Экстравагантность нового среднего класса

 

В XI веке вследствие Крестовых походов, которые не достигли своей цели отвоевать Святую Землю у мусульман, но успешно устранили феодальную систему в семье и открыли большие торговые пути; в это время начало изменяться социально- экономическое состояние общества. Возник новый социальный класс торговцев и мастеровых, которые быстро обогащались. До сих пор существовало два класса – богачи (дворяне и священнослужители) и бедняки (все остальные). Новый класс «принцев торговли» стремился утвердиться в высшем обществе благодаря своему богатству, поскольку оно не досталось им по наследству. Ведя роскошный образ жизни подобно дворянам, что естественно включало в себя экстравагантность в одежде и драгоценностях. [86]

В своей книге «Италия в XIII веке» Чарльз Седвик так описывал экстравагантность одежды того времени: «Модные женщины носили прекрасные льняные, шелковые и парчовые одеяния, безделушки из серебра и золота всякого рода драгоценности, украшения и отделки. К изумлению простых людей, их платья были декольтированы; они носили парики; красились и пудрились до крайне предосудительной степени; украшали себя кружевами, чтобы представить свой внешний вид модным и стройным». [70] С небольшими изменениями, представленная выше картина, может быть точным описанием современных модниц.

 

Ограничивающие законы

 

Со временем экстравагантность стала такой распространенной, а осуждение ее церковью – таким строгим, что в странах Европы и в колониях Новой Англии появились «Ограничительные законы», чтобы положить конец вызывающему поведению представителей нового, богатого класса. [71] Эти законы регламентировали внешний вид, указывая какие одежды и украшения можно носить. Государство и церкви даже предусмотрели наказания. Церковь осуществляла тщательный контроль в вопросе экстравагантности, ибо была глубоко задействована в делах государства и в такой же мере вникала в частную жизнь людей.

Парадоксальность римско – католических ограничительных законов заключается в том, что провозглашавшие их церковные руководители сами носили роскошные одежды и украшения. Основная цель церкви состояла не в том, чтобы возвысить библейские принципы скромности в одежде, а скорее в том, чтобы поддерживать классовые отличия.[72] Поддержка церковью классовой иерархии посредством правящего класса, привела к многочисленным конфликтам между революционерами и церковью.

 

 

Часть III. Одежда и украшения от Реформации

До нашего времени

 

Протестантская реформация радикально изменила не только теологическое понимание спасения, но и повседневный образ жизни людей. Реформация осудила роскошь римско-католической церкви и обратила совесть людей к библейским принципам [87] скромности и простоты; к осознанию того, что экстравагантная одежда и дорогие украшения вводят в грех тщеславия и чувственности, в то время как скромность отражает смирение и чистоту.[73]

Кальвин писал: «Одежда должна регулироваться скромностью и умеренностью, ибо роскошь и чрезмерные затраты возникают из желания выставить себя напоказ ради тщеславия, из-за отсутствия целомудрия.[74] Кальвин верил, что решение проблемы нескромности в одежде находится не в издании законов, а в развитии смирения, ибо «там, где господствует амбиция внутри, не будет никакой скромности во внешней одежде».[75]

Учения Кальвина, несомненно, повлияли на ограничительные законы, изданные в различных городах Швейцарии. В своей книге «Одежда и поведение в законах Базеля, Берна и Цюриха», - Джон Мартин Винцент приводит информативное обозрение этих законов. Например, постановление муниципалитета города Базеля в 1637 году, подробно изложенные почти на 20 страницах описывает разрешенные или запрещенные виды одежды и украшений.

«Женщины любого сословия должны избегать, не применяя в своей одежде золотых и полузолотых вышивок, отделок бисером, лентами, шнурами, вышивками золотом, серебром, жемчугом, или драгоценными камнями в любом виде одежды – жилетах, украшениях, поясах, обуви, в украшениях головных уборов, лентах и т.д. … В эти скорбные времена женщины и мужчины должны избегать носить цепочки из жемчуга или из золота, ожерелья, или браслеты. Одежды, украшенные жемчугом, такие как украшения из перьев вокруг шеи рубашек, платков, салфеток, шляп, подвесные пуговицы, шейные платки – не должны носить».

Такие указы действовали по всей Европе. Чтобы понять, почему народ допускал вмешательство церкви и государства в свою частную жизнь, нам необходимо помнить, что Церковь и государство воспринимались как родительские учреждения, действовавшие совместно для блага народа. Но независимо оттого, что мы думам о праве церкви и государства издавать законы, касающиеся личной жизни людей, - факт остается фактом, что эти законы открывают уважение к библейским принципам скромности в одежде и их цель – помочь людям жить в согласии с ними.

