Вторая поездка барона в Константинополь

Хочется, друзья мои, рассказать вам ещё об одной странной истории. Волею судеб я был заброшен в Африку, где меня приняли с большими почестями. Меня назначили важным сановником в Трансваальской республике. Я успешно выполнял все важные и сложные государственные поручения и заслужил большое доверие у народа и правительства.

Однажды нужно было поручить кому-нибудь съездить в Константинополь для личных переговоров с султаном по очень серьёзным и важным делам.

Долго обдумывали, кого бы послать с этими поручениями к султану. От переговоров зависел весь дальнейший ход дела.

После долгих размышлений выбор пал на меня. Я был выбран почти единогласно благодаря тому, что хорошо знал турецкий язык и был знаком с Константинополем и всеми обычаями турок.

С большой торжественностью и многочисленной свитой отправили меня в Константинополь с важным поручением. Признаться, я ехал с затаённой радостью в груди и невольно улыбался про себя, когда сравнивал своё настоящее положение уполномоченного посла с прежней должностью султанского пчеловода.

Турки приняли нас с большими почестями. Нас поместили в прекрасной вилле, принадлежащей самому султану, и мне немедленно назначили аудиенцию. Русский, немецкий, итальянский и французский послы явились ко мне с визитом и засвидетельствовали своё глубокое уважение, кроме того, они взяли на себя миссию представить меня султану. В назначенный час мы отправились к султану. Нас сейчас же приняли. Каково же было удивление сопровождавших меня послов, когда султан, пристально взглянув на меня, даже не договорил переводчику приветствия и, улыбаясь, дружески протянул мне руку со словами:

– Здравствуй, Мюнхаузен! Да ведь мы с тобой давние знакомые! Для таких старых друзей не нужно переводчика. Семь тысяч приветствий, дружище мой! Как поживаешь? Душевно рад тебя видеть!..

По просьбе султана я подробно рассказал ему о своём путешествии в Россию из турецкого плена и ещё о многих своих приключениях. Это обстоятельство сразу подняло меня во мнении всех дипломатов, тем более что я держался очень свободно и совсем не стеснялся.

 

По окончании всех официальных переговоров мне пришлось ещё некоторое время оставаться в Константинополе. Я часто встречался и беседовал с султаном. Султан был со мной откровенен. Однажды он сообщил мне, что дела его в Египте идут очень плохо и у него нет такого человека, которому можно было бы поручить их распутать. Я с глубоким сочувствием посмотрел на султана. Он улыбнулся и тихо сказал:

– Что ты так посматриваешь, Мюнхаузен, будто хочешь сказать мне что-нибудь или посоветовать? Я ведь знаю, что ты хороший дипломат, только жаль, что не у меня служишь.

Я с улыбкой посмотрел на султана. Признаться, мне было приятно выслушать такое лестное мнение о себе.

– Ваше Величество изволит тешиться над своим бывшим пчеловодом, – тихо сказал я султану.

– О, нет, мой милый Мюнхаузен, я не шучу, а говорю тебе серьёзно, что рад выслушать твои советы. Я даже готов сообщить тебе то, что никому из иностранцев не решился бы сказать, и не всякий мой сановник пользуется у меня таким доверием, как ты, Мюнхаузен!

Я низко поклонился султану в знак своей глубокой благодарности и от радости не мог проговорить ни звука, а султан подошёл ко мне и потрепал меня по плечу со словами:

– Дружище, мы ведь понимаем друг друга! Я хочу сообщить тебе важную государственную тайну и надеюсь, что она останется между нами. А чтобы нас никто не подслушал, я предлагаю взобраться на мою самую высокую башню; там нет никого, и мы можем посоветоваться.

На башню вела винтообразная лестница, в которой было около пятисот ступенек. Я быстро взобрался на неё и стал любоваться чудными видами Константинополя и Босфора, тогда как толстый султан ещё не дополз и до середины. Раскрасневшись, он так громко дышал, что стены башни трещали. Да, господа, это была очень высокая башня! Жаль только, что спустя несколько дней на неё упал с неба метеор и она сгорела до основания.

