Социологические теории социальной нормы и отклонения

Социальная жизнь регулируется правилами. Многие ученые считают ценностно-нормативные структуры, регулирующие поведение людей, центральным аспектом общества.

Существенный вклад в понимание общества как нормативной системы внес Эмиль Дюркгейм. По мнению ученого, социальное поведение регулируется определенными правилами. Для характеристики объективных социальных явлений, которые оказывают на индивида принудительное воздействие, побуждая его к определенным, нормативно заданным способам поведения, Дюркгейм использовал понятие «социальный факт». В своем классическом определении Дюркгейм рассматривал «социальные факты» именно в нормативных терминах.

«Когда я действую как брат, супруг или гражданин, когда я выполняю заключенные мною обязательства, я исполняю обязанности, установленные вне меня и моих действий правом и обычаями. Даже когда они согласны с моими собственными чувствами и когда я признаю в душе их реальность, последняя остается все-таки объективной, так как я не сам создал их, а усвоил их благодаря воспитанию… Способы мышления, деятельности и чувствования обладают тем примечательным свойством, что существуют вне индивидуальных сознаний. Эти типы поведения или мышления не только нахо­дятся вне индивида, но и наделены принудительной си­лой, вследствие которой они навязываются ему незави­симо от его желания»[4].

Примером социального факта, по мнению диссертанта, может служить социальная норма. Норма, по Дюркгейму, устанавливает жесткие пределы допустимого поведения, ограничивая сферу «свободной деятельности» индивидов. Ограничение, пишет он, является «характерным свойством этих фактов, доказательством чего может служить то обстоятельство, что оно проявляется тотчас же, как только я пытаюсь сопро­тивляться. Если я пытаюсь нарушить нормы права, они реагируют против меня, препятствуя моему действию, если еще есть время; или уничтожая и восстанавливая его в его нормальной форме, если оно совершено и может быть исправлено; или же, наконец, заставляя меня искупить его, если иначе его исправить нельзя… В других случаях принуждение менее сильно, но все-таки существует. Если я не подчиняюсь условиям света, если я, одеваясь, не принимаю в расчет обычаев моей страны и моего класса, то смех, мною вызываемый, и то отдаление, в котором меня держат, производят, хотя и в более слабой степени, то же действие, что и наказание в собственном смысле этого слова»[5].

Итак, Дюркгейм в своих научных трудах уделял внимание не только социальным нормам, регулирующим поведение индивидов в заданном направлении, но и санкциям, применяемым к индивидам, поведение которых не соответствует ожиданиям окружающих.

По Дюркгейму, нормы осваиваются индивидами в процессе социализации. Основной функцией социализации, по Дюркгейму, является приобщение индивидов к идее «коллективного сознания», то есть в установлении однородности и целостности общества. По мнению ученого, общество посредством социальных норм должно контролировать биологическую природу человека, сдерживать его чувства и биологические импульсы, вводить их в определенные рамки. Дюркгейм считал, что если общество ослабляет свой контроль над индивидами, возникает состояние аномии[6].  

Э. Дюркгейм подразумевал под аномией период дезорганизации в жизни общества, возникшей в результате болезненного кризиса или, наоборот, благоприятных, но слишком внезапных социальных преобразований, характеризующийся отсутствием четких правил и социальных норм поведения, когда старая иерархия ценностей рушится, а новая еще не сложилась, что порождает моральную неустойчивость отдельных индивидов. Общество в этот момент оказывается временно неспособным проявлять нужное воздействие на человека. Общее состояние дезорганизации, или аномии, усугубляется тем фактом, что страсти менее всего согласны подчиниться дисциплине именно в тот момент, когда это нужнее всего[7].