 

 

Скромность внешнего вида анабаптистов

 

Реформаторское движение, начатое Лютером, Кальвином и Цвингли, продолжали анабаптисты, предшественники меннонитов, баптистов, гуттеристов и моравских братьев. Их цель была – возвратиться к простоте христианского образа жизни времен апостолов. Они верили, что Церковь недостаточно реформировать лишь доктринально, очищая ее от всех, противоречащих Писанию ересей; необходимо в повседневной практической жизни следовать пренебреженным повелениям Нового Завета. Среди таковых они обнаружили повеление иметь скромный внешний вид в одежде и избегать показных украшений.

Менно Симонс – величайший голландский руководитель анабаптистов неоднократно писал о необходимости практиковать простоту, особенно в одежде и украшениях. Описывая тех христиан, которые всерьез не воспринимали новозаветного идеала простоты, он писал: «Называя себя верующими, они, однако, погрязли в своем безграничном, отвратительном высокомерии, безумной гордости и помпезности; они рекламируют себя, одеваясь в шелковые, бархатные, дорогие одежды, нося золотые кольца, цепочки, серебряные пояса, заколки и пуговицы, причудливо украшенные блузы, платки, ожерелья, вуали, фартуки, вельветовые туфли, башмаки и другие бессмысленные безделушки».[76]

Эти комментарии необходимо понимать не только применительно к библейским принципам скромности, но также в контексте дорогостоящих одежд и украшений богатого сословия. Эпоха Возрождения характеризовалась экстравагантным образом жизни, особенно в одежде и украшениях. Анабаптисты были решительно настроены следовать библейскому идеалу скромности и простоты в одежде. Идеал анабаптистов тех времен передался их потомкам, а именно меннонитам.

В своем наиболее информационном изучении «Наряды и украшения меннонитов на протяжении четырех столетий» Мелвин Джиндтерих представил, как верны были меннониты библейскому учению и христианской традиции скромности и простоте одежды. Такая позиция даровала женщинам возможность сохранить их чувство идентичности и миссии. Он заканчивает свою книгу заметкой, что «понятие о простоте все еще присутствует среди меннонитов Европы и [89] Америки… Если меннониты останутся верными их наследию, они продолжат подчеркивать принципы, что всю жизнь, включая и ее выражение в виде одежды необходимо проводить в соответствии с новозаветными стандартами смирения, управления, скромности и простоты».[77]

 

Урок из опыта меннонитов

 

Откровенно говоря, необходимо отметить, что воздействие культурного образа жизни, повлияло и на меннонитов. Джон К. Венгер, уважаемый историк-меннонит, заметил, что не все меннониты сохранили твердую христианскую позицию по отношению к мирским людям и обычаям. И в Европе и в Америке так называемые «прогрессивные» меннониты постепенно утратили чувство несоответствия к миру.

Согласно Вагнеру, в процессе культурной ассимиляции, меннониты утратили большую часть своей внутренней силы, особенно в одежде и драгоценностях. Они почти не сопротивлялись процессу культурного приспособления, искренно веря, что христианство не выражается во внешних формах и недооценивая возможностей современного общества в моделировании характера, веры и обычаев членами их братства точно по всеобщему образцу жителей Америки. Все это – результат утраты сознания их уникальной миссии и в такой же мере занижения основных меннонитских доктрин. … Они стали более подобными американским протестантам, нежели первоначальным меннонитам».[78]

Опыт методистов в их потере идентичности и миссии является результатом ослабления их христианских стандартов, особенно в сфере одежды и украшений. Все это является предостережением для любой церкви, пережившей опыт «культурного приспособления». Другими словами, то, что постигло «прогрессивных» меннонитов, может произойти и с «прогрессивными» адвентистами и любыми верующими. Верность нашему предназначению и миссии, тесно связана с воплощением в жизнь наших отличительных доктрин. Это свидетельствует о том, является ли наш образ жизни выражением того, во что мы верим. [90] Когда отдельные христиане или Церковь, в общем, позволяют носить драгоценности или вызывающие сверхмодные одежды, они тем самым ставят под сомнение реальность библейских принципов и, в конечном итоге у них остается очень мало сходства с истинными христианами.

