Вуллонгонг в Австралии 23 февраля 2015 года

ВАЖНОЕ РЕШЕНИЕ

В КОНЦЕ января 2015 года Мари с Мике улетают в Сингапур. Там они должны отдохнуть и перейти на новый часовой пояс перед концертами в Новой Зеландии и Австралии. Тур стартует в Вектор Арене в Окленде. Дальше предстоят концерты в Брисбене, Перте, Аделаиде, Мельбурне, Долине Ярра и, в конце, несколько концертов в Сиднее и недалеко от него. 4 грузовика грузоподъемностью 7,5 тонн техники обогнут континент. 9 шведов и 7 австралийцев вместе в так называемой "команде".

Я еду в Сидней, чтобы присутствовать там и увидеть своими глазами Мари в роли, о которой мы только говорили на кухне в Юршхольме. О встречах с аудиторией на больших аренах, которые она описывала так много раз. Шведское турне было немного другим, более спокойным и ностальгическим в разных концертных залах по всей стране. Сейчас должно быть более крутое и большое шоу. И, возможно, еще более ностальгическое. Roxette будут играть свои песни, но пока не будет ничего из нового альбома, который выходит следующей осенью или зимой.

Сегодня мы выезжаем в Вуллонгонг. Так называется девятый по величине город с 300 000 жителей. Он расположен, как почти все австралийские города, на побережье. Большие части этого огромного континента считаются непригодными для проживания, во всей стране жителей примерно как в половине Италии.

В Сиднее Мари, Мике и Оскар поселились в шикарном отеле The Langham. Там же разместились Пер, Оса и Габриэль, а остальная часть группы, команда и я поселились в отеле Four Seasons недалеко, в четверти часа ходьбы.

У отеля The Langham открывается фантастический вид на побережье Сиднея. Снаружи припаркован черный автомобиль, в котором ожидает водитель, чтобы отвезти Мари, Мике, Оскара, менеджера тура Боссе Йохансона и меня в Вуллонгонг.

Новое важное решение было принято перед началом этого тура. Оно висело в воздухе в последние недели зимы. Мари сейчас сидит на сцене.

Менеджер тура Боссе "Боджо" Йоханссон помогает ей выйти на сцену, пока еще нет освещения, и затем она сидит весь концерт.

Пока мы едем, Мари говорит, что она теперь испытывает чрезвычайное облегчение. Теперь нет страха упасть. Нет необходимости думать о балансе и о движении ног, чтобы его не терять. Все это приводило к большому беспокойству. Теперь она может забыть о нем. Сконцентрироваться на том, что она делает лучше всего - на пении. После принятия этого решения настроение отличное, Мари не принимает это настолько серьезно, как может показаться.

"Я думаю, в этом вовсе не целый мир", - говорит она. "Становишься старше, это происходит со всеми рано или поздно. Даже с артистом. Не нужно впадать в отчаяние только из-за своих недугов. Не так много артистов моего возраста, у которых так много энергии, чтобы прыгать. Сейчас я сижу, и все в порядке".

Я напоминаю Мари, что как-то Пер Гессле сказал, что у Боно из U2 тоже проблемы с ногой, и он тоже сидит, и в любом случае не прыгает по сцене, как раньше.

Поездка до Вуллонгонга занимает два часа. Проезжая, в окно мы видим аккуратные дома с садами. Лужайки перед домами выглядят ухоженными, как поля для гольфа. Окрестности Сиднея производят очень сильное впечатление.

"Решение выступать сидя принесло большое облегчение, - говорит Мари, - но есть еще одна вещь, которой мне не хватает на сцене: это стильная обувь". Теперь она всегда в удобных кроссовках, в которых легко двигаться. Еще она старается ходить босиком при каждой возможности.

"Я выступала босиком во время тура по Швеции. Но больше не хочу, там часто бывает грязно, и мне было очень неприятно".

"Раньше обувь была моей страстью", - говорит она.

