История о том, как удмуртский мальчик Вася инглиш учил

Ну, что ты там копаешься? Раздевайся быстрей, мне холодно. Да всё одеяло забирай, для любимого ничего не жалко. Хотя тебя твоя пушнина должна греть лучше всяких одеял. Тебе вообще можно зимой на снегу спать. Будешь храпеть, на улицу выставлю. Какая у тебя мягкая шерстка после ванной! Опять, небось, мой гель для душа взял, гад? Не бреши, дай нюхнуть. Ну точно! Чтоб завтра новый купил, понял? И вообще, зачем тебе душ? Чего ты там не видел? Был у меня один такой, когда тебя еще и в помине не было. Да нет, не на свете, а в жизни моей. Да, так вот, его вафлями не корми, дай только мой гель на себя вылить. Васей звали, а туда же. И откуда у пидарасов тяга ко всему, что по-иноземному называется? Вот и Вася, тот ой как тянулся, прямо как наш фикус к светиле. Всеми конечностями. Хочешь, чтоб рассказал? История длинная, двухсерийная, попробуй только уснуть, не дослушав до конца. Так конца и не узнаешь. Да истории конца, у тебя только одно на уме! Ладно, если перебивать не будешь, расскажу, а потом и конец будет. Лежи тихо и слушай.

Если мне память ни с кем не изменяет, было это летом девяносто второго. Как раз небольшое интервью со мной в "СПИД-инфо" вышло. Годом раньше началась эпопея с "Одной десятой", и нужна была реклама, или, как сейчас модно говорить, раскрутка. Писем, скажу тебе, навалило аж жуть! И все с проблемами, сводившимися в большинстве своем к одной. Ну вот, ты опять о своем. Нет, "недоебит" - неверный диагноз. Глубже надо мыслить, а то ты привык отсутствие глубины мышления восполнять другими глубинами. Назовем это просто "отсутствие друга", не все ж такие развротные, как у твоего отца сын. Постепенно я отработал стандарты для ответа. Нет, не отписки. И тем более не от письки, не перебивай. Милые такие, добрые эталончики. Среди толстой пачки было письмо от Васи из небольшого удмуртского городка. Писал, что ему 18, жизнь не мила, друзей нету, никто его не понимает и так далее. Говорит, повешусь, если не подружусь. Я ответил лаконично: в твоем возрасте рано думать о петлях. Вся жизнь впереди, надейся и жди, надежда - твой компас земной, который сломается последним. Вася сообщал, что часто бывает в Москве у брата, ну я и приписал: будешь в стольном граде - звони. Вася уже послезавтра был в столице и уже звонил. У меня как раз пьянка дома была. Но я б его и по трезвому не узнал из тысячи корреспондентов. Здрасти, говорит, я Вася. Здрасти, говорю, я Дима. После обоюдного "очень приятно" он доложил, что писал мне. Я попросил напомнить, о чем, и что отвечал ему я. Он напомнил, я не вспомнил. Но стрелку на завтрашний полдень забили. У меня теннис с утреца был, и вот я, мокрый (загоняли меня мои макинрои), с ракеткой наперевес, спускаюсь в метро, где, собственно, и было забито искомое рандеву. Узнал я его сразу. Ему даже не нужно было описывать, во что он будет одет. Только мой взбляд на него попал, я сразу понял: вот он - Вася. Контраст с напомаженными москалями был разителен, ты и то по первому разу меньше с ними контрастировал. Ладно, не обижайся, это ж тебе комплимент. Не отворачивайся, больше не буду… Ну вот, протягиваю руку. Вася слегонца опешил. Напредставлял себе господина издателя в пинжаке с карманАми, но никак не в рваных трусах и мокрой от пота майке. Вышли на улицу. На "Шоссе Энтузиастов" это было, посему идея, куда его повести, созрела моментально. В парк Измайловкий, конечно же. Да-да, именно туда, куда ты своих лаверов квазимодных водил по молодости… Идем по аллее, птички распевают, мальчик симпотный рассказывает о своей жизни с дрожью в голосе. Брюнетистый такой, мне б посветлее, но я ж не сношаться шел, а отговаривать потенциального висельника. Вася рос робким, и в школе его все обижали. Потом как-то признался лучшему другу, что любит его, дошло до постели, друг пытался дать в рот, не получилось, и он дал в глаз. И по округе растрепал. Вот такой вот мальчик-не-в-ротик и шел со мной по аллее под сладкоголосое пение отожравшихся на столичных объедках пташек. На оставшиеся после проигрыша беккерам деньги купил билеты на колесо обозрения. На два круга, чтоб успеть показать хлопцу и свой дом, и плешки на всякий случай.

