Я прошла тест на интернет-зависимость и выиграла

Неужели мои чувства меня не убьют? Меня спасет от них интернет. Но что спасет меня от интернета? Я девочка-дофамин. Когда дело касается внимания от воображаемых людей, я как щенок. Мне одиноко среди реальных человеческих существ, и я лучше буду смотреть в телефон, чем иметь дело с миром вокруг.

Интернет обеспечивает мне дофамин, внимание и аудиторию, позволяет мне увидеть свое отражение в других и сбежать от реальности - он дает мне все то, что я ищу. Он также отвлекает меня, разочаровывает, парализует и помогает появиться на свет моему иллюзорному «я». Интернет развил во мне вкус к изоляции. Он сделал меня еще большей солипсисткой и подорвал мою способность справляться с действительностью.

Реальная жизнь никогда не была моим выбором номер один. Мне нравится, что в интернете я могу быть кем-то еще. Мне нравится, что я могу выбрать одну сторону себя и создать ее виртуальное воплощение. В интернете у меня нет тела. Гораздо легче демонстрировать людям видимость себя, чем быть собой со всеми своими противоречиями. Иллюзия проще, чем плоть. Мне нравится, что другие в сети тоже могут быть голограммами себя самих. Мне нравятся твиты и обнаженные фотографии, романтические имэйлы, аватары и дикпики. Мне нравится, что заполнять пробелы я могу сама. Кто ты? Решать мне.

Я раньше думала, что слово «иллюзия» обозначает лучшую версию реальности. Но недавно, после того, как мне пришлось оплакать несколько иллюзий - большинство из них романтические, и все родом из интернета - я посмотрела слово «иллюзия» в словаре. Я была удивлена, когда обнаружила, что «иллюзия» на самом деле значит «то, что вводит в заблуждение, создавая ложное или искаженное представление о реальности». Итак, по сути иллюзия - не лучшая версия реальности. Иллюзия - ложная версия. Иллюзия - вранье.

Это открытие изменило природу моих отношений с иллюзиями. Я чувствую себя так, как будто оплакиваю смерть целого мировоззрения. Я теперь вижу более ясно. Я вижу, как пытаюсь залатать дыру внутри, которую не может заполнить ничто извне. Я скребу по сусекам в поисках остатков дури, чтобы заторчать на паршивой дофаминовой вечеринке. Эта вечеринка - интернет.

Но моя озабоченность интернетом - зависимость ли это на самом деле? Я решила ответить на этот вопрос, пройдя на сайте Psych Central тест под названием «Зависимы ли вы от интернета?» В тесте, отвечая на вопрос, можно лишь отметить подходящие варианты, а мои отношения с интернетом очень непросты, так что я решила записать свои ответы в виде эссе.

 

1.Как часто вы обнаруживаете, что задерживаетесь в сети дольше, чем намеревались?

Мне нравится ходить с айфоном в туалет. Я провела часы на унитазе, не писая. Иногда это мой собственный унитаз. Иногда, когда я не дома, я прошу других подождать, пока я схожу в туалет. Я всегда говорю себе - пять минут. Это никогда не пять минут. Я проваливаюсь в дыру и с упоением исчезаю. Люди думают, что я умерла. Мне это нравится.

Я пытаюсь установить для себя правила пользования интернетом. Это само по себе уже значит, что у меня может быть интернет-зависимость. Наверно, людям, которые не страдают от зависимости, не нужно устанавливать для себя правила, как что-то делать. Они просто это делают.

Вот некоторые из моих правил: 10 минут медитации перед тем, как включить телефон или компьютер с утра, никаких соцсетей до полудня, только 120 минут в соцсетях в сутки, только два твита в сутки и только после семи вечера, однодневный интернет-детокс в выходные. Я нарушаю их все каждый день.

 

2. Вы предпочитаете эмоциональный подъем от посещения интернета близости с партнером?

Да. Конечно. Если партнер - не виртуальный незнакомец, герой моих фантазий, с которым я впервые занимаюсь любовью в номере отеля.

 

3. Вы пренебрегаете делами по дому, чтобы провести больше времени в сети?

