Классификация морфологических категорий по признаку синтагматической  значимости

Говоря о синтагматической значимости, мы имеем в виду признак связи содержания данной словоформы с содержанием другой словоформы; соответственно в плане выражения речь идет о синтагматическом выра­жении указанной связи. По этому признаку могут быть выделены два типа морфологических категорий: 1) син­тагматически сильные (например, род, число, падеж раз­ных частей речи); 2) синтагматически слабые (например, глагольный вид).

Синтагматически сильные категории делятся на две подгруппы: а) синтагматически обусловливающие; б), син­тагматически обусловленные.

Распределение морфологических категорий русского языка по указанным типам и подгруппам представлено в следующей схеме:

• синтагматически слабые: наклонение, время, вид глагола.
• Синтагматически сильные (обуславливающие): род, число, отчасти падеж существительных, степени сравнения прилагательных и наречий, залог глагола)
• Синтагматически сильные (обусловленные): род, число, падеж прилагательных, лицо, род, число и падеж глагола, отчасти падеж существительных.

Определим отношение рассматриваемой классифика­ции морфологических категорий к грамматической тради­ции. Принцип данной классификации связан с одной из сторон проведенного Ф. Ф. Фортунатовым разграниче­ния форм, выражающих «различия в отношениях тех предметов мысли, которые обозначаются данными сло­вами, к другим предметам мысли в предложениях», и форм, выражающих «различия в самих предметах мысли, обозначаемых словами». Предлагаемая классификация непосредственно соотно­сится (но не совпадает) с проводимым А. М. Пешковским членением формальных категорий на синтаксические и несинтаксические (словообразовательные).

Рассмотрим подробнее классификацию А. М. Пешковского. Синтаксические категории определяются им как обо­значающие (соответственно несинтаксические категории — как не обозначающие) зависимость одних слов в речи /от других. К синтаксическим А. М. Пешковский относит.синтаксически зависимые категории. Так, падеж, число и род прилагательных попадают в эту группировку (в сочетании покойной ночи падеж, число и род слова покой­ной зависят от падежа, числа и рода слова ночи), тогда как число и род существительных отнесены к несинтакси­ческим категориям. Падеж существительных — синтакси­ческая категория (в сочетании люблю сестру падеж слова сестру зависит от слова люблю), тогда как число — кате­гория несинтаксическая (число слова сестру не зависит от слова люблю). Однако этот принцип не проводится по­следовательно. Так, если вид глагола определен как не­синтаксическая категория, то время и наклонение трак­туются как категории синтаксические, хотя они и «не вы­ражают зависимости составляющих их форм от окружаю­щих форм». Здесь принимаются во внимание совсем иные причины квалификации категорий как синтаксиче­ских; имеются в виду категории, выражающие отношение говорящего к тем отношениям, которые он устанавливает между словами своей речи (субъективно-объективные син­таксические категории, по терминологии А. М. Пешковского). Таким образом, А. М. Пешковский сознательно вводит в свою классификацию множественность принци­пов членения. Множественность смыслов, вкладываемых в понятие синтаксических категорий, увеличивается в ходе анализа. А. М. Пешковский обращает внимание на некоторые несинтаксические категории, которые стоят в тесной связи с синтаксическими и поэтому должны привлекаться к изучению в синтаксисе. При характери­стике их связи с синтаксическими категориями раскрыва­ется уже иной смысл синтаксического. Так, учитываются отношения обусловливающего к обусловленному: приме­нительно к залогу — читает что, а читается кем, при­менительно к виду — лежать не требует вин. над., а про­лежать требует, применительно к категории степени срав­нения — бело не требует род. над., а белее требует. Правда, речь идет о проявлениях связи некоторых несин­таксических категорий с синтаксическими, но тут же эти проявления ставятся в непосредственное отношение к са­мой основе проводимого членения: «... все эти категории стоят прямо на границе между синтаксическими и несин­таксическими». Проявление непоследовательности и противоречивости в основаниях данной классификации уже отмечались грамматистами, анализировавшими концепцию А. М. Пешковского. Так, Д. Н. Кудрявокий в неопубли­кованном отзыве о 1-м издании книги А. М. Пешковского заметил односторонность опоры при характеристике син­таксических категорий только на формы, зависимые от других форм: «Выходит так, как будто один конец той же нити, связывающей два члена предложения, оказывается синтаксическим («форма рода в прилагательном»,-—уточ­няет С. И. Бернштейн, цитирующий отрывки из отзыва Д. Н. Кудрявского), а другой конец не имеет уже ничего синтаксического (форма рода в существительном)...». С. И. Бернштейн, соглашаясь с Д. Н. Кудрявским, заме­чает, что форма рода в существительных этим воздейст­вием на форму сочетающегося с ним прилагательного тес­нейшим образом связана с тем, что Пешковский назвал «формой словосочетания»: «...всякое словосочетание дву-сторонне; немыслимо изучать связь между двумя сло­вами и, в частности, зависимость одного слова от другого, сосредоточивая внимание только „на одном конце связывающий их нити». Эти соображения Д. Н. Куд­рявского  и С. И. Бершптейна очень важны для нас. По существу, выделяя синтагматически сильные и син­тагматически слабые категории и относя к первым не только синтагматически обусловленные, но и синтагма­тически обусловливающие категории (в частности, не только род прилагательных, но и род существительных), мы идем в том направлении, которое намечено критиче­скими замечаниями Д. Н. Кудрявского и С. И. Бернштейна.Поясним основания рассматриваемой классификации морфологических категорий. Эта классификация прово­дится по признаку, имеющему отношение как к плану со­держания, так и к плану выражения, однако основным, первичным в данном случае является ^различие в содер­жании — в сильной или слабой репрезентации синтагма­тических элементов в функциях словоформ, представляю­щих морфологические категории. Что же касается разли­чий в синтагматическом выявлении морфологических ка­тегорий в плане выражения, то эти различия являются следствием разной роли синтагматического фактора в плане содержания.