Он никогда не видел Москву с высоты птичьего помёта. Сел в кабинке напротив меня, мордашка покрылась солнцем и радостью. В лице не было ничего безобразного. Простой открытый русский фейс с немного крупными чертами. Да не удмуртский вовсе, сам ты удмуртский. Вася был русским и по паспорту, и по лицу. Карие глазки заблестели, когда мы поднялись на приличную высоту. Я-то по своей простате подумал, что из-за созерцания прелестей столицы. Тогда еще не было всех этих фенечек, типа разрушенного бассейна "Москва" или Петра, и Москва без них в солнечный июльский день здорово магнитила. И, как оказалось, подвигала на низменные желания. Вася спросил, когда мы достигли апогея, можно ли меня поцеловать. Играть в целки-недавашки не хотелось да и не моглось. Он вмиг обволок пол-лица своими крупными губищами. Странно, но первый поцелуй был безвкусным. Как мандавошка. Ты что, не пробовал мандавошек на вкус? И не надо, ничего в них особенного нет. Несмотря на безвкусицу, я мигом возбудился, и Васёк сие быстро уловил. Рукой. Я не переставал удивляться такой прыти от провинциального хлопца. Да, оно конечно, больше на колесе в это время никто не катался, но все равно. Позже он подтвердил мое предположение, что всё случилось с голодухи. Не ворчи, сытый голодного не разумеет. Это только ты с хрена слезаешь, когда надо на другой пересесть. Щедра земля русская на целок. Мы стареем, а целок меньше не становится… Ну вот, идем на второй круг, Вася уже весь в трусах моих, еще больше разрывает их в экстазе нетерпеливом. Достал, опустился на колени и давай минетничать. Я отвернулся от этого безобразия и смотрел на свой дом. Надо признать, для первого раза мальчонка все делал аккуратно. Не поцарапал зубками. Почти. У тебя поначалу хуже получалось. Мой апогей чуть разминулся с колесным. Только мы начали опускаться, как я, всадив по корешок, плеснул в него комплиментами. Стало чертовски интересно, успеет ли он прийти к финишу раньше кабинки. Спринтером оказался. Ручонки шаловливые поработали на славу. Точнее, на Васю. Удмуртские детки на кроссовки налипли. Я сказал, чтоб потом слизал обязательно.

Так, я смотрю, ты уже пипку свою вовсю дергаешь. Не торопись, это даже не половина первой серии. Домой ко мне пошли. Ты ж знаешь мои традиции гостеприимства: делай всё, что хочешь, только не заставляй готовить. Вася скулинарил примитивную жрачку. Я ему пивка за это. Жадно всосался в бутыль, а я только и делал, что измывался на парнем. Мол, рыбка была соленая после тенниса, и всё в этом роде. Пацан попался сообразительный, сразу въехал, что приколы - это мой лайфстайл. Это только ты за восемь лет никак не привыкнешь. Ну вот, я своего добился. Что, обмякла твоя пипка? Так тебе и надо!

Ну а мы с Васей после еды сразу в койку: по-пидорасьи, совсем без телячьих нежностей и прочей голубой романтики. Трахаться днем, конечно, все равно что водку с утра пить, но что поделаешь, если у него поезд вечером был? Вася классно смотрелся на моей ярко-красной простыни. Голый весь такой был, прям как серп с молотом на алом стяге. Фигурка стройная, животик к позвоночнику прилипал, но это не портило ни живот, ни позвоночник, ни Васю целиком. Редкий пушок на груди, с тобой и рядом не лежало. Это только опосля тебя утром как после пса какого надо простынь вытряхивать. Да лааадно тебе, нравится это мне, ворчу просто, пытаюсь себе самому признаться, что мне и непушистые нравятся… Руки мозолистые, бицепсы с трицепсами твердые, не то, что у некоторых. Щекотки боялся: только я язык ему в пупок, так он взвился, как синие ночи кострами. Ну вот я и дождался твоего дежурного вопроса. Нормальный он у него был. Опять же сравнение не в твою пользу. Ты ж знаешь, Вася меня больше с противоположной стороны интер-совал. Но ничё, вкусный, мне понравилось его облизывать. Непоседливый такой, все норовил в гланды проникнуть. Сноровистый, мне такие нравятся. Они не успевают тошноту вызвать, поторкаются в темпе первой школьной любви и проплюются обильно и ароматно. Здравствуй, семя младое, незнакомое… Развернул хлопца на животик и заехал с полтычка, несмотря на целкость. Скомкал, гад, свежепостланную простынь, даже в рот ее брал - во как больно поначалу было. Но потом вошел в раж и остаток дня не слезал с меня. Выжал все соки, я отмазался и не пошел его провожать. Взял с него слово, что вешаться не будет. Для пущей убедительности в том, что жисть хороша, пообещал взять через пару месяцев в Прагу. Вася звонил чуть ли не каждый день, рассказывал, как его загранпаспорт делается. Телефонный секс попробовали. Нет, это вовсе не то, что у тебя, когда ты по пьяни незнакомым чувакам кощеевского возраста звонишь, а потом бешеные счета приходят. Мы сексовались не фантазиями, а воспоминаниями. Я у него был первый. Помнишь песенку: "Учительница первая моя"? Это только ты можешь вспомнить своего первого с точностью до десяти человек.

