В пределах одного и того же слова.

1. Принцип членения. Под коррелятивностью в данном случае подразумевается соотносительность сло­воформ, представляющих члены данной категории (грам­мемы) в рамках одного и того же слова (одной и той же лексемы). Иначе говоря, коррелятивность морфологиче­ской категории предполагает, что ее члены репрезенти­руются формами одного и того же слова.

Для признания каких-либо словоформ формами одного слова, на наш взгляд, необходимо не только тождество лексического значения (по крайней мере одного из зна­чений), но и наличие грамматической регулярности формообразования. Под грамматической регулярностью в этом смысле мы имеем в виду подчинение формообра­зования правилам следующего типа: «Если от форм А об­разуются формы Б (или: если формы А образуют оппози­цию с формами Б), то регулярной (постоянной для опре­деленного класса словоформ) является их соотноситель­ность в рамках одного и того же (по крайней мере од­ного) лексического значения», Например: «Если от форм совершенного вида образуются формы несовершенного вида (смешать — смешивать и т. п.), то они являются соотносительными в рамках одного и того же (по край­ней мере одного) лексического значения». Ср. недействи­тельность правила: «Если от форм несовершенного вида образуются формы совершенного вида, то они являются соотносительными...» (ср. строить — построить, но строить — застроить, настроить и т. д.).

Морфологические категории мы подразделяем на три типа: 1) категории, последовательно представленные корреляциями форм одного и того же слова, — последова­тельно коррелятивные; 2) категории, которые мо­гут быть представлены корреляциями форм одного слова, но вместе с тем репрезентируются и противопоставлен­ными друг другу формами разных слов, — непоследо­вательно коррелятивные; 3) категории, которые не могут быть представлены корреляциями форм одного слова, т. е. всегда репрезентируются формами разных слов, — н е к о р р е л я т и в н ы е.

Таким образом, категории 1-го типа являются постоян­ными носителями признака коррелятивности («корреля­тивность» +), категории 2-го типа характеризуются спо­собностью к коррелятивности, но реализуют ее непосле­довательно («коррелятивность» ±), категории 3-го типа исключают данный признак («коррелятивность»).

Распределение морфологических категорий по указан­ным типам представлено в следующей схеме:

• морфологические категории

последовательно коррелятивные: наклонение, время, лицо, число, род гла­гола, падеж суще­ствительных и других частей речи, род, чис­ло прилагательных

 

• непоследовательно коррелятивные: вид, залог гдагола, ЧШЖй Существитель­ных, степени срав­нения прилагатель­ных и наречий
• некоррелятивные: род имен существи­тельных.

Возможна и другая модификация рассматриваемого членения; оно может быть представлено как двухступен­чатая бинарная классификация:

морфологические категории  

• коррелятивные (последовательно и непоследовательно)
• некоррелятивные.

Обе ступени данной бинарной классификации осно­ваны на одном и том же признаке коррелятивности, од­нако каждая ступень характеризуется особым отношением к этому признаку. Если в основе первой ступени ле­жит возможность / невозможность коррелятивности, то в основе второй — ее последовательность / непоследова­тельность.

Рассматриваемые модификации различаются сущест­венными акцентами: трехчленная классификация под­черкивает различие между последовательно и непоследо­вательно коррелятивными категориями, трактуя их как самостоятельные типы морфологических категорий, дву­членная же классификация подчеркивает различие между категориями, способными и не способными к коррелятив­ности и в большей степени сближает последовательно и непоследовательно коррелятивные категории как разно­видности одного более общего типа. Мы отдаем предпоч­тение трехчленному варианту рассматриваемой классифи­кации, так как он подчеркивает специфику категорий вида и залога, резко отличающихся по характеру корре­лятивности от таких категорий, как род, число и падеж прилагательных, наклонение, время и лицо глагола.

Среди последовательно коррелятивных морфологиче­ских категорий можно выделить две подгруппы: 1) ка­тегории с лексически необусловленной парадигмой (род, число и падеж прилагательных, а также падеж существи­тельных); 2) категории с частичной лексической обуслов­ленностью парадигмы (время, наклонение, лицо, число и род глаголов).

