Тема 13 «Свобода предпринимательства и что-то подобное»

Сама категория социально-экономических прав – она неоднородна, условна. Это словосочетание объединяет социальные и экономические права. Они очень разнообразны по своему содержанию. К примеру, классические права на услуги государства (социальные права): на образование, на медицинскую помощь и так далее. А вот экономические права имеют очень много общего с личными правами, в частности. К экономическим правам относятся, конечно, те права, которые имеют особое содержание: например, право на распоряжение своей способностью к труду, право собственности, право на благоприятную окружающую среду, право на занятие предпринимательской и иной не запрещенной законом деятельностью.

Эти права отличаются тем, что они имеют в своем содержании как правомочия, которые охватываются правами на услуги государства, так и полномочиями, которые близки к личным заградительным правам. Разберем несколько таких прав, чтобы понять, как это обычно происходит.

Откроем статью 34, и первое наше право – право на занятие предпринимательской деятельностью. Часть 1 статьи 34.

Статья 34

1. Каждый имеет право на свободное использование своих способностей и имущества для предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности.

2. Не допускается экономическая деятельность, направленная на монополизацию и недобросовестную конкуренцию.

Вот это право впервые появилось в Конституции 1993 года в нашей стране, и это право, даже если бы оно не было закреплено, носило бы всё равно конституционный характер. Дело в том, что это частный случай распоряжения своей способностью к труду. Посмотрим 37 статью.

Статья 31

1. Труд свободен. Каждый имеет право свободно распоряжаться своими способностями к труду, выбирать род деятельности и профессию.

…

Вот предпринимательская экономическая деятельность есть ни что иное, как одна из разновидностей этого права. Почему она выделяется и почему вообще возникает такое право? Такое право, конечно, возникает как свойство человеческой личности, прямо проистекающее из человеческого достоинства, – возможность выбирать для себя сферу занятий. Это выражение свободы. Мы уже с вами множество выражений свободы проходили и видели, как эта свобода расширяется. Право на свободу и личную неприкосновенность – вот мы очертили вокруг себя ореол психических возможностей. Свобода слова, свобода совести, свобода поиска и распространения информации – идем все шире и шире. Но всё это касалось лично нас, но как мы должны войти во взаимодействие с другими людьми?

Естественно, с этой точки зрения труд является главным источником человеческой жизни, это поиск средств к существованию. Вот и одним из таких видов выделяют предпринимательскую деятельность. Это всё выражение свободы в экономической сфере. Что значит экономическая сфера? Это всё, невозможно дать точного определения. Вообще вы понимаете, что любая экономическая деятельность связана с производством, потреблением, распределением каких-либо продуктов, товаров, услуг, работ. В этом смысле всё что угодно попадает под сферу экономической деятельности – и это правильно. Потому что Конституцию и закон совершенно не интересует разнообразие этой деятельности, а интересует дозволительный характер. Главным достижением части 1 статьи 34 является то, что Конституция провозглашает дозволительный характер всей такой деятельности. Что значит дозволительный характер? Это означает, что мы можем заниматься любой деятельностью, кроме тех случаев, когда она прямо запрещена. В этом заключается свобода. Любая деятельность. Все посмотрим, в чем проявляется дозволительный характер в части 1 статьи 34. «Каждый вправе использовать не запрещенный законом», – это означает, что всё разрешено, кроме прямо запрещенных.

