Исцеление слуги сотника (8:5-13).

⁵ Когда же вошел Иисус в Капернаум, к Нему подошел сотник и просил Его: ⁶ «Господи! слуга мой лежит дома в расслаблении и жестоко страдает». ⁷ Иисус говорит ему: «Я приду и исцелю его». ⁸ Сотник же, отвечая, сказал: «Господи! я недостоин, чтобы Ты вошел под кров мой, но скажи только слово, и выздоровеет слуга мой; ⁹ ибо я и подвластный человек, но, имея у себя в подчинении воинов, говорю одному: пойди, и идет; и другому: приди, и приходит; и слуге моему: сделай то, и делает». ¹⁰ Услышав сие, Иисус удивился и сказал идущим за Ним: «Истинно говорю вам, и в Израиле не нашел Я такой веры. ¹¹ Говорю же вам, что многие придут с востока и запада и возлягут с Авраамом, Исааком и Иаковом в Царстве Небесном; ¹² а сыны царства извержены будут во тьму внешнюю: там будет плач и скрежет зубов». ¹³ И сказал Иисус сотнику: «Иди, и, как ты веровал, да будет тебе». И выздоровел слуга его в тот час.

Этот замечательный рассказ сообщает также Евангелист Лука (Лк 7:1-10), который, ввиду его важности, помещает его сразу после большой учительной проповеди Иисуса Христа. Так и евангелист Матфей помещает рассказ о языческом сотнике сразу после большой Нагорной проповеди. Предание евангелиста Иоанна также сохранило этот рассказ в несколько иной редакции (Ин 4:46-54). Этот отрывок о язычнике, который верует во Христа, отражает острую проблему в тех христианских общинах, которые были готовы через крещение принимать в Церковь необрезанных «богобоязненных» язычников. При этом в таких общинах чувствительным было противодействие тех христиан, которые желали видеть в Церкви исключительно обрезанных, иудеев и отвергали приём в церковь необрезанных, то есть, с их точки зрения, «нечистых» язычников. Открытость к миссии среди язычников была, как мы знаем из Книги Деяний и из посланий Апостола Павла, большой проблемой христианства до Апостольского собора в 47 (или 49) году (Деян 15), который разрешил эту проблему в пользу крещения необрезанных. Но и после этого Собора некоторое время вопрос оставался напряженным.

Вообще говоря, количество верующих христиан из язычников в середине I века постоянно умножалось. Вера в единого Бога к тому времени не была проблемой для более или менее образованных жителей Римской империи. Действительно, было не так уж много тех, кто простодушно верил в бесчисленное множество богов языческого пантеона. И культ этим богам стал к тому времени скорее привычной данью традициям и требованиям государственной лояльности. Затрагивать глубину религиозного чувства и трезвого разума архаическое многобожие было уже не в состоянии. Да и в сошествие с небес Спасителя Сына Божия, о котором проповедали миссионеры апостолы, поверить было нетрудно. Таковое сошествие ожидалось и в среде язычников. В прошлых беседах мы уже упоминали о том, как незадолго до Рождества Иисуса Христа величайший римский поэт Вергилий (70-19 до РХ) в своей Четвертой эклоге писал об ожидании таинственного Младенца, который должен родиться от небесной Девы. Главная проблема была не в этих моментах веры, а в отношении к Закону Моисея с его требованиями. Прежде всего с его главным требованием непременной принадлежности к Израилю – избранному народу Божию с его знаком верности Богу – обрезанием, да и с многими другими требованиями ритуальной «чистоты». Все эти библейские требования, привычные и понятные иудеям, были чужды и неприемлемы для других народов. Они затрудняли миссию и сводили христианство к узко-национальной религии. Это прекрасно понимали такие умы как апостол Павел, но не понимали многие христиане из иудеев, свято веривших в абсолютную необходимость обрезания и принятия основных положений Моиссева законодательства. – Поэтому так важны были рассказы предания о случаях веры среди язычников уже при земной жизни Иисуса Христа. Рассказ о римском сотнике, чья вера заслужила высшего одобрения Спасителя, более того, была поставлена в пример иудеям, - этот рассказ был весьма важен в полемике между национально ориентированными иудеохристианами и последователями универсального христианства, независимого от национальных рамок.