Вы хотите спросить: «А как же тайна?»

– Тайна, господа, сгорела вместе с башней. Так, видно, хотел Магомет из боязни, чтобы стены башни кому-нибудь не выдали её: вы знаете, что теперь и стены слушают и рассказывают. А я, как честный человек, обязан также смолчать, тем более что государственную тайну нельзя рассказывать даже друзьям и самым близким людям. Тайна имела некоторое отношение к общеевропейской войне…

Боже мой! Я немного уже проговорился, но довольно! Достаточно вам сообщить, что это касалось отчасти и Трансваальской республики, а потому я согласился помочь султану и добросовестно выполнил его поручение.

Переговоры о делах сблизили меня с султаном. Мы часто уединялись на берегу моря и долго беседовали, любуясь чудным морским видом. Беседы по поводу поручения, которое давал мне султан, чередовались с моими рассказами о различных приключениях. Султану мои рассказы очень нравились. Он очень хвалил меня и не уставал слушать. Между прочим, я рассказал ему о том, как я летел на бомбе. Султан неудержимо смеялся во время моего рассказа об этом происшествии.

– Вот бы мне хотелось посмотреть, как это ты летел на бомбе! Ну, молодец, Мюнхаузен, молодец! Ведь правда, трудное было путешествие?!

– Да, Ваше Величество, очень трудно было удержать равновесие на круглой, гладкой бомбе! Но что делать? Во всём нужна удача и решительность, особенно для молодого военного человека, только начинающего свою карьеру.

Султан со смехом вспомнил, как я во время своего плена завлёк на оглоблю медведя, и мы ещё долго с удовольствием говорили о далёком прошлом. Закончив свои дела в Константинополе, я отправился в Каир в качестве турецкого посланника. Сам султан со всей своей свитой приехал провожать меня. Он ещё раз напомнил мне о важности моей миссии и трогательно простился со мной.

Внимание султана так тронуло меня, что я не мог найти ответа, а только скрестил на груди руки и низко ему поклонился. Наш корабль отчалил под звуки военной музыки. Султан ещё долго стоял на берегу и провожал нас глазами, пока корабль не скрылся из вида.

 

Во время переправы на берег Азии с нами не произошло ничего особенного, да и путь был недалёкий. На противоположном берегу нас уже ждал караван верблюдов, и мы без передышки пустились в путь по азиатским пустыням.

Каждый представляет себе Азию страной дикой и страшной, но как бы вы были довольны, если бы вам удалось хоть немного познакомиться с этой страной. Я много ездил по Европе, был в Америке, служил в Африке и много видел на своём веку, но таких чудес, как в Азии, мне ещё не приходилось встречать. Какие там удивительные люди! Какая чудная природа!

У меня была многочисленная свита, как это подобает посланнику, но я не мог отказать себе в удовольствии пополнить её ещё несколькими встретившимися там субъектами. Они настолько интересны, что мне хочется кое-что рассказать о них.

Не успел наш караван удалиться на несколько миль в глубь страны, как я заметил человека среднего роста, страшно худого, на вид совсем невзрачного. Он так быстро бежал по пустыне, что поднимал целое облако пыли. К каждой его ноге было привязано по свинцовой гире, весом по крайней мере в три пуда каждая. Я был сильно изумлён и окликнул его:

– Друг мой, куда ты так спешишь и зачем ты привязал к ногам гири? Ведь так гораздо тяжелее бежать?

– Я происхожу из маленького племени скороходов. В нашем роду никто никогда не плакал, ни одной слезинки не проронил. Кроме того, мы не чувствуем боли и смотрим на мир Божий как на рай, данный нам для наслаждения. Гири я повесил для того, чтобы бежать медленнее, потому что сейчас мне некуда торопиться. Всего час назад я вышел из Алжира, но я не жалею о нём.

– Что ты там делал? – спросил я скорохода.

