Реакция народа на проповедь Иисуса (7:28-29).

²⁸ И когда Иисус окончил слова сии, народ дивился учению Его, ²⁹ ибо Он учил их, как власть имеющий, а не как книжники и фарисеи.

Все пространные речи Иисуса Христа в Евангелии от Матфея завершаются предложением: «И когда Иисус окончил слова сии…». Пять речей. И пять раз встречаются эти слова (Мф 7:28; 11:1; 13:53; 19:1; 26:1). Некоторые толкователи сделали оригинальное, но скорее остроумное, чем отвечающее реальности, предположение, что Евангелист, разделив свою книгу на пять частей, как бы намекнул на новую Тору, новое Пятикнижие.

«Народ дивился учению Его». В самом начале проповеди мы читали, что народ стоял под горой, а Иисус «взошел на гору; и, когда сел, приступили к Нему ученики Его. И Он, отверзши уста Свои, учил их», то есть учеников(Мф 5:1-2). Но здесь подчеркнуто, что проповедь Иисуса была предназначена не узкому кругу учеников, но ко всему народу. Что ж, возможно, по ходу проповеди к ученикам присоединилось и множество народа.

Следует обратить внимание на глагол «дивился». Безусловно, народ удивлялся. Но глагол, стоящий в оригинале означает не просто «дивиться, удивляться», но буквально «быть пораженным, изумленным, потрясенным и даже охваченным страхом». Вот такой спектр значений. И ведь было отчего «устрашиться», «ибо Он учил их, как власть имеющий, а не как книжники и фарисеи». В то время различали два типа учения: учение «из уст» и учение «от власти». Первое означало, что учитель учил тому, что принял из уст своего учителя, а тот, в свою очередь, из уст своего учителя и так далее. То есть это учение, воспроизводящее традицию. При этом необходима была и ссылка на первоисточник – Закон Моисея. А учение «от власти», или «со властью» означало нечто новое, неслыханное, претендующее на непосредственное откровение от Бога. Слово «власть», как полагают, – в этом случае прикровенное обозначение Бога. Книжники и фарисеи учили тому, что сказано в Законе, кáк они его читали и понимали. Иисус учил чему-то новому, ранее неслыханному. Конечно, книжники не просто повторяли слова Закона, но и толковали их. В речах же Иисуса абсолютно новым было не новое толкование текста Закона, а новое понимание и даже новая формулировка самого Закона: «Вы слышали, что сказано древним… А Я говорю вам…». Вот эта смелость книжников и фарисеев раздражала и шокировала, а народ повергала в изумление и даже страх. Новое всегда пугает. Для нас сегодня слова Иисуса Христа, которые мы читаем в Евангелиях, кажутся привычными. Но поставим себя на место Его первых слушателей. Они были поражены. Сказанное в Нагорной проповеди производило ошеломляющее действие.

Беседа № 31.

После величественной композиции Нагорной Проповеди, составленной из поучений Иисуса Христа, евангелист Матфей, следуя своему обыкновению, предлагает читателю и слушателю Евангелия новую композицию, составленную не из слов, но из деяний Иисуса Христа. По замыслу Евангелиста, в Нагорной Проповеди Господь преподнес учение о Царствии Божием, или, точнее говоря, учение о праведности, которая превосходит праведность книжников и фарисеев, и которая является предпосылкой вхождения в Царство Небесное: «Если праведность ваша не превзойдёт праведности книжников и фарисеев, то вы не войдёте в Царство Небесное» (5:20).

Перед началом Нагорной Проповеди у евангелиста Матфея стоит: «И ходил Иисус по всей Галилее, уча в синагогах их и проповедуя Евангелие Царствия, и исцеляя всякую болезнь и всякую немощь в людях» (4:23). В этих словах выражена некая программа повествования. Иисус учил и проповедовал, делая это с беспримерной смелостью, «как власть имеющий, а не как книжники и фарисеи» (7:29). Теперь эта от Бога данная «власть» выражает себя в поступках и действиях, которые являются знаками, знамениями приблизившегося Царствия Божия. Наиболее очевидные и понятные множеству людей знамения Царствия – чудесные «исцеления всякой болезни и всякой немощи в людях». Они как бы указывают на то, что в новом веке с людей будет снято проклятие первородного греха. Сам грех мы, как правило, понимаем в узком смысле преступления против тех или иных законов нравственности. И это верное, но весьма ограниченное понимание. Понятие греха значительно шире. Грех – состояние отчуждения от Бога, от самого источника вечной жизни в блаженной свободе. Грех поверг человечество в состояние тленности, несвободы и всяческого страдания, наиболее яркими и видимыми проявлениями которого являются болезни, приближающие нас к смерти, и сама смерть. Поэтому исцеления от всевозможных болезней и являются знамениями, предвосхищениями грядущего Царствия Божия. Напомню, что сами понятия «спасения» и «исцеления» очень близки друг другу. И само слово «исцеление» во многих языках обозначает также «спасение». Например, в немецком языке Heilung (исцеление) и Heil (спасение). Родственны эти слова и в английском языке: to heal (исцелять) и holy (святой, спасенный). Родственны слова, означающие исцеление и спасение, и в греческом языке Евангелия. Но дело, конечно, не в филологии, а в самой сущности: спасение – это и есть исцеление от самой универсальной болезни – от греха как источника всех болезней и всех страданий.

Итак, открывается новый раздел Евангелия, в котором преимущественно повествуется об исцеляющем присутствии Царствия Божия в лице Иисуса Христа. Этот раздел охватывает 8-ю и 9-ю главы.