 

Одежда и украшения американских колонистов

 

 

Реформаторское движение, начатое Лютером и Кальвином, было продолжено не только анабаптистами, но также пуританами и пиетистами. Пуритане пытались очистить Церковь в Англии по примеру кальвинистской реформации в Женеве. Их «программа очищения» была подобна программе анабаптистов в том смысле, что они противостали папской системе поклонения – ее роскошным облачениям, крестам и статуям, содействуя проповеди и трезвому образу жизни, избегая роскоши и внешних украшений. Некоторые из пуритан эмигрировали в Америку, надеясь там более верно придерживаться принципов Нового Завета, без чрезмерного вмешательства английского правительства. Из пуританской традиции вышли такие знамение проповедники как Джонатан Эдвардс и Джордж Уайфилд, игравшие выдающую роль в движении Великого пробуждения.

Пиетизм возник из Лютеранской традиции в Германии как реакция на безжизненный лютеранский догматизм. Цель пиетистского движения – вдохнуть новую жизнь в лютеранскую через опыт спасения в личном посвящении, изучении Писания, молитвы и простой образ жизни. Пиетизм произвел большое духовное влияние в Европе, когда тысячи христиан соединились совместно, в маленькие группы для изучения Библии и молитвы. 24 июня 1738 года Джон Уэсли присутствовал на одной из таких встреч на Альдерсджейте Стрит, в результате чего, «его сердце было сильно согрето» и его жизнь радикально изменилась.

Подобно пуританам, многие пиетисты прибыли в Америку и поселились в колониях Новой Англии. Они принесли с собой свои религиозные убеждения, в том числе скромность и простоту в одежде. Лейх Эрик Шмидт описал роль, которую сыграла одежда в социальной Америке: «Одежда в ранней истории Америки благоприятствовала религиозному и социальному порядку; она способствовала утверждению таких понятий как авторитет, [91] иерархия, общество и пол. В то время одежда воскресила теологическую и духовную сущность ранней американской культуры. Представления о субботнем дне, богослужениях, о грехе, добрых делах, о чистоте, эсхатологии, и искуплении, - все это ярким образом отразилось в одежде».[79]

Влияние реформы в одежде в колониальной Америке хорошо известно – к примеру, штат Пенсильвания стал известным как «простой и скромный штат». Мэлвин Джинджерих отметил, что «в последнее время тысячи американских туристов посетили Ланкастер Кантри, Пенсильванию, чтобы посмотреть на жизнь «простого, скромного народа» Америки и, возможно, многие из них возвратились в Нью-Йорк и другие города с единственным поверхностным пониманием – почему эти сограждане, чьи предки находились в этой стране свыше двух столетий назад, не были вполне изменены американским образом жизни, а наоборот, сохранили простой стиль одежды, и свой простой стиль жизни».[80]

 

Шесть доводов Джона Уэсли в пользу скромности в одежде

 

Джон Уэсли выделяется среди многих пиетистов и пуритан, которые превратили вопрос экстравагантной одежды и украшений в острую моральную проблему. Его ясные и неотразимые учения по вопросу одежды служат основой раннего методистского понятия в Америке. Фактически, его учение оказало значительное влияние на Церковь христиан АСД, ибо некоторые из пионеров адвентистского движения, в том числе и Елена Уайт, вышли из методистской Церкви.

Первые адвентисты весьма уважали учение Уэсли об одежде и украшениях. К примеру, это подчеркивается изданием статьи: «Об одежде. Из совета Уэсли людям, называемым методистами», 19 июля 1855 года, выпуск «Ревью энд Геральд» - официальный орган Церкви АСД. В этой статье Уэсли обращается к методистам по вопросу простоты и аккуратности в одежде, избегая применения золота, драгоценных камней и дорогих нарядов.

В проповеди «Об одежде», представленной 30 декабря 1786 года, Джон Уэсли представляет шесть главных причин, согласно которых христиане методисты не должны украшать себя «золотом, драгоценными камнями и дорогими нарядами».[81] Я кратко суммирую эти причины, ибо они все еще уместны для нас сегодня. [92]

Первая причина – ношение роскошной одежды и украшений «пробуждает и увеличивает гордость … Нет ничего более естественного, чем помышлять о себе лучше, ибо мы одеваемся в лучшие одежды». Уэсли иллюстрирует эту причину, указывая на многих людей Англии,- не только на лордов, но также на «честных торговцев», которые приписывают себе «высокие личные качества из-за ценности своих одежд».[82]