Для непоследовательно коррелятивных категорий ха­рактерно широкое распространение несоотносительных об­разований, парадигма таких морфологических категорий обнаруживает высокую степень зависимости от лексики.

Предлагаемая классификация морфологических категорий восходит к известному членению грамматических категорий на словоизменительные и классификационные, но вместе с тем отличается от него. Особенности данной классификации во многом свя­заны со спецификой категорий вида и залога в славянских языках — категорий, не укладывающихся в рамки оппози­ции словоизменительного и классификационного типов. Отнесение категорий вида и залога к словоизменитель­ному типу не может быть признано убедительным потому, что эти категории (если иметь в виду все их аспекты и проявления) не тождественны категориям наклонения, времени, лица, падежа и т. д., представляющим во всех актах образования форм словоизменение — регулярное и последовательное изменение грамматических форм при сохранении тождества слова. Отнесение же указанных категорий к классификационному типу приводит к тому, что они оказываются в одной группировке с родом имен существительных; между тем возможность соотноситель­ности разных видов и залогов при тождестве лексического значения явно отличает эти категории от рода имен су­ществительных. Вид и залог глагола (а также число су­ществительных, степени сравнения прилагательных и на­речий) — категории, обладающие в русском и других сла­вянских языках такой качественной спецификой, которая требует (по отношению к этим языкам) выделения осо­бого типа морфологических категорий, а в связи с этим — видоизменения всей классификации. Основная особенность предлагаемой классификации заключается в том, что она троится на основе признака коррелятивности. Снимается требование обязательного совпадения границ словоизме­нения с границами между разными типами морфологиче­ских категорий (признак коррелятивности форм одного и того же слова может быть представлен и в тех катего­риях, которые не могут быть отнесены в полном их объеме к словоизменению). Принцип членения категорий на три группы при опоре на признак коррелятивности, выделе­ние самостоятельного типа непоследовательно корреля-тивнь1х категорий — существенная особенность предлагае­мой классификации, отличающая ее от членения морфоло­гических категорий на словоизменительные и классифи­кационные.

Классификация морфологических категорий по при­знаку коррелятивности имеет две стороны — семантиче­скую и структурную. Семантическая сторона заключа­ется в том, что учитывается наличие или отсутствие тождества лексического значения при различиях в кате­гориальных значениях грамматических форм. Иначе говоря, данная классификация опирается на семан­тическую основу тождества слова: морфологические кате­гории классифицируются с учетом возможности / невоз­можности сохранения лексико-семантической базы тожде­ства слова при замещении одного члена категории другим.

Структурная сторона рассматриваемой классификации имеет два аспекта, каждый из которых особым образом связан "Семантической стороной.

Первый аспект: отношения противопоставленных друг другу категориальных значений граммем к лексическому значению слова базируются на конкретно-языковой струк­турной основе: это отношения грамматических форм и представляющих их словоформ. Рассматриваемая класси­фикация проводится не в отвлеченном семантическом плане, а на основе существующих в данном языке рядов грамматических форм с их категориальными значениями. Речь идет о том, как относятся к лексическому значению слова (или к лексическим значениям разных слов) те ряды словоформ, которые в их соотношениях представ­ляют структуру морфологической категории, в частности ту парадигму, на которую опираются категориальные зна­чения. Ясно, что эти отношения охватывают не только содержательную, но и формально-структурную сторону морфологических категорий.

 

Второй аспект: структурной основы рассматриваемой классификации заключается в той структурно-граммати­ческой регулярности, которая трактуется нами как необ­ходимое "условие для признания форм, представляющих разные члены морфологической категории, формами од­ного и того же слова. Иначе говоря, структурно-грамматическая регулярность представляет собой, с нашей точки зрения, один из важнейших компонентов (наряду с лексико-семантическим тождеством словоформ) понятия тождества слова. Таким образом, эта регулярность вклю­чается в тот признак, на котором базируется рассматри­ваемая классификация морфологических категорий.