Приподними-ка голову, рука затекла. В Прагу мы поехали в сентябре. За это время ты у меня нарисовался. Я рассказывал тебе, что не один ездил, не ври. Каждый мужчина имеет право налево… Поездом поехали: один день и целых две ночи! Вася быстро поймал ритм поезда и не упускал его до самой до Праги. Вжился в роль первой дамы купе и нагло флиртовал с таможенниками. С нашими, естессно. Иностранных языков Вася тогда не знал. Не буду врать, за эти две ночи он мне порядком поднадоел. Не было в нем резервов, резервуары одни. В первый вечер пошли к моим друзьям. У них как раз гостил милый чешский бой метра два ростом. Вася весь вечер просил меня, чтоб я его в гостиницу пригласил. Ну, думаю, па-де-труа давно не было, и позвал хлопца с собой. Фамилия у мальчика была больше чем говорящая. Хобот. Кричащая была фамилия - там был тааакой хоботище, что я, честно говоря, не на шутку за Васю испугался. Ну и я для приличия пару раз лизнул, но хобот у Хобота и не думал увеличиваться. Есть такой закон всепидорского нехотения, тебе ли его не знать - чем больше хобот, тем глубже девка. Лежим себе, лижем себя: Хобот мою косточку обгладывает, я - Васину, ну а тот мусолит тряпичный аппарат. И вот, в какой-то момет случается чудо - хобот приподнимается. Ну не чудо - получудо. Вася, раззадоренный осязаемым, поворачивается ко мне и шепчет на ухо: "Дим, переведи ему, чтоб он меня трахнул". У меня челюсть отвисла, я потерял Васин отросток и говорю обломно: "Дура, fuck me, это ж все знают". Хобот просек, о чем речь, но, так как пассивка он был лютейшая, ничего не вышло. Вернее, ничего не вошло. Вася слил досаду мне в рот и тут же завелся по второй. Тогда ты, говорит, фак ми. И Хобот туда же - и ми фак. Ну что мне оставалось делать, застроил я их рачком и начал методично менять слагаемые потенциального оргазма. Ржу себе шепотом, но дело делаю исправно. Никому лишнего качка, никакой дискриминации по нац-анальному признаку. А девки целуются вовсю да подмахивают в такт. Васе досталось. Привычка, видать, сказалась. Мне нравилось сеять в него разумное, доброе, вечное… Тетки вручную доделывали, я курить от них убежал. Под утро Хобот разбудил меня перегарно-похотливым "fuck me" на ушко. Сделал его одного. Вася спящим притворился, во как сильно его конфуз пронял.

Собсснно, это и была первая серия. Не сочувствуй так Васе, ему потом перепало. Все утро мы провели в беседах о вопиющей несправедливости. Вася не унимался: ну как так можно, чтоб клад такой только на посцать пользовать. Успокаивал я его, как мог. А я почти ничего уже и не мог. Рот кондитерским изделием в клеточку заткнул - тишины захотелось. А вообще, если задуматься, Васино возмущение ошибками природы, мать ее, не было таким уж праведным. Членистые пассивки, как их не крути, все же лучше одаренных природой натуралов. У девушек крупноклиторных хоть лизнуть можно, а у натуралов многих - поди допросись. А если и допросишься, то не того. Пушок, я смотрю, ты уже влажный совсем. Только одеяло убери, а то не услышишь вторую серию. Лижи и слушай дальше.