Общество, по мнению Уильяма Самнера[8], представляет собой конгломерат групп. Каждая группа заботится о сохранении своей целостности. Достигается это при помощи особых правил (социальных норм), вырабатываемых группой и определяющих, что и как должны делать индивиды в различных ситуациях. У. Самнер описал процесс формирования социальных норм. По мнению ученого, нормы постепенно усиливаются, проходя четыре стадии развития: сначала они являются только попытками удовлетворения потребностей, затем становятся тем, что «обычно делается», далее – тем, «что надо делать», и, наконец, «второй натурой», способом жизни, который принимается без размышлений. У. Самнер первым ввел разделение норм на три типа: «народные обычаи, нравы и право». Обычаи описывают нормы, нарушение которых не угрожает целостности группы. Они напоминают правила приличия, например требование пользоваться ножом и вилкой. Они различаются у разных народов и культур. Нравы – более строгий вид норм. К нарушителям нравов группа применяет жесткие санкции вплоть до изгнания. Они составляют групповую мораль, или нравственность. К ним относятся требования уважать старших, помогать родственникам. Право, третий вид норм, он подразделял на обычное и формальное. Первый тип является кристаллизацией традиционной практики, второй – государственной деятельности.

Макс Вебер разработал более широкую типологию социальных норм, согласно которой нормы делятся на нравы, обычаи, условности и право. Нравы в типологии М. Вебера имеют иное значение, нежели в типологии У. Самнера. Этот тип нормы утрачивает нравственное содержание. Фактически существующую возможность единообразия в установках социального поведения ученый называет нравами, в том случае, если их существование внутри определенного круга людей объясняется просто привычкой. Нравы он называет обычаем, если фактические привычки укоренялись в течение длительного времени. Обычай – это не гарантированное внешним образом правило, которым действующее лицо фактически руководствуется добровольно – то ли просто «не задумываясь», то ли из «удобства» или по каким-либо другим причинам – и вероятного следования которому оно из тех же соображений может ждать от людей того же круга. В этом смысле обычаи не являются чем-то «значимым», ни от кого не «требуют» их соблюдения. Условность – это обычай, который считается в определенном кругу людей «значимым» и невозможность отклонения от которого гарантируется порицанием. В отличие от права условность не располагает специальной группой людей, осуществляющей принуждение. Следование условности, т. е. необходимость придерживаться принятой манеры приветствия, одежды, определенных границ в общении по форме и содержанию, весьма серьезно «ожидается» от индивида как обязательное соответствие принятым образцам и отнюдь не предоставляется его свободному решению на манер того, как обычай позволяет индивиду по своему усмотрению выбирать свои трапезы[9].

В теории социального действия М. Вебера норма получила роль маркера, разделяющего различные типы социального действия: целерациональное, ценностно-рациональное, аффективное и традиционное[10]. Степень ориентации и следования социальным нормам в каждом из обозначенных типов социального действия различна.  

Целерациональное действие подразумевает высокую степень ясности и осознанности своей цели со стороны действующего субъекта; при этом средства для достижения цели выбираются рационально, с точки зрения целесообразности и ориентации на успех, а также учитывающего отношение общества к этому виду деятельности.   

М. Вебер объясняет многочисленные проявления единообразия в социальном поведении не ориентацией на определенную «значимую» норму, не обычаем, а тем фактом, что данный тип социального поведения, по существу, больше всего соответствует, по субъективной оценке индивидов, их естественным интересам, и что на эти взгляды и знания они ориентируют свое поведение. По мере того как индивиды действуют таким образом – чем более целерационально их поведение, тем более сходны их реакции на данные ситуации, – возникают единообразие, регулярность и длительность установки и поведения, которые часто обладают значительно большей стабильностью, чем поведение, ориентированное на нормы и обязанности, считающиеся «обязательными» в определенном кругу. В своей неосознанности и внутренней свободе оно представляет собой полярную противоположность, с одной стороны, всем видам внутренней связанности привычными «обычаями», с другой – подчинению нормам, которые считаются рациональными по своей ценности.

Ценностно-рациональное действие подразумевает, что действующий субъект ориентируется не на возможные последствия, а в первую очередь на свои сознательные убеждения, и выполняет то, что, как ему кажется, требуют от него его ценности: этические, эстетические, религиозные. Другими словами, ценностно-рациональное действие может не быть ориентированным на успех, но зато всегда осуществляется в соответствии с нормами или требованиями, которые действующий субъект считает предъявленными к себе. То есть целью и результатом такого действия является само действие, подразумевающее выполнение «заповедей» или «требований», в повиновении которым видит свой долг индивид.