Когда нужно сделать что-то в реальном мире, например, заправить кровать или оплатить счет, я чувствую, что это меня убивает. Мне будто бы кажется, что вскоре появится жестокая и деспотичная мать, а мир - сплошной сизифов труд, как будто я бесконечно толкаю булыжник на гору и он каждый раз скатывается. Однажды я стирала нижнее белье в раковине, а потом зашла в Твиттер и вода перелилась за край, и сосед внизу, у которого только что родился ребенок, отправил ко мне управдома, тот вломился в мою квартиру, и я решила, что он серийный убийца. Так что, да.

 

4. Ваша работа (и учеба) страдает из-за количества времени, которое вы проводите онлайн?

Я работаю онлайн.

 

5. Вы вступаете в отношения с людьми в сети?

Я предпочту сидеть в интернете, общаясь с наполовину придуманными людьми, чем проводить время с реальными людьми по-настоящему. Не то, чтобы всё в сети - фальшивка. Там я несколько раз вступала в близкие отношения с людьми, которых никогда не встречала (а может, это отношения с собой - со своим представлением о том, какими я хотела бы их видеть). Иногда я сравниваю реальных людей и людей из интернета и думаю: ну почему люди в жизни не могут быть такими же, как в сети? Возможно, потому, что они не состоят из пикселей. Их ошибки и раздражение, которое они вызывают, нельзя пустить на топливо для фантазии. Их приходится видеть и позволять им увидеть себя. Людям из сети сложнее тебя разочаровать. Вот почему интернет подходит для грустных. Ты можешь быть с людьми без того, чтобы быть с людьми.

 

6. Жалуются ли другие люди на количество времени, которое вы проводите в сети?

Это погубит мои отношения. Мой основной партнер называет телефон моим «бойфрендом». Когда батарея разряжается, он торжествует. Однажды он пригрозил выбросить его из окна. Его гораздо больше тревожит мое увлечение интернетом, чем любые мои сексуальные взаимодействия с другими людьми. Я говорю ему, что я скрываюсь в интернете не от него. Я скрываюсь от реальности. К несчастью для него, он реален.

 

7. Вы занимаете защитную позицию или становитесь скрытным, когда кто-то спрашивает вас, что вы делаете онлайн?

Это скорее связано с самим актом пребывания в сети, чем с тем, что именно я там делаю. Каждый знает, что я там делаю. Сижу в Твиттере. Это больше связано с туалетной проблемой. Я могу сказать человеку, с которым у меня отношения, «Мне нужно в туалет». А потом остаток ночи меня нет.

Вообще-то, есть одна вещь, которой я стыжусь - мне нравится порно «для женщин». Лучше бы мне оно не нравилось. Лучше бы я не думала, смотря, как Зандер Корвус лижет киску «няни» Мелани Риос: «О боже, он так в нее влюблен. Он явно был в нее влюблен все время, пока она работала у него няней, он так мечтал об этом мгновении, и вот, наконец, оно настало, и он точно решит остаться с ней навсегда». Хотела бы я не быть такой.

 

8. Приходилось ли вам замечать, что ваша эффективность и производительность страдает из-за того, сколько времени вы проводите онлайн?

Разумеется.

 

9. Проверяете ли вы электронную почту перед тем, как приняться за нужные дела?

Я даже не могу написать письмо, потому что обычно там больше 140 символов. Если мне нужно послать имэйл, я включаю Сири и диктую его. То есть, интернет подорвал мою концентрацию внимания настолько, что я больше не могу писать электронные письма. Интернет заставил меня слезть с электронной почты. Айфон заставил меня бросить ноутбук. Если ноутбук - это кокаин, то айфон - крэк. И я вмазываюсь крэком до, во время и после чего угодно.

 

10. Вы срываетесь, кричите или показываете свое раздражение, если кто-то вас беспокоит, когда вы онлайн?

Я обычно в коматозе и не осознаю, что происходит вокруг. Когда я в кроличьей норе, я вас не вижу.

 

11. Замечали ли вы, что напряженно предвкушаете выход в сеть?

Бывает, меня трясет.

 

12. Прогоняете ли вы тревожные мысли о жизни успокаивающими мыслями об интернете?

