Третья промышленная революция и ее социальные последствия (по материалам и содержанию социологических теорий).

Капитализм и диагноз современности в макросоциологической теории. Работа «Есть ли будущее у капитализма».

В издательстве Института Гайдара вышла книга «Есть ли будущее у капитализма» — сборник статей И. Валлерстайна (американский социолог и философ, р.1930),

Р. Коллинза (американский социолог и философ, р.1941),

М. Манна (британский социолог истории, р.1942),

Г. Дерлугьяна (американский социолог российского происхождения,р.1961)

К. Калхуна (американский ученый и общественный деятель, р.1952).

Каждый из авторов оставил значительный след в современных политических дискуссиях, и потому, вероятно, заслуживает отдельного внимания — к тому же, несмотря на наличие в работе отдельной главы, называемой «коллективной заключительной», представленные в сборнике концепции и вероятные очертания будущего сильно отличаются друг от друга.

Резюме:

Безусловно, сборник «Есть ли будущее у капитализма» — крайне интересная книга, заслуживающая внимания не только со стороны сторонников макросоциологических теорий, но и со стороны всех тех, кого интересуют альтернативные сценарии развития современной системы мировой экономики и глобальной политики. Авторы, отличные между собой по убеждениям и взглядам на перспективы капитализма, в равной степени подчеркивают важность исследования и современных системных рисков, и системного же понимания кризиса, с которым все чаще сталкиваются развитые и развивающиеся государства.

Ведь на системность кризиса влияет и то, что за столетия своего развития капитализм создал по-настоящему глобальную и универсальную систему не только экономических, но и социально-политических отношений. Их преодоление порой представляет не менее, а более сложную операцию, чем трансформация принципов хозяйствования. Тем не менее, даже в случае успеха в этом деле капитализм остается на плаву, поскольку преодоление настройки не означает деформации базиса: во многом благодаря своей сложности, капитализм пока демонстрирует серьезный уровень устойчивости и выживания. При этом основные угрозы капитализму представляют причудливое сочетание политики и экономики: пробуждение вопросов идентичности, возникновение феномена глобализации, восстановление фашистских и протекционистских идеологем – все это имеет непосредственное отношение к будущему, но формируется в настоящем (и зависит, главным образом, от настоящего). Действия же здесь и сейчас зависят от понимания ситуации – если, конечно, речь не идет о традиционных популистских рецептах. И в этом понимании взгляд миро-системных теоретиков может оказаться по-настоящему полезен.

Майкл Манн: степенная злоба

«Как бы наши потомки ни назвали новые режимы, их главной определяющей чертой будет злоба», — пишет Майкл Манн о будущем капитализма, и этим описывается его отношение к драматическому витку системной трансформации. Впрочем, Манн подробно критикует своих соавторов, иллюстрируя общую неоднородность сборника, — по мнению социолога, кризисы капитализма, бесспорно, неизбежны, однако зачастую порождаемая этим тревожность в отношении современной экономики откровенно неуместна.

Манн указывает — за кризис, вообще говоря, принимают лишь некоторое замедление капитализма, и этот тезис как нельзя лучше иллюстрируют экономисты, пишущие о «кризисе» китайской экономики — при том, что даже в кризисном состоянии ее рост превосходит самые оптимистичные прогнозы в отношении Европы и США. Кроме того, Манн замечает: для капитализма большую часть его истории был характерен именно небольшой рост. Да, сегодня с этим замедлением соседствуют долговые проблемы, расцвет спекулятивных операций и климатические угрозы, однако в прогнозных моделях, утверждающих неизбежность коллапса капитализма, есть серьезные изъяны.

