Святой покровитель никотиновой жвачки

Сейчас расскажу, почему жизнь после смерти меня пугает. Что, если там нет никотиновой жвачки?

У меня всегда должна быть под рукой жвачка. Я целуюсь со жвачкой. Я сплю со жвачкой. Все, что вы можете делать без жвачки, я делаю с ней. Я жую жвачку прямо сейчас.

Я жую жвачку потому, что не верю, что вселенная сможет насытить меня сама. Я не рассчитываю, что она заполнит многочисленные дыры во мне: физические, эмоциональные, духовные. Поэтому я беру дело в свои руки. Я награждаю себя маленькими «собачьими лакомствами» за то, что живу. Каждый раз, когда я разворачиваю новый кусок никотиновой жвачки и кладу себе в рот (примерно каждые тридцать минут), я дарю себе синтетическое чувство надежды и новых возможностей. Я утешаю себя сама. Я стала «сама себе мамой». Я говорю, «Сейчас, дорогая моя. Я знаю, что жизнь - это боль. Я знаю, что от этого мира у тебя все чешется. Но открой свой ротик. Ам - вот твой новый шанс на счастье!»

Я жую никотиновую жвачку двенадцать лет. За последние десять лет я не выкурила ни одной сигареты. Так что можно сказать, что жвачка работает, но теперь у меня проблемы с ней самой. Я настолько на нее подсела, что я заказываю ее у специальных «дилеров» оптом на eBay. Все мое постельное белье заляпано жвачкой. Есть много причин, почему я думаю, что не заведу детей, но одна из них - это то, что нужно отказаться от жвачки на время беременности. Когда нужно выбирать между чем угодно другим и жвачкой, я всегда предпочту жвачку.

Теперь, прежде чем я продолжу, позвольте мне сказать, что если вы думаете бросить курить с помощью жвачки, пусть мой опыт вас не пугает. Я зависима от зависимостей. Все, к чему я прикасаюсь, превращается в дофамин. Я умею даже превращать людей в дофамин (спросите меня, как!)

Впервые я закурила «Мальборо Ред» - стащила сигарету у отца и затянулась в своей комнате у зеркала. Я почувствовала внезапный холод в легких, эротично выдохнула, и комната завертелась. Головокружение напугало меня, как и любое внезапное изменение сознания (я предпочитаю устойчивый кайф). Мне было четырнадцать.

В следующий раз я попробовала «Мальборо Лайтс» - в шестнадцать, вдвоем с парнем. Тогда мы целовались под звездами, и это были сигареты романтики, возможностей и свободы. Я заметила, что от курения голод утихал, и мне это нравилось, потому что я очень хотела быть худой.

Вскоре сигареты стали помогать мне откладывать приемы пищи, или даже - вместе с диетической колой и коричной жвачкой «Тридент» - заменять их. Очень скоро я стала курить пачку в день, иногда две, и не выходила утром из дома, не выкурив сигарету у окна спальни. Я курила у спортзала. Я курила, катаясь на роликах. Я курила «Мальборо лайт» и «Парламент», ванильные биди и ароматизированные сигареты. Когда я увлеклась Джимом Моррисоном, то стала курить «Американ спиритс».

Моя мать не чувствовала от меня запах сигарет из-за того, что отец курил. Она верила, что он бросил, хотя в машине было множество пепла, в гараже - окурков, и она каждый вечер через окно видела, как он дымит. Мать смотрела на сигарету во рту у отца и говорила: «Нет, он не курит». Поэтому запах табака каким-то образом равнялся отказу от сигарет. И меня оставили в покое.

Потом я поступила в колледж, и логистика моей зависимости стала проблемой. Моя соседка по комнате утверждала, что курит, но она скорее покуривала за компанию, а я дымила без остановки, поджигая одну сигарету от другой. Когда она увидела - и унюхала - то, насколько далеко я зашла в своем пристрастии, то наложила мораторий на запах табака в комнате. После этого я больше не чувствовала себя там безопасно, как и в любом месте, где я не могла курить.