Мой самый большой страх - умереть. Смерть - это не так и ужасно, но само умирание - невозможность дышать, последняя паническая атака - очень меня пугает. Я также боюсь самой жизни, поскольку умирание - неотъемлемая ее часть. Иногда мир вокруг кажется гиперреальным. Я смотрю на людей, а они выглядят, как роботы, или как будто они сделаны из резины, и мне кажется, я вижу, как сбоит матрица, но, может, это просто тревога. В эти моменты я такая: «Черт, никто на самом деле не знает, что здесь происходит». Мой терапевт не может мне помочь. Она не лучше других знает, что происходит. Она не может помешать мне умереть. Интернет тоже не может, но он помогает обуздать адреналин. Лучше уж так, чем люди из резины.

Еще я боюсь отвержения. Если кто-то меня отвергнет, я предпочту, чтобы это была я сама. Когда реальный человек отвергает меня, или мне так кажется, я ищу подтверждения, что я достойна того, чтобы находиться на этой планете. Я получаю это подтверждение, впитывая фальшивую любовь от незнакомцев через аватар, напоминающий меня.

Эти попытки подлатать мое базовое «я», или отсутствие базового «я», всегда заканчиваются массовой лавиной твитов. Потом я немедленно удаляю их все - или почти все, а после зачистки меня затягивает водоворот стыда и цикл повторяется заново.

 

13. Чувствуете ли вы, что жизнь без интернета была бы скучной, пустой и безрадостной?

Нет, я думаю, что она была бы прекрасна. Я представляю себя на каменистом пляже - я прижимаю к себе что-то зеленое. Возможно, это водоросли, а может быть, мох. Я пью много ромашкового чая. Я остаюсь на своей стороне. Да, жизнь была бы пустой.

 

14. Говорите ли вы людям «Еще несколько минут», сидя в интернете?

Что мне не нравится, так это линейный ход времени. Интернет заставляет меня почувствовать, что я могу искривлять время. Это не так, поэтому я просто говорю «еще пять минут» и пропадаю. На меня находит затмение.

 

15. Поглощают ли вас мысли об интернете, когда вы оффлайн? Вы фантазируете о том, как выходите в сеть?

А то.

 

16. Недосыпаете ли вы из-за того, что поздно ночью сидите в сети?

Сегодня я проснулась в три часа ночи и вошла в сеть. Сейчас шесть тридцать утра. И так каждый день на этой неделе, кроме понедельника, когда я вообще не ложилась. Я думаю, интернет заменяет солнце. Может быть, готы/эмо/высокочувствительные люди вроде меня вообще не должны выходить в сеть. Иначе нам грозит зачахнуть.

 

17. Пытаетесь ли вы скрыть, сколько времени вы проводите в сети?

Когда я еще пила, я периодически приходила в бар уже порядком набравшись и быстро делала заказ. Затем я притворялась, что окосела от того первого напитка за стойкой. Еще я вела Твиттер-аккаунт «Сегодня мне так грустно» анонимно отчасти оттого, что писала туда очень часто и стыдилась этого. Я чувствую, что эти две вещи связаны.

 

18. Вы предпочтете провести время онлайн или пойти куда-нибудь с компанией?

Интернет означает, что я могу провести время с людьми, не выходя из дома. А также, что я могу быть тем, кем захочу. Например, я могу быть гребаным магом в сети, в то время как на самом деле я ем лазанью «Вес под контролем» и на мне шорты-боксеры с тромбонами.

 

19. Замечали ли вы, что безуспешно пытаетесь сократить время, проводимое в интернете?

Без этого не проходит ни дня.

 

20. Случается ли такое, что вы испытываете ощущение подавленности, угрюмости, нервозности, которое проходит, когда вы возвращаетесь в сеть?

Собственно, я часто сижу в интернете и именно из-за этого становлюсь подавленной, угрюмой и нервной. Как бы, я захожу туда и две секунды спустя я такая: «да пошло оно все». Но реальная жизнь почему-то еще хуже.

Есть что-то такое в интернете, что он, даже когда там тоскливо, содержит в себе бесконечный потенциал. Я вроде как знаю, что сайт будет бестолковым, поскольку так было секунду назад, но я продолжаю нажимать «обновить». В конце концов что-то да изменится. Но жизнь не такова. Когда я продолжаю «обновлять» одно и то же в жизни, оно остается неизменным. Делать одни и те же ошибки + ожидать разных результатов = факап.

