Небесный конь – даритель благ

 

Превращение людей в животных

 

Отголоски удивительных древних обычаев можно встретить кое-где и поныне у многих народов. Превращение человека в животное сакрализировалось и поощрялось. Так, ряженые на праздник Коляды, который отмечался в день зимнего солнцестояния, предстают разнообразными животными: быками, баранами, козлами, лисицами, медведями и собаками. Они наряжаются и ведьмами, Бабой-ягой, чертями. Среди ряженых можно увидеть хозяина преисподней. При этом чаще всего идет в дело вывороченный тулуп и длинная льняная борода.

Лица ряженые обмазывают сажей, а к голове прикрепляют рога. Кое-кто отваживается брать в зубы горячий уголек. При этом сходство с чертом, как его рисует народная фантазия, получается весьма полное. В таких нарядах ряженые, или окрутники, как их еще называют, бегают по улицам шумными вереницами, распевают громкие песни весьма фривольного содержания, бьют в тазы и сковородки, печные заслонки и бубны. Этот неистовый разгул связан с огнем, с сакральной функцией продолжения жизни. Всячески подчеркивается сексуальный аспект действа.

Начинался праздник Коляды чинно, все собирались за столом, под скатерть клали солому. При этом говорилось: «Коляда приехала на сивых конях, а коням треба сено». К празднику специально пекли фигурки коров, овечек, козочек, петушков и курочек и фигурки пастушков. Этими фигурками одаривали колядующих, ставили у окна и между рамами. Ни еду, ни скатерть не убирали до утра, т. к. полагали, что в полночь придут умершие покойники тоже принять участие в трапезе. Колядующие устраивали неприличные пляски, сопровождающиеся ржанием, блеяньем, лаем, мяуканьем и завыванием чертей. Также колядующие имитировали прыжки и гарцевания зверей. При этом люди-животные подпевают и визжат. Считалось, что в колядовании принимают участие духи умерших. Как видим, в этом празднике явно присутствует символика обновления и продолжения жизни. Языческое прошлое славян и балтов нашло свое воплощение в этом празднике. Увеличение дня «на воробьиный скок» ассоциировалось с возвращением жизни, с возвращением душ из мира мертвых, с увеличением поголовья скота и прочих домашних животных. В этом празднике можно усмотреть мотивы воплощения людей в животных, базирующиеся на вере в реинкарнацию. Эта вера была характерна для всех праиндоевропейцев.

 

Строим мост на новый год

 

Весьма интересно, что праздник Нового года, который начинался у восточных славян весной, был похож на праздник Коляды. В нем принимали участие ряженые. Центральным персонажем этого праздника, отмечаемого на Масленицу или в первый день весны, был Авсень (Овсень, Усень). Он символизировал священного коня солнца. Сохранилась поговорка «Ехать Овсеню до Нового года». Само имя Овсень ассоциировалось с овсом – пищей коней и лошадей. Атрибутом Овсеня были кони. Позднее Овсень приобрел антропоморфные черты. Ряженые, заходя в избу, спрашивали хозяев: «Авсеня кликать?» Им отвечали: «Кликать!» Позднее Овсеня стали кликать под Коляду и Рождество. Это зафиксировано в церковных источниках XVII в., осуждавших московский обычай «в навечери Рождества Христова кликать коледы и усени». Иногда ряженные спрашивали: «Тетка, кому усенькать?» Им говорили: «Усенькать!» – «Кому?» – «Соньке. Косу!» Далее шла величальная песня, посвященная Соньке – золотой косе. Наиболее значимые величальные песни были адресованы хозяину и его старшим сыновьям. Традиционным мотивом таких песен было строительство моста, по которому скачет Овсень до Нового года. В конце песни была просьба одарить колядующих подарками. Если хозяева не разрешали «овсенькать» или плохо одаривали, то со стороны колядующих слышались угрозы: «Кто не даст хлеба – быка из хлева! Кто не даст пирога – корову за рога!» или «На Новый год – дубовый гроб, осиновая тебе крышка, железная задвижка!». Если ряженые оставались довольны подношением, они продолжали: «Авсень, Авсень, подавай совсем! Кишку да ножку в заднюю окошку; в переднее окошко блин да лепешку, а в заднее окошко – поросячью ножку!»

Как полагал В. Даль, Овсень отмечался 1 марта. Этот праздник предполагал обходный обряд, связанный с гаданием и с обходом солнца по годичному кругу. По тому, как был проведен этот обряд, гадали о предстоящем годе.

