Турнир трех волшебников, опушка Запретного леса, 1994 год

 

Внезапно АЛЬБУС и СКОРПИУС оказываются в самой гуще шумной толпы.

И вдруг на сцене появляется «самый великий шоумен на свете» (его слова, а не наши), вместо рупора пустивший в ход Сонорус. Это его день, и он не жалеет себя.

 

ЛЮДО БЭГМЕН: Леди и джентльмены! Девушки и юноши! Я представляю вам… единственный и неповторимый… легендарный и захватывающий… ТУРНИР ТРЕХ ВОЛШЕБНИКОВ!

 

Громкие восторженные крики и аплодисменты.

 

Если вы из Хогвартса — крикните «ура»!

 

Громовое «ура».

 

Если вы из Дурмстранга — крикните «ура»!

 

Громовое «ура».

 

Если вы из Шармбатона — крикните «ура»!!!

 

Жиденькое «ура».

 

Что-то наши французские друзья сегодня немножко вялые.

 

СКОРПИУС (с улыбкой): Сработало! Это Людо Бэгмен.

 

ЛЮДО БЭГМЕН: Итак, все в сборе. Леди и джентльмены! Девушки и юноши! Я представляю вам… тех, ради кого мы здесь собрались… наших героев! Представитель Дурмстранга — какие брови, какая поступь, какой парень! Когда он на метле, для него нет ничего невозможного, — это Виктор Крам по прозвищу Неудержимый!

 

СКОРПИУС и АЛЬБУС (войдя во вкус, с азартом изображают учеников Дурмстранга): Крам, Крам — чемпион! Крам, Крам — чемпион!

 

ЛЮДО БЭГМЕН: Из академии Шармбатон — о-ля-ля, сама ослепительная Флер Делакур!

 

Негромкие вежливые аплодисменты.

 

А Хогвартс представляют не один, а двое участников. Первый — держись, девчонки! — наш великолепный и неотразимый Седрик Диггори!

 

Зрители бесятся от восторга.

 

И второй — вы знаете его под именем Мальчика, Который Выжил, а мне он известен как мальчик, который не перестает нас удивлять…

 

АЛЬБУС: Это мой папа.

 

ЛЮДО БЭГМЕН: Да, это знаменитый и отважный Гарри Поттер!

 

Слышатся приветственные крики. Их основной источник — нервного вида девушка на краю толпы. Это МОЛОДАЯ ГЕРМИОНА (ее играет актриса, исполняющая роль РОЗЫ). В целом ГАРРИ встречают с заметно меньшим энтузиазмом, чем СЕДРИКА.

 

А теперь — прошу тишины! Итак, первое задание. Забрать золотое яйцо. Из гнезда — прошу внимания, леди и джентльмены, девушки и юноши, — ДРАКОНА. За драконов у нас отвечает ЧАРЛИ УИЗЛИ!

 

Снова крики и аплодисменты.

 

МОЛОДАЯ ГЕРМИОНА: Если уж нельзя встать подальше, то хотя бы не пыхти на меня.

 

СКОРПИУС: Роза? Что ты тут делаешь?

 

МОЛОДАЯ ГЕРМИОНА: Кто это Роза? И где твой акцент?

 

АЛЬБУС (с сильным акцентом): Извини, Гермиона. Он принял тебя за другую.

 

МОЛОДАЯ ГЕРМИОНА: Откуда ты знаешь, как меня зовут?

 

ЛЮДО БЭГМЕН: Итак, не будем терять время и пригласим на встречу со шведским тупорылом нашего первого участника — Седрика Диггори.

 

Рев дракона отвлекает МОЛОДУЮ ГЕРМИОНУ, и АЛЬБУС готовится пустить в ход палочку.

 

И вот Седрик Диггори выходит на площадку. Похоже, он готов к испытанию. Напуган, но собран. Он уворачивается — раз, другой. Вот он ныряет в укрытие, и девушки в ужасе закрывают глаза. Они вскрикивают, все как одна: мистер Дракон, не обижайте нашего Диггори!