Впрочем, возможно, это не вся правда. В регулярности есть одухотворенность или, по словам Принца, «радость повторения»: четки, мантры, «Аве Марии». Но зависимость чревата тем, что в какой-то момент к радости повторения примешиваются проблемы. В итоге остаются только они.

Я думаю, что тиски, в которых меня держит интернет, так крепки оттого, что там пусто и светло. Свет и пустота - это сексуально, и благодаря им я чувствую, как будто все возможно. Я уверена, что жизнь содержит тот же бесконечный потенциал. Но к сожалению, в жизни я вынуждена быть взрослой. В интернете мне все еще шестнадцать.

Также мне неплохо дается интернет-существование. Если Твиттер - это видеоигра, то я в ней продвинулась. Я не всегда успешно справляюсь c жизнью. Я так и не разобралась с тем, что однажды умру. Какой там чит-код для бессмертия?

Я просто не представляю, как придерживаться золотой середины, когда дело касается интернета. Может быть, мне подавай или все, или ничего. Как бы, программы по снижению вреда^[15] никогда мне не помогали. Если огурец замариновать, его не превратить обратно в свежий. А я маринуюсь в интернете уже очень долго.

Мне не плохо из-за моей шеи

Мне не плохо из-за моей шеи. Она в порядке. Держится вполне хорошо. Пока не выглядит старой.

Мне плохо оттого, что я использую слово «старая» как синоним к «плохая». Где я научилась тому, что выглядеть старой для женщины плохо? Возможно, я научилась этому… везде.

Мне плохо оттого, что я сильнее огорчилась, когда один парень стал рассказывать людям, что я выгляжу старой, чем когда я узнала, что его обвиняют в изнасиловании. Я даже не заговорила с ним об этих обвинениях. Я только сказала: «Спасибо, что говоришь другим, что я выгляжу старой. Это было ебать как приятно слышать».

Мне плохо из-за моих коленей. У меня колени, как у милфы^[16], а у меня даже нет детей. Я бездетная милфа со старыми коленями.

Мне плохо оттого, что я осуждаю людей, у которых есть дети. Недавно я была в «Чизкейк Фэктори» (это один из моих любимых ресторанов, что меня не радует) и увидела парочку с младенцем, которые выглядели очень в духе этого заведения. Я подумала: «Прекрасно, то, что надо, еще один американец». Они выглядели счастливыми. Мне показалось, что они заблуждаются.

Мне плохо из-за моих глубинных, коренных причин осуждать людей с детьми. Это защитный механизм, поскольку мне грустно из-за моих мотивов не иметь детей. Я эгоцентрична, страдаю неприятием собственного тела и у меня низкая самооценка. Мне страшно, что я произведу на свет свою собственную детскую ненависть к себе. Мне страшно, что, рожая, я засуну голову в духовку.

Мне плохо оттого, что я не идентифицирую себя с невинностью младенцев. Раньше я думала, что я однажды я усыновлю ребенка постарше - так я не стану той, которая испортит все в самом начале. Но теперь я думаю, что единственное, для чего я ещё хуже приспособлена, чем иметь дело с собственным ребенком - это иметь дело с чужим.

Мне плохо оттого, что когда я общаюсь с детьми, мне кажется, они меня осуждают.

Мне плохо оттого, что иногда я хочу внезапно обнаружить, что беременна. Я не хочу принимать решение забеременеть. Если я сознательно решу иметь ребенка, тогда он может однажды посмотреть на меня и сказать: «Я не просил, чтобы ты меня рожала». Но если я залечу, то я могу просто свалить все на «вселенную». Эта фантазия - слабость и безответственность, и она игнорирует существование абортов. Но она меня успокаивает.

Мне плохо из-за моей вагины. Правая малая губа у меня длиннее, чем левая. Клянусь, что виноват тот случай, когда мой парень из школы трахал меня пальцами в машине довольно жестко и я не намокла. Мне было больно, но я не попросила его остановиться или вначале полизать там, потому что не думала, что это важно. Я помню, как сухая правая губа оказалась как бы зажатой на пути его пальца. Когда я вернулась домой, она выглядела раздутой, как рыба-собака. Она так никогда до конца и не сдулась.