Манн серьезно критикует одержимость ряда экономистов проблемами длинных циклов — последние, замечает он, по меньшей мере, нерегулярны, чтобы выступать в качестве системного объяснения («согласия относительно этих циклов мало, что заставляет нас усомниться в их регулярности»). Так же достается и тезису Валлерстайна-Коллинза о достигнутых пределах роста — Манн замечает, что капиталистические рынки могут расти не только вширь, но и вглубь. Кроме того, неоднородность мировой экономики приводит к тому, что потери капитализма на Западе с лихвой возмещаются приобретениями на периферии — в Китае и Индии, Юго-Восточной Азии и Африке. Нельзя упускать из виду и своеобразный апдейт капитализма — он может развиваться через новую конфигурацию потребления и модернизированные технологии производства. Все это даст системе новые возможности переноса своих издержек — и даже не переноса, а ограничения. Коллинз говорит о некоем грядущем сокращении рынка труда под гнетом технологического прорыва; пока же, замечает Манн, в мире происходит абсолютно противоположный процесс.

Интересно замечание американца и в отношении кризиса господства США: Манн пишет, что коллапс американского доминирования вовсе не означает коллапса капитализма, ровно так же, как распад СССР совершенно не означал исчезновения социализма из глобального политического процесса. Да, высока вероятность многополярного мира и капитализм в Греции и Португалии находится в глубоком кризисе, — но вот Китая и даже Турции он практически не касается. В этом заключается своеобразный резерв системы, возможность переноса ее основного потенциала в новые центры, пока не осознаваемые в качестве центров капиталистического роста. Отсутствие такого осознания, впрочем, не препятствует положительной для капитала динамике.

Основные работы

· Макдональдизация 1993; 1996, Выражение Америки: Критика глобального общества кредитных карт 1995, Метатеоретизирование в социологии1991, К интегрированной социологической парадигме1981, Социология как мультипарадигмальная наука 1975.

Собирательно-имиджевая модель парадигмы организована вокруг понятия “фундаметального имиджа” представляет собой модификацию многосоставной концепции парадигмы, предложенной Томасом Куном в “Структуре научных революций».

Согласно Ритцеру, парадигма — это фундаментальный имидж предмета исследования в науке, основной функцией которого является предопределение того, что должно изучаться, какие вопросы следует ставить, как вопросы должны быть сформулированы и какие правила следует применять, интерпретируя полученные ответы на поставленные вопросы. Далее Ритцер указывает, что парадигма основывается на широчайшем консенсусе внутри науки и отделяет одно научное сообщество или подсообщество от другого, а также соподчиняет, определяет и взаимосвязывает теории, методы и инструментарии, существующие внутри парадигмы.

Ритцер уточнил и упростилкуново определение парадигмы под эгидой фундаментального имиджа и собрал под его крыло ключевые элементы научной практики: от постановки проблемы в форме вопросов до выбора теории и методов исследования и, наконец, до интерпретации результатов.

Ритцер следующим образом решает проблемы соотношения парадигмы и теории. Для него, как и для Куна, парадигма — более широкое понятие, чем теория, которая является лишь одной из составляющих парадигмы. Парадигма — не просто теория в ряду других теорий, а фундаментальный имидж предмета исследования.

Ритцер сделал попытку выстроить интегрированную модель социологической метапарадигмы, объединив в ней субъективное и объективное измерения, а также микро- и макросоциальные уровни в единой метатеоретической схеме. С этой целью Ритцер сначала построил измерительные континуумы от микроскопического до макроскопического и от объективного до субъективного. Микроскопический-макроскопический континуум начинается с исследования индивида, интеракций, группы и завершается такими макроскопическими структурами, как организации, общества и мир-система. Континуум объективного- субъективного состоит из трех группировок: первая объединяет объективные факторы и состоит из акторов, акций, интеракций, бюрократических структур, законов и т.п.; вторая, или смешанная, включает в себя государство, семью, работу, религию и третья, субъективная по своей сути, состоит из социального конструирования реальности, норм, ценностей и т.п.