Вечером я отправился выгуливать Васю в "Дрейкс", самый развратный в то время пражский гомоклуб. Это мы с тобой прошли огонь, жидкости и разного калибра трубы дрейксов, а представь себе состояние хлопца. Вася, едва переступив порог чистилища, онемел от стараха перед неизбежным трахом. Это была настоящая изба-ебальня, без окон, с многочисленными дверями, ведущими к одному и тому же свальному греху. Я показал Васе все до одной кабинки, где, кроме телеков с бесконечными гомогнусностями, больше ничего не было. Потом заботливо проводил в "KGB room", объяснив попутно, что "рум" - это "комната", а не "ром" в переводе с чешского. Вася так и не понял, что ж там кагэбистского. Я этого до сих пор и сам не знаю: небольшая комнатушка с большим черно-белым телевизором, полумрак царит. Да большая трехэтажная койка-траходром. Говорю ему, устанешь искать свое счастье, заберись на третий этаж, там всегда что-нибудь да обломится. Не, не в смысле облом, как раз наоборот, а то ты сам не знаешь. Унесенный вольным ветром, будучи от счастья на седьмом месяце, мальчонка начал налегать на пиво. Надоело мне бегать к бару, засылаю его, а сам стою недалеко, слушаю. Любопытство распирает, как он будет с барменом общаться. Тот, по непонятным Васе причинам, удмуртского не знал. Да и русского, как выяснилось, тоже. Подходит мой к стойке. Пальцы викторией. Бармен вопросительно смотрит: чего два? Вася: два пива. Бармен: две пива? Вася: ну две пива, мудак. Бармен: more dark? Sorry, we have no dark beer. Идти, скрючившись от смеха, не было сил. Подползаю. Иди, говорю, Васятка, за столик, сиди тут тихо, в дискуссии ни с кем не вступай, не то у меня живот лопнет. А я пойду, проверю места, где мо дак. Оперативно дал в рот какому-то фрицу, возвращаюсь, а рядом с моим красавцем пидор какой-то пристраивается. Ничего из себя пидор, я даже пожалел, что отдал порцию в фашистский рот. Беленький такой, я сходу не поверил, что итальяшка. Вот тут у Васятки моего и начались полиглотские позывы. Да нет, ты опять все испошлил, не много глотать, а языками иноземными разговаривать. Итальяшка ему: What is your name? Тот своими ресничками либидотворными хлопает и молвит в ответ: Fuck me. Меня, понятно, моментом под стол срубает, итальяшка за мной. Надрывается, машет ручками макаронными, типа, да, йес, йа-йа, уи, само собой, но все же: уат из ё нейм. Я, отдышавшись, говорю: да Васька это, фром раша. Не стал я про Удмурт репаблик распространяться, а то б блондино этот еще с полчаса допрашивал, а Василисе не моглось на одном месте усидеть, свербело кое-где. Ой, грю, бери этого рашн бамбино и тащи кагебездиться, пока я не передумал. Уходят в обнимку, я за ними. Интересно, блин, как моего пацана итальянить будут. Они на третий этаж траходрома, я - на второй. Ну и жарил он бамбину мою, скажу тебе, Пушик. У нас с тобой такой, огороди господи, fuck только первые десять минут нашего знакомства был. Вася пыхтел, стонал да приговаривал волшебное заклинание. Ну да, а какое же еще? Я теперь часто так делаю, когда по дрейксам шастаю: только услышу ватизёнейм, сразу в лоб: айуонттуфакю. Срабатывает почти всегда, попробуй как-нибудь. Да и вообще попробуй кого-нить трахнуть, не все ж в девках сидеть. Срукоблудил я, дождался деффку свою полиглотную, а тут и заря начала заниматься неизвестно чем. Оставшиеся дни мы, от греха подальше, по разным клубам ходили. Зная основы иностранных языков, Вася потеряться ну никак не мог. Ну вот мы и подошли к концу. Ууу, как тебя растащило-то! Ладно, выбирай достойную жизненную позицию и скажи пару слов по-аглицки. Ну вот, йес, май бейби, а то я не в себе, когда не в тебе. Да нет, это не я придумал. Я сам ничего не придумываю. Расслабься и койчай ржать. И мне смешно, но попробуй состредоточиться. Ну вот и славненько. Нет, ну их на фиг, вась этих, мой пушной зверёк во сто крат лучше. А кстати, знаешь, где сейчас Вася? Уже третий год в Лондоне живет, я его вскоре после нашего совместного вояжа с англичанином познакомил. Письмо недавно прислал. Предлагает для моего журнала новости переводить. Как с какого? С английского, разумеется!

© Дима ЛЫЧЁВ, 2000.
Lytchev@mbox.vol.cz

 

LOVE STORY

 

Предисловие ведущего сайта
Этот рассказ-письмо - одно из самых светлых, чистых историй, которые я прочитал за последнее время. С Виктором из одного уральского городка мы переписываемся довольно давно. Только недавно он решился поведать мне эту великолепную "лав стори". Боже! У меня тоже примерно так начиналось…

Фото, к сожалению, совсем не Игоря, но я старался подобрать тех, кто на него чем-то похож.

А у Вас были такие красивые истории? Или по крайней мере бурные в своей красоте? Пишите. Давайте обмениваться любовью. Давайте дарить друг другу любовь.

С Игорем и Наташей мы учились в школе. Сначала в разных классах, а с 10-го в одном. В то время он мне другом особенно-то и не был. Так, знакомый, приятель, одноклассник, не более. С Наташей отношения складывались куда более тесно, а с 11-го класса мы начали с ней "встречаться". И тем не менее из всех парней нашего класса Игорь был, наверное, единственным, с кем мне хотелось бы познакомиться поближе. Что-то в нем притягивало. Тогда он был невысокого роста, со спортивной фигурой, занимался всякими там единоборствами и т.п. спортом. Был всегда спокойный как удав, но очень веселый, участвовал во всех школьных мероприятиях. Короче - золото парень.