Вот эта статья, 34 часть 1 вместе с 35 имеют наибольшую связь с гражданским правом, вообще с частным правом, и отражает те принципы частноправового регулирования, которые в частном праве, в первую очередь в гражданском праве проявляются. Какие это принципы? Принцип свободы договора, в первую очередь. Отсюда проистекает метод правового регулирования как метод юридического равенства сторон. Откуда он проистекает? Тоже отсюда, из свободы предпринимательской и иной экономической деятельностью. Различие между предпринимательской и иной экономической деятельностями заключается в том, что предпринимательская деятельность – это систематически осуществляемая на свой страх и риск деятельность по продаже товаров, производству услуг и работ с целью получения прибыли лицом, специально зарегистрированным в этом качестве. Понятно, что главные признаки – это систематичность и получение прибыли. Другая экономическая деятельность – она может не охватываться целью получения прибыли или не охватываться систематичностью. В этом смысле различие между ними достаточно условно в конституционном смысле. Законодательство и Конституция проводит между ними различия именно потому, что для предпринимателя устанавливаются более строгие условия ведения деятельности, и в частности, повышенная ответственность по своим обязательствам. Классический случай, что предприниматель отвечает не только за вину, но и за риск, в отличие от всех остальных. И кроме того, для предпринимателя могут быть особые правила, менее льготные, чем для другого лица. Одно из самых распространенных, когда в договоре поставки (одна сторона в договоре поставки всегда является предпринимателем) лицо не может поставить товар раньше срока без разрешения покупателя. Если у нас обычный договор купли-продажи, то это возможно при определенных условиях. Очень много таких случаев. Гражданское право вы стали изучать и увидите дуализм частного права.

С конституционной точки зрения это неважно, а важно показать именно дозволительный характер. Именно поэтому, что это вытекает из свободы, даже если бы 34 статьи не было, она бы все равно вытекала. Значит, мы видим, что в содержание этого права в первую очередь входит для управомоченного самостоятельно выбирать те сферы экономической деятельности, где он хочет заниматься. В этом смысле это право на собственные действия. Соответственно, никто другой, в первую очередь государство, не может вмешиваться по общему правилу, устанавливая какие-то сферы разрешительного характера. Для предпринимателя это известные свободы предпринимательской деятельности, которые вы найдете в любом учебнике по микроэкономике: где производить, когда производить, для кого производить и по какой цене. В чистом виде свободы экономической деятельности нет, но это важно понимать, для того чтобы каждый раз оценивать правомерность ограничения этого права. Естественно, чтобы это сделать, нам надо знать полный объем этого права.

Это первое, самое естественное и понятное право. Но дело в том, что этого очень мало. Что значит «право на собственные действия»? Какой от этого толк?

Все мы знаем, что в любом обществе, в котором не государственного регулирования экономики, она носит дикий характер. Свободная экономика всегда приводит к тому, что через какое-то время она монополизируется, носит жесткий и жестокий характер, не даёт выйти на рынок. В конце концов, кризисное явление должно, как утверждали великие классики, привести к полному крушению всей этой системы, потому что любая рыночная экономика в силу законов своего функционирования приводит к кризисным явлениям, которые носят очень часто очень серьезные социальные последствия в виде безработицы, инфляции, разорения и прочего. Потому что в основе этой части 1 статьи 34 лежит эгоизм. Конституция признает только рациональный эгоизм, ну и право вообще.

Понимание того, какой эгоизм называется рациональным или нерациональным, служит критерием, по которому мы можем понять, допустимо ограничение этого права или же в данном случае это ограничение недопустимо. Нерациональный эгоизм может быть уже пресечен, а рациональный эгоизм разрешен. Почему так?

Дело в том, что в основе современного общества лежат экономическое отношения, которые составляют основу благосостояния общества. При нынешней технологической цивилизации совершенно невозможно функционирование всех тех благ, к которым мы привыкли, без предпринимательской деятельности, потому что всякая другая система, как теперь уже исторически доказано, является неэффективной в том смысле, что затраты на неё намного превышают те преимущества, которые она даёт. В этом смысле плановая экономика Конституцией не допускается, как прямо мы видим, потому что это есть не что иное как государственный монополизм, который частью 2 статьи 34 и статьей 8 Конституции запрещен. Это неэффективно. Но дело не в этом даже.

Благосостояние общества основывается не только на раскрепощении человека, разрешении ему пользоваться своими способностями, а на том, что само лицо в силу рационального эгоизма знает лучше, что ему нужно. То есть само лицо будет стремиться получить больший доход, которым оно может свободно распорядиться, чем если бы это как-то устанавливалось централизованно и в плановом порядке. Соответственно, если дать человеку возможность свободно реализовывать свой интерес, это принесет государству и обществу больше пользы, чем было бы в другом случае. О какой пользе идет речь? Во-первых, чем больше объем экономических отношений, тем больше, естественно, сумм налогов отчисляется в бюджет. Чем больше сумм налогов отчисляется в бюджет, тем более широкую социальную политику, например, может проводить государство. В этом случае государство осуществляет перераспределение национального дохода, отбирая у одних и отдавая другим.

