Приключение с воздушным шаром

Приятно сидеть в кабинете за письменным столом и предаваться воспоминаниям. В камине трещит уголь, обдавая всю комнату таинственным светом, а сумрак точно спорит с ним, всё больше и больше наполняя комнату. Я уже старею, мои молодые силы меня покидают, прошли дни весёлых увлечений, когда горела в жилах кровь, а сердце дышало отвагой… Теперь бы мне послушать чей-нибудь рассказ о приключениях; но куда там? Разве теперь есть хоть один человек, с кем могло бы случиться что-нибудь подобное тому, что случилось со мной? Нет! Теперь молодёжь сидит в гостиных, в будуарах и несёт пустомелицу, уши вянут от гнилых рассказов… Эх, прошло моё время! Бывало, раньше, стоит мне куда-нибудь показаться, как сейчас же меня обступят хорошенькие барышни и засыпают просьбами:

– Милый барон Мюнхаузен, расскажите, пожалуйста, нам что-нибудь о своих приключениях!

– Пожалуйста, славный барон! – кричит другая и звонким голоском заливает блестящий зал какого-нибудь великолепного графского замка.

А я важно хожу среди них, покручивая длинный ус, и еле заметно посмеиваюсь.

– Хорошенький барон, что-нибудь из морских приключений!

Я как будто стыдливо отказываюсь, говорю, что уже забыл кое-что, а многое не раз уже рассказывал в этом зале.

Но шум и просьбы не смолкают, а лестные для меня выражения порхают из красивых губок прекрасных девиц, как лёгкие бабочки весной по цветам. Ничего не поделаешь, нужно угодить. Я сажусь на стул, а кругом меня кольцом садятся девицы и перекрикивают одна другую.

– Расскажите об охоте!

– Нет, лучше о путешествиях в Россию!

– Мы это уже слышали, расскажите о вашем плене, милый барон, и о ваших занятиях у султана!

И они долго забрасывают меня своими просьбами. Наконец, я откашливаюсь и говорю:

– Эх, мои славные друзья! Всё это я вам уже рассказывал, а вот я познакомлю вас ещё с одним приключением, случившимся со мной во время путешествия по Мраморному морю.

– А это будет интересное приключение? – спрашивает одна из них.

– О, да, очень даже интересное! – с улыбкой отвечаю я и начинаю рассказывать.

Это было во время моего пребывания в Турции, когда мне посчастливилось завоевать внимание султана и всего его двора. Я очень часто выезжал по делам службы на своей яхте в Мраморное море. Какие там прекрасные виды! Просто прелесть! Чего стоит один вид на Константинополь! Но вид на дворец султана ещё замечательнее!

Однажды утром, когда я любовался красотой и ясностью голубого неба, я заметил в воздухе, среди серебристых облаков, какой-то круглый предмет. Когда я стал всматриваться, то увидел, что с него что-то спускается.

Я сейчас же побежал в каюту за самым лучшим своим ружьём, без которого я никогда не выезжал в далёкую дорогу, зарядил его на скорую руку пулей и, хорошенько прицелившись, выстрелил. Но в этот предмет я не попал.

Это случается со мной очень редко, потому что я стрелок ловкий, даже редкий, может быть, самый лучший во всей стране. Вам ведь это известно. Я быстро заложил другой заряд, но и этот выстрел оказался неудачным. Наконец, с третьей попытки я пронзил пулей предмет, и он стал быстро падать в море. Я приказал направить судно так, чтобы предмет упал если не на палубу, то, по крайней мере, недалеко от судна, чтобы можно было рассмотреть, что он из себя представляет.

 

Через несколько минут после выстрела на небольшом расстоянии от моего корабля я увидел небольшую, позолоченную корзину, висевшую на огромном аэростате, гораздо больше церковного купола. Мной овладело сильное волнение: я боялся, что нанёс вред воздушному путешественнику.

Оправившись от изумления, я стал присматриваться и заметил, что в корзине находится человек и половина жареного барана. Мои люди обступили корзину и о чём-то разговаривали между собой. Как я потом узнал, они хотели убить хозяина корзины, как это делают со шпионами, и речь шла о жизни этого несчастного путешественника.

Я, конечно, расстроил их планы. Я смело подошёл к корзине и заговорил с путешественником по-турецки, так как это происходило в турецких владениях. Но он ответил мне по-французски.

Тогда я задал ему несколько вопросов на его родном языке. Путешественник оказался французом. Выглядел он очень важно. Его нарядный костюм привлекал общее внимание, а из кармана его жилета висела толстая золотая цепь, украшенная разноцветными дорогими камнями. На конце цепи было прикреплено очень много красивых брелоков и медальонов с изображениями знатных людей. Из каждой петли его фрака свешивалась золотая медаль с различными изображениями. Каждая медаль стоила по крайней мере несколько сотен червонцев.

 

Все пальцы его рук были унизаны красивыми драгоценными перстнями. На среднем пальце правой руки сверкал бриллиант огромной величины. Рубины, сапфиры, аметисты, хризобериллы блестели и переливались тысячами различных цветов, освещая всех находившихся вокруг него.