 

Два конька

 

В латышской мифологии имеется похожий персонаж – покровитель лошадей Усиньш. Его имя похоже на славянское Усень (Овсень). В сообщении иезуита И. Стрибинга от 1606 года Усиньш назван богом лошадей. В XVIII веке его именуют «господином лошадей». Усиньш выращивает первоклассных коней, пасет и охраняет их вместе с пастухами. В сказках он едет на девяти самых лучших конях по девяти дорогам. Дабы умилостивить Усиньша, ему приносили в жертву два хлеба и кусок жира, бросая их в огонь. Латыши различали двух Усиньшей: одного – дневного, другого – ночного. Предполагают, что первоначальным фетишем Усиньша была пара коньков, украшающих крышу. Весьма интересно, что подобные коньки были на крышах у руссов. В храме калашей, проживающих сегодня на границе Афганистана и Пакистана, установлен идол в виде двух голов коней, вырезанных из дерева. Это позволяет говорить о культе коня, распространенном у праиндоевропейцев.

Историки считают, что сезонный танец Усиньша сопоставим с танцем играния солнца в день летнего и зимнего солнцестояния. Усиньш и солнце появляются в одном и том же сюжете: они движутся вокруг огромной горы, ища ночных пастухов. Можно предполагать, что этот легендарный сюжет был распространен еще у древних индоевропейцев, совершавших сезонные миграции вокруг гонного пояса Евразии. При этом Памир мог быть в центре таких миграций. Памир мог ассоциироваться с мировой горой. В пользу этой версии говорит тот факт, что многие азиатские страны имели и сохранили в своем названии приставку «стан» – стоянка, полевой стан. Это Монголистан, Казахстан, Киргизстан, Узбекистан, Таджикистан, Туркменистан, Афганистан, Пакистан, Белуджистан, Индостан и т. д.

 

«Зажигатель» и «хранитель» небесного огня

 

Весьма удивительно, что Усиньш в легендах латышей называется «зажигателем и хранителем огня». С ним связаны зооморфные символы солнца – петух, кулик и жаворонок. Девять – это сакральное число Усиньша. Оно связано с девятью солнечными домами зодиака. Усиньш рождается каждую весну на горе. Это гора называется гора Усиньша. С его культом связан обычай возжигать священные костры на холмах. Здесь прослеживается его уподобление солнцу. Как и солнце, он рыщет по дорогам, загоняя коней в стойла, в то время как пастухи спят у дороги. Усиньш также отождествляется с двумя золотогривыми конями, в чем опять-таки находит выражение солярная символика. Как помним, и в сказке Ершова небесная кобылица родила Ивану двух златогривых коней. Как полагают лингвисты, имя Усиньш отражает один из вариантов корня «аус» в значении «расцветать». У индоевропейцев имя богини зари и рассвета также связано с этим корнем. Согласно мифам, у солнца было два помощника – Уса и Пратуса. Древняя индийская богиня зари Ушас – «утренний свет» появляется на небе в золотой колеснице, запряженной алыми конями. Ей посвящено 20 гимнов «Ригведы». Ушас живет в твердыне на вершине горы. Она прокладывает путь людям, указывает им дорогу. Ушас, согласно Ведам, является матерью близнецов Ашвинов.

 

Арийские скитальцы

 

В «Ригведе» Ашвинам посвящено 54 гимна. Дословно имя Ашвины означает – «обладающие конями» и «рожденные кобылой». С Ашвинами связаны предрассветные и вечерние сумерки. Как полагал древнеиндийский лексикограф Яске, один из Ашвинов – сын рассвета, другой – сын ночи. Разбуженные Ушас, Ашвины мчатся по небу на золотой колеснице. Небесные близнецы приносят ариям дары: богатство, пищу, коней, быков, коров, детей, свет, счастье, победу, долгую жизнь, жизненную силу, здоровье, разум, таланты. Кроме того, Ашвины, божественные целители: они возвращают жизнь умершим. В этом видна устойчивая связь Ашвинов с культом перевоплощения. С именем Ашвинов увязаны однокоренные слова: «Ашваттха» дословно – «лошадиная стоянка». В Ведах «Ашваттха» означает «сакральное древо жизни». Кроме того, «ашвамедхой» в Ведах называется жертвоприношение коня. Согласно арийскому ритуалу, на волю выпускался белый конь. Царь с войском следовал за ним и подчинял все племена и народы, встречаемые на пути. После года скитаний коня приносили в жертву. Считалось, что тот царь, который совершит сто таких жертвоприношений коня, станет царем Вселенной и сможет низвергнуть громовержца Индру с Неба.

Мотивы, посвященные близнецам и связанные с конями, мы находим в германской, балтийской, славянской мифологиях. Так, у литовцев до недавнего времени бытовало поверье, что близнецы, сидящие на коне, обладают целебной силой подобно индийским Ашвинам-целителям.

 

Рис. 33. Древнеславянские двухглавые идолы

 

Рис. 34. Двухглавый конь. Литая латунная подвеска. Новгород, XIII век

 

Рис. 35. Двухглавый конь. Каргопольская игрушка, 70-е годы XX века

 

Рис. 36. Диоскуры-близнецы. Эта скульптурная группа была установлена на крыше немецкого посольства на Исаакиевской площади в Санкт-Петербурге до Первой мировой войны