Развивая свою модель многопарадигматичной социологии, Ритцер свел ее к трем основным парадигмам. Назовем их соответственно социально-факторная,социально-дефинитивная и социально-бихевиористская.

 

парадигмы	Работы	Имидж	Методы	Теории
Социально-факторная (парадигма социальных фактов)	Работы Дюргейма “Правила социологического метода”, “Суицид”	Исследование так называемых “социальных фактов”, социальных структур, институтов и их влияние на мысли и действия индивидов	Интервью-опрос и историкосравнительные методы	Структурно-функциональные, социально-конфликтные теории, а также теория систем
Социально-дефинитивная (парадигма социальных дефиниций)	Работа Вебера по теории социальной акции	Исследование социальных дефиниций ситуаций и влияния дефиниций на действия и взаимодействия индивидов	Главным образом наблюдение, а также интервью-опрос	теория акций, символический интеракционизм, феноменология, этнометодология, экзистенционализм
Социально-поведенческая (парадигма социального поведения)	Работы психолога Скиннера	Поведение индивидов вкупе с вознаграждениями, стимулирующими желательное поведение, и наказаниями, сопровождающими нежелательное поведение	Эксперимент	Теория обмена и разного рода бихевиористские теории

 

Как видим, Ритцер не стал множить количество парадигм. Не стал Ритцер и выстраивать иерархию парадигм первого и второго порядка как это предлагал тот же Фридрикс. Ритцер свел все многообразие социологии к трем крупным обобщающим парадигмам.

Критика и слабые стороны.

1. - Ритцер искусственно объединяет под эгидой социально-факторной парадигмы структурно-функциональную и социально-конфликтную методологии. Акцент следует делать на несопоставимости структурно-функциональной и социально-конфликтной методологий, поскольку их теоретико-концептуальная несовместимость перевешивает любое общее начало.

2. - объединяя структурно- функциональную и социально-конфликтную парадигмы, Ритцер говорит, что социально-дефинитивная и социально-бихевиористская парадигмы не изучают социальные факты (но в таком случае их нельзя отнести к сфере социологии).

3. - Ритцер неправомерно сужает методы и инструментарии социологических исследований, упрощенно сводя их к наблюдению, опросу-интервью и эксперименту.

4. - нарушает кунов принцип отсутствия схожих черт в конкурирующих парадигмах, так как у Ритцера метод опроса-интервью, является составной частью как социально-факторной, так и социально-дефинитивной парадигмы.

Исходные посылки

Исходной посылкой многомерной парадигмы, выступает положение о том, что общество и его составляющие (индивиды, сообщества, семьи и т.п.) являются относительно автономными образованиями и подсистемами, которые рассматриваются в качестве единиц анализа, представляющих собой сложные совокупности свойств (которые эмпирически проверяемы). Многомерная парадигма предполагает: использование SSPS и SAS, данные из статистических ежегодников или собирает их с помощью опросов-интервью.

Исходная посылка интерпретивной парадигмы подчеркивает, что основу общества и его подструктур составляют опосредованные языком символические дискурсы и интеракции, которые образуют культурологическую текстуру жизни общества. В этой текстуре акторы вступают в переговор. процессы, обмениваются информацией, а также формируют личное восприятие действительности. Эмпирическая база: тексты, опросы, наблюдения, этнографические исследования, документы, интервью и даже эксперименты.

Исходная посылка исторической парадигмы видит в обществе и его институтах последовательность уникальных событий, происходящих в определенное время, в конкретном социальном пространстве и структурно-ситуационном контексте. Эта парадигма черпает исследовательский материал из текстов, трудов и документов,.

Проблемные поля

· - Историческая парадигма- нет т ответа на главный вопрос: чем же все-таки отличаются историко-социологическое исследование и методика от исторического анализа?