Сближаться мы начали к самому концу 11-класса. Игорь переехал в другой район, и нам практически было по пути из школы. Сначала начали общаться, потом появились пересекающиеся интересы… Стали часто ходить друг к другу в гости, и довольно за короткий промежуток времени - стали лучшими друзьями. Нам было настолько интересно вместе, что мы не замечали времени, нам не хотелось расставаться, мы всегда могли найти, чем заняться. Все его прежние друзья даже "ревновали" его ко мне. Он, честно говоря, на них несколько забил. (Как потом сам понял - и не друзья это были вовсе.)

Затем ни он, ни я не поступили в институт. Он пошел учиться в техникум, дабы не пойти в армию, а я вообще никуда не пошел, решил побездельничать, тем более, что финансы моих родителей позволяли, а вот его нет. Отец Игоря разбился на машине, когда мы учились в 10 классе, ставалась одна мать. Мне армия тоже не светила в ближайший год, т.к. в школу я пошел с 6 лет (за что отдельное спасибо родителям) и успешно окончил ее к 16 годам. Он учился, я бездельничал, Наташа училась в институте. Дружили мы все втроем, но у нас с Наташей были более тесные отношения, чем дружба и Игорь об этом знал. Нет, это была не любовь, просто нам было неплохо вместе, плюс полная свобода и никаких обязательств. Вроде бы и приличия соблюдены - мальчик с девочкой, все как положено, и можно было "пошалить". То время было замечательное! Мои родители часто куда-нибудь уезжали, и я оставался дома один. Игорь всегда приезжал ко мне ночевать, мы покупали всякие вкусности, смотрели видик, болтали, пили что-нибудь, курили (ведь были практически дети - 16-17 лет) и т.д. Причем в то время мои помыслы относительно его были практически чисты. Если и появлялось желание, то я старался его погасить. Я был не уверен, как воспримет это Игорь, а лучшего друга терять мне не хотелось. Спали мы с ним всегда в одной постели, иногда смотрели при этом порнуху, но секса в то время у нас не было, даже намека. Хотя нет, намек был, но настолько прозрачный и невинный, что все воспринималось как шутка. В своих письмах из армии Игорек писал, часто вспоминал, как мы у меня ночевали, и настроение у него сразу поднималось на " до фига ".

Вот так мы проводили время, все было замечательно, и тут наш Б.Н. издает идиотский Указ о призыве на срочную службу студентов училищ, техникумов и прочих средне специальных учебных заведений. Игорь попал. Он даже года не успел проучиться, как его собрались в армию забрать, а ведь он хотел проучиться в техникуме годик, а потом снова в институт поступать. Ему уже было полных 18 лет и препятствий для военкомата не было никаких. Я до последнего не мог поверить, что его заберут в армию. Я даже пытался подключить связи своих родственников, чтобы его "отмазать", но он, из очень порядочной и скромной семьи, не привыкший ни у кого ничего просить, отказался. Так как сложением он был то, что надо, то его приписали в спецназ. А когда приехали офицеры на "смотрины" и почитали его личное дело - сплошные положительные характеристики, спортсмен, аттестат без троек, - то, естественно, тут же его "оприходовали" в дивизию Дзержинского.

Были проводы в армию. На следующее утро его должны были с вещами забрать и увезти. Только когда он сел в автобус, я понял, что все это происходит на самом деле. Еле сдержал слезы, когда его провожал. Он уехал. Вернувшись домой, я был просто разбит, мне никого не хотелось видеть, я уже по нему скучал и осознание того, что его не будет рядом, просто убивало меня. Еще как назло день был такой прекрасный: теплый, солнечный, кажется, июньский, а у меня было такое пасмурное настроение.

Шли дни, недели, мне было очень грустно и одиноко и я начал понимать, как мне его не хватает. При мысли о нем все внутри сжималось. Я догадался, ведь я любил его. Тут меня как током ударило. Точно - л ю б и л. Сразу стало как-то не то, чтобы легче, просто я понял, что мне делать дальше - ждать его, дождаться и продолжать любить. В то время для меня не было никого, кроме Игорька, такого же хорошего, красивого, доброго, умного, ну и т.д. Он был идеален. За все то время, что мы общались с ним, мы ни разу друг другу плохого слова не сказали, ни разу не поругались, никогда не обижались, просто не было повода. Все было слишком идеально, и слишком хорошо, чтобы быть правдой. Он, конечно, не догадывался, что для меня он теперь не просто друг, а любимый человек.