– В Алжире я служил у одного знатного сановника почтальоном и разносил его письма во все концы света. Мой сановник ночью пришёл с бала, и, видно, вчерашний день ему очень понравился, потому что сегодня утром он приказал мне догнать его. Сколько я ни бежал, сколько ни трудился, но догнать вчерашний день не смог. Господин мой так рассердился, что немедленно отказал мне в должности и велел в два часа покинуть его владения. Я вышел, подумал немного, взял с собой птицу и отправился в путь. Минут через десять я оставил его проклятые владения далеко за собой и присел, чтобы привязать гири, так как мне некуда было торопиться. Теперь хочу направиться в Китай. Говорят, что это очень интересное государство. Может быть, в Пекине я найду себе подходящее место. Через каких-нибудь полчаса я буду там, для меня это только маленькая прогулка.

 

Мне этот человек очень понравился. Он мог бы мне помогать, так как посланнику часто приходится посылать гонцов с пакетами в разные части света. Я посмотрел на скорохода и сказал:

– До Пекина всё-таки далеко, не останешься ли ты у меня? Поступай лучше ко мне на службу, я буду тебе очень рад!

Скороход принял моё предложение. Я приказал дать ему верблюда, но он отказался, чтобы не разучиться быстро бегать.

Спустя некоторое время мы добрались до широкой долины. Голодные верблюды стали щипать зелёную траву, которая красивым бархатистым ковром покрывала землю. Стало легче дышать, а трава будто кланялась нам, тихо перешёптываясь с ветерком. Кто-то предложил сделать здесь привал, чтобы отдохнуть и подкрепиться. В это время я заметил недалеко от дороги неподвижно лежавшего человека. Мои спутники подумали, что он убит или спит. Когда же мы приблизились к нему, то увидели, что он весело подмигивает и так близко припал ухом к земле, точно хотел подслушать разговор подземных обитателей.

– Что ты там слушаешь, приятель? – крикнул я ему.

– От нечего делать прислушиваюсь, как трава растёт.

– Ты шутишь! Разве можно это услышать?

– Нет ничего легче, – ответил незнакомец. – Я могу услышать ещё и не то…

– Ну так поступай ко мне на службу, друг мой! Имея такой слух, ты можешь быть мне полезным.

Он быстро поднялся на ноги и охотно присоединился к нашему каравану.

Мы поехали дальше. Не успели мы отъехать несколько миль, как навстречу нам попался охотник. Он во что-то целился. Я посмотрел в ту сторону, но ничего не увидел.

– Что это ты, милый, стреляешь в воздух? – спросил я его. – Куда ты целишься, я ничего не вижу, кроме синего неба?!.

– Это я пробую новое ружьё! – ответил он. – На кресте страсбургской колокольни сидел воробей, и я его только что застрелил.

Вам уже известно, что я страстный охотник и замечательный стрелок, – как же мне было не обнять и не расцеловать такого молодца! Само собой разумеется, что мы ударили по рукам и он поехал с нами. Таких стрелков мало, это была просто находка! Стрелять из азиатской пустыни в воробья, сидевшего на кресте страсбургской колокольни! Видано ли это? Да, удивительная страна Азия! Чтобы ещё лучше познакомить вас с ней, я хочу рассказать вам следующее.

Мы продолжали путешествие.

Наш караван прошёл уже через пустыню, и мы приближались к Ливанским горам. Густой кедровый лес широко обогнул вершины этих гор и далеко растянулся в глубь страны. После продолжительного путешествия по пустыне мы как-то легче вздохнули при виде леса и поспешили в его приятную тень, чтобы немного отдохнуть. А лес величаво качал своими ветвями, как будто простирал к нам свои мощные руки.

 

У самого подножия хребта Ливанских гор мы увидели высокого, плечистого, коренастого человека. Он перевязал верёвками несколько сотен больших кедровых деревьев и, обмотав концы верёвок вокруг своих могучих плеч, хотел уже тянуть, но я остановил его.

– Что это ты делаешь в таком густом лесу? Ведь здесь много хищных зверей!