"Я очень люблю высокие каблуки. Я так мечтала, что буду на них ходить, когда вырасту. Позже, уже после успеха с Roxette, я начала скупать всю обувь, которую хотела. Представляешь, сколько это всё стоило? Я тогда получила всё то, что не могла позволить себе раньше. Дома у меня осталась потрясающе стильная обувь. Но я уже не понимаю, как я могла в них ходить. Я люблю шикарную обувь. На сцене у меня были не очень высокие каблуки, когда я бегала как сумасшедшая. Ну да ладно, это уже в прошлом".

Мари, Мике и Оскар в хорошем настроении и шутят. Концерт на фестивале в Долине Ярра они описывают как настоящее волшебство. Тропический мягкий вечер.

Roxette возобновили свои туры в 2010 году, и тогда не только Мари почувствовала, что жизнь повернулась к лучшему. Также и другие члены семьи поняли, что всё возвращается на свои круги. Роль певицы снова стала обычной. Гастролировать таким способом – это естественно для нее. И еще намного веселее.

Это был поворотный момент, - рассказывает Мари, как и много раз до этого. Пер предложил ей присоединиться. Это лучшая реабилитация, которая только может быть. Делать лучшее из того, что ты можешь делать.

Мике помнит еще один момент, когда он понял, что всё повернулось к лучшему. Когда Мари болела, она была тихая и покорная в своих страданиях. Способность самоутверждаться исчезла во время болезни.

"И я точно помню момент, когда я заметил перемену. Это было несколько лет назад. Я покритиковал её за что-то, но это не было воспринято, как обычно. Я уже не помню, из-за чего всё это случилось. Но вдруг она зашипела и назвала меня чёртовым идиотом. Я был так рад, я снова узнал мою жену!"

Вдруг через окно автомобиля мы видим Тихий океан. Огромные пенящиеся волны и сверкающее в них солнце.

"Вот мы и приехали!"

Наш черный автомобиль затормозил у арены. Двое молодых ребят стоят у входа. При виде нас они начинают заметно волноваться, кричать и махать. Они ждут, пока Боссе помогает Мари выйти из авто.

"Помаши им," - говорит Боссе, и Мари машет фанатам, которые кричат "Мы любим тебя, Мари".

Внутри мы встречаем Осу Эльмгрен, которая с 2011 года является визажистом Мари и Пера. Она также следит, чтобы всё было в порядке за сценой. Она здесь уже с девяти утра. Распределила гримерки для Мари, Пера и остальной группы. Убедилась, что там всё в порядке. Сообщила кухне о том, что нужно приготовить.

Оса говорит, что организаторам очень легко иметь дело с Roxette. У них очень немногочисленные требования. "Это всё?" - обычно следует удивленный вопрос. Мари хочет, чтобы комната была тёплой, и чтобы не было сквозняка от кондиционера. Там должны быть красивые цветы, тёплая и уютная обстановка, тёплый имбирный напиток, и всё должно быть очень аккуратно.

Оса также приносит плюшевого медведя Фредрикссона. Он белого и светло-голубого цвета, это подарок от Лассе Бергхагена.

В комнате стоит лёгкий аромат ванили, это Оса всегда использует несколько ароматических свечей. Бывает, что концертные арены организуют на месте старых хоккейных площадок, от которых остается запах, и тогда необходимо убрать его, чтобы чувствовать себя хорошо.

Самое первое, что Мари делает по приезду в арену – это обед. Перед концертом всегда нужно поесть. "Бывает по-разному",- говорит Мари. Однажды вместо еды в арене она обедала в МакДоналдсе.

В Вуллонгонге она съела цыпленка с картофелем фри и, кажется, она очень довольна.

В гримёрке висит десяток разных костюмов, подобранных специально для этого тура. Мари воспользовалась помощью стилиста Лалле Йонсона, который приобрёл для неё чисто белую куртку, которую нашёл в магазине Zara в Сингапуре.

Только что Мике был в магазине Prada в Сиднее и сделал там фотографии одежды. Она рассматривает их и, кажется, очень уверенной в том, что ей нравится, а что нет.

"Мне может нравиться, может не нравиться. Я могу сомневаться, когда речь идёт о путешествиях, но когда об одежде – нет. Я точно знаю, что мне нравится".