Аффективное действие подразумевает, что действующий субъект ориентируется на чувства и аффективное восприятие действительности. Поскольку такие действия наполняются смыслом через эмоции, рациональный расчет и следование нормам у подобного действия обнаружить затруднительно.

Традиционное действие означает ориентацию на соблюдение сложившихся норм, правил, привычек, то есть действующий субъект может не задумываться о его смысле. Традиционные действия могут быть лишены непосредственной практической целесообразности. Цель данного типа социального действия – символизировать определенные социальные отношения, служить формой их наглядного выражения и закрепления.

Каждый тип социального действия М. Вебера непосредственно связан с ценностями и нормами той культурной среды, к которой принадлежит индивид.

Флориан Знанецкий рассматривал со­циальные действия в качестве фундаментальной составляющей социальной реальности, поскольку они представ­ляют собою «нормативно регулируемые взаимодействия между двумя или более индивидуумами». Общество он рассматривал как надындивидуальную целостность, в котором определяющую роль играет «ценностно-нормативный порядок», который, собственно, и регулирует социальные действия[11].

По словам Знанецкого, «социальная организация основывается на коллективно признаваемых и поддерживаемых нормах, которые регулируют не только действия, но также опыт и представления ее членов... Культурные феномены являются социальными, поскольку все они подчинены коллективно санкционируемым правилам»[12].

По мнению У. Томаса, между спонтанными определениями ситуаций, даваемыми членом организованного общества, и определениями, которые предлагает ему общество, существует постоянная конку­ренция. Индивид тяготеет к гедонистическому выбору деятельности, когда на первом месте удовольствие, а общество – к утилитарному выбору, когда на первом месте безопасность. Организованное общество пытается регулировать конфликты и конкуренцию, неизбежные между членами общества, которые стремятся реализовать свои же­лания. Именно поэтому, по мнению Томаса, появляется моральный код, представляю­щий собой совокупность норм поведения, которые регулируют процесс выражения желаний. Этот код выстраивается в результате последовательных определений ситуации. На практике нарушение предшествует соблюдению нормы, поэтому и устанавливаются нормы, чтобы избежать повторения этих нарушений. Мораль, следовательно, есть общепринятое определение ситуации, которое выражается либо в общественном мнении, либо в неписаном за­коне, либо в формальном правовом кодексе, либо в религиозных предписаниях и запретах[13].

Роберт Парк выделил социальный (культурный) и «биотический» уровни общества. По мнению ученого, базисный (биотический) уровень оказывает определяющее воздействие на развитие культурной надстройки (социального уровня), а культурный является сдерживающим, ограничивающим стихийность и произвол биотического взаимодействия, «социальную эпидемию» коллективного поведения.Парк обосновывал естественность, стихийность процессов коллективного поведения. Однако стихийное начало контролируется различными ограничениями, в том числе и социальными нормами. «Мы неизбежно ведем двойное существование, – писал Парк, – стремясь жить в соответствии с ролью, которую мы приняли и которую общество, нам навязало, мы оказываемся в постоянном конфликте с самими собой. Вместо того чтобы вести себя просто и естественно, как ребенок, в соответствии с каждым природным импульсом, мы стремимся приспосабливаться к принятым моделям и воспринимать себя соответственно с тем или иным социально принятым образцом. Пытаясь конформировать, мы сдерживаем наши непосредственные и спонтанные импульсы и действуем не так, как склонны действовать, но как это представляется согласным со случаем (обстоятельствами)»[14].

Большое внимание Парк уделял социальным изменениям, которые он связывал прежде всего с изменениями моральных норм, индивидуальных установок, основывающихся на человеческой природе. По мнению ученого, изменение установок индивидов в сообществе – своего рода барометр, указывающий на изменения, которые могут в настоящем произойти в институтах и привычках[15].