 

СКОРПИУС выглядит озабоченным.

 

СКОРПИУС: Альбус! Что-то не так! Маховик времени — он дрожит!

 

Слышится тиканье — настойчивое, зловещее. Оно исходит от маховика времени.

 

ЛЮДО БЭГМЕН: Седрик бросается влево и ныряет вправо… он нацеливает палочку… какую хитрость заготовил этот юный обаятельный смельчак?..

 

АЛЬБУС (простирая палочку): Экспеллиармус!

 

Палочка СЕДРИКА перелетает в руки АЛЬБУСУ.

 

ЛЮДО БЭГМЕН: Но что это?.. Темная магия в действии или нечто совсем иное? Палочка вылетает у него из рук… Седрик Диггори безоружен…

 

СКОРПИУС: Смотри, Альбус, маховик времени… С ним что-то не то…

 

Маховик времени тикает все громче.

 

ЛЮДО БЭГМЕН: Похоже, сегодня не день Диггори. На этом его выступление завершается. Он покидает турнир.

 

СКОРПИУС хватает АЛЬБУСА за локоть.

Тиканье становится оглушительным, и следует вспышка.

И время возвращается обратно в настоящее. АЛЬБУС кричит от боли.

 

СКОРПИУС: Альбус! Что с тобой? Тебе больно? Альбус…

 

АЛЬБУС: Что случилось?

 

СКОРПИУС: Наверно, у него есть предел… наверно, маховик времени может действовать только какое-то время…

 

АЛЬБУС: Как по-твоему, у нас получилось? Мы все изменили?

 

Вдруг на сцене становится тесно: на нее с разных сторон выходят ГАРРИ, РОН (теперь у него пробор сбоку и одет он заметно более консервативно), ДЖИННИ и ДРАКО. СКОРПИУС смотрит на всех них — и прячет маховик времени в карман. Взгляд АЛЬБУСА гораздо безучастнее: ему по-прежнему очень больно.

 

РОН: Я же говорил! Говорил, что я их видел!

 

СКОРПИУС: Кажется, сейчас мы все узнаем.

 

АЛЬБУС: Привет, пап. Что-нибудь случилось?

 

ГАРРИ недоуменно смотрит на сына.

 

ГАРРИ: Да. Пожалуй, случилось.

 

АЛЬБУС падает на пол. ГАРРИ и ДЖИННИ бросаются к нему.

 

Сцена 8

ХОГВАРТС, БОЛЬНИЧНОЕ КРЫЛО

 

АЛЬБУС спит на больничной койке. Рядом сидит встревоженный ГАРРИ. Над ними — портрет озабоченного добродушного старца. ГАРРИ трет глаза, встает и прохаживается по комнате. Потягивается, разминая спину.

Потом он встречается глазами со стариком на портрете. Обнаружив, что его заметили, тот вздрагивает. И ГАРРИ тоже изумлен не меньше.

 

ГАРРИ: Профессор Дамблдор!

 

ДАМБЛДОР: Добрый вечер, Гарри.

 

ГАРРИ: Я по вас скучал. В последнее время как ни зайду в кабинет к директору, так в рамке пусто.

 

ДАМБЛДОР: Что ж, я люблю время от времени наведываться и в другие свои портреты. (Смотрит на АЛЬБУСА.) Как он?

 

ГАРРИ: Вот уже целые сутки без сознания, в основном для того, чтобы мадам Помфри могла восстановить ему руку. Она сказала, что это очень странно: ее как будто сломали двадцать лет назад, и кости срослись самым немыслимым образом. Но она уверена, что с ним все будет хорошо.

 

ДАМБЛДОР: Наверное, больно смотреть, как страдает твой ребенок.

ГАРРИ смотрит вверх, на ДАМБЛДОРА, затем опускает взгляд на АЛЬБУСА.

 

ГАРРИ: Я ведь никогда не спрашивал, как вы относитесь к тому, что я назвал его в вашу честь?

 

ДАМБЛДОР: Если честно, Гарри, ты возложил на бедного мальчика тяжелое бремя.