Никакие супервычислительные машины не способны определить, где, сколько и каких товаров нужно. В советское время существовала целая отрасль прикладных математических исследований, которые занимались этим. И сейчас такие попытки есть, есть определенные успехи в этой области, но они совершенно не приспособлены к общегосударственным масштабам. Вот единственный наш соотечественник-математик Леонид Витальевич Канторович получил Нобелевскую премию по экономике за решение проблемы оптимального использования ресурсов математическим методом. Но это не решает проблему распределения во всей стране. Как только ты предоставляешь свободу человеку, эта проблемы решается, само собой.

В этом смысле любое право (и наше в первую очередь) работает с двумя базисными категориями, которые заключаются в основе частного права. Эти две категории вам уже известны: категория воли и категория интересов. Это базовые категории для юридического анализа. Когда мы говорим о содержании субъективного права, надо понимать, что право воздействует на поведение людей. Вот эти категории помогают нам ответить на вопрос, как оно воздействует. Соответственно, Конституция и законодатель, избирая меры, с помощью которых нужно воздействовать на поведение людей, наполняет конкретным содержанием конституционные субъективные права, определяет объем. Что значит воля и интерес?

В данном случае воля используется не как психосоматическое качество, не как дееспособность и не как в уголовном праве является элементом субъективной стороны состава преступления. Воля подразумевается как возможность человека действовать определенным образом в конкретной ситуации. В основе частноправового регулирования и в основе 34 статьи лежит, как я уже сказал, рациональное эгоистическое поведение – человек сам знает, как ему лучше. И при определенных условиях право исходит из того, что обычный, усредненный человек будет поступать так, а не иначе. Например, человек думает, что лучше проехать за 3 рубля, чем за 5 рублей, одно и то же расстояние. Но как вы понимаете, в действительности это не факт. Кто-то хочет за 5 рублей, потому что там меньше людей. Но закон исходит из такого понимания. Это конструированная возможность или алгоритм поведения лица подразумевается под волей.

Вот у нас конструирование договора купли-продажи, при котором есть продавец и покупатель. И конструируется Гражданский кодекс, постулируется возможность поведения покупателя и поведения продавца, их волевые действия. Закон, чтобы это рационализировать, устанавливает гарантии: что делает продавец, что делает покупатель, когда они делают. Закон сразу устанавливает общие правила перехода права собственности. Он считается рациональным. При купле-продажи – в момент передаче вещи. В случае перевозки – передаче товара перевозчику. В основе такого волевого алгоритмирования лежит идея распределения рисков. Но эта воля основана на рациональном поведении человека, и в принципе человек своими действиями в частном праве может применять эти возможности.

А что такое интерес? Это то благо, на которое нацелена эта виртуальная воля. Предполагается, что каждый сам выбирает, какой интерес у него есть, и будет действовать так, как ему хочется, чтобы достичь этого интереса. Поэтому право оперирует различными понятиями, такими как интересы ребенка – основа семейного права. Понятно, что под интересами ребенка подразумевается что-то абстрактное. Ведь только в некоторой, маленькой доле дел узнают мнение самого ребенка. Категория интереса введена в юриспруденцию только XIX веке Рудольфом фон Иерингом, выдающимся немецким юристом, который позволил вскрыть и понять смысл вообще субъективных прав. И соответственно, содержание субъективных прав, выявление его, нацелено на то, чтобы удовлетворить всяческий непротивоправный интерес. И суть каждого субъективного права представляет собой не что иное, как комбинацию этой абстрактной воли и абстрактного интереса. Например, право собственности с этой точки зрения может быть дано как право владеть, пользоваться и распоряжаться своей волей и в своем интересе. Так говорит Гражданский кодекс, раскрыто содержание воли. Интерес не раскрывается, а просто указывается, что как хочешь, так и пользуйся. И дальше есть ограничение, что какие-то интересы могут быть противоправными, и в таких случаях право собственности ограничивается.