Конфликт между биологической природой человека и культурой общества нашел свое отражение в работах Зигмунда Фрейда. Ученый утверждал, что индивид находится в состоянии конфликта с обществом, поскольку оно посредством приобщения индивида к моральным ценностям и нормам в процессе социализации стремится ограничить и заключить в определенные культурные рамки сексуальные побуждения, противоречащие социальным нормам[16]. Культуру (ценности, нормы) ученый рассматривал как внешнюю силу, навязанную индивиду извне и ограничивающую его природные импульсы и инстинкты. По мнению Фрейда, важнейшей задачей, касающейся судьбы человечества, является достижение такого компромисса, который бы принес счастье между запросами индивида и культурными запросами группы; и одна из проблем заключается в определении возможности достижения такого компромисса путем каких-то особых форм цивилизации или этот конфликт неразрешим[17]. 

Толкотт Парсонс рассматривал общество как надындивидуальную целостность, в котором определяющую роль играет «ценностно-нормативный порядок», который, собственно, и регулирует социальные действия. Т. Парсонс определил норму как «описание конкретного случая деятельности, относящегося к желательному»[18]. Согласно ученому, усвоенные индивидами ценности и нормы, входящие в традиции общества, определяют границы дозволенного в индивидуальных действиях. Однако, замечает ученый в работе «Структура социального действия», это «ни в малейшей степени не отрицает роли ситуативных и других ненормативных элементов», добавляя при этом, что его теория «рассматривает их во взаимосвязи с нормативными». В зависимости от ситуации индивид, обладая свободной волей, может осуществить конкретный выбор, как ему действовать, т.е. его теория социального действия предполагает учет как рационального, так и иррационального компонентов в действиях индивидов[19].      

Нормативная ориентация в теории социального действия Т. Парсонса приобретает социально-культурную характеристику. Она детерминирована усвоением индивидом ценностей и норм своей культурной среды, которые позволяют связывать воедино цели и средства, определять, что приемлемо в качестве цели и средств. «Нормативная ориентация действия направляет внимание на решающую роль тех «стандартов», которые определяют желаемое направление действия в форме целей и стандартов поведения. Эту систему нормативных стандартов, по мнению ученого, лучше всего рассматривать в качестве одного из наиболее важных элементов «культуры» группы»[20].

Итак, по Парсонсу, социальная норма – это не только представление людей о должном, желательном, но и прежде всего стандарт действия, регулирующий поведение людей в определенной социальной сфере и характеризующий принадлежность человека к конкретной социальной группе. Социальная норма – это то, что независимо от индивидуальных оттенков делает поступки разных людей с различным субъективным значением этих поступков для каждого индивида действием определенного типа.

Согласно Парсонсу, структуру социальных систем можно анализировать, применяя четыре типа независимых переменных: ценности, нормы, коллективы и роли. Если ценности выполняют функцию по со­хранению и воспроизводству образца, то нормы – интеграции социальных систем. Нормы конкретны и специализиро­ваны применительно к отдельным социальным функциям и ти­пам социальных ситуаций. Они не только включают элементы ценностной системы, конкретизированные применительно к со­ответствующим уровням в структуре социальной системы, но и содержат конкретные способы ориентации для действия в функ­циональных и ситуационных условиях, специфичных для определенных коллективов и ролей[21].

По мнению Т. Парсонса, необходимыми условиями для поддержания социальной стабильности являются социализация, посредством которой новорожденный индивид становится личностью, и социальный контроль как способ поддержания порядка среди людей. Процесс интеграции индивида в социальную систему осуществляется посредством адаптации индивида к социальной среде и интериоризации им общепринятых норм, когда индивид «вбирает» в себя общие ценности в процессе общения со «значимыми другими». Согласно Парсонсу, социализация успешна в том случае, если передаваемые нормы и ценности усвоены индивидом, то есть они становятся частью его «совести». В результате, следуя своим соб­ственным интересам, фактически акторы служат интересам системы в целом[22]. Основным институтом социализации ученый считал семью, в которой родители являются главными творцами личности ребенка. Т. Парсонс так же, как и Э. Дюркгейм рассматривал индивида исключительно как объект социализации, а ее саму как субъект-объектный процесс (где субъектом выступает общество или его составляющие). 