Пошли долгие месяцы его службы. Только я, его мама и бабушка с дедом, писали ему письма в армию. Все остальные друзья почему-то его сразу "забыли". Но, может, это было к лучшему?.. Какие это были письма!!! Я рассказывал ему о своих чувствах, но не открыто, а завуалировано. Он писал мне, цитирую: "Когда я получаю твои письма, то в душе все поет", или: "Читаю твое письмо, и у меня слезы на глаза наворачиваются", "когда читал, чуть не расчувствовался" и все в таком духе. Было ужасно приятно. А еще он называл меня в них "братом". Лестно, конечно, но мне хотелось, чтобы он называл меня иначе и воспринимал немного по-другому…

В августе того же года, когда его призвали, т.е. через буквально пару месяцев, я поехал к своим родственникам в Москву. В одну из суббот нагрянул к нему в часть. Накупил всего. Сколько было радости "со слезами на глазах". Я впервые видел, чтобы человек был настолько рад меня видеть. Тем более, это было неожиданно - я не предупредил Игоря, что приеду. После встречи с ним я был абсолютно счастлив! Всю дорогу домой с моего лица не сходила блаженная улыбка. Люди в электричках и автобусах думали, наверное, что я crazy. Мне было пофигу.

А потом Игорь написал, что его отправляют в Чечню. Это был удар для меня. Я и так переживал за него, а теперь еще только "горячих точек" не хватало. Но чему быть, тому не миновать. Его направили в Чечню. Оттуда он писал страшные письма, рассказывал, что там происходит. Я же хотел только одного, чтобы он поскорее вернулся.

Тем временем, я поступил в университет, появились новые знакомые, некоторые стали в последствии хорошими друзьями. Жизнь стала более загруженной, активной. Я помнил об Игоре, но старался не зацикливаться только на этом. С Наташей мы продолжали встречаться. Я ее не воспринимал как свою девушку, хотя все окружающие именно так и думали. Мы были друзьями. Мы хорошо понимали друг друга. Нам было весело вместе, комфортно. Иногда мы позволяли себе некоторые "отступления" от дружбы (инициатором выступала, как правило, она). Игорь в каждом письме передавал ей привет и просил ее написать письмо. Я ничего страшного в этом не видел, всегда выполнял его просьбы. Но за все время, что он служил, она написала ему 2 или 3 письма и все. Как потом выяснилось, он очень переживал по этому поводу.

Кстати, Игорь тоже думал, что наши с ней отношения далеки от просто дружеских. В чем-то он был прав. Я же с таким положением вещей только выигрывал. Мной она была в принципе довольна - всегда под рукой был тот, с кем можно было развлечься, параллельно она влюбилась в какого-то старшекурсника из своего института. Игоря же я таким образом держал от нее на безопасном расстоянии. Может, это и эгоистично, зато срабатывало. К чему это я - потом станет понятно.

В один прекрасный весенний день мне позвонили. На другом конце провода был он. Я не поверил своим ушам. Я так закричал от радости, что родители подумали, что у меня крыша поехала. Он звонил из соседнего города. Его ранили, и он лежал там в госпитале. Была пятница, на следующее утро, в субботу, я схватил машину, маму Игоря, и мы поехали к нему. Я не знал, то ли огорчаться, что его ранили, то ли радоваться, что я его скоро увижу, тем более по телефону он сказал, что у него все в порядке, ранение не серьезное.

Мы приехали в госпиталь. Узнали, что он лежит в урологическом отделении. В мыслях у меня самое худшее - ранить-то могли куда угодно. Как говориться - "хоть бы все там оторвало, лишь бы не было войны". Но у меня к тому времени были в отношение Игорька планы и ранение "туда" в них не входило. Все оказалось гораздо проще. В урологию его положили, поскольку других мест просто не было, а ранили его в ногу. Пронесло!

И вот я опять его увидел! Тут уже без слез не обошлось. Плакали все - я, он, его мама, от радости, конечно. Потом мы его забрали и поехали в какой-то лес. Там мы долго гуляли, разговаривали. Он положил мне руку на плечи, т.к. хромал из-за ранения. От его близости и тяжести его тела меня просто распирало от счастья. Я уже точно знал, что люблю его. Мне так хотелось ему об этом сказать, но я не решался.

После госпиталя, до отправки в часть ему дали увольнение на пару дней, и он приехал домой. Как было здорово! А через пару месяцев ему, как "в попу раненому", дали отпуск, дней на 10, и он приехал домой. Красивый, возмужавший, в военной форме спецназовца, ну просто - "хватай и беги!" У меня были каникулы, и я все это время жил у него. Мы не расставались ни на минуту. Его мама, замечательная женщина, была только рада. Она меня очень любила, и сама предложила пожить у них. Мои тоже были не против. Спали мы с ним в одной комнате, но на разных кроватях, точнее я - на раскладывающемся диване, а он на своей кровати. Все ночи напролет мы болтали обо всем, нам было так хорошо вместе, мне казалось, что это просто сон.

И вот наступил день "Х". Как сейчас помню - 16 июля 1995 г. Кажется, было какое-то торжество. Мы немного выпили. Пошли ложиться спать. Я уже понял - сейчас, или никогда. У него тоже было какое-то игривое настроение. Мы, как обычно, болтали. Он лежал, сославшись на усталость, я сидел рядом, сбоку на диване. Игорь сказал, что пора бы спать и пошел в душ. Я тем временем разложил диван и постелил. Он вернулся - в душ пошел я. Вернувшись, я увидел, что он лежит не в своей кровати, а на моем диване, на животе, вниз лицом...