Мне плохо оттого, что моя вагина была раньше более розовой. Насколько я помню, она была розовой целиком. С возрастом малые губы стали более фиолетовыми. Теперь, когда кто-нибудь говорит, что у меня «тугая розовая киска», я чувствую, что это ложь.

Мне плохо оттого, что я эпилирую воском все лобковые волосы. Я творческий человек или как? Мне стоило бы оставить полоску или треугольник сверху и удалять только волосы у ануса, на внутренней стороне бедер и больших половых губах, если уж вообще что-то удалять. Но загвоздка не в том, чтобы оставить треугольник или полоску, а в том, что когда волосы начинают отрастать, мое обсессивно-компульсивное расстройство вспыхивает ярким пламенем. В смысле, когда на моем «холмике» две разных длины волос, это лишает меня покоя. Мне кажется, это выглядит как стрижка-маллет^[17].

Мне плохо оттого, что мои лобковые волосы не соответствуют нынешним трендам среди порнозвезд (все голое и треугольник сверху). Мне плохо, что они не соответствуют и трендам среди девушек-хиппи. Моя подруга, которая живет в штате Мэн в коммуне хиппи, где занимаются органическим земледелием, сказала, что женщины там тоже удаляют растительность воском. Но они оставляют сверху большой треугольник, чтобы казалось, что волосы не тронуты. Как по мне, так эти женщины жульничают. Если ты стремишься к званию органической фермерши, тогда тебе стоило бы его заслужить, не удаляя волосы с киски вообще.

Я далека от того, чтобы учить других женщин, что им стоило бы делать со своей киской. Но я бы сказала, что это не совсем справедливо. И авторитет фермерши, и чистая дырка в заднице? Ну уж нет.

Мне плохо оттого, что я боюсь перестать удалять лобковые волосы вообще - просто оставить их в покое - потому что переживаю, что меня отвергнут. Мне вроде как страшно, что если я позволю им отрасти, будет слишком больно хоть раз удалить их снова (в первый раз, когда я на это пошла, я лежала на столе, и половина губы у меня была уже без волос, а вторая еще оставалась заросшей, и я кричала «Я феминистка!») Я боюсь, что у меня будет секс с кем-то, кто предпочитает их отсутствие и сочтет меня хуже других, потому что у меня большой, волосатый куст. Да, у меня может быть и секс с кем-то, кому нравятся лобковые волосы, и кто не оценит мою голую киску. Но, как бы, наоборот - страшнее.

Мне плохо оттого, что когда я вижу, как из феминизма делают кликбэйт, мне хочется блевануть или умереть. Я не осуждаю современное феминистское движение (или движения), но кликбэйт кажется мне отвратительным. Слишком тесно взаимодействовать с сиюминутным, а именно с современной маркетинговой культурой - от этого мою внутреннюю ведьму выворачивает. Мне кажется, что если я прочитаю статью, то в мой организм попадет яд. Как бы, я вампир, а кликбэйт - мой чеснок, и превращать феминизм в кликбэйт - это просто тошнотворно, и отнюдь не в сексуальном смысле.

Мне плохо оттого, что я вижу себя скорее ведьмой, чем какой угодно -исткой. Я стремлюсь держаться подальше от -истов. Может быть, дело в том, что у меня социальная тревожность, мне нравится отделять себя от других, и я не люблю группы и ярлыки. И вместе с тем, феминизм - существенная часть моего колдовства.

Мне плохо оттого, что я не знаю, что именно делает меня ведьмой, я просто знаю, что я - именно она.

Мне плохо оттого, что я никудышная ведьма, когда дело касается моего тела. В смысле, какая нафиг ведьма ест макароны с сыром «Стройная кухня», а не необезжиренные макароны с сыром «Крафт»^[18] или обычные домашние макароны с сыром (или веганские, если она хранительница земли и всех божьих тварей, и, кажется, без этого никуда, если хочешь стать лучшей ведьмой и лучшей феминисткой/гуманисткой/человеком из всех возможных) Если бы я была директором клана ведьм, я бы сказала: «Йоу, эта ведьма, которая ест “Стройную кухню”, нам не подходит». Хотя, будь я непревзойденной ведьмой, я бы приняла то, где нахожусь, и заключила бы себя в объятия, и кажется, будь я непревзойденной феминисткой, я бы сделала то же самое. Но что-то не выходит. Кажется, я не способна дать себе те самые объятия божественной матери, которые типа «детка, детка, детка, все хорошо».

