Роль творчества Н. М. Карамзина в развитии литературы русского сентиментализма. Часть 1

Первая самостоятельная оригинальная повесть Карамзина - «Евгений и Юлия» - имеет подзаголовок «Истинная русская повесть». Установка на истинность была присуща Карамзину на протяжении всего его творчества, и Карамзин следовал этому принципу безукоснительно. Сюжет «Евгения и Юлии»прост и незамысловат. Идиллическая ситуация: в деревню возвращается из дальних краев, из-за границы Евгений, чувствительный герой, сентиментальный юноша. Он возвращается к матушке и к ее воспитаннице Юлии — тоже чувствительной, сентиментальной девушке. Молодые люди полюбили друг друга. Ничто не мешало их счастью, все готовились к их свадьбе, но в разгар подготовки к торжеству Евгений скоропостижно умирает по непонятным причинам. Жизнь матери и несчастной невесты разбита навсегда. Идиллическая природа, окружающая героев, не в состоянии утешить их в их горести.
Карамзин тем и интересен, что у него никогда нет одной прямолинейной мысли. Всегда в его произведении естьпарадоксальность, есть две идеи: за и против. Происходит это уже в первом самостоятельном произведении Карамзина. В конце изображается могила Евгения, умершего юноши, говорится о том, что молодые юноши и девушки всегда празднуют около этой могилы праздник Прекрасного мая, ноотцы их и матери никогда мимо без тяжелого сердечного вздоха не проходят.
Казалось бы, природа взяла свое. Гармония в идиллическом мире вновь установлена, несмотря на смерть Евгения, но старое поколение всегда помнит об этой трагической смерти. Смерть — это и неизбежность, но это и трагедия. Эта мысль проходит у Карамзина практически через все его произведения.
В «Евгении и Юлии» также интересно сочетание двух идеологий. Первая идеология —масонская. На Карамзина повлияли масоны, в большой степени их идеология, а именно самая главная масонская идея о том, что смерть — не зло, смерть является неизбежным для каждого человека состоянием, не нужно ее бояться, нужно, скорее, опасаться и не доверять внешнему, чувственному, зримому миру. Это первая идея, которая присутствует в «Евгении и Юлии». Вторая идея в «Евгении и Юлии» — этомощная сентименталистская струя. Герои выражают свои чувства, гуляют, мечтают на фоне природы. Идиллический пейзаж всегда окружает героев, и это еще одно очень важное свойство прозы Карамзина. Природа и человек — эти связи всегда показываются в «Евгении и Юлии».
Если пойти дальше и поговорить о том, что происходило в прозе Карамзина между «Евгением и Юлией» и самой популярной повестью «Бедная Лиза», то здесь следует отметить несколько переходных элементов. Ими стали такие интересные очень короткие лирические отрывки в прозе, как «Ночь», где лирический герой на протяжении всего повествования ожидает свою возлюбленную Хлою. Казалось бы, ничего не происходит, герой замер в ожидании, но нет. Вся природа принимает участие, а точнее, как будто бы, с точки зрения лирического героя, принимает участие в его нетерпеливом ожидании. Ярко светит месяц, поет соловей, каждая травка курится благовонием. Природа живет вместе с героем, она как будто сочувствует его любовному нетерпению. Следующим произведением после «Ночи» следует упомянуть повесть «Лиодор», будучи исповедью сына века, она осталась незаконченной. Но подлинную популярность принесла Карамзину именно «Бедная Лиза».
В 1792 году в «Московском журнале» была опубликована эта повесть, и Карамзин буквально в одну ночь проснулся знаменитым. Главная мысль произведения — «и крестьянки любить умеют», то есть идея внесословной ценности человека принадлежит, на самом деле, конечно же, не только Карамзину. И до Карамзина пытались другие писатели-сентименталисты провести эту главную для чувствительной литературы мысль. Дело в том, как Карамзин развил эту идею.