 

ГАРРИ: Мне нужна ваша помощь. Ваш совет. Бейн сказал, что Альбусу грозит опасность. Как мне защитить сына, Дамблдор?

 

ДАМБЛДОР: И это меня ты спрашиваешь, как защитить мальчика от смертельной опасности? Мы не можем защитить молодых от страданий. Они должны и будут переносить боль.

 

ГАРРИ: А мое дело, значит, стоять и смотреть?

 

ДАМБЛДОР: Нет. Твое дело учить его, как справиться с жизнью.

 

ГАРРИ: Как? Он меня не слушает.

 

ДАМБЛДОР: Может быть, он ждет, когда ты увидишь его ясно.

 

ГАРРИ хмурится, переваривая эти слова.

 

(Проникновенно.) Это проклятье и благословение любого портрета — многое слышать. В школе, в министерстве — я слышу, что говорят люди…

 

ГАРРИ: И что там сплетничают о нас с сыном?

 

ДАМБЛДОР: Не сплетничают. Переживают. Что вы не ладите. Что с ним трудно. Что он на тебя обижен. У меня сложилось впечатление, что ты… может быть… ослеплен своей любовью к нему.

 

ГАРРИ: Ослеплен?

 

ДАМБЛДОР: Ты должен увидеть его таким, какой он есть, Гарри. Должен понять, что его мучит.

 

ГАРРИ: Разве я вижу его не таким, какой он есть? Что мучит моего сына? (Задумывается.) А может быть, кто его мучит?

 

АЛЬБУС (бормочет во сне): Папа…

 

ГАРРИ: Эта черная туча — не что-то, а кто-то, так?

 

ДАМБЛДОР: Ах, неужели мое мнение еще что-нибудь значит? Я — это краски и память, Гарри, краски и память. И у меня никогда не было сына.

 

ГАРРИ: Но мне нужен ваш совет.

 

АЛЬБУС: Папа…

 

ГАРРИ смотрит на АЛЬБУСА, а потом снова переводит взгляд на ДАМБЛДОРА — но тот уже исчез.

 

ГАРРИ: Нет-нет, погодите, куда же вы?

 

АЛЬБУС: Мы… мы в больничном крыле?

 

ГАРРИ вновь обращает внимание на АЛЬБУСА.

 

ГАРРИ (в замешательстве): Да. Но ты… с тобой все будет в порядке. Чтобы восстановиться, тебе нужно… мадам Помфри не знала точно, что прописать, но посоветовала есть побольше… шоколада. Кстати, ты не против, если я тоже… Мне надо кое-что сказать, и я боюсь, что это вряд ли тебе понравится.

 

АЛЬБУС смотрит на отца: что он собирается сказать? Потом решает не заводиться.

 

АЛЬБУС: Да, конечно.

 

ГАРРИ берет шоколадку и откусывает большой кусок. АЛЬБУС смотрит на него с легким смущением.

 

Лучше?

 

ГАРРИ: Гораздо.

 

Он протягивает шоколадку сыну. АЛЬБУС тоже отламывает кусок. Отец с сыном жуют вместе.

 

Как твоя рука — уже не болит?

 

АЛЬБУС сгибает и разгибает руку.

 

АЛЬБУС: Вроде бы нет.

 

ГАРРИ (мягко): Где ты был, Альбус? Ты не представляешь, как мы волновались. Особенно мама…

 

АЛЬБУС поднимает глаза. Врать для него дело привычное.

 

АЛЬБУС: Мы решили, что не хотим в школу. Думали начать все сначала… в мире маглов. Но потом поняли, что зря. Когда вы нас нашли, мы уже возвращались в Хогвартс.

 

ГАРРИ: В форме Дурмстранга?

 

АЛЬБУС: Форма — это… Мы со Скорпиусом просто перепутали.

 

ГАРРИ: Но почему… почему ты сбежал? Из-за меня? Из-за того, что я сказал?

 

АЛЬБУС: Не знаю. В Хогвартсе не так уж здорово, если ты там как чужой.