Вторая причина – «дорогие одеяния порождают и развивают тщеславие. Под тщеславием я подразумеваю любовь и желание, чтобы вами восхищались и хвалили … Чем больше вы поддаетесь этому желанию, тем больше оно будет увеличиваться. Мы достаточно тщеславны уже по своей природе, потворствуя ему, вы многократно, в сотни раз увеличиваете ее. Остановитесь! Поставьте перед собой цель – угождать только Богу, и все эти украшения исчезнут».[83]

Третья причина – «Дорогие одежды склонны порождать жадность и бурные страсти. Поэтому, апостол противопоставляет «внешние украшения» - «украшению кроткого и спокойного духа». Под жадностью, Уэсли очевидно подразумевает внутреннее напряжение, ибо внешнее украшение не в состоянии пережить опыт «кроткого и спокойного духа».[84]

Четвертая причина – «дорогие одежды склонны создать и разжечь похоти». Очевидно, Уэсли имеет в виду, что нескромная одежда может пробудить «низменные чувства». «Вы разжигаете пламя, которое может уничтожить вас и тех, кто восхищается вами».[85]

Пятая причина – безответственное управление. Деньги, потраченные на украшение самих себя уже невозможно использовать на то, чтобы одеть нагих. Те, кто говорит: «Я могу быть таким же смиренным в одежде из золота, как и быть облаченным во вретище», - Уэсли отвечал: «Даже если вы сможете быть таким же смиренными когда одеваетесь в многоценные одежды, как и находясь в простых одеждах, однако вы не сможете изобиловать в добрых делах». Каждый рубль, который вы сможете сэкономить и бесполезно не истратить на роскошные одежды, - можно использовать, чтобы одеть неимущих и удовлетворить различные нужды бедных».[86] Уэсли подчеркивает эту причину более всех предыдущих, вероятно осознавая важность [93] христианского управления ресурсами, которые напрасно растрачиваются для личного украшения. Тем, которые утверждали: «Но я могу позволить себе это». Уэсли отвечает: «О, устрани это пустое, бессмысленное слово! Никакой христианин не может позволить себе расстрачиватть любую часть состояния, которую Бог вручил ему».[87]

Шестая причина – внешние украшения подрывают «всю природу внутренней святости». «Все время, когда вы заняты «внешними украшениями», внутренняя работа Святого Духа останавливается; или лучше всего сказать нарушается в почти незаметной степени. Вместо все большего возрастания в духовном, вы все более и более становитесь настроенным по земному. Если однажды вы имели общение с Отцом и Сыном, теперь это общение постепенно уменьшается; и вы незаметно все более и более погружаетесь в дух мира, в безрассудные и вредные желания и низменные похоти. Все эти и многие другие беды произрастают из одного и того же корня – ваше увлечение дорогими роскошными украшениями». [88]

Мы не можем лишь восхищаться Уэсли за его прямые, откровенные проповеди на болезненно, чувствительную тему об одежде, но также за его понимание – как внешние украшения препятствуют внутренней работе Святого Духа. Влияние сильных проповедей Уэсли ощущалось не только в Англии, но также и в Америке. Сам Уэсли рассказывает нам, как во время краткого пребывания в Саваннах, штат Джорджия, он проповедовал в одной церкви, прихожане которой носили золотые украшения и дорогие одежды, как и в Лондоне. Но в результате его сильных откровенных евангельских проповедей, в них произошли радикальные изменения. После этого за все время моего служения в Саваннах, я больше не видел в церкви ни золотых украшений, ни роскошной, дорогостоящей одежды; люди в общем одевались в простые чистые льняные или шерстяные одежды».[89]

 

Фиби Палмер – реформатор одежды

 

Реформу одежды, начатую Уэсли, продолжила Фиби Палмер (1807 – 1874). Будучи влиятельным членом методистской церкви, она начала работу возрождения, содействовавшего возникновению некоторых ведущих современных евангельских деноминаций, в том числе и для появления пятидесятничества. Всестороннее изучение о ее содействии развитию христиан Америки недавно совершил Чарльз Эдвард Уайт. [90] [94]

Подобно Уэсли, Фиби Палмер верила, что модная одежда и украшения являются препятствием для святости. Она начала кампанию за реформу в одежде, полагая, что экстравагантные одежды и украшения предательски содействуют раздвоению сердца и напрасной трате денег. Она проповедовала, что носящие модные одежды и украшения – «больше любят наслаждения, нежели Бога» (2 Тим. 4:3 – англ. перевод текста). Их жизнь открывает, что они «друзья миру и враги Богу» (Иак. 4:4 – англ. перевод стиха).[91]

Фиби Палмер лично знала одну женщину – «христианку», которая носила драгоценные украшения на сумму 5 000 долларов. Она называла такое растрачивание Божьих средств «языческим» обычаем. Цитируя книгу Судей 8:24 «У неприятелей было много золотых серег, потому что они были измаильтяне», она называла всех, кто сейчас носит золотые и другие драгоценности не настоящими израильтянами, а измаильтянами. Они должны очиститься от этих языческих реликвий и закопать их подобно Иакову – всех богов и серьги под дубом в Сихеме. (Быт. 35:4)[92] Ее проповеди способствовали великому духовному пробуждению и рождению Движения святости.