Роберт Мертон, акцентируя значение социальных структур в жизни общества, пытался понять, каким образом социальная структура побуждает некоторых членов общества к несоответствующему нормам поведению. Согласно Мертону, среди множества элементов социальной структуры можно выделить два особенно важных, которые определяют ее суть. «Первый состоит из определенных культурой целей, намерений и интересов, выступающих в качестве законных целей всего общества или же для его отдельных слоев». Второй элемент – «определяет, регулирует и контролирует приемлемые способы достижения этих целей… Критерием приемлемости поведения является не его техническая эффективность, а основанные на ценностях человеческие установки (поддерживаемые большинством членов группы или теми, кто способен содействовать распространению этих установок при помощи силы или пропаганды). В любом случае выбор средств достижения культурных целей ограничивается институциональными нормами»[23].

Подчеркивая неоднородность культурных установлений, Мертон различал предписываемые, предпочитаемые, разрешаемые и запрещаемые образцы поведения. Культурные цели и институциональные нормы совместно создают формы господствующих образцов поведения[24].

По мнению ученого, разбалансированность между культурными целями и институциональными средствами их достижения приводит к состоянию аномии и, как следствие, отклоняющемуся поведению. Находясь в состоянии аномии, индивид вынужден искать иные, незаконные способы удовлетворения потребностей, обходя институциональные средства достижения целей. Причем, говоря о незаконных способах достижения цели, Мертон подразумевал не только преступность как таковую. Незаконность понимается им шире – как отклонение от нормативных средств, включая и инновационные методы, и любые иные противопоставления существующим нормам.

Учитывая различное отношение индивидов к общественным целям и средствам, Р. Мертон выделил пять типов наиболее характерного поведения в условиях аномии: конформность, инновация, ритуализм, ретритизм, мятеж[25]. За исключением конформности, остальные обозначенные типы поведения являются отклоняющимися.

Состояние аномии крайне опасно для общества, поскольку в этот период широкое распространение получают всевозможные проявления отклоняющегося поведения, которые угрожают устойчивому функционированию общества. Если Э. Дюркгейм рассматривал социальные отклонения преимущественно как следствие нормативно-ценностной дезинтеграции общества, то Р. Мертон – как результат несогласованности между определяемыми культурой устремлениями и социальной структурой, задающей средства их удовлетворения.

Э. Дюркгейм, Т. Парсонс, Р. Мертон полагали, что общество объединяется неформальным обра­зом с помощью норм, ценностей и коллективных нравственных принципов, которые поддерживают порядок и стабильность социума.

В процессе формирования социальных норм особую роль выполняют социальные структуры (Э. Дюркгейм, Т. Парсонс, Р. Мертон и др.), но не менее важная роль в образовании социальных норм принадлежит активности индивида в процессе созидания социальной реальности (Ч. Кули, Дж. Мид, Г. Блумер и др.).

По утверждению Чарльза Кули, общество и индивиды – неотделимые аспекты одного общего целого, так что где бы мы ни обнаружили индивидуальный факт, мы можем отыскать и сопутствующий ему социальный факт. Кули считал, что личность формируется на основе взаимодействия человека с окружающим миром. Индивид создает свое «Я» в процессе взаимодействия. Подчеркивая его социальный аспект, Кули называет его «социальной самостью» или «зеркальной самостью», «зеркальным Я»[26].

Джордж Герберт Мид детально рассматривает проблему вхождения индивида в общество как процесс превращения физиологического организма в рефлексивное социальное «Я». Происхождение «Я» целиком социально. В то же время социальное «Я» является источником движения и развития общества. Согласно ученому, общество и социальный индивид конституируются в совокупности процессов межиндивидуальных взаимодействий[27].