· - Главная неудача Алфорда,состоит в том, что ему так и не удалось преодолеть разделение социологии на Парсоновскую абстрактно-теоретическую и Лазарсфельдскую эмпирико-методическую, т.е. предложить методологию, соединяющую эмпирически привязанные теории с методами социологического исследования. Исходная цель Алфорда не была решена, тк отдельно взятые его парадигмы и их комбинации имеют прежде всего дело с методами и комбинацией методов.

· - Не помогают Алфордские парадигмы и разобраться в методологических источниках принципиальных расхождений между теориями обмена Хоманса и Блау

· -Методы и методики сбора и обработки данных выполняют в социологии вспомогательную, а не самодовлеющую парадигматическую функцию, а у Алфорда все наоборот.

 

Концепция общества

Теория социальных институтов. Структурные свойства социальной системы выражаются в ее институциональном устройстве. Гидденс отличает понятие института от социальной системы.

Институты – это наиболее стабильные черты социальной жизни, практики, локализованные в пространстве и длящиеся (повторяющиеся) во времени. Гидденс определяет их как стандартизированные способы поведения, играющие ключевую роль в организации социальных систем, так как они обеспечивают, во-первых, пространственно-временную непрерывность, преемственность и повторяемость повседневных практик, и во-вторых, постоянную перестройку стандартов поведения в зависимости от контекста повседневной социальной деятельности. Структурные свойства социальных систем: сигнификация, господство и легитимация. Согласно теории структурации, в основании институционального порядка любого общества лежат структурные свойства социальных систем. Гидденс называет три таких характеристики, являющиеся, по его мнению, инвариантными: сигнификация, господство и легитимация. Он отмечает, что такое разделение – только аналитический прием, поскольку все три свойства выражаются друг через друга: "Если сигнификация структурируется посредством языка, то язык выражает аспекты господства, а коды, включенные в сигнификацию, имеют нормативную силу".

Сигнификация (signification) как структурный принцип связана с правилами порождения знаков: любая социальная система производит коды значений а также правила их применения и первичной интерпретации. В качестве примера можно привести правила синтаксиса и пунктуации, управляющие производством и применением лингвистических знаков.

Господство (domination) основывается на двух типах ресурсов: полномочия, санкционирование (authorisation) – способность управлять, командовать другими людьми, а также распределение (allocation) – возможность распоряжаться материальными объектами. На основании этих ресурсов строятся властные отношения при взаимодействии.

Легитимация (legitimation) – производство нормативного порядка, нормативное обусловливание и регуляция взаимодействий, предполагающие наличие способов такой регуляции. Отличие этого принципа от первого мы можем пояснить следующим образом: если сигнификация связана с "выравниванием" (стабилизацией) кодов, правил и значений, то легитимация лежит в основе механизмов, ориентированных на "выравнивание интерпретаций".

Взаимосвязи внутри этой схемы (отображаемые Гидденсом через сочетание начальных букв терминов) являются основой классификации институтов [2, p. 107]:

1. S-D-L: институциональные формы, через которые конституируется символический порядок социального целого (способы дискурса);

2. D (полномочия)-S-L: политические институты.

3. D (распределение)-S-L: экономические институты.

4. L-D-S: законы, способы санкционирования.

Такова наиболее общая типология социальных институтов, построенная на пересечении структурных свойств социальных систем. Помимо них Гидденс выделяет еще ряд институциональных характеристик систем социального взаимодействия, которые присутствуют в социальной практике и выступают средствами воспроизводства социальной системы: коммуникация значений, интерпретативные схемы, норма, санкция, власть, способность. Эти характеристики социальных систем выступают в качестве "модальностей структурации", участвующих в производстве и воспроизводстве институционального порядка. Их аналитическое выделение основано на принципе дуальности структуры и должно помочь в изучении конкретных обществ⁵. Гидденс предлагает схему, в которой господство как структурное свойство социальных систем рассматривается на основе принципа дуальности, а структурный уровень описания дополняется институциональным и уровнем рутинной практики. Сходным образом мы можем построить схемы для сигнификации и легитимации

