Рябой - сибиряк, председатель колхоза, охотник, а по военной профессии

Снайпер, и снайпер удачливый. Со дня знаменитых боев под Ельней, когда

Он в составе своей Сибирской дивизии, в которой вместе с ним служили

Два его сына и зять, включился в войну, он успел, как он выражался,

"нащелкать" до семидесяти немцев. Был он Герой Советского Союза, и,

Когда назвал Алексею свою фамилию, тот с интересом оглядел его

Невзрачную фигурку. Фамилия эта в те дни была широко известна в армии.

Большие газеты даже посвятили снайперу передовые. Все в госпитале - и

Сестры, и врач-ординатор, и сам Василий Васильевич - называли его

Уважительно Степаном Ивановичем.

Четвертый обитатель палаты, лежавший в бинтах, за весь день ничего

О себе не сказал. Он вообще не произнес ни слова, но Степан Иванович,

Все на свете знавший, потихоньку рассказал Мересьеву его историю.

Звали того Григорий Гвоздев. Он был лейтенант танковых войск и тоже

Герой Советского Союза. В армию он пришел из танкового училища и

Воевал с первых дней войны, приняв первый бой на границе, где-то у

Брест-Литовской крепости. В известном танковом сражении под Белостоком

Он потерял свою машину. Тут же пересел на другой танк, командир

Которого был убит, и с остатками танковой дивизии стал прикрывать

Войска, отступавшие к Минску. В бою на Буге он потерял вторую машину,

Был ранен, пересел на третью и, заменив погибшего командира, принял на

Себя командование ротой. Потом, очутившись в немецком тылу, он создал

Кочующую танковую группу из трех машин и с месяц бродил с ней по

Глубоким немецким тылам, нападая на обозы и колонны. Он заправлялся

Горючим, довольствовался боеприпасами и запасными частями на полях

Недавних сражений. Здесь, по зеленым лощинам у большаков, в лесах и

Болотах, в изобилии и без всякого присмотра стояли подбитые машины

Любых марок.

Родом он был из-под Дорогобужа. Когда из сводок Советского

Информбюро, которые аккуратно принимали на рацию командирской машины

Танкисты, Гвоздев узнал, что линия фронта подошла к родным его местам,

Он не вытерпел, взорвал три своих танка и с бойцами, которых у него

Уцелело восемь человек, стал пробираться лесами.

Перед самой войной ему удалось побывать дома,  в маленькой

Деревеньке на берегу извилистой луговой речки. Мать его, сельская

Учительница, тяжело заболела, и отец, старый агроном, член областного

Совета депутатов трудящихся, вызвал сына из армии.

Гвоздев вспоминал деревянный приземистый домик у школы, мать,

Маленькую, исхудалую, беспомощно лежавшую на старом диване, отца в

Чесучовом, старинного покроя пиджаке, озабоченно покашливавшего и

Пощипывавшего седую бородку возле ложа больной, и трех

Сестер-подростков, маленьких, чернявых, очень похожих на мать.

Вспоминал сельскую фельдшерицу Женю - тоненькую, голубоглазую, которая

Проводила его на подводе до самой станции и которой он обещал каждый

День писать письма. Пробираясь, как зверь, по вытоптанным полям, по

Сожженным, пустым деревням Белоруссии, обходя города и избегая

Проезжих дорог, он тоскливо гадал, что увидит в маленьком родном доме,

Удалось ли его близким уйти и что с ними стало, если они не ушли.

То, что Гвоздев увидел на родине, оказалось страшнее самых мрачных

Предположений. Он не нашел ни домика, ни родных, ни Жени, ни самой

Деревни. У полоумной старухи, которая, приплясывая и бормоча, что-то

Варила в печке, стоявшей среди черных пепелищ, он разузнал, что, когда

Подходили немцы, учительнице было очень худо и что агроном с девочками

Не решились ни увезти, ни покинуть ее. Гитлеровцы узнали, что в

Деревне осталась семья члена областного Совета депутатов трудящихся.

Их схватили и в ту же ночь повесили на березе возле дома, а дом

Зажгли. Женю, которая побежала к самому главному немецкому офицеру

Просить за семью Гвоздева, будто бы долго мучили, будто домогался ее

Офицер, и что уж там произошло, старуха не знала, а только вынесли

Девушку из избы, где жил офицер, на вторые сутки, мертвую, и два дня

Лежало ее тело у реки. А деревня сгорела всего пять дней назад, и

Спалили ее немцы за то, что кто-то ночью зажег их бензоцистерны,

Стоявшие на колхозной конюшне.

Старуха отвела танкиста на пепелище дома и показала старую березу.

На толстом суку в детстве висели его качели. Теперь береза засохла, и

На убитом жаром суку ветер покачивал пять веревочных обрезков.