– Я не боюсь зверей, одним ногтем я убиваю самого сильного льва. Только со мной случилось маленькое несчастье: мне нужно было нарубить дров, и с этой целью я пришёл в лес, но, к сожалению, забыл дома топор. Возвращаться домой далеко, и вот я решил выручить себя из беды. Отойдите, пожалуйста, от деревьев, чтобы они не зацепили вас.

В эту минуту силач на моих глазах потянул верёвку и выдернул с корнем все деревья, как будто это был маленький кустик. Он привёл меня в изумление, так как лес занимал громадную площадь, а он взял все деревья на плечи и понёс их, как соломинку. Я, конечно, не выпустил из рук такой находки. Скорее я отказался бы от всяких почестей, от своего звания и крупного содержания, чем отпустил бы такого молодца.

К моей свите прибавился ещё один интересный человек. Все вместе мы продолжали свой путь. Как только мы перешли египетскую границу, поднялась такая сильная буря, что я боялся, чтобы нас не подняло на воздух. Вихрем срывало одежду, и ветер так свирепствовал, что трудно было двигаться. Такого ветра я никогда не видел. Казалось, буря вот-вот унесёт нас в поднебесье вместе со всей поклажей, людьми и верблюдами.

 

Я посмотрел в ту сторону, откуда поднялся этот сильный вихрь. Я увидел семь мельниц, крылья которых так быстро вертелись вокруг своих осей, что трудно было рассмотреть форму каждого крыла в отдельности, а их свист и жужжание напоминали мне жужжание веретена во время длинных зимних вечеров в деревне.

Недалеко от мельниц, с правой стороны дороги, стоял толстый, хорошо сложённый человек и большим пальцем закрывал свою левую ноздрю. Когда он увидел нас и заметил наше смущение и даже отчаяние, он повернулся к нам лицом и отнял палец от ноздри. Когда же мы подошли к нему поближе, он вежливо поклонился нам.

В ту же минуту вихрь стих, как будто его и не бывало. Все семь мельниц остановились как по волшебству. Сильно удивлённый этим непонятным для меня явлением, я громко крикнул:

– Что это ты, любезный, колдуешь, что ли? Что это всё значит? В тебе, должно быть, нечистая сила сидит или, чего доброго, ты сам чёрт?

– Никак нет, ваше превосходительство, – отвечал незнакомец. – Я не чёрт, а просто работник. Я только дую в нос и произвожу небольшой ветер для своего хозяина-мельника, а чтобы не слишком сильно вертеть мельничные крылья и не опрокинуть мельницы, я всегда закрываю одну ноздрю.

– Вот как! А сколько ты получаешь за свою работу?

Он назвал мне совсем ничтожную сумму. Я мог дать ему в десять раз больше, лишь бы он остался у меня.

 

«Да, – подумал я, – это неоценимый человек, который может оказать при случае большую услугу. Он может поднять бурю на море или смести с лица земли любого врага, даже стотысячную армию. Если же случится, что у меня захватит дух, когда я буду рассказывать о каком-нибудь страшном приключении, он может вывести меня из тяжёлого положения, немножко подув в одну ноздрю».

Недолго думая, я уладил дело так, что мы оба остались очень довольны. Он охотно последовал за нашим караваном.

Через некоторое время мы приехали в Каир. Я приступил к исполнению возложенных на меня поручений и очень скоро закончил все дела.

Успех мой превзошёл всякие ожидания. Султан был очень доволен, когда узнал о благоприятном исходе переговоров.

Когда моя миссия была окончена, я хотел отправиться домой без всяких почестей и торжеств. Для того чтобы меня никто не стеснялся, я отпустил всю свою свиту на родину, поручив ей подробно доложить султану о ходе дел. При себе я оставил только пятерых новых слуг, о которых вкратце вам уже рассказал.

С этими замечательными людьми я отправился в дорогу. Необходимо заметить, что Нил в хорошую погоду бывает так великолепен, что красоту его трудно передать словами. Однажды мне захотелось проехать по нему на лодке.