Они решили, что Мике съездит снова в магазин, когда они вернутся в Сидней, и купит две рубашки, что ей понравились, черную и белую с блестящими побрякушками на воротниках.

Затем Мари показала на выбранный костюм. Сегодня это будут черные джинсы и мерцающий золотом полосатый пиджак.

"Я выбираю исключительно из своих ощущений. Сегодня я хочу надеть черную куртку, завтра белую".

Мари выглядит совершенно спокойно, без каких-то признаков беспокойства.

"Почему я должна нервничать? Я выступала всю свою сознательную жизнь. Я чувствую себя как дома".

Начинается процедура макияжа. Здесь Мари может расслабиться. Она любит сидеть в гримерной, и говорит, что это заслуга Осы. Не только потому, что она отличный визажист, но и просто потому, что они стали такими хорошими подругами, и Оса помогает ей расслабиться.

"Я полностью расслабляюсь".

"Несколько раз ты уснула во время макияжа, Мари", - добавила Оса и засмеялась.

"Да, но лучше всего - это хорошее настроение. Я могу сесть сюда уставшей или грустной, но когда я встаю – я снова чувствую себя на высоте".

Оса говорит, что это не должно быть слишком долгим между наложением макияжа и выходом Мари на сцену. Вся энергия, которая генерируется благодаря действию кремов, макияжа для глаз и блеска для губ, не должна испаряться из-за нетерпеливых вздохов и долгого ожидания.

"Я не считаю, что что-то не так с её настроением," - говорит Оса чуть позже. – "Она всегда позитивна и с высоким боевым духом. Её воля настолько сильная. Для меня она пример для подражания. Человек справляется с такими трудностями, тут есть к чему стремиться для меня. Если она не сдаётся, то как можем мы?"

"Однако, я думаю, она иногда бывает слишком самокритичной. После выступления она может беспокоиться по поводу того, что сделала что-то не так, хотя аудитория ликовала, и всё прошло удивительно хорошо".

Когда макияж сделан, Мари делает несколько кругов по коридорам с поддержкой Боссе Йохансона для того, чтобы размяться.

Оса и я идём с ними. Боссе выглядит отлично в роли телохранителя Мари. Он уже давно работает в турах с Мари. С тех пор, как начался старт её сольной карьеры. Вчера вечером Мари сказала мне, что она была раньше довольно дерзкой с ним. У неё был такой стиль. Она сожалеет, что вела себя так, потому что он милейший человек, который решает все проблемы. Он просто помогает во всем. Кроме этого, он также может делать массаж ног, который улучшает кровоснабжение.

"Он всегда говорит, что всё получится, мы всё решим".

Относительно новый член группы – Деа Нурберг. Она подпевает, танцует и помогает поднять настроение сцены.

"Нет, я не долго ее знаю, но мы так быстро стали подругами. Она очень доброжелательная и профессиональная", - говорит Мари.

Мари также узнала много нового о технике пения Деи. Раньше Мари не обращала внимания на бОльшую часть её техник, но несколько раз она всё же их выполнила, а затем техника распевания стала обычным для них обеих занятием.

"Деа действительно многое об этом знает. Теперь распевание стало важной церемонией для неё и меня. Кристоффер также распевается вместе с нами, и поэтому мы вместе поём несколько строк из песен "The Look" и "Spending my time", которые требуют различные вариации с тоном".

"Мы должны добиться именно того звучания, чтобы голос мог звучать сильно в течение всего вечера. Чем старше я становлюсь, тем важнее для меня добиться такого звучания. Просто с ума можно сойти, как я могла работать с голосом раньше. Просто безумие. Не думаю, что у меня было тогда время и энергия, чтобы распеваться до концерта".

В определенной степени возраст берёт свое, говорит Мари. Я больше не могу так запросто халтурить как раньше. Как и во всём остальном моём теле, голос тоже утратил свою эластичность.

"Возможно, я не смогу больше добиться высоких нот. Я решила пеить более низким голосом. Но в некотором смысле, я считаю, что пою лучше, чем раньше. Голос стал более хрупким, и в нём есть теперь что-то новое и красивое".