Рис. Институциональные характеристики социальных систем

К иституциональным характеристикам принципа "Сигнификация" относятся, во-первых, интерпретативные схемы – стандартизованные элементы "запасов знания", на которые ориентируются индивиды при взаимодействии. Это стержень "совместного знания", с помощью которого поддерживается объяснимый универсум значений в любом контекстуально ориентированном взаимодействии. Во-вторых, коммуникация значений (кодов) – контекстуальное взаимодействие "запасов знания". В процессе взаимодействия агенты используют не только "совместное знание"; в это же время происходит производство значений на основании контекстуального использования "запасов знания" каждого из агентов. Контекст взаимодействия принимает вид интегральной части коммуникативной интеракции и наряду с рутинным использованием интерпретативных схем участвует в производстве упорядоченного "совместного знания".

К институциональным характеристикам принципа "Легитимация" относятся, во-первых, норма – конституирование (производство) значений и наборов взаимных ожиданий агентов, которое можно рассматривать как актуализацию прав и приведение в действие обязанностей. Во-вторых, санкция – реальная или предполагаемая (в силу ее нормативности) ответная реакция воспрепятствования / санкционирования социального поведения. С точки зрения теории структурации нормы, входящие в системы социального взаимодействия, должны поддерживаться и воспроизводиться в процессе социального взаимодействия.

К иституциональным характеристикам принципа Господство относятся, во-первых, ресурсы – способность осуществлять власть, определяющая вероятность достижения агентами преднамеренных результатов в социальном взаимодействии. Во-вторых, власть – "трансформирующая потенция" социального взаимодействия и реальные отношения автономии / зависимости. Гидденс дает такое уточняющее определение власти: "Взаимодействие, при котором трансформирующая потенция реализуется в попытках акторов заставить окружающих подчиниться их желаниям".

Социальные институты и стратегическое поведение. Социальные институты не действуют латентно, "за спинами" индивидов. Институты рассматриваются Гидденсом как установившаяся практика, укорененная в пространстве-времени. Помимо воспроизводимости и временн о й протяженности она обладает еще одним существенным качеством: распространенностью среди членов сообщества. Многие социологические концепции игнорируют индивидуальные обоснования действий (рационализации) для обнаружения стимулов деятельности.

Первый подход - институциональный анализ, необходим для изучения истории социальных институтов и их структурного преобразования; он ориентирован на изучение воспроизводимых свойств социальных систем. При анализе стратегического поведения агентов акцент смещается на изучение образа действия, способов использования структурных элементов, присутствующих в социальных системах. "Структура" проявляется здесь в мобилизации дискурсивного и практического сознания акторов при планировании ими своих действий и взаимоотношений.

Теория интеграции и системного противоречия: принципы воспроизводства социальных систем. В теории Гидденса понятие "интеграция" не является синонимичным понятиям "сплоченность" или "консенсус". Интеграция – это упорядоченное взаимодействие между индивидами, коллективными образованиями, основанное на отношениях относительной автономии и зависимости между участниками взаимодействия; отношения автономии / зависимости (вспомним идею "диалектики контроля") Гидденс называет "взаимным обменом практиками" (reciprocity of practices).

Социальная интеграция понимается Гидденсом как взаимодействие на личном уровне, предполагающее отношения автономии / зависимости индивидов при их соприсутствии. Гидденс особо подчеркивает значимость пространства, присутствия агентов "здесь и теперь" при их взаимодействии "лицом к лицу".

Системная интеграция – взаимодействие между агентами, социальными системами, тотальностями, их взаимный обмен отношениями автономии / зависимости в расширенных пространственно-временных промежутках.

"Системность" (systemness) на уровне социальной интеграции возникает посредством рефлексивного мониторинга действия и рационального осмысления действия. Это связано с нормативными предписаниями, санкциями и осуществлением властной потенции агентами.