Тихо играла музыка, казалось, он спит. Я присел. "Я так устал!" - сказал Игорь. Я предложил сделать ему массаж. (Знакомый прием?! Сколько раз все начиналось с обычного массажа!). Он только кивнул. Оговорюсь сразу - Игорек до смерти боится щекотки, любых легких прикосновений, а тут лежал, как миленький, и не дергался. Я начал гладить его спину и даже пытался сделать какое-то подобие настоящего массажа. Потом стал гладить нежнее. Со спины перешел на бока, отчего он не то, чтобы застонал, а кок-то замурлыкал. Потом он вообще начал издавать звуки как морской котик в цирке, когда рыбки просит. Я продолжал. Потом начал гладить его руки. Какие у него руки! Сильные, крепкие, мужские. Я уже засунул свои руки под него, пытаясь добраться до его груди. Тут Леша сам перевернулся - я увидел, хотя было очень темно, что он улыбается. Это придало мне уверенности, что я двигаюсь в правильном направлении. Я стал гладить его грудь, пока не уделяя особого внимания его соскам. У него уже стоял. Он был в трико (хотя до этого ходил в душ) и оно не могло скрыть эрекции. Я после душа тоже надел и джинсы, и рубашку, поэтому вообще сидел одетый. Тут он вдруг начал расстегивать пуговицы на моей рубашке и помогать ее снять. Я чуть не кончил (у меня все уже было в боевой готовности только от мысли, что я к нему прикасаюсь). Он снял с меня рубашку и тоже начал гладить меня по спине. Я осмелел. Но сначала поднялся чуть выше - к лицу. Глаза его были закрыты. Я прикоснулся к его щеке, она была несколько колючей, но это еще больше завело меня. Затем провел по подбородку, бровям, носу и дошел до губ.

Игорь замер, он уже не гладил меня, он просто лежал и еле дышал. Вдруг я почувствовал, как он начал целовать мои пальцы. Это придало мне еще большую уверенность. Я наклонился и поцеловал его в губы. Это была моей ошибкой. Как позже я узнал, он, оказывается, целуется только с теми, кого любит по-настоящему. (Тоже мне, Джулия Робертс, блин. Насмотрелся "Красотку"!) Это был единственный наш поцелуй за все время. Он ответил мне тем же, но без особого энтузиазма. Я не настаивал и начал опускаться ниже, целуя шею, грудь, соски. Мы начали обниматься. Запах его тела сводил меня с ума. Его тело пахло как-то по особенному: его собственный запах плюс тот особенный "солдатский" и еще какой-то дешевый aftershave (терпеть не могу дешевых запахов), но все вместе это было просто божественно.

Он стонал. Надеюсь, его мама не слышала, хотя спала в соседней комнате. Целуя его, одновременно я гладил уже низ живота, игриво касаясь самой кромки трико, не продвигаясь дальше резинки. Тут он не выдержал - и первый залез ко мне в штаны! Теперь я мог позволить себе делать то, что захочу. Я аккуратно приподнял резинку трико, его член уже давно покинул пределы тесных трусов типа "плавки". Он оказался не очень большим, см 15, но очень аккуратным. До этого я его ни разу не видел - ни в бане, ни в душе, ни в сауне, нигде, мы просто вместе как-то туда не ходили. "Там" уже было все влажно и на полном готове. Сначала я его поглаживал, потом начал потихоньку играть с ним и, наконец, поцеловал. Игорь так застонал, что я думал он всех разбудит. Он не заставил себя долго ждать и где-то через минуту обильно кончил. Надо отдать ему должное, мне он тоже помог кончить, причем самым активным образом. Потом он опять пошел в душ, затем я. Вернувшись, я сел и закурил прямо в комнате. "Дай мне тоже сигарету",- единственное, что он сказал мне в ту ночь. Я был на седьмом небе. Ничего особенного, но наверное, это был лучший секс!

На утро мы проснулись, как ни в чем не бывало, чувствовалась какая - напряженность, но все было в порядке, мы были прежними. Но что-то определенно изменилось. Больше всего я боялся, что он уедет и перестанет мне писать. Этого не произошло. Он уехал, продолжал писать мне письма, но уже чисто информативного характера, без особых эмоций, тем более, что служить оставалось совсем немного.

Тем временем, после того как уехал Игорь, мы продолжали встречаться с Наташей. Мне было немного стыдно, потому что я сплю с ней, хотя мне в общем-то нравятся мужчины, при этом я еще переспал и с лучшим другом, короче - полная свинья.