Чувствительная, нежная крестьянка Лиза – сирота (у нее нет отца, у нее есть только нежная болезненная матушка), она полюбила тоже чувствительного, но эгоистичного дворянина Эраста. Любовь заканчивается трагически: Эраст бросает Лизу ради денег, ради денежного вопроса. Он проигрался на войне в карты, потерял свое состояние и вынужден жениться на богатой пожилой вдове, которая влюблена в него. Он бросает Лизу, откупаясь от ее любви деньгами, чем еще сильнее ранит ее сердце. Лиза топится в пруду, кончает жизнь самоубийством. Вторая главная мысль произведения в том, что повествователь ни в коей мере не выступает против такого поступка героини, он прощает героиню, принимает ее решение. Самоубийство для него не выступает смертным грехом. Наоборот, он говорит следующее:Когда мы там, в новой жизни увидимся, я узнаю тебя, нежная Лиза!
Самое интересное, что и в этой истории любви крестьянки и барина природа играет значительную роль. Упоминание в самом начале повести о стенах Симонова монастыря очень важно. Природа, пруд, пейзаж, который то сочувствует героине, то как будто бы равнодушен к ее переживаниям и страданиям, всегда живой, активный пейзаж. Природа никогда не бывает у Карамзина простой декорацией или фоном, она всегда живая, активная, а иногда и активнее самого персонажа.
Если говорить о других произведениях Карамзина, то в 1794 году он снова удивил своих читателей, представив светскую повесть «Юлия», которая посвящена, увы, совсем не сентиментальной героине. Самовлюбленная героиня не замечает преданной и верной любви ее самого главного поклонника, Ариса. Она, по сути, отвергает его любовь, хотя и выходит за него замуж. В результате она увлекается блестящим и красивым, богатым, знатным, но абсолютно бездушным и эгоистичным князем N* и теряет мужа. Муж оставляет ее, так как не может смириться с ее духовной изменой. Но Карамзин, опять же, не был бы Карамзиным, если бы показал историю какого-то не очень интересного адюльтера или чего-то в этом роде. Карамзин изображает свою героиню абсолютно не сентиментальной с другой целью. Он хочет показать заблуждение героини, но он хочет показать и её прозрение. В какой-то момент героиня понимает, что в ее несчастьях виновен вовсе не ловелас князь N*, а только она сама, ее себялюбие и неспособность оценить истинные чувства. Героиня уезжает в деревню, раскаивается и, наконец, это дает ей возможность стать подлинной, настоящей женщиной, верной женой и прекрасной матерью.

Роль творчества Н. М. Карамзина
в развитии литературы русского сентиментализма.
Часть 2

Кровавые события Французской революции 1793 года не оставили камня на камне от мировоззрения Карамзина. Не от всего, конечно же, мировоззрения, — от его веры в добрую природу человечества. Отныне определенное время он творит совсем иные произведения. В них человек становится игралищем жестокого рока. Человек может быть добрым или злым, все равно, что бы он ни делал, как бы он ни поступал, его действия обречены на провал, а его жизнь по определению трагична. К этому периоду относятся субъективно-лирические повести Карамзина.
Под субъективно-лирической повестью в данном случае нужно понимать такую повесть, в которойповествование всегда ведется от первого лица, от лица героя-повествователя, который чаще всего является участником тех или иных трагических событий. Это первое правило субъективно-лирической повести Карамзина. Второе — это обязательное присутствие мощной лирической темы: большие лирические отступления, где повествователь говорит о своих чувствах, о природе, о философии.
Первая повесть- это повесть 1793 года «Остров Борнгольм». В ней повествуется о трагической ситуации: герой-путешественник, он же герой-повествователь, становится свидетелем страшной семейной трагедии. Волею судеб он попадает на остров Борнгольм и там знакомится со старцем, который, как выясняется, держит в подземелье, по всей вероятности, свою дочь. За что же он так жестоко покарал ее? За то, что она посмела питать невозможное для христианина чувство к родному брату. Ее родной брат изгнан в местечко Гревзенд. Его также посещает герой-путешественник. Чувствительный герой-повествователь сопереживает каждому члену этой трагической ситуации. Первый герой трагедии — это старец. Абсолютно добродетельный отец, который за что-то, он сам не знает за что, наказан таким несчастьем в его семье. Он вынужден разлучить, вынужден проклясть своих детей, потому что того требует его вера в Бога. Пленница, его дочь, страдающая в подземелье, лобызает руку, которая ее наказывает. Она понимает, что совершила страшное преступление, но ее сердце было в неведенье. Наконец, сын, гревзендский незнакомец, разлученный со своей возлюбленной, и с семьей, и с отцом, бунтует.