 

Упадок в реформе одежды

 

К сожалению, вклад в реформу одежды, внесенный проводниками возрождения, подобно Уэсли и Фиби Палмер, вскоре был, в общем, забыт. Большинство евангельских церквей, которые прослеживают свое происхождение от этих пионеров, уже больше не поддерживают стандарты скромности в одежде, как учили об этом их основатели. Они уже не рассматривают внешний вид как важные показатель христианского характера. Эту измененную позицию можно видеть, сравнивая старые церковные уставы с новыми, современными.

К примеру, в Церковном уставе 1856 года издания, озаглавленном «Учения и дисциплинарные меры методистской епископальной церкви читаем следующий раздел об одежде: «Вопрос: Должны ли мы настаивать на соблюдение правил в одежде? Ответ: «Любой ценой! Сейчас не время поощрять излишества в одежде. Поэтому весь наш народ следует увещевать – сообразоваться с духом апостольских принципов: «украшать себя не плетением волос, ни золотом, ни жемчугом, ни многоценною одеждою» (1 Тим. 2:9).[93] Такое же заявление повторено и расширено в издании 1881 года, под заглавием: «Дисциплинарные меры методистов - Уэсли соединенных в Америке». Читаем дополнительное предложение: [95] «Никого поэтому не следует принимать в Церковь, пока они не оставят ношение золотых и бесполезных украшений».[94]

С 1940 года в изданиях устава этой церкви не обнаружено никаких таких заявлений. Начиная с 1940 г. и в последующих изданиях нет раздела об одежде в уставе: «Учения и дисциплинарные меры методистской церкви». Фактически, раздел об одежде издания 19 столетия совершенно опушен в недавних уставах. Я спросил некоторых методистских служителей, по какой причине их церковь опустила раздел об одежде и украшениях? Ответ гласил, что этот пробел отражает процесс культурного приспособления, затронувший не только методистов, но и все христианские церкви в общем. И как результат, все больше и больше христиан сегодня украшают свои тела дорогими одеждами и драгоценностями, не осознавая опасного влияния этих перемен на их собственную духовность и в такой же мере на их внешнее свидетельство о Христе.

 

 

Реформа одежды в Адвентистской Церкви

 

Интерес Церкви христиан АСД к реформе одежды развивался по двум главным направлениям: во-первых, - важность духовной сферы со Христом., во-вторых, важность физического здоровья. Елена Уайт – одна из главных основателей церкви АСД, в своих трудах неоднократно подчеркивала эту двойственную функцию одежды. «У нас есть хорошая возможность, прославить нашего Творца своей одеждой. Он желает, чтобы наша одежда была не только аккуратной и не вредящей здоровью, но подходящей и благопристойной».[95]

Елена Уайт выросла и воспитывалась как строгая методистка, уверенная в том, что внешний вид является показателем внутреннего духовного состояния. Она говорит: «Одежда и то, как человек носит ее, как правило показывает, каков он. Мы судим о характере человека по одежде, которую он носит».[96] Когда она в 1860 году впервые осудила широкие юбки с обручами, - причиной этого было ее заявление: «Бог желает, чтобы мы были Его «особенным» народом».[97] Подняв проблему здоровья, Елена Уайт, с 1863 года стала рассматривать одежду в связи со здоровьем.

Нужда в реформе одежды была очевидной. Модницы тогда носили многослойные длинные юбки, которые вместе с нижними юбками весили более 15 фунтов (7,5 кг). Длинные юбки собирали на улице пыль и грязь, [96] а также различного рода микробы; все это люди попросту игнорировали. Чтобы иметь тонкую талию, живот стягивали корсетами, что приводило к внутренним повреждениям. Вдобавок, юбки посадили на стальные обручи, что сделало американскую женскую одежду еще менее комфортной, а женщину – еще менее подвижной. Стоящей женщине в такой юбке требовалось 4-5 футов или 1,5 метра пространства вокруг себя, когда она садилась в машину или находилась в общественном месте. Иногда не обходилось без конфуза. Несмотря на все неудобства, касающиеся здоровья и практические неудобства, юбка с обручами считалась настолько женственной, что реформу удалось осуществить с большим трудом.