С тех пор друзья и соседи по комнате то и дело устанавливали правила, ограничивающие меня в сигаретах. Я предпочитала заправляться никотином в одиночестве, а не воздерживаться от курения среди людей. Я чувствовала себя комфортно только рядом с людьми, которые курили, как я - каждую секунду, одну за одной, как дышали. Сигареты стали проблемой, и я сформулировала ее так: «Как, живя в обществе, курить столько, чтобы мне этого хватало?»

Я купила первую коробку «Никоретте» в двадцать лет перед полетом в Лондон. Я понимала, что не выдержу семь часов без никотина, и я не люблю страдать. Во время полета в анналах моей зависимости началась славная новая глава. Я обнаружила, что не испытываю ломки. От жвачки я даже словила тайный приход. Самое приятное было в том, что никто не был в курсе, что я «курю», кроме меня. Так я и долетела.

Несколько следующих лет я и курила, и жевала жвачку. Иногда я перемежала одно с другим, а иногда курила со жвачкой во рту. Со временем жвачка, уместная где и когда угодно, окончательно завоевала мое сердце. Ничто не усиливает зависимость так, как доступность и секретность, и жвачка опережает сигареты на обоих этих фронтах.

Представьте, что у вас есть особенная подруга, которую вы можете взять с собой в любой ситуации. Благодаря ей вы чувствуете себя уютно в собственной шкуре. Она помогает вам не так сильно нуждаться в других людях. Она бережет вас от жизненных трудностей, и никому не обязательно знать об этом, кроме вас. Просто положите подругу в рот.

Никотиновую жвачку не нужно на самом деле жевать. После того, как вы вскрыли упаковку, раздавите жвачку зубами раз-другой и затем расположите во рту неподвижно, чтобы никотин всасывался через десны или язык. Я предпочитаю держать ее за левой щекой, и из-за этого мне однажды пришлось поволноваться за свое здоровье.

Случилось так, что вся левая сторона языка и щека у меня покрылась ярко-белым налетом. Я решила, что это рак полости рта, но зубной врач сказал, что это раздражение от насыщенной вкусовой добавки, которая содержится в жвачке. Я стала держать ее то справа, то слева во рту и неохотно перешла от более ярких вкусов «Никоретте», например «фруктовый холодок», «корица» и «мята», в нежное царство «Хабитрола». «Хабитрол» имеет какой-то более кремовый вкус - это как сравнить леденец и зефир. Нет, у меня и мысли не возникло, что пора бросить жвачку.

Я говорила о своей зависимости с разными врачами. Они утверждали, что жевать жвачку лучше, чем курить, но постоянные дозы никотина вредны для сердца. Впрочем, у меня два сердца - физическое и эмоциональное. И возможно, жвачка плохо влияет на мое физическое сердце, но для эмоционального она творит чудеса. Она дает стабильность и смягчает потрясения, подпитывает силы и тонизирует. Кажется, мое эмоциональное сердце для меня в приоритете.

Я осознаю, что моя зависимость от жвачки отражает неспособность спокойно находиться наедине с собой, быть одной здесь и сейчас. Также жвачка создает барьер между мной и другими людьми. Я никогда не оказываюсь ни с кем один на один. Нас всегда трое: я, второй человек и жвачка. Но жить в настоящем страшно. И близость может вселять ужас. Поэтому приглушенное восприятие, или, рискну сказать, приглушенное ощущение того, что я жива - это компромисс, на который я иду, чтобы у меня был союзник в этом мире - союзник, который дает мне чувство контроля, приятного волнения, осмысленности и порядка.

Кажется, я просто хочу, чтобы у меня в этом мире было все в порядке. Я не доверяю себе в том, чтобы обрести это чувство самостоятельно. Мне не верится и в то, что вселенная меня им одарит. Я хочу точно знать, что принесет мне душевное спокойствие. И как же хорошо ощущать, что мне есть на что положиться, даже если это то, что обессмысливает мою жизнь и может в итоге меня убить.