Таким образом, в тексте возникает абсолютно противоречивая ситуация. С одной стороны, перед нами любовь, незаконная с точки зрения не только социальной, но и биологической, с другой стороны, это настоящее чувство, настоящая любовь. Этим-то и мучается герой-повествователь. Он не может понять, как Небо, как Бог может допустить такую ситуацию. История заканчивается на лирической, печальной ноте. Герой-повествователь стоит на борту корабля, и ветер свевает в море его слезу. Герой страдает от неразрешимого вопроса, который формулирует в следующем восклицании:Творец! Почто даровал ты людям гибельную власть делать несчастными друг друга и самих себя?
Следующая субъективно-лирическая повесть — «Сиерра-Морена». Теперь действие происходит в Андалузии, но и там всюду роковые страсти. Субъективно-лирическая повесть «Сиерра-Морена» начинается отрывком, который рассказывает о том, как герой-повествователь впервые увидел свою возлюбленную Эльвиру.
Повествователь влюблен в героиню, героиня тоже влюбляется в повествователя. Ее жених Алонзо погиб, она считает, что он погиб, и поэтому они решают соединиться счастливым браком. Но у самого алтаря в день свадьбы Алонзо, который, как выясняется, жив, приходит и закалывает себя на глазах возлюбленной. Ситуация абсолютно трагическая. Эльвира уходит в монастырь. Герой-путешественник и герой-повествователь в одном лице до конца своей жизни несчастен.
Поздняя художественная проза Карамзина крайне разнообразна. Это и своеобразная антиисповедь под названием «Моя исповедь», это и «Рыцарь нашего времени» — незавершенная повесть, а возможно даже роман о герое эпохи Карамзина, и многие другие произведения. Например, повесть, она же не совсем повесть, а характерологический очерк, «Чувствительный и холодный» с подзаголовком «Два характера».
Если говорить о повести «Моя исповедь», то здесь перед нами возникают интересные новые идеи. Раньше, если у Карамзина герой исповедовался, это был обязательно чувствительный человек. Здесь же все наоборот. Герой абсолютно бесчувственен, он холодный, расчетливый, бездушный эгоист, который губит все, к чему прикасается. Герой этот, граф NN, богатый, блестяще образованный, имеющий все, не имеет самого главного — любви. Он не имеет души и сердца.
Это и есть кредо бездушного графа NN. Он никогда не думает о других людях, он не любит ни родителей, ни свою жену Эмилию, на которой он женился, дабы завести в доме «благородный спектакль». Любая мораль для него — узда для слабых, он так это называет. Любые чувства для него смешны, потому что они не находят в его душе ни малейшего отклика. Прожив свою жизнь с точки зрения этических норм безобразно, он погубил свою жену Эмилию: сначала развратил ее, потом уговорил бежать от второго мужа, сделал фактически содержанкой, ограбил ее (они жили на ее бриллианты) и, наконец, уморив своей неверностью, граф ни в чем не раскаивается ни в малейшей степени. Тем не менее, когда граф подводит итоги своей жизни, он как будто бы восхваляет себя. Карамзин нигде не использует прямое морализаторство, но читатель всегда чувствует некий ценностный ориентир, который незримо присутствует в каждом тексте.
Снова у Карамзина возникает за и против. С одной стороны, герой восхваляет свою жизнь, с другой стороны, он показывает негативную оценку его постыдной жизни с точки зрения всех порядочных людей. Но опятьгерой в самом финале своего рассказа возвращается к тому, что он совершил свое предопределение.