Почему я это так подробно говорю? Потому что без этого совершенно невозможно понять содержание 34 статьи. Она нам что говорит: интересы для использования предпринимательской деятельности могут быть любые, которые само лицо избирает, и только в некоторых случаях они могут быть незаконными, если будет возможность оправдать ограничение самой статьи.

Для того, чтобы использовать ограничение права, надо знать его содержание. Содержание 34 статьи как раз заключается в том, что интересы выбирает само управомоченное лицо. Это право может быть ограничено, но уже потом. В этом-то и заключается ценность этой свободы. Это одна сторона субъективного права на использования своих способностей для осуществления предпринимательской и иной не запрещенной законом деятельностью.

Другая сторона заключается в обязанности государства наиболее благоприятный режим для реализации своих экономических свобод, для рыночной экономики. Как правило, все проблемы, которые возникают в конституционно-правовой сфере, связаны именно с этим. Вы видите, что уже и так это право всецело нам принадлежит, и в этом смысле нам главное не мешать. Поэтому это право очень легко регламентируется – вы занимаетесь чем хотите, вам никто не мешает.

А вот что должно делать государство, как оно должно создавать условия – это очень сложно. Это проблема не только правоведения, но и экономической науки. Если вы посмотрите часть 2 статьи 34, то увидите, что:

2. Не допускается экономическая деятельность, направленная на монополизацию и недобросовестную конкуренцию.

Это есть не что иное, как развитие основ конституционного строя в части 1 статьи 8, где гарантируется свобода экономической деятельности, поддержка конкуренции и свободное перемещение товаров и услуг. Какое позитивное обязательство накладывает на государство часть 2 статьи 34? Во-первых, бороться с монополистической деятельностью и недобросовестной конкуренции. Значит, создать законодательство и при этом создать специальные органы и осуществлять деятельность по борьбе с этим. Во-вторых, главное, чтобы государство само не было монополистом. Все мы помним, что государство наравне со всеми участвует в гражданском обороте. Это понимание, что оно должно участвовать на равных в обороте, также вытекает из статьи 34. Вот если вы откроете 124 статью Гражданского кодекса, то увидите, что:

Статья 124.

1. Российская Федерация, субъекты Российской Федерации, а также городские, сельские поселения и другие муниципальные образования выступают в отношениях на равных началах с иными участниками этих отношений - гражданами и юридическими лицами.

2. К указанным субъектам применяются нормы, определяющие участие юридических лиц в отношениях, регулируемых гражданским законодательством, если иное не вытекает из закона или особенностей данных субъектов.

Откуда вытекает такая либеральная статья? Как раз из 34 статьи. Государство и не может на других началах участвовать в предпринимательской деятельности, только как все. Принцип равенства и статья 17 часть 3. Важно, что сказано о каждом, имеющем право на свободу. Мы видим ограничения этого, много ограничений, но они носят характер более-менее понятный.

Что значит свобода? Значит, хотим мы производить бублики. Мы их и производим. И государство не может сказать: «Вы знаете, только я буду производить бублики. Ага, большая прибыль от продажи бубликов. Все, со следующего года бублики только я производить могу». Предприниматель говорит: «Ладно». Бублики перестали производить, стали производить кексы. А бублики стало производить государство, и вскоре бублики стали маленькие и черствые – никто их не стал есть. А в это время продажа неожиданно возросла. Государство говорит: «Ага! Теперь кексы надо отобрать. Так, бублики опять разрешаю, а кексы только я буду производить.» Вот это недопустимо.

А в советское время было так, наоборот было. Там вообще предпринимательская деятельность вообще была под запретом. Но на самом деле были легальны некоторые формы: например, народ мог совершать куплю-продажу на рынке, и такая деятельность законом не запрещалась. Но это был разрешительный режим, где государство говорит, что вся экономическая деятельность принадлежит мне, и я могу только некоторым разрешать. А наша Конституция говорит наоборот: вся экономическая деятельность принадлежит вам, и только в некоторых случаях я могу мешать вам ею заниматься.