Мой рвотный фетиш и я

Если вам хочется почувствовать свою отчужденность от других, попробуйте непреднамеренно развить в себе странный сексуальный фетиш в раннем детстве. Затем проведите свои подростковые годы, усиливая его мастурбацией до тех пор, пока не разучитесь кончать без этой очень специфической фантазии. При этом живите в страхе раскрыть свои тайные предпочтения. Наконец, если вы все же решитесь рассказать партнеру о фетише, то специально сделайте вид, что не придаете ему особого значения. Никогда не предлагайте другому человеку воплотить ваши фантазии в реальность или окунуться в ваш внутренний мир через ролевую игру, таким образом блокируя очень важную часть себя и лишая ее возможности познать настоящее сексуальное единение до конца своих дней. Поверьте мне, это работает.

Мой фетиш - это рвота. Не содержимое желудка само по себе, но акт рвоты. Рвота - это сексуально. Это примитивный, непроизвольный акт - во многом, как и эякуляция. Утробные звуки, животные выражения лица. Это отвратительно, но это реально.

Мне самой не особо нравится, когда меня рвет. Но мне нравится смотреть, как это происходит с другими. Или я хочу быть тем, другим человеком, которого рвет. В основном я хочу, чтобы действие разворачивалось у меня в голове.

Я думаю, мой фетиш возник, когда в три года меня вырвало во сне. Моя мама, которая была крайне далека от традиционного образа заботливой родительницы, вдруг проявила ко мне внимание. Она обняла меня и бережно искупала. Моя собственная беспомощность вместе с новым опытом получения заботы - мама прижимала к себе меня, перепачканную и плохо пахнущую - была упоительна. Теперь я не только знала, что действительно любима - я была любима даже в самом отталкивающем виде. Когда у вас низкая самооценка и вас, грязную и отвратительную, заключают в принимающие объятия - это не что иное, как чудо.

Я испытала свой первый оргазм в десять лет, когда терлась о четырехфутовую^[19] куклу Джорджа Джетсона и слушала в наушниках кассету со звуками рвоты (своими собственными, ненастоящими). Я представляла себя Кимберли, симпатичной, популярной девушкой-гимнасткой. Я представляла, что я/Кимберли бегу по коридору в моей школе и не успеваю добежать до туалета, и меня рвет перед всеми, и я заблевала весь пол. Я хотела, чтобы эта симпатичная девочка познала стыд, стыд, который я ощущала в собственном теле. Меня это возбуждало. В то же самое время я чувствовала, что Кимберли, будучи привлекательной и популярной, безупречна. Даже когда она не контролировала себя, даже в самом отвратительном виде она была безупречна. Я хотела испытать и это.

Оглядываясь назад, я осознаю, что меня сексуально привлекала Кимберли, блюющая или нет. Но мне было проще замаскировать это влечение историей о рвоте, чем столкнуться с пугающей мыслью о том, что мне могут нравиться девушки.

Поэтому я терлась о Джорджа Джетсона и представляла себя блюющей Кимберли. Я также представляла себя девушкой, которая держит волосы Кимберли. Я продолжала ритмично двигаться, и приятные ощущения усиливались. Потом случилось чудо. От вагины к ногам распространилось чувство, будто я, как ракета, взмываю вверх, туда, где нет времени и пространства. На несколько мгновений я словно оставила свое «я» далеко внизу и достигла высот духовного наслаждения. Я не могла поверить, что это чувство реально. Казалось безумием, что я никогда раньше о нем не слышала. Неужели я его изобрела? Я подлатала Джорджа (его набивка начала выпадать) и спустилась к столу, чтобы поужинать с семьей. Но я знала, чем буду заниматься позже. Я собиралась дарить себе это чувство снова и снова.

Кимберли до сих пор то и дело возникает в моих фантазиях. Я неизменно верна своим излюбленным сюжетам, и когда у меня возникает удачная задумка, она остается со мной на протяжении всей жизни. Вот несколько других моих любимых фантазий, где фигурирует рвота:

 

Я занимаюсь сексом с горячим римским императором. Мы только что пировали. Римский император трахает меня и блюет одновременно. Иногда в этой фантазии я сама - римский император. Или я смотрю со стороны.