Мне плохо оттого, что у меня нет члена. Я иногда думаю, что многие из моих страданий из-за жизни в теле связаны с тем, что это женское тело. Я также думаю, что если бы у меня было мужское тело, все мои проблемы бы решились, но это, скорее всего, ерунда. Если б у меня был член, он, наверное, никогда бы не вставал.

Мне плохо оттого, что хоть я и хочу иметь член, это поверхностное желание. По большей части, я идентифицирую себя со своим биологическим полом. Мне плохо оттого, что я могу жить без страха шантажа, сексуальных домогательств или того, что из меня выбьют все дерьмо за то, что я хочу быть той, кто я есть, а трансгендерные люди все еще не могут.

Мне плохо оттого, что когда дело касается членов, в прошлом я была королевой размеров. Я думаю, моя страсть к мужчинам с большими членами имеет отношение к тому, что член, который я трахаю, всякий раз кажется мне моим собственным. Это мой суррогатный член. Как бы, раз уж у меня есть член, я хочу, чтобы он был большим. Но, если честно, большие и средние члены внутри ощущаются одинаково.

Мне плохо оттого, что недавно, когда молодой мужчина захотел пососать мою грудь, у него возникли некоторые трудности с ориентацией в пространстве, связанные с обвисанием. Кажется, он ожидал, что сосок будет выше. Первый раз, когда он попытался взять его в рот, он промахнулся. Мне плохо оттого, что когда я написала об этом случае стихотворение, он решил, что я имею в виду, что он влюблен в свою мать. На самом деле там говорилось о том, что мне хотелось бы думать, что он влюблен в свою мать, потому что в таком случае он, возможно, простил бы мне мою дряблость. Может, она бы даже его возбудила. Это были плохие стихи.

Мне плохо оттого, что когда молодой мужчина сказал мне, что моя киска на вкус «как дождь и горный источник и яйцо Фаберже и пещера с водопадом, где медитируют знаменитости», я испытала гордость. Мне плохо оттого, что я испытала гордость. Почему киска со вкусом воды лучше, чем горькая или отдающая лососем? И я не думаю, что моя киска всегда имеет такой уж чистый вкус. Я тщательно мылась для него. Я мылась каждый раз.

Мне плохо оттого, что молодой мужчина перестал добавлять в избранное мои твиты и не поставил «лайк» моему посту в Фейсбуке о том, как я ходила на протест против полицейской жестокости.

Мне плохо оттого, что я вообще написала этот пост о протесте на Фейсбук. Я думала, что я таким образом распространяю информацию - но теперь я чувствую, что превратила в товар что-то, с чем я, как белая женщина, не должна была так поступать. Я не хочу присваивать себе чужую боль.

Мне плохо от того, что меня пробрало от атмосферы на протесте. Как бы, я плакала и испытала катарсис, и это был катарсис, который мне не принадлежит. Поскольку я белая женщина, полицейские никогда до меня не докапывались. Есть ли разница между тем, чтобы поддерживать чужие восстания и тем, чтобы обращать что-то трагическое в собственный опыт? Я думаю, что да.

Мне плохо оттого, что я пришла на протест против полицейской жестокости с сумкой «Прада».

Мне плохо оттого, что будучи белой женщиной, я могу пойти в определенные магазины и на меня не будут пялиться, доставать меня, унижать, меня не выгонят, не арестуют незаконно, в меня не будут стрелять, и так будет примерно во всех общественных местах, учреждениях и парках, но далеко не у каждого есть такая привилегия.

Мне плохо из-за моих трудностей, потому что они так незначительны в сравнении с тем, через что проходят другие, и все же они причиняют мне боль.

Мне плохо из-за этого эссе.

Мне плохо из-за этой книги.