Два аспекта структурной основы классификации мор­фологических категорий связаны друг с другом: отноше­ние словоформ, репрезентирующих граммемы данной ка­тегории, есть отношение форм одного и того же слова или отношение форм разных слов в зависимости от наличия (при лексико-семантическом тождестве) или отсутствия фактора структурно-грамматической регулярности.

Обе стороны рассматриваемой классификации — и се­мантическая, и формально-структурная — существенны. Однако семантическая сторона представляет собой скорее предпосылку, необходимое условие классификации по признаку коррелятивности форм одного и того же слова (нет коррелятивности, если оппозиция граммем не прохо­дит внутри одного и того же лексического значения). Что же касается структурной стороны, то, будучи соот­несенной с грамматическим содержанием, она касается самого существа проводимого членения. Подчеркнем, что речь идет не только лишь о формально-структурной сто­роне, взятой изолированно от содержания, а о структур­ном принципе, охватывающем и план выражения, и план содержания. Если понимать структурный принцип ши­роко, т. е. не только как формально-структурный, но и как содержательно-структурный, т. е. касающийся била­теральных элементов целого и отношений между ними, включая и содержательные отношения, то в этом широ­ком смысле признак, на котором основана рассматривае­мая классификация, является структурным.

Рассмотрим теперь каждый из выделенных типов мор­фологических категорий в отдельности.

2. Некоррелятивные категории. Представ­ляющая данный тип морфологическая категория рода существительных отличается особым характером соотноше­ния классов форм к лексическим единицам: налицо оппозиция рядов форм (членов морфологической катего­рии), которая вместе с тем подразделяет данную часть речи на подклассы. Каждая граммема охватывает опре­деленный подкласс лексики, противопоставление граммем оказывается вместе с тем противопоставлением подклас­сов данной части речи. Тем самым исключается противо­поставление граммем внутри одного слова, одного лекси­ческого значения, исключается репрезентация морфологи­ческой категории формами одного и того же слова. Разумеется, в рассматриваемой категории налицо грамма­тическая оппозиция и, следовательно, представлена соот­носительность грамматических форм: формы мужского рода соотносятся с формами женского и среднего рода. Однако эта соотносительность не является коррелятив­ностью в пределах одного слова, одного лексического зна­чения. Такая 'Соотносительность, следовательно, совсем не совпадает с той коррелятивностью, которая положена в ос­нову рассматриваемой классификации морфологических категорий. Слова, формы которых соотносительны по грамматическому роду (например: потолок — трава — утро), — это разные слова.

3. Последовательно коррелятивные кате­гории. Такие категории представляют ядро, наиболее 3. Последовательно коррелятивные кате­гории. Такие категории представляют ядро, наиболее специфический и «чистый» тип словоизменения (слово­изменительного формообразования). Последовательная коррелятивность охватывает все формы, входящие в про­тивопоставленные друг другу ряды (граммемы). Разуме­ется, возможны случаи, когда та или иная форма не обра­зуется от данного слова или является неупотребительной (ср. неупотребительность форм повелительного наклоне­ния, а также форм 1-го и 2-го лица изъявительного накло­нения у глаголов типа гласить, горчить, набухнуть, сквозить и т. п.). Если, однако, формообразование данного типа реализуется, то оно всегда дает формы одного и того же слова — в этом и заключается его последовательная кор­релятивность.