Интересна вторая повесть, характерологический очерк «Чувствительный и холодный. Два характера». В повести «Чувствительный и холодный…» Карамзин изображает два абсолютно противоположных характера двух героев, но эти герои с детства и до последних дней жизни являются друзьями. Рассудочный, холодный, но правильный Леонид и чувствительный, но легковерный, несколько легкомысленный и потому не очень правильно проживший свою жизнь Эраст всю жизнь были друзьями. Эраст, «страстное, грешное бунтующее сердце», совершает в жизни много ошибок, в том числе эти ошибки затрагивают его друга Леонида. Он умирает довольно рано, мучимый различными страстями, неудовлетворенный жизнью. Леонид доживает до глубочайшей старости. Он всегда действует правильно с точки зрения морали. Он никого не предаетникогда не обманывает. Всю жизнь он был полезен государю и Отечеству, делает много для людей. Но в финале повествователь выступает как будто не на стороне Леонида. И вот почему. Выясняется, что за всю жизнь, кроме его чувствительного друга, никто не любил Леонида. Прожив свою жизнь праведно, Леонид умирает «без страха и надежды, как обыкновенно засыпал каждый вечер», сообщает повествователь. И это отсутствие надежды мгновенно опрокидывает наше представление об истинно положительном герое. Герой без души и сердца, но только с рассудком — это не тот герой, которому сочувствует повествователь Карамзина, да и сам писатель.

«Письма русского путешественника» Н. М. Карамзина

В мае 1789 года Карамзин наконец-то отправляется в долгожданное зарубежное путешествие. Он путешествует по Германии, Швейцарии, Франции и Англии, а из Англии 15 июля 1790 года морским путем возвращается в Петербург. Во время поездки Карамзин знакомится с интересными писателями, учеными, блестящими умами Европы, посещает достопримечательности, осматривает музеи, бывает в салонах, на публичных собраниях, знакомится с жизнью как высшего общества, дворянства Европы, так и с простыми людьми. Так, он видит альпийских пастухов в Швейцарии и подробно описывает это в «Письмах русского путешественника».
Вернувшись из европейского путешествия, Карамзин объявляет о том, что будет издавать «Московский журнал», в котором, в качестве первой заявки, он объявляет рассказ о своих впечатлениях о европейской поездке. В каждом номере «Московского журнала», с января 1791 по декабрь 1792 года, появляются отдельные части или письма, которые составили целый корпус «Писем русского путешественника». К сожалению, весь замысел Карамзину в этот раз осуществить не удалось. По цензурным и другим соображениям в декабре 1792 года «Московский журнал» вынужден был преждевременно прекратить свое существование, поэтому на тот момент в рамках журнала увидели свет письма из Германии, Швейцарии и несколько французских писем. Все остальные французские письма и письма из Англии были опубликованы только в 1801 году, уже после смерти императора Павла I, в самом начале Александровской эпохи.
Карамзин о своем произведении: Пестрота, неровность в слоге есть следствие различных предметов, которые действовали на душу молодого, неопытного русского путешественника: он сказывал друзьям своим <…> что он видел, слышал, чувствовал, думал, — и описывал свои впечатления <…> не в тишине кабинета, а где и как случалось, дорогою, на лоскутках, карандашом.
Однако не следует думать, что повествование «Писем русского путешественника» — это пестрое, лоскутное одеяло, в котором разные впечатления наскакивают друг на друга и идут вперемешку. Перед нами очень цельная картина изображения жизни в Европе, жизни европейца. Самое главное для Карамзина — изобразить жизнь в Европе через призму взгляда русского европейца, просвещенного русского путешественника. У «Писем русского путешественника» две традиции, на которые опирался Карамзин. Первая традиция — стернианская. Лоренс Стерн в 1768 году написал «Сентиментальное путешествие по Франции и Италии», и создал его в субъективно-лирическом ключе. Для него все пронизано точкой зрения исключительно героя-повествователя, Йорика. Так, например, если в центре повествования появляется собор и тут же возникает хорошенькая девушка с зеленым кошельком, то для Йорикаперестает существовать собор и все остальное, а в центре внимания оказывается только девушка, и девушка будет важнее собора. У Карамзина этого не происходит. У него субъективно-лирическая струя не настолько сильна, она не подавляет объективные тенденции.