Мы настолько к этому привыкли, что это кажется нам естественным. Это совершенно не естественно. Вот для американцев это естественно, потому что в Декларации независимости США так и сказано в начале: каждому принадлежат неотъемлемые и неотчуждаемые права, в число которых входит собственность.

Что значит создать благоприятный режим экономики? Здесь, например, в американской юриспруденции возникает огромный массив литературы, который называется «мы боремся против государства во имя блага народа». В американской юриспруденции в наиболее ярком виде это проявляется в том, что существует огромная борьба против налогообложения. Наша Конституция говорит очень просто в 57 статье, что каждый обязан платить законно установленные налоги и сборы. Это ограничение права собственности и предпринимательской деятельности? В первом случае у нас сразу отнимают деньги, а во втором можно полностью подавить всякую предпринимательскую деятельность. Если это не ограничение, это создание таких условий, при которых никто не будет заниматься этой деятельностью, поэтому это будет невыгодно. Например, если установить налог на прибыль 50%, то сразу приведет к уничтожению огромных отраслей народного хозяйства.

Уплата налогов – это ограничение права предпринимательской деятельности косвенным образом. Прямое ограничение – право собственности, вам дают не 10 000, а 8700. Косвенное ограничение – вы думаете, пойти вам работать или нет; говорите: «Мама, я не хочу работать, потому что государство отнимает много денег», – мама говорит: «Но у тебя останется 8700», – а если государство установило 90%, то какой смысл работать за тысячу, если ты за выходные проедаешь пять? Государство прямо не запрещает, но создает такие условия, что наше поле для применения 34 статьи сужается. Есть лицензирование, выдача разрешений, необходимость отчетности – это тоже ограничения.

Например, Конституционный Суд в 2012 году рассматривал дело. Это бесконечное дело о том, что невозможно ниже низшего предела назначать административный штраф. И вот в 2012 году было первое дело по одному составу, а дальше, поскольку в КоАП бесконечное количество составов, Конституционный Суд с 2012 года находится в перманентной борьбе. Вот, например, существует такое требование: любой предприниматель должен сообщать каждые три месяца в антимонопольный орган по запросам уровень цен на свою продукцию. Если предприниматель по запросу не отвечает, то он получает штраф в размере 500 000 рублей. Ну и вот какой-то хлебзавод забыл про это уведомление, потому что у него полно бумаг. Ему раз – 500 000 штраф. Такой штраф составляет полугодовую выручку этого хлебзавода. Само регулирование, казалось бы, на благие цели, но с другой – его проведение может привести к умалению. Вот мы с вами решали задачу про пожарную безопасность: сами по себе требования могут быть обоснованными, но они могут быть доведены до такого уровня, при котором лицо скажет: «Ну я не могу заниматься предпринимательской деятельностью, потому я только начал заниматься, а уже должен выполнить сто двадцать тысяч предписаний пожарной инспекции, санитарно-эпидемиологической инспекции, налоговой инспекции и так далее. Административные рычаги могут полностью лишить. Это то, что обычно называют инвестиционным климатом. Налогообложение, административное регулирование и эффективность работы правоохранительных органов составляет ту обязанность государства, которая предусмотрена в 34 статье.

У нас есть закон «О защите прав предпринимателей от необоснованных проверок». О чем само название говорит? Что они нуждаются в этом. А кто в этом виноват? Государство. Вместо того, чтобы менять старые нормы, оно принимает ещё один закон, который говорит, что «мы защитим себя от самих себя». Это то же самое, как если бы я сказал перед экзаменом, что я принимаю обязывающий меня циркуляр честно и добросовестно проверять ваши работы. Понятно, что никакого смысла в этом циркуляре нет.

Все это заложено в 34 статье, потому что это косвенные примеры ограничений. Дальше, если вы будете изучать административное или, в частности, таможенное регулирования, процедуры Всемирной торговой организации, тарифные ограничения имеют колоссальное значение. Естественно, каждый раз такие ограничения должны оправдываться и быть обоснованными, но не только с точки зрения целей, но и с точки зрения масштаба.