Среди последовательно коррелятивных морфологиче­ских категорий с точки зрения их отношения к лексике, как уже говорилось, можно выделить две подгруппы: 1) категории с лексически необусловленной парадигмой (род, число и падеж прилагательных, а также падеж су­ществительных);2) категории с частичной лексической обусловленностью парадигмы (наклонение, лицо, время, число и род глаголов). Следует подчеркнуть, что лексическая обусловленность парадигмы наклонения и лица (существует немало глаголов с неупотребительными фор­мами повелительного наклонения: бодрить, булькать, вме­стить — вмещать, возобновиться — возобновляться, вывет­риться — выветриваться; светать и т. п.; подобные гла­голы неупотребительны и в формах 1-го и 2-го лица.изъявительного наклонения) является именно частичной» Лексическая обусловленность парадигмы наклонения не затрагивает форм изъявительного и сослагательного на­клонений, лексическая обусловленность парадигмы лица не затрагивает форм 3-го лица (за пределами безлич­ности). Особого рода лексической обусловленностью ха­рактеризуется категория времени, связанная с лексикой опосредованно — через категорию вида: несоотноситель­ные глаголы совершенного вида имеют две формы времени, несовершенного вида — три, а глаголы, имеющие формы обоих видов, обладают и полной парадигмой видо-временных форм (ср.: отзвучал — отзвучит; зависел — завишу — буду зависеть; рассказывал — рассказал — рассказываю — расскажу ■— буду рассказывать).

 

4. Непоследовательно коррелятивные ка­тегории. Эти категории мы рассмотрим более подробно, так как до сих пор они   выделялись в научной лите­ратуре как самостоятельная разновидность морфологиче­ских категорий. Характеристика этого типа является наи­более сложной. Непоследовательно коррелятивные катего­рии представляют тот тип формообразования, для которого характерно совмещение коррелятивности (соотноситель­ности форм одного и того же слова) с некорреля­тивностью, широкое распространение несоотносительных образований; ср. несоотносительные глаголы совершенного и несовершенного вида, глаголы, выступающие только в активе, несоотносительные по числу существительные, несоотносительные формы положительной степени при­лагательных и наречий. Парадигма указанных категорий обнаруживает высокую степень зависимости от лексики В категориях вида и залога представлены ^два типа отношений между формами, репрезентирующими противо­поставленные друг другу граммемы: 1) грамматически регулярный тип, в рамках которого мы имеем дело с формами (ущого и тог^р же сдова) (ср. видовые пары типа утратить. "— утрачивать, являющиеся результатом дм-, перфективации, и залоговые пары типа утратил — был утрачен; утрачивающий— утрачиваемый, представляющие собой результат причастной пассивизации); 2) нерегу­лярный тип, по отношению к которому есть основания говорить об особого рода соотносительности форм разных слов/(ср. видовые пары типа ставить — поставить, являю­щиеся результатом перфективации, и залоговые пары типа утрачивать — утрачиваться, являющиеся результа­том возвратной пассивизации),

Рассмотрим подробнее указанное различие. Имперфективация — это процесс, направленный на. образование ви­довой пары. Возникновение видовых корреляций является регулярным результатом этого процесса. Что же касается перфективации, то она в одних случаях приводит к обра­зованию видовой пары (строить — построить, прятать — спрятать, публиковать — опубликовать), а в других — нет (ср. работать — выработать, доработать, заработать, на­работать, обработать, переработать, поработать и т. д.). Присоединение приставки направлено прежде всего на из­менение лексического значения глагола или словообразо­вательного значения способа действия. Попутно осущест­вляется перфективация, но образование видовых пар — лишь спорадический и далеко не регулярный результат процесса перфективации.

Относительная грамматическая регулярность залого­вых корреляций первого типа (при причастной пассиви­зации) заключается в следующем: если от невозвратных финитных и причастных форм образуются формы пассивных причастий (подлинные причастия, не подверг­шиеся адъективации), то данное противопоставление всегда проходит внутри одного слова и внутри одного и того же лексического значения в слове. Это и дает осно­вание (как и по отношению к видовым парам в области имперфективации) говорить в данном случае о формах одного и того же слова. Отсутствие грамматической регу­лярности корреляций 2-го типа (при возвратной пассивизации) очевидно. Мы не можем сказать, что присоедине­ние постфикса -ся к невозвратному образованию всегда дает противопоставление актива и пассива. В одних слу­чаях возникает оппозиция актива и пассива (затраги­вать — затрагиваться, рассматривать — рассматриваться и т. п.), а в других — нет (сердить — сердиться, прибрать — прибраться и т. п.). Это дает основание (как и по отно­шению к видовым парам в области перфективации) верить в данном случае о формах, которые хотя и могут характеризоваться тождеством лексического значения, но ввиду отсутствия грамматической регулярности не могут быть признаны формами одного и того же слова.