 

Я очень женственная толстая женщина, и я приехала в командировку. Я бесконтрольно объедаюсь в гостиничном номере. В том числе я поглощаю испорченный сэндвич с тунцом. Потом я иду в офис, чтобы выступить с презентацией, сделанной в Power Point. Посреди презентации я чувствую явные признаки тошноты. Я убегаю в туалет, и у меня начинаются рвотные позывы. Мощная лесбиянка-буч идет за мной в туалет и просит, чтобы я ее впустила. Сначала я отказываюсь, поскольку мне стыдно. Но потом я открываю дверь. Лесбиянка-буч испытывает ко мне глубокое влечение - ее волнует мое тело, мой разум и то, как меня выворачивает. Ее коллеги слышат звуки рвоты и слышат, что она мне помогает. Когда мне становится чуть лучше, она забирает меня к себе домой и занимается со мной оральным сексом примерно три часа. Я думаю, мы в итоге женимся.

 

Я китайский принц династии Минь. Одна наложница делает мне минет, а множество других ласкают меня, и меня начинает рвать. Одну из наложниц это возбуждает, и она с упоением принимает рвоту из моего рта в свой. Другие наложницы продолжают отсасывать и ласкать меня, пока я блюю ей в рот.

 

Я парень из студенческого общества, во мне шесть футов роста, и у меня большой обрезанный член. Я альфа-самец стаи, братан из братанов. В общаге я пью пиво из шланга, в который вставлена воронка. Я заглатываю несколько воронок пива и громко рыгаю. Мой братан из студенческого общества, скрытый гей, слышит это и возбуждается. Потом, пока я блюю, он стоит сзади и растирает мне спину и живот. Он хочет меня.

 

Все это довольно нежные фантазии. Кроме рвоты, их объединяет то, что в каждой из них фигурирует полное принятие и любящие объятия. Хотя некоторые из них проникнуты упоением оттого, что кто-то красивый и/или сильный испытывает стыд, окончательное разрешение этого стыда - это всегда принятие себя через получение принятия от другого. Для меня в этом и заключается сексуальное удовлетворение.

Если поискать порно для эметофилов (так называют людей с рвотным фетишем) на сайтах вроде Порнхаба, вы в основном найдете женщин, которые давятся членами и их тошнит. Меня это не заводит. В таких видео сила приложена не в том направлении. В них есть принуждение. Мне нравится естественная рвота. Я предпочитаю, когда она оказывается сюрпризом для того, кого рвет. Но благодаря интернету мои фетишистские фантазии стали разнообразнее. Правда, мне пришлось немало погуглить.

Десять лет назад я обнаружила сайт, который назывался «Рвотный фетиш Слэйвбоя», и там можно было найти видео, аудио, картинки и даже эротические рассказы (мой любимый раздел). Когда я в первый раз наткнулась на этот сайт, у меня было чувство, что я извлекла на свет сундук с сокровищами. Меня взбудоражила мысль, что где-то на свете есть такие же люди, как я, и я не могла поверить в то, до чего открыто они говорили о своем фетише в чате - пусть и анонимно. К сожалению, сайта Слэйвбоя больше не существует. Жаль, что я не сохранила некоторые рассказы себе на диск в документ Word.

С тех пор, я нашла vomitonline.com (этого сайта тоже больше нет, рвотный фетиш довольно нишевый) и vomitinbrazil.com (платный сайт, но у них были хорошие превью), а также я скачала немало пиратского контента.

В основном я бродила по Ютьюбу и насобирала множество впечатляющих роликов с людьми, которые блюют. Некоторые видео нравятся мне больше остальных - обычно это те, в которых обильно рыгают. Для меня это самый сексуальный элемент акта рвоты, потому что звук отрыжки такой первобытный. В моих фантазиях те, кто блюет, всегда много рыгают. Я часто посещаю форумы, посвященные рыгательному фетишу, но никогда не оставляю комментариев. Одна девушка написала на форуме, что ее самая волнующая фантазия - это парень, который во время орального секса рыгает ей в вагину. Пожалуй, я соглашусь, что это сексуальный идеал.

Если вы мастурбировали, смотря порно, ну или мастурбировали вообще, вы знаете это ощущение стыда, которое иногда возникает сразу после оргазма. Иногда вы смотрите на происходящее на экране - или вспоминаете сцену, которую только что проигрывали у себя в голове, и думаете, «Что? Я кончил, думая об этом?» Теперь представьте, что в этой сцене фигурирует обильная блевотина.

