Пребывание барона на острове Цейлон

Прошло несколько дней после нашего приезда на остров, и я немного отдохнул от продолжительного путешествия. Меня ввели в высший свет и рассказали о моей любви к путешествиям. Так как я был иностранцем, всем было интересно поговорить со мной. Особенно я подружился со старшим сыном губернатора. Это был высокий, сильный юноша. Как-то раз он предложил мне пойти с ним на охоту, и я с большим удовольствием согласился. Не буду себя хвалить, а просто скажу, что я превосходил его во многом и уступал только в одном. Он, как туземец, привыкший к местному климату, легко переносил нестерпимый зной. Я мучился от жары и уставал до невозможности, а он свободно шагал всё вперёд и впёред. Вы только представьте себе, что солнечные лучи растопляли оловянные пуговицы моей тужурки и олово стекало с них, как воск со свечи. Ружьё моё накалялось до того, что я боялся, как бы порох не вспыхнул сам собой и не произвёл бы выстрела.

Во избежание такой неприятности я придумал вот что: пот от сильного зноя лил с меня ручьями, и платок, которым я каждую минуту обтирался, промокал насквозь, как будто его смачивали водою. Я сообразил, что мокрым платком можно охладить накалённое железо в ружейном замке. Каждый раз, когда я накладывал влажный платок, раскалённое железо замка шипело, точно плита, когда на неё прольётся жидкость.

В таком невыносимо жарком климате мне, европейцу, приходилось очень плохо, я не мог идти вместе со своим товарищем и вынужден был лечь отдохнуть, чтобы набраться новых сил.

Я выбрал уютное местечко над самым берегом какой-то широкой реки в густом, тенистом лесу. Тень его так и манила меня в свои объятия, и я хотел уже расположиться для отдыха, как услышал позади себя в кустах какой-то шорох.

Я невольно оглянулся и окаменел: огромный лев осторожно, как кошка, крался ко мне. В его глазах, налитых кровью, я ясно читал непреодолимое желание полакомиться мной без моего на то позволения. Он увидел, что я заметил его, и оглушительно заревел. Я совсем растерялся, увидев так близко страшного зверя, и схватился за ружьё, не сообразив даже, что мой выстрел только раздражит его ещё больше, так как ружьё было заряжено заячьей дробью. Но где тут было соображать?

Я прицелился и выстрелил. Лев потряс головой, его косматая грива зашевелилась, вселяя в меня невыразимый ужас, зарычал ещё с большей силой и бросился прямо на меня.

Что я в эту минуту почувствовал, трудно описать. Я инстинктивно повернулся и намеревался бежать, совершенно выпустив из виду, что это самый неразумный выход в опасных случаях на охоте. В это время я увидел…

Боже мой, я содрогаюсь при одной только мысли об этом! В нескольких шагах от себя я увидел огромного крокодила, раскрывшего страшную пасть и выжидавшего удобного момента, чтобы меня проглотить.

Все мои надежды на спасение рухнули! Даже теперь у меня по телу пробегают мурашки при воспоминании о том ужасном положении.

Впереди – открытая пасть крокодила, позади – разъярённый лев, слева бурлил быстрый поток, а справа была зияющая пропасть, на дне которой кишели ядовитые змеи.

Я потерял сознание и упал на землю. Я думал о страшной смерти, так как был уверен, что мне не миновать зубастых челюстей крокодила или же пасти и когтей косматого льва. В подобную минуту, наверное, и сам Геркулес испугался бы не меньше меня.

Да, милостивые государи, я испытал страх перед смертью, мне пришлось взглянуть ей прямо в глаза.

Вы бледнеете? О успокойтесь, мои милые, дело уладилось как нельзя лучше, и я остался, как видите, жив. Сейчас я расскажу, как это случилось. Когда я лежал на земле, рассвирепевший лев, не рассчитав прыжка, перескочил через меня и попал головой прямо в пасть крокодила.

Раздался сильный рёв и ужасный стон. Немного приподняв голову, я увидел, что я был спасён. Понимаете, спасён от верной смерти! Ведь я себя уже тогда приписал к лику святых мучеников.

Голова льва застряла в зубах чудовища, и они оба старались освободиться друг от друга. Но лев не мог вытащить голову, а крокодил был не в состоянии его проглотить.

Я же моментально вскочил на ноги, вынул из-за пояса свой охотничий нож и одним ударом отсёк голову льву.

Его громоздкое туловище дрогнуло и тяжело упало к моим ногам в предсмертных судорогах, а голову я ружейным прикладом затолкал в пасть крокодила, так что тот задохнулся и околел на моих глазах.

Таким образом я избавился сразу от двух опасных врагов. Всё это произошло благодаря счастливому случаю и моей находчивости.

Через некоторое время после окончания этой борьбы пришёл мой товарищ, сын губернатора, которого сильно беспокоило моё отсутствие.

Он догадывался, что со мною что-то случилось, но никогда ещё не видел и не слышал даже, чтобы один человек, почти без оружия, смог убить сразу льва и огромнейшего крокодила. Он радостно меня приветствовал, и мы вместе измерили крокодила. Оказалось, что он был около семи саженей в длину.

Дома мы рассказали об этом необыкновенном происшествии губернатору. Он велел немедленно послать телегу и людей, чтобы привезти обоих животных.

При губернаторском дворе на острове Цейлон жил замечательный шорник. Когда он узнал об этом случае, то сам предложил мне сделать из шкуры льва сумки. Я охотно согласился, и в короткое время он доставил мне на квартиру множество сумок удивительной работы.

Некоторые я раздарил знакомым на память о моём пребывании на острове Цейлон, остальные же позднее подарил амстердамскому бургомистру, который хотел отблагодарить меня тысячей червонцев, но я, конечно, отклонил его любезное предложение.

Из крокодила получилось прекрасное чучело, составляющее теперь одно из лучших украшений амстердамского музея. Все посетители этого музея всегда с любопытством останавливаются и долго всматриваются в чудовище, а служитель музея рассказывает каждому, каким образом чучело попало в музей.

Только я должен заметить, что об этом приключении каждый рассказывает по-своему, с большими преувеличениями, так что слушателю трудно поверить в правдивость рассказа. Так, например, служитель рассказывает, что лев хотел проскочить сквозь крокодила и уже прошёл всю длину его, но в то время, когда он показал свою голову из туловища крокодила, барон отрубил её.

«Крокодил сейчас же повернулся, – так продолжает мой рассказчик, – и, раздражённый выходкой льва, выхватил из рук барона его охотничий нож и с таким неистовством проглотил его, что он прошёл через сердце чудовища, и страшилище погибло в страшных мучениях».

Такие небылицы только подрывают доверие моих уважаемых слушателей. В наш век сомнений многие, не знающие меня, из-за грубой лжи этого человека могут не поверить в мои правдивые рассказы. Уже и теперь, когда я сам рассказываю о приключении с крокодилом, люди, бывшие в музее, с полуулыбкой говорят: «Мы уже слышали об этом в амстердамском музее!» Поверьте, господа, что каждый благородный человек после этого должен почувствовать себя глубоко оскорблённым. Уверяю вас, мне это обидно и досадно.