Морфологические процессы формообразования при им­перфективации и причастной пассивйзации монофунк­циональны, они направлены лишь на образование новых форм й представляют словоизменительное формообразо­вание. Процессы же префиксации и постфиксации поли-функционалыны, у них двоякая направленность: одни и те же языковые средства (префиксы и постфикс -ся) служат для образования как новых форм, так и новых слов; здесь представлено формообразование, сопряженное со слово­образованием, т. е. формообразование несловоизменитель­ное, классификационное.

Аналогия между имперфективацией и причастной пассивизацией, с одной стороны, и перфективацией — воз­вратной пассивизацией, с другой, не является полной. В частности, различие заключается в следующем. Перфективация является постоянным результатом префикса­ции: каждый раз, когда от бесприставочного глагола не­совершенного вида образуется (в плане синхронии) при­ставочный глагол, возникает глагол совершенного вида (в одних случаях непарный, в других — парный). Пасси­визация же не представляет собой постоянного результата присоединения постфикса -ся к невозвратному глаголу: в одних случаях постфиксация приводит к пассивйзации (только лишь к пассивйзации, при отсутствии лексико-семантических изменений, например, анализировать ■— анализироваться, замалчивать — замалчиваться, заме­рять — замеряться, или вместе с тем к образованию новых лексических и словообразовательных значений, напри­мер: закрывать — закрываться, запрягать — запрягаться); в других же случаях присоединение постфикса -ся не ведет к образованию пассива (например: сердить — сердиться, ссорить — ссориться). Иначе говоря, префиксация им­перфективного глагола всегда сопровождается перфекти­вацией, тогда как постфиксация невозвратного глагола не всегда ведет к пассивйзации. Есть и другие различия. Так, противопоставление имперфективации и перфектива­ции затрагивает образование обоих членов морфологи­ческой категории (в одном случае — несовершенного, а в другом — совершенного вида), тогда как противопо­ставление причастной и возвратной пассивизации каса­ется лишь образования одной из граммем (пассива). Иными словами, в области вида регулярный и нерегуляр­ный типы формообразования представлены двумя разными (и разнонаправленными) процессами, тогда как в области залога речь идет о двух разновидностях одного и того же процесса — пассивизации. Еще одно различие: причастная пассивизация лишь в случаях типа раскрывший — раскры­тый; раскрывающий — раскрываемый представляет залого­вое формообразование при сохранении тождества всех остальных грамматических характеристик (ср. аналогич­ное явление в случаях типа раскрыть — раскрывать; рас­крывший — раскрывавший; раскрой — раскрывай и т. п.); что же касается причастной пассивизации типа раскрою — буду раскрыт, то она связана с изменением целого ряда грам­матических характеристик, связанных с различием между синтетическими личными и аналитическими причастно-страдательными формами (в области вида имперфектива­ция не связана с такими расхождениями).

Итак, имперфективация и причастная пассивизация, перфективация и возвратная пассивизация — далеко не тождественные процессы. Черты различия между ними весьма существенны. Сопоставляя эти процессы, мы стре­мились подчеркнуть параллелизм между ними лишь в од­ном отношении: имперфективация и причастная пассиви­зация представляют регулярный тип формообразования, тогда как перфективация и возвратная пассивизация тип нерегулярный. Для нас важно подчеркнуть, что как в категории вида, так и в категории залога представлены два типа отношений между словоформами, репрезентирую­щими противопоставленные друг другу граммемы, — оппо­зиция форм одного и того же слова (грамматически регу­лярный тип) и (даже при лексическом тождестве) оппози­ция форм разных слов (грамматически нерегулярный тип).

Различие грамматически регулярного и грамматически нерегулярного типов корреляций характеризует лишь ка­тегории вида и залога. Только в этих категориях область соотносительности в широком смысле распадается на две части, в одной из которых представлена грамматически регулярная коррелятивность форм одного и того же слова, а в другой — грамматически нерегулярная соотноситель­ность форм разных слов. Распадение видового и залого­вого формообразования на эти две части (при широко распространенной видовой и залоговой несоотноситель­ности) является одним из признаков, объединяющих эти категории.