Когда он вынул из одного жилетного кармана свои часы, то двое наших слуг ослепли от сильных лучей, испускаемых драгоценными камнями, из которых были целиком сделаны эти часы.

Карманы его брюк и сюртука оттопыривались и обвисали до самой земли от тяжести кошельков, наполненных червонцами. Я спросил, зачем он носит с собой так много золота: его всегда можно заменить более лёгкими деньгами – кредитными бумажками.

– Бумажка для меня не имеет ценности, я люблю только золото и драгоценные камни! – сказал француз в ответ.

– А что это за изображения и гербы на медалях и других предметах? – спросил один из матросов нашего корабля.

– Эти вещи поднесены мне в подарок знаменитыми особами Франции. Вот, например, эта медаль поднесена мне баронессой Крюгер, а эта – графом Тралялинским, а эта – за мои благодеяния в пользу бедных!

 

Он перечислял ещё имена и объяснял значение каждого изображения, но я уже забыл его подлинные слова, а придумывать не хочу, чтобы не вызвать недоверия к моим рассказам.

«Боже мой! – подумал я про себя. – Этот невзрачный господин, должно быть, оказал человечеству необыкновенные услуги, если при господствующей в настоящее время скупости он осыпан такими многочисленными и драгоценнейшими подарками!»

Француз так устал от беседы с нами, что попросил не беспокоить его, пока не пройдёт его волнение. Это было вполне понятно. Ведь скорость падения воздушного шара была так велика, что у него захватило дыхание, и он некоторое время не мог произнести ни одного слова. Кроме того, он думал, что без следа пропадёт в морских волнах, так как берегов не было видно.

Через некоторое время он оправился и рассказал нам следующее:

– Я канатный плясун и эквилибрист. У меня не было ни знаний, ни фантазии, ни умения, чтобы выдумывать такого рода путешествия. Я сознаюсь в этом и не расхваливаю себя, но меня сильно раздражали заносчивость и спесь семи обыкновенных клоунов и танцовщиков по канату. И вот, чтобы сбавить их спесь, я решил подняться выше их. Теперь я, конечно, считаю себя родоначальником будущей авиации.

Дней шесть или семь тому назад я поднялся на своем шаре в Англии, с мыса Принца Велийского, взяв с собой барана, чтобы потом сбросить его для потехи любопытных зрителей.

Через несколько минут я был уже довольно высоко, и люди, которых я оставил на земле, казались очень ничтожными пылинками. Меня несло всё выше и выше. К моему несчастью, минут через десять после того, как я поднялся, ветер переменил своё направление и вместо того, чтобы отнести меня к Экзетеру, где я хотел спуститься, он понёс меня к морю.

Мне стало так страшно, что я потерял сознание. Когда я очнулся, то увидел, что ветер гонит меня над морем. Густые облака мешали мне рассмотреть оставленную внизу землю.

Какое счастье, что я не выбросил барана для потехи публики. На третий день сильный голод принудил меня убить его.

Как это ни противно и совершенно чуждо для меня, но я вынужден был совершить такое преступление, потому что был поставлен в критическое положение. В это время мой шар уже успел подняться выше Луны. Я вспомнил одну интересную сказку, будто Луна сделана из чистого серебра. Её приятный свет ласкал меня, и я с большим наслаждением всматривался в её лицо, но не успел хорошенько насмотреться, так как почувствовал, что меня что-то сильно греет. Шар настолько приблизился к Солнцу, что оно беспощадно жгло мою спину и совершенно сожгло мои усы, ресницы и бороду.

Кстати, я воспользовался солнечным теплом, положил убитого барана с той стороны, где солнце особенно сильно грело, – через каких-нибудь три четверти часа баран зажарился. Не знаю, чем объяснить, но мясо барана оказалось очень вкусным. Должно быть, это оттого, что оно изжарилось с помощью солнечных лучей. Этим мясом я питался всё время своего воздушного путешествия.

Кто знает, до каких пор мне пришлось бы ещё летать. Я, чего доброго, посетил бы все небесные планеты. Залетел бы в гости к прекрасной Венере, пожелал бы всего хорошего жителям Марса и ещё многое увидел бы.

– А зачем вы так долго летали, господин? – спросил француза один из матросов нашего судна.

– Эх, дорогой мой, я давно хотел спуститься на землю, но верёвка, соединённая с клапаном, предназначенным для выпускания газа, оборвалась. Я не мог выпустить ни одной струйки газа. А без этого никак нельзя спуститься. Если бы ваш выстрел, уважаемый барон, не пробил бы мой шар, я мог бы носиться на нём между небом и землёй, как Магомет, до самого дня Страшного суда.

Окончив свой рассказ, он крепко пожал мою руку и горячо поблагодарил меня за своё спасение. Свою золотую корзину француз подарил моему лоцману, а остаток барана выбросил в море.

Шар сильно пострадал от моей пули, а при падении он так разорвался, что починить его не было никакой возможности, и потому его тоже бросили в воду.

За короткое время француз подружился с матросами и подарил нам на память свои золотые вещи, которых у него было очень много. Мы отвезли путешественника в Константинополь, и там я представил его султану, который наградил его и отправил на родину, в цветущую Францию.