Резюмируя позицию символических интеракционистов, Герберт Блумер писал о том, что «восприятие и использование таких понятий, как нормы, ценности, социальные правила, и тому подобных по­нятий не должно закрывать глаза исследователя на тот факт, что за каждым из этих понятий скрывается процесс социальной интерак­ции – процесс, который необходим не только для их изменения, но и для поддержания их в неизменной форме. Именно социальный процесс, характерный для групповой жизни, создает и поддерживает правила, а не правила создают и поддерживают групповую жизнь»[28].

Идеи Ч. Х. Кули, Дж. Г. Мида и др. ученых оказали большое влияние на изучение человека как субъекта социализации, на разработку концепций социализации в русле субъект-субъектного подхода. Суть этого подхода состоит в том, что индивид активно участвует в процессе социализации и не только адаптируется к обществу, но и влияет на свои жизненные обстоятельства и на себя самого, а, в конечном счете, и на общество. 

Питер Бергер и Томас Лукман акцентируют одновременную значимость не только социальных структур, но и активности индивида в процессе созидания социальной реальности. Индивид, воспроизводя и преобразуя общественные отношения, конструирует свою собственную природу, в том числе и сексуальные роли, под воздействием определенных социокультурных образований (ценностей, норм, моральных представлений), которые регулируют его поведение. Ученые совершенно справедливо отмечают, что «хотя у человека есть сексуальные влечения, сопоставимые с имеющимися и у других высших млекопитающих, человеческая сексуальность характеризуется очень высокой степенью пластичности. Она не только относительно независима от временных циклов, но и пластична в отношении как объектов, на которые может быть направлена, так и форм проявления. Этнологические данные свидетельствуют о том, что в сексуальных отношениях человек способен почти на все… Если термином «нормальность» называют то, что является антропологической необходимостью, или то, что универсально для данной культуры, тогда ни сам этот термин, ни его антоним неприменимы к многообразию форм человеческой сексуальности. В то же время человеческая сексуальность, конечно же, управляема, иногда строго упорядочена в каждой конкретной культуре. В каждой культуре – свои, весьма различные формы, проявления сексуальности, специфические образцы сексуального поведения и «антропологические» предпосылки в сексуальной сфере. Эмпирическая относительность всех этих форм, их огромное разнообразие и блестящая изобретательность в данной сфере указывают на то, что все они – скорее продукт созданных человеком социокультурных образований, нежели биологической человеческой природы»[29].

Итак, согласно этому подходу, ценностно-нормативные структуры регулируют человеческую сексуальность, однако под ее воздействием, выраженной в сексуальном поведении индивидов, они трансформируются.  

Джордж Хоманс, пытаясь объяснить социальные факты на основе психологических принципов, рассматривал социальные нормы с позиций бихевиоризма. По его мнению, «групповые нормы, несомненно, влияют на поведение индивидов сдерживающим образом, способствуя его конформности. Вопрос состоит не в наличии принуждения, а в его объяснении... Нормы влияют сдерживающим образом вовсе не автоматически: если индивиды следуют им, то только потому, что осознают – это подчинение принесет им выгоду. Именно психология имеет дело с эффектом осознанного преимущества»[30]. Соответственно, Хоманс видел в нормах типы деятельности, посредством которых индивиды устанавливают, какие виды деятельности следует или не следует предпринимать в определенных ситуациях.

Питер Блау стремился преодолеть исключительное внимание Хоманса к элементарным формам социальной жизни и проанализировать сложные структуры. По мнению Блау, связующими механизмами в сложных социальных структурах выступают нормы и ценности, существующие в обществе. Ученый полагал, что «ценности и нормы служат посредниками в социальной жизни и связующими звеньями социального взаимодействия. Они делают возможным непрямой (косвенный) социальный обмен и управляют процессами социальной интеграции и дифференциации в сложных социальных структурах, а также процессами социальной организации»[31]. По утверждению Блау, социальные нормы заменяют прямой обмен опосредованным. Участник подчиняется норме группы и получает одобрение за эту конформность; неявно одобряется и то, что такое подчинение способствует сохранению группы и ее стабильности. Иначе говоря, группа вступает с индивидом в отношения обмена.