То содержательное различие, которое положено в ос­нову данной классификации, является не отвлеченно со­держательным, а содержательно-структурным, соотнесен­ным с конкретными языковыми единицами. Мы говорим о содержании данной словоформы, выражаемом самой по себе этой словоформой или выявляющемся в ее отноше­нии к другой словоформе. Следовательно, при квалифи­кации различий в плане содержания уже задана языковая единица, выделяемая в парадигматическом и синтагмати­ческом ряду, существующая в языке и выступающая в конкретном акте речи. Говоря о том, что различие мор­фологических категорий с точки зрения синтагматиче­ского фактора в их содержании находит определенное выявление в плане выражения, мы имеем в виду следую­щее: данное содержательное различие, само по себе соотнесенное с определенными конкретными языковыми еди­ницами, языковыми структурами (словоформами, имею­щими план содержания и план выражения), цаходит выявление в начилии / отсутствии постоянных и обязатель­ных формальных синтагматических связей словоформ. В частности, синтагматическая значимость словоформ, за­ключающаяся в структурной функции согласования и управления, находит выражение в формальной стороне этих синтагматических связей между словоформами.

  Сильное синтагматиче­ское формальное выявление категории рода.. (как сущест­вительных, так и прилагательных, а также глаголов) непосредственно вытекает из основной функции этой кате­гории — функции * согласования. Согласовательная функ­ция обусловливает также и сильное синтагматическое вы­явление категории числа разных частей речи. У категории падежа имен существительных самая сущность падежных значений (отношение предмета, обозначенного данной словоформой, к предмету или действию, обозначенному другой словоформой) предполагает сильное синтагматиче­ское выявление в связях управления и согласования (в последнем случае имеются в виду синтагматические связи существительных и прилагательных). Синтагмати­ческий содержательный элемент лежит в основе функций категорий лица (характеристика отношения действия к его производителю, устанавливаемая с точки зрения го­ворящего) и залога (языковая 'семантическая интерпре­тация отношения понятия действия к его логическому субъекту и объекту). В категории степени сравнения син­тагматический содержательный элемент наиболее явно выражен в значении сравнительной степени (сравнение признака с предметом мысли, находящим выражение за пределами данной словоформы: умнее ее, умнее, чем она и т. п.).

Слабое синтагматическое формальное выявление кате­горий наклонения, времени и вида глагола обусловлено тем, что в самом содержании этих категорий отсутствует или слабо (непоследовательно) выражен синтагматический элемент. Так, наклонение характеризует отношение дейст­вия не к другому действию, обозначенному глаголом, и не к предмету или лицу, обозначенному существительным, а к некоторой семантической величине, не находящей специального и постоянного синтагматического выраже­ния (действие в его отношении к действительности с точки зрения признаков реальности, побудительности, гипотетичности). Конечно, глагольные формы в тексте вступают в определенные синтагматические соотношения с точки зрения категории наклонения, однако лишь по­стольку, поскольку каждая из этих форм выражает опре­деленное отношение к действительности и эти отношения оказываются взаимосвязанными. В нашем примере речь идет о модальных планах, имеющих не только парадиг­матическое, но и синтагматическое измерение (внутри такого плана, например плана императивной модальности, проявляется определенное «сцепление» соседних слово­форм). Эти синтагматические связи вторичны. Они не имеют обязательного характера. Важно то, что значение наклонения характеризует данное действие, а выражение этого значения не выходит за пределы данной словоформы. В принципе то же можно сказать о категориях вида, и времени (специфика последней категорий заклю­чается в более сильном синтагматическом выявлении — при относительном употреблении времен, в частности в некоторых типах сложноподчиненных предложений; синтагматически сильной является категория времени дее­причастий; не столь последовательно, но все же доста­точно выражен синтагматический элемент в категории времени причастий).

В предлагаемой интерпретации рассматриваемого чле­нения морфологических категорий значительную роль  играет принцип градуальной оппозиции. Морфологические категории противопоставляются друг другу не на основе отношения наличия / отсутствия синтагматической значи­мости, а по степени этой значимое. Градуальный прин­цип, более гибкий, чем принцип антонимического про­тивопоставления, позволяет учесть при классификации тот факт, что словоформы, представляющие морфологиче­ские категории, всегда характеризуются   той или иной степенью синтагматической значимости. Итак, различие между морфологическими категориями заключается не в наличии / отсутствии синтагматического выявления, а в его характере, в степени последовательности — в наличии или отсутствии постоянного и обязательного элемента связи содержания данной словоформы с содержанием другой словоформы, постоянного и обязательного синтагматического выражения этой связи.

Естественно, что в этих условиях особенно существен­ным оказывается отсутствие резких граней между двумя выделенными типами категорий. В частности, категория степени сравнения, отнесенная нами к синтагматически сильному типу, по существу могла бы быть охарактеризо­вана и как категория, занимающая промежуточное поло­жение между синтагматически сильным и слабым типами (существенно, в частности, что положительная и превос­ходная степени синтагматически различаются слабо). Как уже говорилось, признаки синтагматически сильного вы­явления есть и у категории времени.