Группа начинает собираться в коридоре, чтобы вскоре выйти на сцену. Они стали одной общей командой за последние годы. Ударник Пелле Альсинг и Кларенс Офверман на клавишных стояли практически у самых истоков группы. Басист Магнус Бёрьесон начал играть с Roxette в 2010 году, а Кристоффер Лундквист играет на гитаре с конца девяностых годов и становится всё более важным членом группы. В его студии, The Aerosol Grey Machine в Сконе, Пер Гессле записал свои сольные альбомы, и там также они заложили основу для последующих альбомов Roxette.

В общем, пока Мари рассказывала о группе, у всех у них вновь и вновь всплывали интересные истории обо всех и обо всём. "Мы так здорово проводим время. У всех прекрасное чувство юмора. И я постоянно смеюсь. Удивительно благоприятная атмосфера. "Участники группы кажутся такой мягкой и приятной стеной, к которой можно прислониться.

Группа поднимается вверх на сцену, и я вижу, как они исчезают в темноте. Оса следует за ними, чтобы в любой момент можно припудрить лицо и исправить макияж, и я спросила ее позже, что говорят в такой ситуации.

"Что-то, что может подбодрить", ответила она. Пелле Альсинг обычно сконцентрирован в своем собственном мире. Мари выходит первой, опираясь на Боссе.

Я выглянула из-за кулис в сторону аудитории. Внутри зала жарко и душно. В зале присутствует много пожилых людей. Вернее, людей одного с Мари и моего возраста, что нужно однажды себе признаться. Мы говорим иногда об этом, что мы - люди одного возраста. Не стоит отрицать, что годы просто так исчезли, и вы не заметили, как всё произошло. Но нужно признать, что всё осталось по-прежнему.

Я думаю об этом, когда выглянула в зал. Женщины с седыми густыми волосами и обнаженными руками захлопали в такт после звучания первых нот песни "Sleeping In My Car". Мужчины с бритыми головами и со скрещенными на пивных животах руками.

Но в зале также много молодёжи. Ведь группа Roxette выступает в течение тридцати лет, и за это время выросло новое поколение. Родители ставили своим детям песни Roxette,пока те взрослели. Теперь, возможно, в зале они все вместе, два поколения.

Мике и я стоим рядом с микшерным пультом и видим, как Мари становится мировым исполнителем, кем она и является. Она выглядит действительно намного увереннее, чем когда я увидела её в Хельсингборге и Стокгольме в её сольном туре. Теперь она сидит босиком на сцене и делает руками величественные жесты.

"Под конец концерта все в зале встанут", говорит Мике. Я сомневаюсь и окидываю своим взглядом мужика, сидящего крепко на своём стуле напротив меня и излучающего определенный вид скептицизма. Полагаю, что он пялится на более восторженную женщину, которая стоит и танцует рядом с ним. Она кружится в своём летнем платье, и в ее лице видны счастливые воспоминания, с которыми связана звучащая музыка.

Вставай-же.

Я смотрю на мужчину и думаю, что Roxette никогда не удастся поднять его со стула. Становится всё более ясно, что в зале много пришедших групп друзей. Рядом со мной танцует куча женщин под сумасшедшую "Dressed for Success", и в то же время все они заразительно смеются. Оса Гессле снимает на видео собравшихся в арене и улыбается им. Некоторые из роликов в конечном итоге будут размещены в блоге или на странице Roxette в социальной сети Facebook.

Всё больше и больше поднимается настроение в зале.

Публика в Вуллонгонге заметно раскрепостилась и вот уже запах пота стоит в теплом воздухе арены. Когда Кристоффер Лундквист исполняет а ля Джими Хендрикс австралийскую песню "Waltzing Matilda", настроение в зале поднимается до самой вершины.

После исполнения таких песен, как ”The Big L”, ”Crash! Boom! Bang!”, ”Fading Like a Flower” и в конце концов ”Joyride", группа на некоторое время покидает сцену. Зал просто грохочет, требуя группу выйти на бис.

"Этот парень никогда не встанет", говорю я Мику и указываю ему на вздутый вид со спины перед нами.

"Не, я тебе обещаю".