 

ГАРРИ: А Скорпиус… это он тебя подбил?

 

АЛЬБУС: Скорпиус? Нет!

 

ГАРРИ смотрит на АЛЬБУС, точно пытаясь разглядеть вокруг него зловещую ауру, и напряженно думает.

 

ГАРРИ: Я прошу тебя держаться подальше от Скорпиуса Малфоя.

 

АЛЬБУС: Что? При чем тут Скорпиус?

 

ГАРРИ: Я вообще не понимаю, как вы подружились, но это дело прошлое, а теперь… я хочу, чтобы ты…

 

АЛЬБУС: Но это мой лучший друг! И единственный!

 

ГАРРИ: Он опасен.

 

АЛЬБУС: Скорпиус — опасен? Да ты его видел когда-нибудь? Пап, если ты всерьез думаешь, что он сын Волан-де-Морта…

 

ГАРРИ: Я не знаю, чей он сын, я только знаю, что тебе надо держаться от него подальше. Бейн сказал мне…

 

АЛЬБУС: Кто такой Бейн?

 

ГАРРИ: Кентавр с незаурядным даром прорицания. Он сказал, что тебя окутала черная туча, и…

 

АЛЬБУС: Черная туча?

 

ГАРРИ: …и у меня есть веские основания считать, что Темная магия снова на подъеме, и я должен защитить тебя от нее. От него. От Скорпиуса.

 

АЛЬБУС медлит, потом мрачнеет.

 

АЛЬБУС: А если я откажусь держаться от него подальше? Тогда что?

 

ГАРРИ смотрит на сына, быстро соображая.

 

ГАРРИ: Есть такая карта — ее создали любители нарушать школьные правила. Теперь мы собираемся воспользоваться ею, чтобы присматривать — постоянно присматривать — за тобой. Профессор Макгонагалл будет следить за каждым твоим шагом. И стоит ей увидеть вас вместе… как она тут же примчится… стоит вам попытаться удрать из Хогвартса… и она сразу примчится. Я хочу, чтобы ты ходил на уроки — причем заниматься вместе вы со Скорпиусом теперь не будете, — а в перерывах чтобы не выходил из комнаты отдыха гриффиндорцев!

 

АЛЬБУС: Ты не можешь заставить меня ходить в Гриффиндор! Я слизеринец!

 

ГАРРИ: Не морочь мне голову, Альбус, ты знаешь, на каком факультете ты учишься. Если она застанет вас вдвоем, я наложу на тебя заклятие, которое позволит мне видеть каждое твое движение и слышать каждое твое слово. А тем временем мой отдел займется выяснением его подлинной родословной.

 

АЛЬБУС (чуть не плача): Но, папа… ты так не сделаешь… это же…

 

ГАРРИ: Долгое время я считал, что я недостаточно хороший отец, потому что я тебе не нравлюсь. И только теперь понял: мне не надо, чтобы я тебе нравился, мне надо, чтобы ты меня слушался, потому что я твой отец и лучше знаю, что тебе на пользу, а что нет. Прости, Альбус. Теперь будет так, и точка.

 

Сцена 9

ХОГВАРТС, ЛЕСТНИЦА

 

АЛЬБУС идет за ГАРРИ через сцену.

 

АЛЬБУС: А если я убегу? Тогда как?

 

ГАРРИ: Вернись в постель, Альбус.

 

АЛЬБУС: Я убегу снова!

 

ГАРРИ: Нет. Не выйдет.

 

АЛЬБУС: Посмотрим! И на этот раз я позабочусь, чтобы Рон нас не нашел.

 

РОН: Кто здесь меня поминает?

 

На лестницу выходит РОН. Теперь его расчесанные на пробор волосы блестят сверхагрессивно, мантия чуть коротка, костюм под ней такой, что солиднее некуда.

 

АЛЬБУС: Дядя Рон! Слава Дамблдору! Сейчас нам как никогда нужна одна из ваших шуточек!

 

РОН сконфуженно хмурится.

