Верхушкам сосен выбросил его из кабины, ступни что-то прищемило и

Раздробило мелкие кости плюсны и пальцев. Конечно, в обычных условиях

Он даже и не подумал бы подняться на эти разбитые, распухшие ноги. Но

Он был один в лесной чаще, в тылу врага, где встреча с человеком

Сулила не облегчение, а смерть. И он решил идти, идти на восток, идти

Через лес, не пытаясь искать удобных дорог и жилых мест, идти, чего бы

Это ни стоило.

Он решительно вскочил с медвежьей туши, охнул, заскрипел зубами и

Сделал первый шаг. Постоял, вырвал другую ногу из снега, сделал еще

Шаг. В голове шумело, лес и поляна покачнулись, поплыли в сторону.

Алексей чувствовал, что слабеет от напряжения и боли. Закусив губу,

Он продолжал идти, добираясь к лесной дороге, что вела мимо подбитого

Танка, мимо узбека с гранатой, в глубь леса, на восток. По мягкому

Снегу идти было еще ничего, но, как только он ступил на твердый,

Обдутый ветрами, покрытый ледком горб дороги, боль стала такой

Нестерпимой, что он остановился, не решаясь сделать еще хотя бы шаг.

Так стоял он, неловко расставив ноги, покачиваясь, точно от ветра. И

Вдруг все посерело перед глазами. Исчезли дорога, сосна, сизая хвоя,

голубой продолговатый просвет над ней... Он стоял на аэродроме у

Самолета, своего самолета, и его механик, или, как он называл его,

"технарь", долговязый Юра, блестя зубами и белками глаз, всегда

Сверкавшими на его небритом и вечно чумазом лице, приглашающим жестом

показывал ему на кабину: дескать, готово, давай к полету... Алексей

Сделал к самолету шаг, но земля пылала, жгла ноги, точно ступал он по

Раскаленной плите. Он рванулся, чтобы перескочить через эту пышущую

Жаром землю прямо на крыло, но толкнулся о холодный фюзеляж и

Удивился. Фюзеляж был не гладкий, покрытый лаком, а шероховатый,

облицованный сосновой корой... Никакого самолета - он на дороге и

Шарит рукой по стволу дерева.

"Галлюцинация? Схожу с ума от контузии, - подумал Алексей. - Идти

По дороге невыносимо. Свернуть на целину? Но это намного замедлит

путь..." Он сел на снег, снова теми же решительными, короткими рывками

Стащил унты, ногтями и зубами разорвал их в подъемах, чтобы не теснили

Они разбитые ступни, снял с шеи большой пуховый шарф из ангорской

Шерсти, разодрал его пополам, обмотал ступни и снова обулся.

Теперь идти стало легче. Впрочем, идти - это неправильно сказано:

Не идти, а двигаться, двигаться осторожно, наступая на пятки и высоко

Поднимая ноги, как ходят по болоту. От боли и напряжения через

Несколько шагов начинало кружить голову. Приходилось стоять, закрыв

Глаза, прислонившись спиной к стволу дерева, или присаживаться на

Сугроб и отдыхать, чувствуя острое биение пульса в венах.

Так двигался он несколько часов. Но когда оглянулся, в конце

Просеки еще виднелся освещенный поворот дороги, у которого темным

Пятнышком выделялся на снегу мертвый узбек. Это очень огорчило

Алексея. Огорчило, но не испугало. Ему захотелось идти быстрее. Он

Поднялся с сугроба, крепко сцепил зубы и пошел вперед, намечая перед

Собой маленькие цели, сосредоточивая на них внимание, - от сосны к

Сосне, от пенька к пеньку, от сугроба к сугробу. На девственном снегу

Пустынной лесной дороги вился за ним вялый, извилистый, нечеткий след,

Какой оставляет раненый зверь.

4

Так двигался он до вечера. Когда солнце, заходившее где-то за

Спиной Алексея, бросило холодное пламя заката на верхушки сосен и в

Лесу стали сгущаться серые сумерки, возле дороги, в поросшей

Можжевельником лощинке, Алексею открылась картина, при виде которой

Точно мокрым полотенцем провели у него вдоль спины до самой шеи и

Волосы шевельнулись под шлемом.

В то время как там, на поляне, шел  бой, в лощине, в зарослях

Можжевельника, располагалась, должно быть, санитарная рота. Сюда

Относили раненых и тут укладывали их на подушках из хвои. Так и лежали

Они теперь рядами под сенью кустов, полузанесенные и вовсе засыпанные

Снегом. С первого взгляда стало ясно, что умерли они не от ран. Кто-то

Ловкими взмахами ножа перерезал им всем горло, и они лежали в

Одинаковых позах, откинув далеко голову, точно стараясь заглянуть, что

Делается у них позади. Тут же разъяснилась тайна страшной картины. Под

Сосной, возле занесенного снегом тела красноармейца, держа его голову

У себя на коленях, сидела по пояс в снегу сестра, маленькая, хрупкая

Девушка в ушанке, завязанной под подбородком тесемками. Меж лопаток