И когда начинает звучать последняя песня этого вечера - "The Look", выясняется, что Мике знает, о чем он говорит. Мужик встает и неожиданно начинает хлопать руками высоко над головой. Я даже заметила, как он начинает шевелить своими бедрами.

И вот я вижу, что никто в зале больше не сидит на месте.

“Это чудо, что я выжила”

РАССКАЗ МАРИ О БОЛЕЗНИ

Я ЧАСТО РАЗМЫШЛЯЮ над тем, каким же чудом я выжила. Что я не умерла, как полагали очень многие.

С тех пор, как я заболела, с целью не пропустить возможное образование новых опухолей мне делали МРТ мозга один раз в квартал, Спустя три года эти обследования сократили до одного раза в шесть месяцев. Считалось, что самая критическая фаза заболевания пройдена. Это не означало выздоровления, но с каждым новым прожитым днем шансов на него становилось все больше.

В моей голове просматривалось какое-то затемнение, и мнения врачей на то, что это было, тоже были разными. Кое-кто считал, что это была новая опухоль, другой говорил, что это травма от облучения. Просто напросто врачи не были уверены в том, что они увидели. А картинка была одна и та же, из года в год.

Позднее тот врач-онколог, который занимался моим лечением, предложил провести более современное рентгеновское обследование и посмотреть еще раз. Либо решить, что это припухлость, которая образовалась вследствие травмы от облучения. Мое самочувствие само должно было показать, что это. А я чувствовала себя хорошо. К счастью, я покончила с кортизоном, а затемнение в мозгу в размерах не менялось.

В июне 2006 года мы решили, что с этого момента меня можно считать здоровой. Что я страдаю от последствий облучения, но что я больше не больна. Что то, что врачи видят в моем мозге, это припухлость, а не злокачественная опухоль.

Это стало огромным облегчением. Я так устала от всех обследований. Если бы это было ошибкой, то мы бы уже об этом знали.

Это был важный момент, когда мы твердо решили, что с этого времени я буду считать себя здоровой.

В то лето Мике рассказал мне, насколько близка я была к смерти. Мы говорили откровенно и честно обо всем. О чем мы тогда оба думали, а Мике рассказал, как он готовился к моему уходу из жизни. Я рассказала ему, о чем думала я, но о чем тогда не могла с ним поделиться. Мы снова смогли сблизиться. Быть честными друг с другом. Было трудно слышать ту самую правду, но одновременно и хорошо. Мы получили возможность начать вместе горевать о том, что произошло.

Оставить это позади себя.

Только с недавнего времени я могу заходить в Каролинский госпиталь без слез. Я ненавижу больницы. Это сидит очень глубоко во мне. Раньше, как только я заходила в здание, я начинала плакать. Воспоминания о шоке, горе, боли, все это возвращалось ко мне от одного только запаха. Сейчас эти воспоминания поблекли.

Что мне действительно помогло в моей реабилитации, так это когда Пер Гессле сказал, что он хочет, чтобы мы снова отправились в турне. Без сомнения, это стало самым лучшим для меня лекарством.

Я была безумно счастлива, что мы снова отправимся в дорогу, но еще я нервничала. Справлюсь ли я?

Все эти тексты песен, смогу ли я их вспомнить?

У Пера на сцене есть электронный суфлер, но ведь читать с него я не могу. Я должна наизусть знать весь репертуар, а с моими проблемами с памятью, это нелегко. Но Пер только шутил со мной по этому поводу и утверждал, что и раньше я плохо знала наизусть все тексты, Поэтому он и говорит, что если я вдруг забуду текст, то мне всего лишь нужно повернуть микрофон к публике. Они то знают все тексты песен. Мне очень помогал Оскар. У него бесконечное терпение. “Давай, мама, еще раз! У тебя получится!” Он оказывает мне невероятную поддержку. Именно он сидит и повторяет со мною тексты песен перед предстоящими гастролями Roxette.

Мы с Пером решили, что начнем с Night of the Proms. Как раз туда мы и собирались непосредственно перед тем, как я заболела. Пять песен, этого было вполне достаточно. Даже если теперешняя премьера должна была состояться в Антверпене перед 15-тысячной аудиторией. Мы собирались дать 53 концерта в Бельгии, Германии и Голландии.