Наступила зима. Вот уже и Новый год. 31 декабря 1995 года. 11 утра. Звонок в дверь. Я заспанный, в одних трусах, открываю - Игорек! Вернулся, навсегда! Я был первым, к кому он приехал, даже не к матери, а с вокзала сразу ко мне. Мне это льстило. После того как он вернулся - все завертелось и закружилось. У меня опять же сессия, каникулы и я переезжаю к нему. Мои родители не в большом восторге, но им ничего не оставалось делать, как смириться. В постели все было по старому сценарию: массаж - легкий секс, максимум оральный. Иногда Игорь сам брал инициативу в свои руки, а я только лежал и балдел. Как было хорошо!

Весной мои родители уехали в Италию, Игорь еще нигде после армии не работал и я предложил ему пожить пока у меня. Он согласился. Вот это были деньки! Родителей нет, Игорек рядом. Секс каждую ночь. Обычно мы занимались этим, когда мои родители или его мама были дома, а тут - никого - только мы. Что еще нужно! Был уже и простор для фантазии и всяких там экспериментов, типа льда, привязывания, анального секса (с этим, кстати, не все гладко получалось). Я не мог поверить своему счастью и очень боялся разрушить эту идиллию. Но всему приходит конец.

Как-то в постели (!!!), он мне заявляет, что любит ту самую Наташу, аж с шестого класса, и вообще мечтает только о ней, хочет только ее! Как мне было обидно! Мне хотелось просто провалиться сквозь если не землю, то уж под кровать точно хотелось залезть. Я ему начал плести всякую чушь, про то, о чем он раньше думал, когда еще в школе учились, где он был, когда видел, что она ко мне проявляет интерес, что уже столько времени прошло, почти 3 года, а мы с ней взрослые люди, сколько уже всего произошло, а что если бы мы поженились (какая лажа!), пока ты был в армии и все такое. В конце я под большое сомнение поставил нашу дружбу, высказав предположение, что он дружил со мной только для того, чтобы быть к ней поближе, на что он сказал, что я просто дурак и чтобы даже не смел так думать! Потом он спросил меня в лоб - ты ее любишь? Сказать "да" было бы верхом цинизма. Лежу в постели с мужиком и говорю ему, что люблю другую: ха-ха! А он так и сделал: люблю, говорит, ее. Я в истерике. Как раз время признаться ему, что я ЕГО люблю, но я не решился, да и что бы это изменило? Самое удивительное, что на следующую ночь он опять пришел ко мне, я не устоял, мы опять занимались сексом. У меня появилось чувство, что меня используют, стало противно.

Потом у них с Наташей состоялся серьезный разговор, она ему сказала "нет", я на нее почему-то разозлился, не потому что она "нет" сказала, а просто потому, что она есть здесь и сейчас. Любую другую девку, которая бы к Игорьку липла, или которую он сам бы нашел, я отбрил бы в 3 секунды, но тут я не мог ничего поделать. Формально она ему дала от ворот поворот.

Прошло еще какое-то время, мы с Игорем все еще спали, а с Наташей свое общение я свел к минимуму, наверное, это было моей ошибкой. Вся эта вялотекущая шизофрения закончилась и она наконец-таки (для него, естественно) согласилась. Радости с его стороны не было предела. Он мне рассказывал, какой он счастливый, какие у него планы - свадьба, семья, дети. Мне хотелось прибить его, только бы заткнулся. Их жизнь налаживалась, моя катилась к черту. Я ревновал, бесился, раздражался. Все-таки я его любил. НО, самое интересное, даже после того, как он уже начал с ней встречаться, мы иногда, реже, конечно, но занимались сексом. В основном уже по пьянке и не так романтично, как раньше. Закончилось все очень просто, однажды он просто сказал - "нет, я не хочу". Этого было для меня достаточно. Я не стал унижаться и напрашиваться. Скорее всего, она ему наконец-то дала. До того они не спали - это я точно знаю. Игорь сказал мне: "Ты, конечно, хороший парень, классный друг, я тебе благодарен за то, что ты для меня сделал, но я люблю ее". Она даже писем в армию не писала (2 или 3 за 1.5 года!), когда его ранили, она не поехала в госпиталь, хотя я ее звал, сославшись на генеральную уборку (!!!), она ни разу к нему не приехала, она вообще не интересовалась им. Но стоило только "ноги раздвинуть" - и она получила все! Он тоже хорош, купился, гетеросек хренов! Обидно было до зеленых соплей!

Потом все затихло, они себе мирно жили, встречались, я тоже смирился, мы вновь стали друзьями, только немного акценты сместились. Забавно, я спал с ним, он с ней, она со мной, просто "Санта-Барбара" какая-то! Причем о том, что я с ним спал, она знает. Я сам ей об этом сказал (зря, наверное). Наташа как-то позвонила мне поздно вечером, и мы с ней говорили обо всем, делились какими-то секретами, советовались и т.д., как раньше, хотя она уже встречалась не со мной, а с Игорьком. И вот, разговор зашел о нем и она мне говорит: "Он так целуется!". "Я знаю",- говорю я (со