Скоро всё было готово, и мы, наняв лодочников, отправились в Александрию. До сих пор не могу себе объяснить, почему всё, что хорошо начинается, очень часто плохо кончается. Так вышло и у нас.

Мы запаслись провизией и три дня плыли в лодке без всяких приключений. Дивные виды открывались перед нами: вырастали и исчезали живописные города, древние памятники искусства, пирамиды и бесчисленное множество развалин древних сооружений.

Всем известны капризы старого Нила. Он часто выступает из берегов и широко разливает свои воды. На третий день нашего путешествия, под вечер, мы заметили какой-то особенно золотисто-красноватый оттенок воды в реке.

На следующий день вода стала быстро прибывать, и пенистые волны мутного Нила заклокотали, зашумели и начали разливаться по широкому полю. Нил за короткое время разлился на несколько миль.

К вечеру того же дня волны подняли нас так высоко, что мы плыли куда глаза глядят. Перед нами и вокруг нас неистово ревела река, обдавая нашу лодку пенистой водой. До самого горизонта виднелось только мутно-красноватое облако воды.

Дней через пять, когда уже зашло солнце и на землю спускались тихие сумерки, нашу лодку занесло в густые заросли, и она остановилась.

Я сначала думал, что мы сели на риф, но когда утром поднялось солнце и осветило волнующуюся воду, мы увидели, что наша лодка находится между ветками миндального дерева.

Вокруг нас на далёкое расстояние были видны густо сплетённые ветки, усеянные спелыми плодами.

Оказалось, что мы находимся на высоте шестидесяти футов над поверхностью земли, но лодка не могла сдвинуться с места.

Часов около девяти поднялся сильный вихрь, нашу лодку бросило в сторону и накренило так, что она одним бортом зачерпнула воду и моментально пошла ко дну вместе с провизией. Мы напрасно старались спасти её. Оставалось только думать о сохранении своей жизни.

В эту критическую минуту великую услугу оказали нам ветви миндальных деревьев. Нас было восемь человек взрослых и двое детей. Мы ухватились за ветки и долго держались на поверхности воды.

Быстро проходили дни за днями, чередуясь с тёмными ночами, а мы всё держались за ветки и утоляли голод миндальными плодами.

Так прошло около пяти недель. Наконец, вода начала быстро убывать, а через неделю мы сошли с деревьев на землю. Почва была покрыта толстым слоем ила, и нам пришлось потратить много усилий, чтобы добраться до нашей затонувшей лодки. Она лежала, затянутая илом, саженях в сорока пяти от миндальных деревьев.

Вы можете себе представить, с какой жадностью мы набросились на провизию, находившуюся в лодке! Она, конечно, была уже не свежей, но после испытанного голода казалась нам самым изысканным блюдом.

Отдохнув немного и высушив вещи, найденные в лодке, мы продолжили путешествие. Только через одиннадцать дней мы добрались до берегов Нила.

Нас встретили местные власти, которым мы рассказали о нашем приключении. Все удивлялись и горячо сочувствовали нашему горю.

По нашей просьбе нам дали отличную лодку, а также доставили всё необходимое для дальнейшего путешествия. Мы снова поплыли по красивому руслу Нила и скоро добрались до Александрии, откуда переправились в Константинополь.

Я пытался убедить моих товарищей принять вознаграждение за утраченную лодку и за понесённые труды и лишения. Но все они в один голос отвечали:

– Да что вы, господин барон, мы и так счастливы, что удостоились чести путешествовать с вами. Ведь не всякому в жизни удастся увидеть человека, пользующегося такой славой, как вы, господин Мюнхаузен!

Сразу по прибытии в столицу я доложил о себе султану. Он очень обрадовался моему приезду и оказал мне радушный приём. Он показал мне свои дворцы и старый сад, где когда-то я был пчеловодом. Мы долго беседовали с ним и вспоминали прошлое. При прощании султан преподнёс мне драгоценные подарки.