Премьера была ужасной. Я подхватила грипп и потеряла голос. У этого были, в том числе, и психологические причины, тем не менее, я просто напросто не могла петь.

Мы были готовы сдаться. Уехать обратно домой. Но организатор проявил большую решительность. Нам пришлось запустить фонограмму, а мне - петь одновременно с ней. Мы использовали звуковые файлы с наших репетиций. Тогда я запела хорошо, что служило доказательством того, что причиной моих проблем с голосом на сцене был стресс. Еще я забывала текст и иногда сбивалась.

Ужас, это мало сказано, и это в самом начале.

Но тогда Пер предложил исполнить "It Must Have Been Love" в акустической версии. Только он и я. Сначала я не решалась, но Пер не унимался.

За полчаса до начала концерта я наконец сказала “да”, взяв с него обещание, что об этом больше никто не узнает. Я хотела иметь возможность вытащить себя из этой ситуации, если вдруг почувствую, что не справляюсь.

Уже после всего, Пер рассказал, что он сообщил об этом всей группе, настолько он был уверен, что я обязательно справлюсь. И я это сделала! Спустя пятнадцать минут я уже знала, что мы снова все будем петь вживую. Лед тронулся. Примерно через пять концертов все заработало в полную силу.

Я вернулась.

Это была фантастика, снова встретиться со всеми своими фанатами. Плакаты с надписью "Marie we love you". Вся любовь, которую они мне дают.

Когда Night of the Proms подошли к концу, мы отправились в мировой тур, который для Roxette стал гигантским триумфальным возвращением. В общей сложности 151 концерт в 49 странах.

И сейчас мы опять гастролируем.

В течение тех трудных лет у меня было ощущение, что я была вечным пациентом. Только им, и ни кем более. Но стоять на сцене, когда гаснет свет, и ты слышишь ликование публики. Можешь ли ты понять, как это чудесно? Что это за чувство?

Это самое чудесное, что может быть.

И сегодня это чувство остается таким же чудесным, как прежде, хотя немного по-другому. Сегодня я ощущаю триумф. От того, что я живу, от того, что я до сих пор существую, как артистка.

Сегодня для меня находиться на сцене – это еще круче, чем раньше.

Я не могу выразить, что означает для меня то, что Пер всегда в меня верил. Что он такой позитивный и способный ободрить. Он умеет привести меня в хорошее настроение, и тогда ты автоматически становишься сильной.

Пер Гессле производит на меня действительно очень сильное впечатление. То, как он продолжает работать, пишет песню за песней, верит в Roxette, верит в то, что надо идти дальше. Он пишет песни одну лучше другой. Благодаря тому, что он такой сильный, мы и вернулись на сцену.

Осенью 2011 года мы снова забеспокоились. На одном из рутинных рентгеновских обследований было замечено нечто, чего не видели ранее. Была видна некая активность, которая могла указывать на новую опухоль. Врачи использовали сканер МРТ, результаты с которого обрабатывали с помощью новой техники. Возможно, именно поэтому это выглядело по-другому?

Для полной уверенности, нам предложили сделать так называемую ПЭТ-томографию (Прим. ПЭТ - позитронно-эмиссионная томография). В кровь вспрыскивают радиоактивные изотопы. Это очень дорогостоящая и сложная процедура со многими составляющими.

Все происходило в тот самый день, когда мы должны были выступать в Москве в ходе нашего тура по России. Сразу после обследования мы направились в аэропорт. Когда мы прибыли в аэропорт, служба безопасности в Москве забила тревогу. Поднялось большое волнение, завыли сирены и сбежали военные.

Они решили, что я пыталась провезти контрабандой что-то радиоактивное. Что у нас в багаже был уран. Мике пришлось объяснять им, что это содержалось у меня в крови. Что именно я сама все еще была радиоактивной.

Мы чудом не опоздали на вечерний концерт.

А новое обследование с помощью МРТ не выявило ничего нового. Просто рака у меня больше нет.