Важная роль принадлежит социальным нормам в теории рационального выбора Джеймса С. Коулмена. По его мнению, большинство социологов принимают нормы как данность и обращаются к ним для объяснения индивидуального поведения, но не истолковывают, как и почему они появляются. Коулмен задается вопросом, каким образом в группе рационально действующих субъектов возникают и поддерживаются определенные нормы. Ученый утверждает, что это происходит благодаря некоторым людям, которые видят, что соблюдение норм принесет выгоду, а нарушение их – ущерб. В определенной мере люди отказываются от контроля над собственным поведением, но взамен они (благодаря нормам) получают контроль над поведением других[32]. Другими словами, Коулмен в своей теории сформулировал идею социального договора между независимыми акторами, где каждый индивид стремится к выгодам от передачи определенных прав другим индивидам.

Субъекты рассматриваются ученым с позиции максимизации полезности, которая возрастает благодаря частичной уступке прав контроля над собой и получению частичного контроля над другими. Поскольку передача контроля не является односторонней, то в случае с нормами равновесие не нарушается. Однако существуют и такие обстоятельства, когда нормы действуют в пользу одних людей и в ущерб другим. Иногда действующие субъекты уступают право контроля над своими собственными действиями тем, кто вводит и поддерживает нормы. Эти нормы оказываются эффективными, если устанавливается согласие относительно того, что определенные люди обладают правом контролировать (бла­годаря нормам) действия других людей. Кроме того, эффективность норм зависит от способности обеспечивать в жиз­ни это взаимное согласие. Именно консенсус и давление норм препятствуют рос­ту характерной для коллективного поведения неустойчивости.

Эффективность норм зависит не только от консенсуса среди акторов, а также от того, насколько нормы интернализованы. Внутреннее усвоение норм определяется Коулменом как ус­тановление системы санкций: в случае нарушения нормы, рациональные акторы искренне переживают и наказывают сами себя. Ученый исходит из того, что один или несколько субъектов стремятся кон­тролировать других, способствуя тем самым такому усвоению ими норм. Следо­вательно, в интересах одной части акторов, чтобы другая приняла нормы, и на основе этого ее можно было бы контролировать. Определенные действия посредством санкций или угрозы санкций могут поощряться, в то время как другие не приветствуются[33].

Юрген Хабермас рассматривает общество как продукт человеческого взаимодействия, структурируемый нормами и ценностями, к которым мы вынуждены обращаться всякий раз, когда пытаемся понять происходящие в социальной системе изменения. В своей теории социального действия, разработанной по аналогии с концепцией социального действия Макса Вебера, Хабермас выделяет «идеальные типы» социального действия[34]: стратегический, нормативный, драматургический и коммуникативный.

По Хабермасу, понятие нормативного действия определяет поведение субъекта (деятеля) как члена социальной группы, которая задает цели и способы его действия в соответствии с определенными ценностями и нормами, разделяемыми в рамках данной группы. Члены группы могут ожидать друг от друга определенного действия в конкретной ситуации. Центральным понятием здесь является следование нормам, то есть действие в соответствии с нормами, выражающими ожидания других членов группы. Следует отметить, что в данном контексте понятие ожидаемого действия употребляется Хабермасом не в когнитивном смысле, то есть не как некий прогноз будущего сценария протекания действия, а в нормативном смысле, то есть как поведение людей, включенных и подчиненных данному ожиданию. Нормативное действие рационально настолько, насколько оно соответствует социально принятым стандартам поведения. Согласно ученому, эталоном нормативного действия выступает такая ситуация, в которой наличные стандарты поведения выражают интересы всех участников действия.

Петр Штомпка разработал концепцию нормативного морфогенеза. По мнению ученого, нормативный морфогенез – это цикличный процесс. Он выделил два способа, благодаря которым социальные нормы могут подвергаться изменениям: процесс институционализации отклонения и нормативные новации[35].