 

РОН: Шуточек? Не знаю я никаких шуточек.

 

АЛЬБУС: Бросьте! У вас же магазин волшебных фокусов.

 

РОН (теперь уже совершенно смущенный): Фокусов? Ну и ну. Все равно, я рад, что застал тебя. Я хотел принести чего-нибудь сладенького… ну, для… то есть, как бы… чтобы ты поскорей выздоровел, но… В общем, Падма… у нее-то голова работает гораздо лучше, чем у меня… вот она и подумала, что тебе приятнее будет получить что-нибудь полезное для школы. И мы купили тебе… набор перьев. Да. Да. Ну да. Смотри, какие отличные перья. Высший класс!

 

АЛЬБУС: Кто это — Падма?

 

ГАРРИ хмурится на АЛЬБУСА.

 

ГАРРИ: Твоя тетя!

 

АЛЬБУС: У меня есть тетя Падма?

 

РОН (обращаясь к ГАРРИ): Его что, Конфундусом треснули? (АЛЬБУСУ.) Моя жена, Падма. Да ты помнишь. Когда говорит, подходит немножко слишком близко, пахнет немножко мятой. (С напором.) Падма! Ну, мама Панджу! (Снова к ГАРРИ.) Из-за него я и здесь, сам понимаешь. Из-за Панджу. Опять он что-то отчебучил. Я хотел просто отправить громовещатель, но Падма настояла, чтобы я сам слетал. Не знаю, зачем. Он только смеется надо мной, и все.

 

АЛЬБУС: Но… ты ведь женат на Гермионе.

 

Пауза. РОН в полном недоумении.

 

РОН: На Гермионе? Нет! Не-е-е-ет! Клянусь бородой Мерлина, это…

 

ГАРРИ: А еще Альбус забыл, что его приняли в Гриффиндор. Удобно, правда?

 

РОН: Кхм, ну да… извини, дружище, но ты в Гриффиндоре.

 

АЛЬБУС: Но как я попал в Гриффиндор?

 

РОН: Переубедил Распределяющую Шляпу, не помнишь, что ли? Панджу поспорил с тобой, что тебе в жизни не попасть в Гриффиндор, вот ты и выбрал Гриффиндор ему назло. Не могу тебя упрекнуть, (сухо) нам всем иногда хочется стереть с его физиономии эту ухмылочку, верно? (В ужасе.) Ты только Падме не говори, что я это сказал!

 

АЛЬБУС: А кто такой Панджу?

 

РОН и ГАРРИ смотрят на АЛЬБУСА с изумлением.

 

РОН: Ну и дела! Да ты и правда малость не в себе, а? Ладно, побегу, а то как бы мне самому не получить громовещатель.

 

Он понуро бредет прочь — человек, в котором не осталось ни капли от прежнего Рона.

 

АЛЬБУС: Но это… это какая-то бессмыслица.

 

ГАРРИ: Альбус, как бы ты ни прикидывался, это не подействует. Я не изменю своего решения.

 

АЛЬБУС: Пап, у тебя два варианта: или ты ведешь меня к…

 

ГАРРИ: Нет, Альбус, это у тебя два варианта. Или ты сделаешь как я говорю, или тебе грозят серьезные, гораздо более серьезные неприятности. Ты меня понимаешь?

 

СКОРПИУС: Альбус! Ты уже выздоровел? Потрясающе!

 

ГАРРИ: Он полностью исцелен. И нам надо идти.

 

АЛЬБУС поднимает глаза на СКОРПИУСА; его терзают душевные муки. Но он идет за отцом.

 

СКОРПИУС: Ты что, злишься на меня? Что происходит?

 

АЛЬБУС останавливается и оборачивается к СКОРПИУСУ.

 

АЛЬБУС: Получилось у нас или нет? Вышло из этого хоть что-нибудь?

 

СКОРПИУС: Нет… но, Альбус…

 

ГАРРИ: Альбус! Немедленно прекрати молоть чепуху. Предупреждаю в последний раз.

 

АЛЬБУС буквально разрывается между отцом и другом.