В 1861 году Елена Уайт писала, что обручи – «одно из проклятий, от которых Господь хочет нас избавить».[98] В 1865 году с помощью сестер из Баттл-Крик Е. Уайт создала модель женской одежды, которая должна была сохранить женственность и в то же время освободить бедра и талию от тесных корсетов. Эта одежда состояла из легких панталонов до щиколоток, чтобы было тепло ногам. Поверх панталонов надевалась юбка и блузка. Юбка, которая держалась на бретельках, (вся тяжесть покоилась на плечах) или застегивалась на талии, исключала обручи, тесные корсеты.

Елена Уайт рекомендовала этот фасон, но не настаивала на нем. Она никогда не намеревалась вводить униформу, но всегда рекомендовала простую, скромную и удобную одежду. Многие адвентисты одобрили ее, но другие противостояли ей, будучи слишком привязаны к модной одежде. Также были постоянные споры относительно точной длины одежды. Спустя 4-5 лет Елена Уайт признала, что реформа одежды вызвала разделение. С тех пор она оставила идею пропагандировать какой либо особенный стиль одежды и вместо этого лишь побуждала женщин – адвентисток «применять простой стиль, без украшений, умеренной длины, свободной от ненужных отделок».[99]

Советы Е. Уайт об одежде типичны для ее уравновешенного, заключительного интереса – делать все для славы Божьей. Обращаясь к женщинам – адвентисткам, она говорила: «Пусть наши сестры одеваются просто, как и поступают многие; шьют приличествующую времени одежду, из хорошей, прочной ткани, соответствующую [97] их возрасту и пусть вопрос одежды не занимает их разум. Наши сестры должны одеваться просто. Им следует носить скромные одежды, со стыдливостью и целомудрием. Представьте миру живой пример внутреннего украшения живой благодатью».[100]

 

Заключение

 

Это краткое историческое обозрение показало, что одежда и украшения всегда были важным показателем духовного падения или возрождения церкви. Мы обнаружили, что во времена материального благосостояния и моральной слабости, многие христиане следовали экстравагантной моде своего времени, полагая, что христианская вера не заключается во внешнем виде. Они недооценили силу мирской моды, и ее способность формировать их характер, согласно мирским ценностям общества. И результат такого культурного приспособления незамедлительно последовал – исчезновение внутренней духовной силы, отказ от таких библейских доктрин, как скромность в одежде и потеря тождественности и миссии церкви.

Почти сто лет тому назад Елена Уайт пророчески предвидела то, о чем мы рассмотрели в этом кратком историческом обозрении, а именно: «Во все века большинство называющих себя последователями Христа, пренебрегают теми принципами самоотречения и смирения, которые требуют скромности и простоты в разговоре, поведении и одежде. Результат всегда один и тот же: уклонение от евангельского учения ведет к принятию мирской моды, подражания обычаям и принципам мира. Живое благочестие уступает место мертвому формализму. Присутствие и сила Божья, отнятая от любящих мир людей, обнаруживается в классе смиренных верующих, которые желают повиноваться учениям Святого Слова. Из века в век эта история повторяется: одно за другим появляются новые вероисповедания, которые постепенно теряют свою простоту, а вместе с ней и свою первоначальную силу».[101]

На протяжении столетий пограничная линия между церковью и миром часто становилась неясной, особенно когда христиане [98] сообразовывались с миром в еде, питье, одежде, украшениях, развлечениях, разводах и повторных браках. Это особенно относится к нашему времени, ибо как отмечает Роберт Ст. Клер «Наша извращенная культура поклоняется таким идолам, как совершенная красота, талант, социальная позиция, превосходство престижа и сила денег. Когда церковь приспосабливается к этому скрытому язычеству, граница между церковью и миром становится все более не ясной».[102]

Если пограничная линия между миром и церковью не сохраняется, церковь очень легко может стать обществом Голливудского типа, в котором его члены встречаются один раз в неделю, чтобы поздравить друг друга со своими новомодными одеждами, драгоценностями, автомобилями, своими увлечениями, отпусками. Но церковь существует не для того, чтобы похлопать мир по плечу, а для того, чтобы спасти мир.

 

Глава пятая