Под нормативными изменениями ученый понимает возникновение, замену или преобразование компонентов нормативных структур: норм, ценностей, ролей, институтов, институциональных комплексов. Изменению норм предшествуют нормативные отклонения, которые со временем институционализируются. «Институционализация отклонений, – пишет П. Штомпка, – включает в себя четыре момента: во-первых, они имеют определенный, регулярный характер; во-вторых, принимаются большинством, то есть из частной сферы переходят в общественную; в-третьих, организованы в виде хорошо отработанной «социальной механики»; и, в-четвертых, редко наказываются, а если и подвергаются санкциям, то обычно в символической форме, чтобы подтвердить священность правил». Кроме того, П. Штомпка отмечает три более специализированных варианта институциализированного отклонения: «нормативная эрозия» (например, либерализация норм половой морали); «сопротивление нормам», когда новые нормы вводятся указом «сверху» и отличаются от традиционных образцов поведения; «замещение норм», когда старые нормы остаются в силе, но широко распространившиеся отклонения приобретают законность благодаря масштабам и длительной традиции их применения. Подобные формы институциализированного отклонения ведут к конечной фазе нормативного морфогенеза – установлению властями новых норм или приобретению последними статуса санкционированных, полностью легитимных и встроенных в новую нормативную структуру. В результате ситуация полностью меняется: следование старым нормам квалифицируется как девиация (или по меньшей мере анахронизм, традиционное, необычное поведение), а то, что раньше считалось отклонением, воспринимается как конформизм.

Альтернативный механизм нормативного морфогенеза, – согласно П. Штомпке, – накопление новаций. «В этом случае, – пишет он, – ставится под сомнение действенность самих норм, отрицаются те или иные привычки, традиции, обычаи, законы, причем делается это открыто, а иногда даже с вызовом, демонстративно. Люди выходят за рамки окружающей их социальной структуры в поисках способов создания новой, радикально измененной. Это предполагает отчуждение от господствующих целей и стандартов. Противостоящие нормы таковы, что их нельзя принять за неузаконенные, но и законными также считать невозможно, и наоборот»[36].

Согласно П. Штомпке, культурные ценности и нормы являются компонентами социального действия. Если ценности ученый определяет как «правила, предметом которых являются добропорядочные, правильные, соответствующие цели действия», то нормы – как «правила, предметом которых являются адекватные, ожидаемые, обязательные способы и методы действия, то есть средства, соответствующие поставленной цели»[37]. Другими словами, ценности указывают на то, к чему люди должны стремиться, а нормы – на то, как люди должны достигать этих целей. 

По мнению Энтони Гидденса, социальные нормы – это правила поведения, которые отражают или воплощают в себе ценности конкретной культуры. Ценности и нормы во многом определяют образ общественной жизни и манеру поведения представителя данной культуры[38].

Схожее определение сформулировано и Нейлом Смелзером. Однако       Н. Смелзер, в отличие от Э. Гидденса, трактует социальные нормы не только как правила поведения, но и как ожидания и стандарты, регулирующие взаимодействие между людьми[39].

В современной отечественной литературе социальные нормы (от лат. norma – образец, правило) определяются как «принятые социальные стандарты деятельности, формирующие отношения, действия и поведение людей в соответствии с определенными ценностями, присущими данному обществу, общности, группе»[40].

Социальные нормы не только фиксируют необходимость действий именно определенного типа, но и устанавливают определенные рамки допустимого поведения.

Социальные нормы подразделяются на формальные и неформальные (или, в трактовке Н. Смелзера, на нормы-правила и нормы-ожидания[41]). К формальным нормам относятся нормы, которые одобрены обществом, его институтами. Они поддерживаются законом или служебными инструкциями (в организации). Их выполнение обязательно для индивида и строго контролируется специальными людьми и организациями. К неформальным нормам относятся такие правила поведения, которые в большей мере опираются на нравы, обычаи, традиции, мораль, на силу воздействия общественного мнения. Они предписываются индивиду обществом как желательные для исполнения. Причем, как отмечают российские ученые, неформальные нормы могут иметь для субъекта даже большую легитимность и значимость, чем формальные нормы[42].