По Гидденсу, социальные системы характеризуются не просто способностью саморегуляции и самовоспроизводства; посредством рутинного воспроизводства структурных качеств, они формируют и постоянно развивают собственную "системность" - воспроизводимую взаимозависимость действий.

Наиболее важными эффектами, порождаемыми непреднамеренными последствиями действия как в сфере воспроизводства структурных свойств социальных систем, так и в сфере социальной интеграции, являются социальное противоречие и социальный конфликт.

В социальной теории два понятия имеют тенденцию к совпадению: противоречие является необходимым условием конфликта. Однако социальное противоречие может существовать, не вызывая социального конфликта; есть как минимум три обстоятельства, которые делают зависимость понятий не столь однозначной. Во-первых, это непрозрачность действия (opacity of action): акторы недостаточно полно и глубоко осознают структурную обусловленность своих действий, а также их собственного вклада в воспроизводство социальных систем. Во-вторых, это рассредоточенность социальных противоречий (dispersion of contradiction): социальные противоречия с меньшей вероятностью вызывают социальный конфликт, если не образуют тесных переплетений друг с другом; наслоение же противоречий вызывает интенсивное развитие конфликта. И в-третьих: конфликт как открытая, публичная борьба акторов характеризуется непосредственным и "направленным давлением" (direct repression). Гидденс предлагает следующее соподчинение понятий в теории системного противоречия (рис).

Индивид и общество

При построении концепции социализации и социальной позиции,Гидденс отказывается от функционалистской теории ролей. Он полагает, что социальные системы состоят не из ролей, а из воспроизводимых практик. Так как социальные системы помещены во время и пространство, их можно интерпретировать как структурные "поля", где агенты занимают определенную позицию по отношению друг к другу. Социальная позиция агента определяется как его социальная идентичность, которая образует набор возможностей, прерогатив и обязательств. Последние как раз и составляют "ролевые предписания", связанные с данной позицией, и обусловливают определенность в поведении индивида [2, p. 117]. Гидденс высказывает три соображения об особенностях социализации.

1. Социализация не заканчивается в тот момент, когда общество признает индивида зрелым и полноправным своим членом; она распространяется на весь жизненный цикл.

2. Социализация не является простым процессом инкорпорации ребенка в общество, она не есть отпечаток общества в индивиде.

3. Социализация – не унифицированный процесс, она всегда контекстуальна. В силу своей диалогичности, социализация предполагает обоюдное накопление практического запаса знаний относительно условий производства и воспроизводства социального взаимодействия. С одной стороны, дети должны приобретать необходимые практические и рефлексивные знания об условиях социального взаимодействия, а общество, со своей стороны, неизбежно должно адаптироваться к особенностям возрастных когорт.

Таким образом, Гидденс показывает, что институциональные характеристики участвуют в последовательном формировании психологии обществ современности. Современные общества характеризуются делокализацией социального действия, теперь оно может и не быть жестко опосредовано конкретным местом своего осуществления. Это делает возможной все возрастающую по своим масштабам координацию социальной деятельности, субъекты которой не вступают друг с другом в физический контакт.

19. Критика социологической традиции и теория общества П. Бурдье.

 

Пьер Бурдье— французский социолог (1930-2002) Работы Бурдье: «Начала» 1987, «Социология политики» 1993, «Социальное пространство и символическая власть».