Что же касается категорий числа имен существитель­ных и степени сравнения прилагательных и наречий, то в них рассматриваемое различие двух типов коррелятив­ности не представлено.

В категории числа существительных можно констати­ровать, с одной стороны, коррелятивность форм одного и того же слова {палка — палки, окно — окна и т. п.), а с другой — некоррелятивность, которая охватывает как случаи типа еда, сани, так и случаи типа верх — верхи. Аналогичны отношения в категории степени сравнения. _]

В целом категории числа существительных и степени сравнения прилагательных и наречий характеризуются известной мерой грамматической регулярности корреля­ций при тождестве (по крайней мере одного) лексиче­ского значения, однако лишь в ограниченных условиях (для категории числа — в рамках большей части счи­таемых существительных, для категории степени сравне­ния — в пределах качественных прилагательных и наре­чий). Эта коррелятивность ближе к грамматически ре­гулярному, чем к нерегулярному типу, поскольку она характеризует центральные, ядерные репрезентации ука­занных категорий в пределах тех лексико-грамматических разрядов, которые относятся к центральным зонам сосре­доточения специфических признаков данной части речи,

88

Рассмотрим подробнее особенности непоследовательно коррелятивного типа морфологических категорий на при­мере категории глагольного вида в современном русском языке.

5. Глагольный вид как категория непоследовательно коррелятивного типа. Грамма­тически регулярные и нерегулярные корре­ляции. Основными типами видовых корреляций (видо­вых пар) являются:

а) пары, представляющие собой результат имперфективации (раскрасить — раскрашивать, решить — решать);

б) пары, возникающие в результате префиксальной перфективации (ставить — поставить, конструировать — сконструировать).

За пределами видовых пар существует, как известно, множество несоотносительных по виду глаголов.

Существуют следующие основные истолкования видо­вых корреляций:

1) Члены видовых корреляций всегда являются раз­ными словами. Отсюда делается вывод, что глагольный вид — грамматическая категория классификационного типа

(лексико-грамматическая категория).

2) Члены видовых корреляций во всех случаях пред­ставляют собой формы одного и того же слова. Отсюда вытекает, что вид глагола — грамматическая категория словоизменительного типа 3) Формами одного слова признаются только члены корреляций типа раскрыть — раскрывать (область имперфективации), в случаях же типа писать — написать либо вообще отрицается наличие видовой пары, либо при­знается возможным говорить о видовых парах, но таких, члены которых являются разными словами. Отсюда де­лаются разные выводы: во-первых, вид в целом есть ка­тегория словоизменительного типа, во-вторых, вид пред­ставляет собой категорию смешанного типа — отчасти сло­воизменительного, отчасти классификационного (первона­чальный вариант точки зрения автора этой работы) точнее) вид является категорией непоследовательно кор­релятивного типа (интерпретация, предлагаемая в настоя­щей книге).

Рассмотрим первую из указанных выше теорий видо­вых пар. П. С. Кузнецов, обосновывая понимание разных видов как разных слов, выдвинул важный принцип: «Одной семантической близости для отнесения различных образований к одной лексеме недостаточно. Необходимы основания структурно-грамматические». Этот тезис по­лучает следующую конкретизацию: «Между тем каждый из членов видовой пары образует всю систему форм, ему свой­ственную (времена, наклонения, лица, залоги, причастия, деепричастия), точно так же, как образует ее каждый из двух глаголов, несомненно различающихся в лекси­ческом отношении (например, нести — принести)» Эта конкретизация тезиса П. С. Кузнецова была под­вергнута критике, на наш взгляд справедливой, в ис­следовании Ю. С. Маслова, посвященном глагольному виду в болгарском языке: «Любая глагольная основа обра­зует, конечно, „всю свойственную ей систему форм'⁴, так же, как скажем, в имени существительном и в единствен­ном, и во множественном числе образуются все присущие данному языку падежные формы. То, что, например, родительный и дательный падеж образуются в русском языке и в единственном и во множественном числе, и в singularia tantum так же, как в единственном числе нор­мальных существительных (скажем, мужества, мужеству, как стола, столу), а в pluralia tantum так же, как во множественном числе нормальных существительных (скажем, штанов, штанам, как столов, столам), не явля­ется основанием для того, чтобы считать стол и столы раз­ными словами. Почему же к глаголу мы должны подхо­дить с другой меркой?».