Следующее, что мы должны здесь отметить: когда мы говорим о части 2 статьи 34, то мы должны понять, что существует сложная проблема соотношения государственного и рыночного секторов экономики. Дело в том, что государство может на равных участвовать с другими субъектами в гражданском обороте. Что такое вообще гражданский оборот: это совокупность всех сделок, которые совершаются в стране в той или иной сфере. Казалось бы, какая разница, но дело в том, что гражданский оборот сам по себе ничего не значит, но важна его стабильность. Все хотят, чтобы сделки были действительными, чтобы налогообложение не менялось для расчетов на несколько шагов вперед. Если постоянно право собственности может быть отнято у людей, совершать сделки будет весьма затруднительно. Поэтому вводятся в гражданском законодательстве различные институты, например, исковая давность. Общее правило – 3 года. Это значит, что с того момента, как лицо узнало о нарушении своего права, оно может обратиться в суд за его защитой в течение 3 лет. Если оно пропускает этот срок, суд не будет его право защищать. Если лицо, например, хочет купить квартиру и видит, что другой продавец купил два года назад. Покупатель сделает вывод, что 3 года не прошло, и возможны какие-то проблемы с предыдущим. А если прошло больше 3 лет, то эти риски значительно ослабевают. Если бы не было исковой давности или была, как у Юстиниана, 20 лет (по многим сделкам вообще не было давности), то очень страдала бы стабильность оборота, сделки были бы более сложны и дорогостоящи.

Или регистрация прав на недвижимое имущество – это колоссальная государственная услуга, которая позволяет стабилизировать оборот. Как можно узнать, что вы собственник: если движимое имущество, то видимость прав. Вот очки мои или ваши компьютеры – презюмируется, что вы собственники. А как быть с недвижимостью. Вот мы в здании находимся, мы пользуемся им. Для этого мы придумали систему регистрации прав – каждый может посмотреть и сказать, кто собственник этого здания: «Ага, Иванов!». Видите, это услуга, направленная на стабилизацию гражданского оборота, и государство тем самым обеспечивает свою обязанность по 34 статье.

Государство, конечно, может отказаться от конкретного реестра и кадастра, но тогда оно должно что-то предложить взамен. То есть конкретный способ выбора исполнения этой обязанности принадлежит государству, но государство вообще не может в принципе отказаться от обеспечения безопасности от недобросовестного поведения и манипуляций правами собственности. В этом заключается то свойство субъективных публичных прав на услуги государства, когда есть обязанность, но выбор исполнения обязанности принадлежит государству. Это очень важно и это нужно проводить последовательно. Каждый конкретный способ мы можем проверять на соответствие Конституции. Вот одна 34 статья какое имеет гигантское содержание. Гигантское содержание.

Предположим, мы знаем, что есть гражданский оборот и государство, но даже если оно на равных условиях будет участвовать, оно все равно может всех победить, потому что оно есть самый богатый участник оборота, а кроме того, может менять правила игры под себя. Так вот эта статья 34 часть 2 про монополизацию распространяется и на государство. Вот когда Георг Еллинек писал о конституции, он говорил, что это самоограничение, он имел в виду ту же самую идею со всеми правами. Государство должно самоограничиться. Оно не может использовать свое правомочие по ведению правил таким образом, чтобы был ущерб всем остальным. Это даст нам возможность ссылаться на нарушение свободы предпринимательской деятельности. Или государство, напротив, может участвовать на равных так, что в силу своих ресурсов выдавит всякую гражданскую инициативу. Может или нет? Это колоссальная сложность, фактически может: железные дороги, авиаперевозки. Можно выделить такие сферы, где частному бизнесу трудно конкурировать с государством, например, экономика общественного сектора.