Однако, вернемся непосредственно к нашему тексту. Иисус, как мы читаем, входит в Капернаум, небольшой город на севере Галилеи, где располагался римский гарнизон. Там к Нему подходит сотник, то есть центурион, офицер, командовавший соединением примерно в сотню воинов. Этот сотник обращается со скромной просьбой к Иисусу. При этом надо, как и в прошлом отрывке, обратить внимание на обращение «Господи!». И снова мы должны отметить, что в Евангелии от Матфея такое обращение означает нечто большее, чем вежливое «господин». Разумеется, мы не знаем, как именно обратился реальный сотник к Иисусу, и не знаем даже, на каком языке он это сделал. Но мы ведь читаем не расшифровку магнитофонной записи и не журналистский репортаж с места события, а Евангелие, исполненное богословской значимости. Для Матфея и его церкви «Господи!» - исповедание Божественности Иисуса Христа.

Сотник даже не просит, а просто сообщает о страдании его слуги. Здесь, правда, не совсем ясно, что означает употребленное в Евангелии выражение pai/j mou. Возможно, речь идет о слуге, как и в Евангелии от Луки. Но в параллельном месте Евангелия от Иоанна говорится о «сыне» (Ин 4:46). Само слово pai/j может означать и слугу, и мальчика, и дитя, так что возможно и то и другое. Впрочем, такие детали не важны. Важнее то, что за словами сотника стоит вера и надежда. – Иисус отвечает ему: «Я приду и исцелю его». Однако есть веские основания полагать, что это предложение – вопросительное[121]. Так некоторые и переводят. То есть Иисус как бы спрашивает сотника: «Так что? Мне пойти к тебе и исцелить его?». Это звучало бы в контексте всей истории вполне реалистично. Ведь Иисуса окружала не только доброжелательно настроенная толпа, но и законники, которые постоянно искали, к чему бы придраться. И если бы Иисус напрямую выразил желание идти в дом «нечистого» язычника, это немедленно вызвало бы обвинение его в беззаконии. Ибо какой же благочестивый иудей по своей воле войдет в дом язычника, где он осквернится? Уже один разговор с таковым весьма подозрителен и нежелателен. К тому же речь идет не просто о каком-то язычнике, а о римском воине, ненавистном оккупанте. Помогать такому? Да его убить мало, – только что опасно и невозможно. – Однако сотник совсем не ждет от Иисуса посещения его дома. Он говорит о том, что он недостоин такой жертвы, но ведь достаточно одного только слова Господа, чтобы его слуга стал здоровым. Он верит в властную силу слова Иисуса, повелевающего демонам болезни. «Скажи только слово, и выздоровеет слуга мой», – говорит он Иисусу. Такая необыкновенная вера вызывает удивление Иисуса: «Аминь, – говорит Он (здесь в оригинале звучит именно это эмоциональное восклицание), – аминь говорю вам, и в Израиле не нашел Я такой веры». Этот язычник силой своей веры посрамил иудеев, народ Мессии. Иисус без промедления обещает сотнику исполнение его просьбы: «Иди, и, как ты веровал, да будет тебе». Но перед этим из уст Христа звучат слова спасительного обетования язычникам. Многие язычники «придут с востока и запада и возлягут с Авраамом, Исааком и Иаковом в Царстве Небесном». В пророческих книгах Ветхого Завета говорилось об эсхатологическом обращении язычников. Так, Исаия видит грядущее паломничество многих народов к горе Сион, в Иерусалим, в храм Господа:

«И будет в последние дни,

Гора дома Господня