Я не знаю, возможно, именно этот стыд привел к тому, что я никогда не включала рвотный фетиш в свою сексуальную жизнь. Есть огромная разница между тем, что происходит у тебя в голове, и тактильным опытом, который получаешь в попытке воплотить фантазию. Я даже не знаю, понравилась ли бы мне рвота в реальной жизни. Когда кого-то рядом со мной рвет, я вроде как пугаюсь и замыкаюсь в себе. Это называется эметофобия.

Я не из тех, кто говорит людям: «Давай я подержу твои волосы». Вместо этого я всегда убегаю. Это отторжение настоящей рвоты похоже на сложившийся за годы защитный механизм, призванный оберегать мой секрет. Как бы, я не хочу казаться слишком заинтересованной людьми, которые блюют.

По большей части те, с кем я спала, ничего не знали про мой фетиш. С первым партнером я имитировала все оргазмы. С последующими я часто тайно фантазировала о рвоте, когда они занимались со мной оральным сексом, чтобы достичь оргазма. Я слышала не от одного партнера, что сначала я включаюсь в процесс, а затем вдруг будто бы ухожу в себя. Я просто выпадаю из реальности. Понятно, почему.

Я пыталась, никого в это не вовлекая, «отучать» себя от рвоты годами. Я мастурбировала на более «ванильные» фантазии, чтобы лучше достигать оргазма с партнером без необходимости «отключаться». Некоторые из моих фантазий больше не содержат образы рвоты, но с ними мне всегда нужно больше времени, чтобы кончить. А когда я с партнером, фантазия необходима мне, чтобы достичь оргазма. Рвота - это мое безопасное пространство.

Я рассказывала нескольким партнерам, с которыми долго была вместе, о своем фетише. После таких моментов смелости я обычно годами делаю вид, что никакого разговора не было. Когда я рассказываю правду, это обычно заканчивается тем, что я в итоге преуменьшаю значение фетиша из-за того, что мне стыдно. Хуже всего, когда я смотрю фильм с партнером, который знает о моем фетише, и на экране кого-то выворачивает. В эти моменты я всегда притворяюсь, что ничего особенного не происходит. Я такая: «О, смотри, кто-то блюет, да, это для меня ничего не значит» или «Фуууу». Но в глубине души рвота - моё всё. Иногда я тайно возбуждаюсь, если кто-то рыгнет.

Никто из моих партнеров никогда не предлагал поучаствовать в воплощении моего фетиша. Я тоже об этом не заговаривала, чтобы не давить. Я не хочу, чтобы те, кого я люблю, страдали. И я никогда не писала тем, кто ищет секса на различных тематических форумах. Я не уверена, что запах блевотины покажется мне сексуальным. Также у меня в голове существуют очень специфические сценарии, которые не сможет воссоздать даже самый благонамеренный партнер. Воплощение чужих фантазий в реальность - дело тонкое. Если игра внезапно оборвется, это может обернуться серьезным разочарованием.

Наличие у меня тайного фетиша, возможно, усилило мою склонность к беспорядочным связям. Всю свою жизнь я как будто искала того единственного, кто мог бы воплотить в реальность мои фантазии. Я до сих пор его не нашла. Но возможно, так в принципе устроена сексуальность, в каком бы направлении ни работало наше воображение.

Мне не кажется, что меня когда-нибудь перестанет интересовать рвотный фетиш. Несмотря на пластинку, которая заела у меня в голове, я все еще храню верность своему священному сексуальному идеалу - для меня это близость, во время которой я испытываю оргазм с другим человеком не за счет силы воображения, а только благодаря тому, что происходит между нами в данный момент. Это то, к чему я стремлюсь, но хоть я и испытывала огромное удовольствие с партнерами, не пуская в ход рвотные фантазии, это никогда не было настолько же хорошо, как с ними.

Но внутри каждого из нас есть темные, нетронутые закоулки. Страсть может вспыхнуть очень ярко и вскоре перегореть. Секс может показаться любовью, но не быть ею. Вы можете почувствовать, что партнер принадлежит вам - а потом он уходит. Вы не можете сделать другого своей собственностью. Вы не можете уберечь его от смерти. По крайней мере, рвотный фетиш принадлежит мне. Он мой и он настоящий.