Есть частные блага, есть общественные блага, а есть публичные блага. Публичные блага отличаются тем, что невозможно сказать, кто ими будет пользоваться, и невозможно ограничить в них кого бы то ни было. Классический пример – оборона. Государство её предоставляет всем людям, которые находятся на его территории. Оно не может сказать: «Я вот вас защищаю, а вот вас не буду защищать». Понятно, что невозможно дифференцировать и персонифицировать, и государство не знает, кого оно защищает в этот момент. Вот приехал, например, Усама Бен Ладен на территорию Российской Федерации, и таким образом, защищая границы, Российская Федерация внезапно начала защищать Бен Ладена, что не входило ни в чьи намерения. Понятно, что публичные блага всегда могут производиться государством по понятной причине государственного суверенитета. А есть такая категория, как общественные блага, которые в принципе могли бы допускать возможность дифференцирования потребителей услуг, но это сопряжено с большими сложностями. Например, освещение улиц. Можно в принципе посчитать всех? Можно, наверное, это сделать. Запретить, например, въезд в город или сделать въезд в город только при оплате услуг освещения, а тех, кто не оплатит, выселять – это в принципе можно. Но это слишком дорого, неэффективно.

Так вот некоторые общественные блага, например, железнодорожные перевозки. Несмотря на то, что кажется, что мы можем посчитать всех, кто входит в вагон и выходит из него, во многих случаях они тоже относятся к общественным благам, потому что нужно провести рельсы, построить станции, нанять паровоз. Понятно, что с государством трудно конкурировать, потому что очень много средств надо вложить, а окупаемость слишком долгая. И вот, например, во Франции железные дороги государство сначала приватизировало, потом национализировало, потом опять приватизировало, потом снова национализировало – французы все время ищут лучший способ, чтобы сделать это эффективным.

Или, например, везде почтовая связь. Даже в Соединенных Штатах Америки, которые являются оплотом свободы экономической деятельности, почтовый сервис – это публичная государственная корпорация. Так же в Германии и у нас. Эта услуга очень важна, но если отдать её в частные руки, частному бизнесу будет неинтересно ей заниматься, потому что прибыль невелика, а затраты значительны. И даже если будет какая-то прибыль, то гораздо лучше вложить деньги во что-то другое. Вот тут государство и проявляется в силу своего могущества, потому что государству все равно: у него деньги всегда не переводятся, оно их особо не считает, а потом оно все равно должно обеспечить в силу даже безопасности необходимость какой-то связи. Но теперь это в силу технологических причин гораздо проще стало, чем было хотя бы 20 лет назад, но тем не менее.

Но вот есть сферы, где частный бизнес говорит: «Нет, мы тоже хотим». А государство говорит: «Нет, я вам не дам, вы все равно не справитесь». А частный бизнес говорит: «Нет, мы справимся». Например, государство говорит: «Ну как же мы вам дадим нефтедобычу, когда нефтедобыча предполагает не просто выкачивать из тех скважин, которые в советское время были найдены и освоены, но также и геологическую разведку, проведение оттуда нефтепроводов, а это могу только я». И многие говорят: «Нет, мы тоже можем вести геологоразведку, и нефтепроводы вести, потому что огромны прибыли от продажи нефти. Мы тоже хотим, мы это все будем делать». Может государство говорить: «Нееет, вы не можете»? А они: «Нет, мы можем». Нет, они могут, конечно, сказать: «Нет, мы можем», – но если они скажут так, то попадут сразу в тюрьму. Они могут сказать: «Всё-таки мы могли бы, если вы нам разрешите».

Или другой возьмём пример. Мы привыкли, что «Российские железные дороги» – это акционерное общество со 100% пока что участием государства, 100% акций принадлежат Российской Федерации. Можно в принципе допустить, что можно разбить железные дороги на несколько, как сейчас и есть, компаний: Октябрьская железная дорога, Северная железная дорога, какая-нибудь ещё железная дорога – и их приватизировать, дальше они смогут каким-либо образом конкурировать между собой. Разделить: рельсы – одним (как произошло у нас в энергетическом секторе; там он не приватизирован, но тем не менее разделение произошло), провода – другим. Может такое быть? Может, потому что, например, у крупных корпораций есть свой подвижной состав. Кто-то его просто арендует, а у кого-то есть свой. Кто ездил поездами, иногда видел, что идут товарные составы, и на многих вагонах написано «Северсталь». Эти вагоны принадлежат корпорациям, и они арендуют только пути. Но железные дороги ещё не так интересы, потому что её не возьмёшь и не уберешь. Она проложена, и тут все равно есть ограничение.