 

АЛЬБУС: Я не могу, понимаешь?

 

СКОРПИУС: Чего ты не можешь?

 

АЛЬБУС: Я… мы… нам будет лучше, если мы с тобой больше не будем видеться. Прости.

 

СКОРПИУС остается один; сердце его разбито. Он печально глядит вслед другу.

 

Сцена 10

ХОГВАРТС, КАБИНЕТ ДИРЕКТОРА

 

ПРОФЕССОР МАКГОНАГАЛЛ крайне расстроена, ГАРРИ полон решимости, ДЖИННИ находится в сомнениях относительно того, как ей следует себя вести.

 

ПРОФЕССОР МАКГОНАГАЛЛ: Но ведь Карта мародеров была создана вовсе не для этого!

 

ГАРРИ: Если увидите их вместе, сразу же отправляйтесь туда и разлучите их.

 

ПРОФЕССОР МАКГОНАГАЛЛ: Гарри, ты уверен, что это правильное решение? Потому что… я далека от того, чтобы сомневаться в мудрости кентавров, но Бейн — чрезвычайно сердитый кентавр, и… он вполне способен перетолковать предсказания созвездий на свой лад.

 

ГАРРИ: Я верю Бейну. Альбуса надо изолировать от Скорпиуса. И ради его собственного блага, и ради всех остальных.

 

ДЖИННИ: Я думаю, Гарри имеет в виду, что…

 

ГАРРИ (жестко): Профессор знает, что я имею в виду.

 

ДЖИННИ смотрит на ГАРРИ, удивленная тем, что он способен говорить с ней в таком тоне.

 

ПРОФЕССОР МАКГОНАГАЛЛ: Альбуса проверили лучшие чародеи страны, и никто из них не обнаружил и не почувствовал ни сглаза, ни заклятия.

 

ГАРРИ: А Дамблдор… Дамблдор сказал…

 

ПРОФЕССОР МАКГОНАГАЛЛ: Что?

 

ГАРРИ: Его портрет. Мы с ним говорили. И если вдуматься в его слова…

 

ПРОФЕССОР МАКГОНАГАЛЛ: Дамблдор умер, Гарри. А в портретах, как я уже говорила тебе и раньше, нет и половины тех, кого они изображают.

 

ГАРРИ: Он сказал, что меня ослепила любовь.

 

ПРОФЕССОР МАКГОНАГАЛЛ: Портрет прежнего директора — это память. Он может оказывать мне поддержку в тех случаях, когда я вынуждена принимать трудные решения. Но когда я приступала к своим обязанностям, меня предупредили, чтобы я не путала образ с человеком. Тебе тоже не следует впадать в это заблуждение.

 

ГАРРИ: Но он был прав! Теперь я это понял.

 

ПРОФЕССОР МАКГОНАГАЛЛ: Гарри, ты попал в очень тяжелую ситуацию: пропажа Альбуса, его поиски, опасения по поводу того, что происходит с твоим шрамом. Но сейчас, поверь мне, ты совершаешь ошибку.

 

ГАРРИ: Я и раньше не нравился Альбусу. Пускай так все и останется, зато он будет в безопасности. При всем моем огромном уважении, Минерва… у вас ведь нет детей…

 

ДЖИННИ: Гарри!

 

ГАРРИ: …и вы просто не понимаете.

 

ПРОФЕССОР МАКГОНАГАЛЛ (глубоко уязвленная): Я полагала, что жизнь, отданная преподаванию, позволяет мне…

 

ГАРРИ: По этой карте вы в любой момент сможете видеть, где находится мой сын, и я надеюсь, что вы воспользуетесь этой возможностью. А если этого не произойдет… тогда я обрушусь на эту школу со всей мощью министерства. Вы меня поняли?

 

ПРОФЕССОР МАКГОНАГАЛЛ (озадаченная этой неожиданной агрессией): Прекрасно поняла.

 

ДЖИННИ смотрит на ГАРРИ, не понимая, что с ним творится. Он избегает ее взгляда.

 

Сцена 11