Вторая традиция, на которую ориентировался Карамзин, это также английская традиция путешествий, но так называемая достерновская. Например, в этом ключе писал французский писатель Дюпати. «Путешествие по Италии в 1785 году». «Путешествие» Дюпати изобилует фактологическим материалом: факты о социальной жизни итальянцев, их семейной жизни, устройства общества, культуры, искусства, многие другие области жизни, даже есть информация об итальянском языке с точки зрения филологии.

Карамзин активно использовал обе эти традиции. Он так умело смешал их, что мывидим жизнь Европы через призму сознания русского европейца, русского путешественника, который сочувствует одним идеям, спорит с другими точками зрения и видит Европу в очень индивидуальном, интимном, лирическом ключе, но и не забывает говорить о важнейших событиях того времени.
«Письма русского путешественника» оказали значительное влияние на последующие путешествия на русской почве, в первую очередь – на сентименталистов, так называемых «массовых карамзинистов», учеников и подражателей самого Карамзина. Здесь можно отметить путешествия Измайлова и Шаликова. Путешествие Владимира Измайлова 1800 – 1802 гг. называется «Путешествие в полуденную Россию». Князь Шаликов написал два путешествия: «Путешествие в Малороссию» и «Путешествие в Кронштадт», оба в начале 1800-х годов.

«Исторические» повести Н. М. Карамзина: «Наталья, боярская дочь» и «Марфа Посадница»

Тема истории интересовала Карамзина с самых юных лет и на протяжении всего его творчества. Самое интересное то, что, когда мы говорим об историзме повестей Карамзина, мы должны понимать, что это не совсем четкое определение данного типа повествования. Так, первая историческая, впрочем, слово «историческая» можно взять в кавычки, повесть писателя — это повесть 1792 года «Наталья, боярская дочь». По сути, в повести «Наталья, боярская дочь» мы имеем дело с условным историзмом, или так называемым псевдодокументализмом. Ни язык повести, ни какие-то определенные сюжетные ходы с историей напрямую не связаны. Повествователь Карамзина всего лишь «подделался под древний колорит» в языке героев. Разумеется, он не использовал оригинальный язык, потому что «любезный читатель» не мог бы тогда понять, о чем написана повесть и о чем говорят его герои. Это самое главное. Но псевдоисторизм, или условный историзм повести нисколько не мешает правдоподобию сюжета: любви Натальи, боярской дочери, к Алексею Любославскому, сыну опального боярина Любославского.
Натальяименно дочь боярина. И боярин этот — Матвей Андреев. В центре повествования оказывается не только любовь Натальи к Андрею Любославскому, не только история боярской дочери, но и история самого боярина, Матвея Андреева. Карамзин раскрывает образ идеального вельможи. Боярин Матвей Андреев — правая рука государя. Он всегда справедлив, добросердечен, честен, предельно искренен и всегда судит правых и виноватых справедливо. Ни одной червоточины нет в характере данного героя. Если все остальные персонажи и герои имеют какие-то недостатки (например, Натальина няня позволила Алексею Любославскому подкупить себя, Наталья бежит из отчего дома без родительского благословения с любимым, Алексей Любославский увозит тайно Наталью из дома), боярин Матвей Андреев абсолютно идеален. Он не совершил ни одного порочащего его поступка за всю свою долгую жизнь. Он всегда верный помощник и советчик царя. Даже когда выясняется, что добродетельный царь в юности по ошибке, будучи еще неопытным правителем, несправедливо осудил отца Алексея Любославского – боярина Любославского, Матвей Андреев не имел к этому ни малейшего отношения: он тогда еще не был в совете государя. Такая идеальная фигура вельможи, пусть и отправленная повествователем и самим Карамзиным в древние временаимела отношение к самой действительности. Таким государственного человека, идеального государственного мужа видел сам Карамзин.