А вот автомобильные дороги: долгое время было невозможно создание частных автомобильных дорог. Государство говорит: «Только я могу эти дороги делать». Частные говорят: «Нет, мы тоже можем, если вы нам разрешите устанавливать цены на движение по этим дорогам». Можем мы предположить, что частные дороги были бы лучше государственных? Или они всегда были бы хуже? Если бы за это собирались деньги, то есть основание думать, что они будут лучше.

Или возьмём недавний случай. Вот существует у нас вневедомственная охрана. Такая охрана может осуществляться государственными охранными структурами (милицией, как правило). Государство – крупнейший монополист на рынке вневедомственной охраны. Есть и частные охранные предприятия, но огромное количество объектов не может охраняться частным образом. Например, вокзалы. Вокзалы принадлежат «Российским железным дорогам», естественно. «Российские железные дороги» говорят: «Неэффективно милицейская вневедомственная охрана охраняет наши объекты. Мы хотим создать свое собственное охранное агентство, которое бы охраняло нас. Это будет нам и дешевле, и мы будем спокойнее». Может такое быть? Конечно. А закон об охране говорит: «Нет. Только вневедомственная охрана может быть». Что это такое?

Это ограничение, мы видим. Носит оно обоснованный характер? Можно ли сказать, что частная охрана защищала бы хуже, чем вневедомственная, учитывая, что они могут набрать бывших сотрудников соответствующих органов? Конечно, нет.

Этот вопрос о государственном регулировании очень сложный, и он каждый раз требует необходимости проведение таких границ. Например, в экономической науке, американской, существует две магистральные линии: одни считают, что не может быть никакого государственного регулирования экономики, потому что оно только вредит, что даже антимонопольное регулирование есть зло, рынок сам бы разобрался. Это, конечно, неправда, что рынок может сам разобраться, но то, что государство больше вредит, чем помогает, – это, наверное, правда. Проблема в том, чтобы найти какой-нибудь другой путь.

Но само по себе антимонопольное регулирование может быть таким же злом, потому что… Возьмём классический пример: существует компания «Microsoft»; борьба и попытки эту компанию разделить – это, конечно, на благо конкуренции, но с другой стороны, мы понимаем, что эти административные действия есть не что иное, как действия в пользу других производителей программного обеспечения, например, корпорации «Apple», которая тем самым, если «Microsoft» будет разделен, может отхватить часть. Способствовало это конкуренции? Теоретически да, а практически это приведет к тому, что мы получим другого большого. Можно сказать: «И его разобьем». Но, во-первых, попытайтесь его разбить, во-вторых, перед тем, как вы его разобьете, возникнет ещё третий какой-нибудь. Идея этой свободной конкуренции в том, что выигрывает тот, кто лучше, а когда вы пытаетесь в это влезть, выигрывает не тот, кто лучше, а тот, кто оказался в лучшей ситуации в данном случае. Не в силу своих особенностей, качества производимой продукции, цены и так далее – в силу привнесенных обстоятельств. Это что касается конкуренции.

Или наоборот, государственный сектор. Говорили раньше: «Не существует никаких общественных благ». Многие американские экономисты отрицают существование общественных благ. Говорят, что и оборона будет осуществляться лучшим образом, если это будут не государственные войска, а частные агентства. Но это, конечно, доведет до абсурда, но тем не менее логические аргументы в пользу есть. Или, например, долго считалось, что единственным благом являются общественные маяки. Американскую науку долгое время терзал этот вопрос. Общественный маяк вообще абсолютно невыгодно частным образом содержать. Который светит стоит туда, вдаль – вы все понимаете смысл маяка. Самая лучшая работа – смотритель этого маяка: делай что хочешь, да ещё тебе и платят. Но потом другие американские экономисты раскопали, установили, что около 60 лет в Испании и Великобритании были частные маяки. Они были бы и дальше, если бы впоследствии соответственно законодательство не запретило нахождение этих маяков в частных руках.

Другая магистральная линия состоит в том, что государство обязано вмешиваться в экономика, чтобы пытаться избежать кризисных явлений. Экономика циклична, несколько Нобелевских премий по экономике получено. Государство должно бороться с социальной напряженностью. Это сейчас главная, победившая линия, потом