Аргументы, отчасти сходные с доводами П. С. Куз­нецова, приводятся в «Грамматике современного русского литературного языка» 1970 г.: «Вид как грамматическая категория выражается оппозицией не форм одного и того же глагола, а разных глаголов. Это подтверждается, во-первых, тем, что суффиксы и префиксы, формирующие те глаголы, которые образуют видовую пару, не являются формообразовательными; это словообразовательные мор­фемы (см. § 27). Во-вторых, глаголы, образующие видо­вую пару, имеют разные формы спряжения и разные ин­финитивы».Эти доводы не представляются достаточно убедительными. В § 27, на который ссылаются авторы, говорится, в частности, о том, что суффиксы в русском языке — преимущественно словообразовательные; слово­изменительными являются суффиксы компаратива, про­шедшего времени, инфинитива, причастий и деепричас­тий. Таким образом, здесь не приводятся какие-либо факты, которые препятствовали бы отнесению суффиксов имперфективации к словоизменительным, а лишь дается перечень образований со словоизменительными суффик­сами, не включающий суффиксы вида. Таким образом, решение, принятое в одном разделе, аргументируется ана­логичным решением, принятым в другом разделе данной грамматики. На наш взгляд, поскольку суффиксы имперфективации являются регулярным средством образования несовершенного вида от совершенного и имеют лишь грамматическую функцию, ничто не препятствует их оп­ределению как суффиксов словоизменительных.

Указание на то, что глаголы, образующие видовую пару, имеют разные формы спряжения и разные инфини­тивы, на наш взгляд, также недостаточно убедительно. Обращаясь вслед за Ю. С. Масловым к категории числа имен существительных, заметим, что существительные единственного и множественного числа {плод—плоды и т. п.) имеют разные формы склонения, но это не мешает исследователям, различающим словоизменительные и классификационные категории, считать число словоизме­нительной категорией (когда стремятся обосновать взгляд на число имен существительных как категорию классифи­кационную, ссылаются на другие факты — прежде всего на случаи лексической несоотносительности). Изъявитель­ное, повелительное и сослагательное наклонения глагола имеют отчасти разные формы спряжения — с точки зре­ния изменения глагола по временам, лицам и родам, однако это никак не влияет на оценку наклонения как словоизменительной категории. Вообще в том факте, что разные виды имеют разные формы спряжения (с точки зрения изменения глагола по временам, принадлежности к I или II спряжению, к тому или иному глагольному классу) и разные инфинитивы, на ваш взгляд, нет прин­ципиального противоречия с признанием разных видов (мы подразумеваем корреляции типа рассказать — рас­сказывать) формами одного слова. Разными формами спряжения могут обладать и разные слова, и разные формы одного слова. Если это различие в формах спряже­ния касается факторов структурно-функционального ха­рактера (ср. разные парадигмы времени у образований совершенного и несовершенного вида), то перед нами ре­зультат взаимодействия грамматических категорий, не имеющий прямого отношения к их словоизменительной или классификационной природе. Если это различие фор­мально-структурного характера, не связанное с разли чиями в семантических функциях (принадлежность к I или II спряжению, в части случаев и принадлежность к тому или иному глагольному классу), то здесь также нет ничего такого, что не соответствовало бы словоизмени­тельной природе видовых корреляций указанного типа.

Если рассмотренная выше теория считает лексико-семантическое тождество членов видовых пар недостаточ­ным для признания их формами одного слова и подчерки­вает значимость структурно-грамматических критериев, то вторая теория, трактующая разные виды как формы од­ного слова, наоборот, выдвигает на передний план лексико-семантическое тождество членов видовых пар.