В повести присутствуют описания «Москвы белокаменной». Они относят нас к более древним временам, не к XVIII веку, но эти описания достаточно хорошо стилизованы, они условны. Другая интересная черта — это описание войны с литовцами, особенно – «жесточайшего сражения». Вопрос стоит ребром: либо россияне победят в этой битве, или проиграют, и тогда возникнет совершенно трагическая ситуация: литовцы смогут завоевать Москву, войти в столицу. В этой битве есть только один герой, мужественный и храбрый Алексей Любославский. Возникает ощущение, что только его силами была одержана победа в этом решающем сражении. Как мы понимаем, конечно, это черта условно-исторической повести, когда романтический герой, по сути, один спасает страну, Отечество и державу. В «Наталье, боярской дочери» Карамзин-автор и повествователь от лица Карамзина снова поворачиваются к нам другой стороной. Русский европеец становится не европейцем, а любителем русской старины. На наших глазах русский европеец превращается в патриота и любителя русской старины.
С течением времени понятие «исторической повести» меняется. Меняется оно, в первую очередь, и в сознании самого Карамзина. В 1802 году он публикует теперь уже действительно историческую, повесть «Марфа Посадница, или Покорение Новагорода». Повествователь подчеркивает, что рассказ его истинен и основывается на исторической правде, т.е. на основных моментах исторической правды. За основу сюжета Карамзин берет два этапа московско-новгородских войн, это 1471 год и вторая война 1477–1478 годов. В результате этих войн Новгород потерял свою независимость и был присоединен к государству Московскому. В центре повествования, как следует во всех романтических отчасти произведениях, снова одна центральная, ключевая фигура. Это вдова посадника Марфа Борецкая — идеолог и главная ключевая фигура в противостоянии Новгородской республики власти Ивана III, или Иоанна, как он назван в повествовании Карамзина. Марфа Борецкая — женщина редкой воли, силы характера, ума и твердости. Она умеет воодушевить на борьбу всех новгородцев. Однако ни ее беспримерное мужество, ни попытка воодушевить на борьбу до победного конца или трагического, все равно не могут повернуть ход истории. Войско разбито. Иоанн III с триумфом въезжает в Новгород. Вечевой колокол снят, над ним произведена условная казнь, и колокол увезен в Москву.

Только в финале повествования Карамзиннаиболее явно отходит от действительной исторической истины. Марфа Посадница не увезена в Москву, подобно остальным заговорщикам или противникам Московского государя. Она восходит на эшафот, в глазах всего народ принимает казнь. В ее лице Иоанн казнит «вольность новгородскую», и Марфа сама прекрасно это осознает. Карамзин, ни в малой степени не отрицая исторической необходимости присоединения Новгородской республики к Московскому государству, вместе с тем оправдывает сопротивление новгородцев и их стремление сохранить свои свободы.
Понятие исторической повести, да и самого историзма в сознании Карамзина всего за десять лет претерпело существенные изменения.

Поэзия Н. М. Карамзина

Карамзин был не только писателем, критиком, публицистом, историографом, он был также и поэтом. Показательно, что сам Карамзин всегда ставил свою поэзию как бы на второе место, а может быть, даже и на третье. Он никогда не называл себя поэтом. Во всяком случае, нет таких свидетельств. В поэзии Карамзин добился многих интересных результатов, в том числе путем различных импровизаций и экспериментов. В поэзии Карамзина мы встретим рифмованную прозу и нерифмованную. Есть у него и баллада «Раиса», стихотворение «Раиса» такой и имеет подзаголовок — «Древняя баллада». Есть легкая поэзия, есть серьезные, трагические, элегические стихи. Начал свою поэтическую деятельность Карамзин в 1787 году, во всяком случае, он указывает сам эту дату. И начал он стихотворением «Поэзия», программным стихотворением, с которого начался Карамзин-сентименталист.