Критика социологической традиции, обоснование нового подхода к изучению социально реальности. П. Бурдье предложил использовать одновременно два принципиальных подхода при изучении социальных реалий. Первый – структурализм, который им реализуется в виде принципа двойного структурирование социальной реальности: а) в социальной системе существуют объективные структуры, независящие от сознания и воли людей, которые способны стимулировать те или иные действия и стремления людей; б) сами структуры создаются социальными практиками агентов. Второй – конструктивизм, который предполагает, что действия людей, обусловленные жизненным опытом, процессом социализации и приобретенными предрасположенностями действовать так или иначе, что является своего рода матрицами социального действия, которые "формируют социального агента как истинно практического оператора конструирования объектов". Эти методологические подходы, по мнению Бурдье, позволяют устанавливать причинно-следственные связи между социальными явлениями в условиях неравномерного распределения социальных реалий в пространстве и времени. Так, социальные отношения распределены неравномерно. В определенном месте и в конкретное время они могут быть весьма интенсивными и наоборот. Аналогично, неравномерно агенты вступают в социальные отношения. Наконец, люди имеют неравномерный доступ к капиталу, что также сказывается на характере их социальных действий.

Рефлексивная социология. Бурдье выступает за рефлексивную социологию: «С моей точки зрения, социология должна носить метахарактер, но при этом всегда соотноситься сама с собой. Она должна использовать собственные инструменты, чтобы понять, что она есть и чем она занимается, попытаться лучше осознать свое место». Если следовать логике «HomoAcademicus», то становится ясно, что Бурдье должен выступать за изучение габитуса и практик социологов в поле социологии как научной дисциплины. в поле ее академического мира, а также в аспекте взаимоотношений между этими полями и полями стратификации и политики. Работа «Различие» (1984) должна была привести Бурдье к изучению вопроса о том, какие стратегии отдельные социологи, а также социологическая дисциплина как таковая используют для достижения этого различия.

Теория общества. Социальная действительность, согласно П. Бурдье, есть «социальное пространство». Физическое пространство тесно связано с социальным пространством, оно является его отображением, выражением социального пространства вовне.

Суть концепции «двойного структурирования» заключается в том, что социальная действительность структурирована, во-первых, со стороны (существующих объективно, т. е. независимо от сознания и воли агентов) социальных отношений, которые объективированы в распределениях разнообразных капиталов как материального, так и нематериального характера, и, во-вторых, со стороны представлений людей о социальных структурах и об окружающем мире в целом, оказывающих обратное воздействие на первичное структурирование. Итак, социальные структуры обусловливают практики и представления агентов, но агенты производят практики и тем самым воспроизводят или преобразуют структуры.

Утверждение П. Бурдьё о том, что все социальные отношения в свою очередь структурированы, приводит его к формированию понятия «поле», понимаемого как относительно замкнутая и автономная система социальных отношений. П оле – это логически мыслимая структура, своего рода среда, в которой осуществляются социальные отношения. Но вместе с тем, социальное поле – это реальные социальные, экономические, политические и др. институты, например, государство или политические партии.

Социальное пространство — абстрактное пространство, конституированное ансамблем подпространств или полей (экономическое поле, интеллектуальное поле и др.), которые обязаны своей структурой неравному распределению отдельных видов капитала; оно может восприниматься в форме структуры распределения различных видов капитала, функционирующей одновременно как средства и цели борьбы в различных полях.

Позиции различных агентов в поле определяются количеством и относительным весом капитала, которым они обладают. Именно капитал обеспечивает контроль над собственной судьбой и судьбами других. Бурдье обычно рассматривает четыре вида капитала. Это понятие, конечно, заимствовано из экономической сферы, и значение экономического капитала очевидно. Культурный капитал включает в себя различные виды легитимного знания; социальный капитал состоит из ценимых социальных отношений между людьми; символический капитал происходит из почета и престижа. Практически все капиталы обладают способностью конвертироваться друг в друга. Конверсия капиталов осуществляется по определенному обменному цензу, который зависит от культуры общества, состояния рынка.

Габитус — это «ментальные, или когнитивные структуры», посредством которых люди действуют в социальном мире. Люди наделены рядом интериоризированных схем, через которые они воспринимают, понимают и оценивают социальный мир. Именно через такие схемы люди одновременно производят свои практики и воспринимают и оценивают последние. Диалектически, габитус есть «продукт интериоризации структур» социального мира. По сути дела, габитус можно считать «интернализованными, "персонифицированными" социальными структурами». Габитусы отражают объективные разделения в классовой структуре, например возрастные группы, тендер, социальные классы. Габитус приобретается в результате длительного занятия определенного положения в социальном мире.