Общим для обеих теорий, хотя они полярно противо­положны по конечным выводам о характере категории вида, является такой подход, при котором оценка видовых пар и категории вида в целом дается безотносительно к различиям, существующим между процессами имперфективации и перфективации.

Третья теория основана на учете различий между ука­занными процессами прежде всего с точки зрения того общего структурно-грамматического принципа, который был выдвинут П. С. Кузнецовым. Однако в рамках данной теории этот принцип получил совсем иное истолкование. Ю. С. Маслов пишет: «...в случае переписать —- перепи­сывать есть не только „семантическая близость", точнее: тождество лексических значений, но как раз есть и все основания „структурно-грамматического порядка" для того, чтобы говорить о формах одного глагола (грамматиче­ская «регулярность» формы переписывать). Наоборот, в случаях типа писать — написать имеется одна только „семантическая близость" и никакой грамматической „ре­гулярности" не наблюдается. Поэтому-то мы в этих слу­чаях и говорим не о формах одного слова, а только о близких синонимах» Эта мысль представляется правильной. Выскажем не­которые дополнительные соображения о грамматической регулярности и о различиях между имперфективацией и перфективацией с данной точки зрения.

Имперфективация — это процесс, целью и регулярным результатом которого является образование видовой пары. Говоря о регулярности при имперфективации, мы имеем в виду именно регулярность результата этого процесса — образования видовой пары. Если от совершенного вида при помощи определенных суффиксов (а в части случаев и дополнительных средств — чередований и изменения ударения) образуется несовершенный вид, т. е. если про­цесс имперфективации осуществился, то регулярно (по­стоянно, закономерно, так, что всегда можно предугадать такой результат) возникает видовая пара. Этому не про­тиворечат наблюдающиеся иногда расхождения в неко­торых из значений исходного и производного образований (ср. задаться — задаваться: значение быть высокомерным; чваниться, важничать' отмечено лишь в несовершенном виде). Дело в том, что для признания двух образований видовой парой при многозначности глаголов, как уже го­ворилось выше, достаточно тождества по крайней мере в одном лексическом значении. Такое тождество является при имперфективации регулярным (полное лексическое расхождение исходного и производного образований при имперфективации — чрезвычайно редкое, исключительное явление, ср. заблудиться и заблуждаться).

Иной характер имеет процесс префиксальной перфек­тивации. В результате этого процесса от основы несовер­шенного вида образуется глагол совершенного вида, од­нако при этом обычным оказывается появление нового лексического значения (ср. лежать — отлежать) или но­вого словообразовательного значения способа действия (ср. лежать — полежать). Результатом присоединения приставки может оказаться и образование видовой пары (например: гасить — погасить, штрафовать — оштрафо­вать), но такая возможность реализуется нерегулярно.

В ряде случаев можно установить некоторые тенден­ции, обобщающие отдельные факты, например, приставка на- утрачивает значение *на поверхность, на поверхности чего-либо' (вернее, почти утрачивает, так как сохраняется едва заметный оттенок, «след» данного значения, накла­дывающийся на значение результативности) не только в глаголе написать, но и в других глаголах, обозначаю­щих нанесение каких-либо начертаний на поверхность чего-либо: нарисовать, налиновать, напечатать, начертить] приставка по- имеет лишь результативное значение не только в глаголе побелеть, но и в других случаях, когда она присоединяется к глаголам, обозначающим переход в какое-либо состояние: побагроветь, побледнеть, поблек­нуть, побуреть, поглупеть, пожелтеть, померкнуть и т. д. Однако такие тенденции имеют не грамматический, а лексико-семантический или словообразовательный ха­рактер. Они распространяются на ограниченное число глагольных лексем. Отражение этих частных закономер­ностей в лингвистическом описании не может приобрести формы грамматических правил, отвлеченных от значений определенных лексико-семантических групп или словооб­разовательных разрядов. Той структурнограмматической регулярности, которую мы наблюдае