В стихотворении «Поэзия» проводится главная мысль о священности поэзии. Поэзия именуется «дщерью небес». Она дана человеку Богом свыше, а значит, в правильной, истинной поэзии устами поэта может говорить Бог. Особенно интересен пантеон авторов, которых еще совсем юный Карамзин предлагает в качестве некого бессмертного, вечного ориентира. Это истинные поэты в его представлении. В ряд этих поэтов он вводит как легендарные личности, так и полулегендарные, и реально существовавших поэтов в широком смысле этого слова. Здесь и царь Соломон, и Орфей, и Гомер, и Шекспир, и Мильтон, и Теокрит, иЮнг, Томсон, Геснер и Клопшток. Последние фамилии говорят о том, что Карамзин отчетливо ориентируется на поэтов, англичан и немцев, тяготеющих к поэзии сентиментальной или близкой к сентиментализму. Показательно, что в этот ряд Карамзинне относит ни Ломоносова, ни Сумарокова, ни Хераскова, ни даже Державина, чьи стихи спустя буквально несколько лет он будет активно публиковать в своем «Московском журнале». Уже ранняя поэзия Карамзина указывает на «двуголосость» его мысли. Всегда есть идеи и «за» и «против».
В частности, мы встречаем яркий пример тому в стихотворении «Кладбище» 1792 года. Впрочем, это стихотворение изначально было опубликовано автором под более мрачным названием «Могила». Это стихотворение двуголосое в прямом смысле этого слова. Постоянно возникают два голоса. Первый голос говорит о страхе перед смертью, об ужасе смерти, о ее несправедливости. Второй голос отвечает ему, что смерть — естественное состояние и естественное завершение всякой жизни, смерть не есть зло, она есть, по сути, добро.
Не менее интересно и такое стихотворение Карамзина, котороеможно назвать торжественной или хвалебной одой великой русской реке, называется это стихотворение «Волга». Оно было написано Карамзиным в 1793 году. Волга изображается автором и как императрица всея Руси. Понятно, что великая русская река питает все народы, питает земли и несет народу богатство и различные блага. С другой стороны, Волга изображается Карамзиным еще и как образ Бога. Карамзин во многом пантеист, у него Бог растворен в Натуре, в природе, поэтому Волга у его становится проводником воли Бога. Так, Волга может быть милостива, как императрица или как Бог, а может быть коварна, опасна, может в любую минуту поглотить слабого человека. Начинает свое повествование в стихах Карамзин с торжественного обращения к великой русской реке.
Вопреки одической традиции Карамзин предлагает не «воспевать» Волгу и даже не «восхвалять», а именно «величать». Он использует глагол с народной, даже фольклорной семантикой, есть такой жанр фольклора — величальные песни, в которых прославляется человек или какой-то народный коллектив. Изображая Волгу в качестве царицы, в качестве божества, Карамзин не забывает и здесь о личном, лирическом начале. Сам Карамзин по происхождению волжанин, и он не может не указать на то, что сам имел отношения с этойрекой, и включает в стихотворение, которое иногда похоже на повествование, личные воспоминания, как он едва не погиб в пучине Волги и о том, как в детстве вырос на этих прекрасных берегах великой реки. Река предстает не только божеством, не только великой императрицей, но и неким вечным мерилом. Она будет существовать вечно.
Время идет, поэзия Карамзина развивается, как развивается и сам автор как личность. С 1796 по 1799 год выходят три книжки «Аонид» — первой стихотворной антологии в истории России. В этой антологии Карамзин издает не только свои стихотворения: он в первую очередь прозаик и только потом поэт. Там издаются стихотворения И. И. Дмитриева, Державина, Капниста, Нелединского-Милецкого.
Поздняя поэзия Карамзина преимущественно окрашена в элегические, меланхолические тона. В ней часты темы скорби по утраченным друзьям, утраченным близким, которые ушли в мир иной. Герой очень часто надеется соединиться с ними с жизни лучшей, и об этом написаны стихотворения Карамзина. «Берег» лучше всех других стихов отражает это элегическое, меланхолическое состояние души поэта.