 

20. Критика социологической традиции и теория общества Н. Лумана.

Никлас Луман (1927-1998) - один из классиков современной немецкой социологии. В 1946—1949 годах Луман получил юридическое образование во Фрайбургском университете. В 1960-61 гг., взяв отпуск, учился в Гарварде у Толкотта Парсонса, а по возвращении на родину, занимался изучением теории управления. В 1966 году защитил сразу две диссертации по социологии. Начал работать в Мюнстерском университете, а в 1968 году — профессор в Билефельдском университете, где и работал до выхода на пенсию в 1993 году. Основные работы:

· «Функция и причинность» (1962)

· «Социологическое просвещение» (сборники статей, шесть выпусков: 1970, 1975, 1981, 1987, 1990, 1995)

· «Социальные системы. Основы всеобщей теории» (1984)

· «Общественная наука» (1990)

· «Общество общества» (1997)

Теория общества

Принципиальный вопрос социологии для Лумана звучит так: что есть общество? Это стало отправной точкой для его попытки разработать теорию системы (1987). Системная теория Лумана определяет общество как «всеобъемлющую социальную систему, включающую все прочие социетальные системы». Это значит, что понятие общества идентично понятию мирового общества; т. е. общество может быть лишь одно. Социальная система — это каждая система, которая в качестве своего базового элемента для самовоспроизводства порождает коммуникацию. Социеталъная система есть функциональная система, например экономика, наука и законодательство, в пределах всеобъемлющей системы общества. Всеобъемлющее мировое общество не имеет границ во времени и пространстве; в определенном смысле мировое общество не имеет «адреса», а во внешней среде нет других обществ. Общество можно наблюдать только изнутри общества, т. е. через функциональную систему общества. Однако ни одна функциональная система не обладает «правильной» позицией для наблюдения общества. Законна каждая позиция.

Социологи способны отслеживать первичные наблюдения общества, они могут делать выводы об отношениях между обществом и его семантикой, т. е. самоописанием общества. Это ключ к знанию об обществе — наблюдать семантику общества, т. е. «коммуникацию о коммуникациях», составляющих систему общества. Таким образом, надлежащим способом социологического наблюдения общества является исследование меняющейся семантики относительно модифицирующихся социальных структур.

Луман в целом соглашается с Толкоттом Парсонсом в том, что общество - это открытая система, состоящая из подсистем; что общество - это некая целостность, нечто большее, чем совокупность ее элементов. Но как общество формирует свои границы? Отвечая на этот вопрос, Никлас Луман вводит несколько новых понятий в социологию.

Луман утверждает, что общество есть аутопоэзийная система. Оно удовлетворяет четырем вышеперечисленным характеристикам: общество производит свои собственные базовые элементы; создает собственные границы и структуры; оно самореферентно и замкнуто.

Базовым элементом общества выступает коммуникация, которая порождается обществом. Члены общества обращаются к нему при помощи коммуникации. Фактически, именно этим мы заняты в данный момент! Индивид относится к обществу лишь в той мере, в какой участвует в коммуникации или может пониматься как участвующий в коммуникации. Те скрытые элементы личности, которые никогда не участвуют в коммуникации, не могут быть частью общества. Вместо этого, они составляют часть внешней среды, которая может вносить в общество беспорядок, поскольку, согласно концепции Лумана, все, что не есть коммуникация, есть часть внешней среды общества. Последняя включает биологические системы человека и даже его психические системы. Индивид как биологический организм и индивид как сознание не часть общества, они носят по отношению к последнему внешний характер. Отсюда вытекает довольно необычная идея, что индивид не является частью общества.

Так, общество, по <