на социальную тему, написанное с юмором и оптимизмом. Текст мне понравился, а декламация – еще больше. Выступал Жайме, как профессиональный артист, – читал стихи с многозначительными паузами, с четко выраженными интонациями, яркой мимикой и жестами. После того как отшумели аплодисменты, распорядитель вечера объявил, что, устраивая шоу в автобусах, Жайме продал около 20 тысяч своих книжек. А перед этим его коллеги как раз жаловались, что поэзия плохо продается в магазинах.

И тот, и другой Жайме живут, словно играют в незримом театре, где они сами – и актеры, и режиссеры.

Поэтов в Салвадоре много, не берусь даже предположить, сколько. Португальский язык удобен для стихосложения – ритмичный, много рифм, много гласных. Вопреки распространенному мнению о том, что португальский – шипящий и неблагозвучный, могу сказать, что большое количество гласных (очень мало слов, где две согласные подряд) компенсирует относительно большое число «ш» и «ж» и делает язык напевным. Это континентальный португальский «шипит», а в бразильском – многие «ш» произносятся, как «с», и «шипения» не чувствуется.

Салвадор вдохновляет на творчество. Город живет сразу в нескольких веках. В Пелоуриньо полностью сохранилась застройка XVII–XVIII веков, и на любой улице можно снимать историческое кино. Если проехать от него 7 минут на автобусе – попадем в Кампу Гранди, где высокие дома 70‑х годов XX века, оттуда еще 10 минут на транспорте, и подъезжаем к Игуатеми (Iguatemi) и Танкредо Невес (Tancredo Neves) – деловому центру с небоскребами‑«стекляшками», в которых отражается солнце. А еще есть по‑деревенски уютный район Боа Вьяжень (Boa viagem) рядом с одноименным пляжем, где частный сектор – разноцветные одноэтажные дома, отдельные дворы с деревьями и цветами, у всех разные ограды и калитки. Жизнь в этом городе благосклонна к оригиналам и всяким эмоциям… стоп, не всяким!

Видя, как взрослые люди кричат на всю улицу, громко разговаривают, широко жестикулируют, поют в автобусе (причем могут напевать потихоньку, а могут устроить целый хор и горланить песню, отбивая ритм ладонями по сиденьям), бурно обнимаются, не беспокоясь, как со стороны все это выглядит, я решила – здесь можно все! Не сказать, что совсем «отключила тормоза», но порядком расслабилась. Подумала, что «маска» вежливой отстраненности, которую