Глава тридцать пятая. Нежданный гость

Пока на дровяной плите неспешно закипал чайник, Гарри, явно смущаясь, — ему неловко было хозяйничать на кухне в присутствии Северуса — доставал из серванта чашки, встряхивал коробку с печеньем, на слух проверяя, осталось ли там еще что-то, и если да, то сколько. Он пытался справиться со своей робостью, это давалось ему не так легко, но начало было положено — это не могло не радовать, и зельевар наблюдал за ним с затаенной улыбкой. Ничего, со временем парень освоится, давно следовало с ним поговорить: он привык быть в гуще людей, еще тогда, в Хогвартсе, рассказывать о том, что с ним происходит, делиться... пусть даже и какими-то мелочами, которые ему самому представляются глупостями. Но сегодня, когда он, чуть ли не захлебываясь словами, говорил про поезда... а он ведь боялся, все время боялся увидеть насмешку в глазах бывшего профессора! Да, мальчик не скрытен, он умеет и стремится доверять, так что от тебя требуется не так-то и много, мастер Северус, — просто не бросай его.

Гарри, как и сам зельевар, предпочитал пить чай без сливок и без сахара: он окинул взглядом накрытый стол — проголодался, но тщательно скрывает это — и нерешительно потянулся к приготовленным Северусом сэндвичам.

— Гарри, если ты съешь все, что видишь перед собой, я буду только рад. Что за дурацкая причуда морить себя голодом целую неделю?

— Я... просто в горло ничего не лезло, — и тут же стушевался, должно быть, подобные выражения казались ему неуместными в разговоре с некогда грозным мистером Снейпом. И... да, надо сказать ему, чтобы он прекратил без конца говорить "сэр" — в конце концов, они уже давно не в школе, и никто не требует от него здесь подобострастия или почтения. — Ну, то есть я не мог... не хотелось...

Он некоторое время молча жевал, взгляд его казался отсутствующим, словно он не переставал обдумывать что-то, не имеющее отношения к тому, о чем они сейчас говорили. А потом вдруг поднял глаза, обхватив ладонями горячую чашку, как будто опять пытался согреться:

— Не знаю, поймете ли вы меня, но для меня верить... доверять друзьям... — да, конечно, он все еще не может перестать думать о друзьях-предателях! А ты-то полагал, Северус, что самой болезненной темой станет это чертово Наследие! — Наверное, это самое главное, что у меня было. Знаете, однажды Люпин сказал мне, что этим я напоминаю ему моего отца, который считал, что не верить своим близким — самое настоящее бесчестье.

Северус едва уловимо покачал головой.

— Я не хочу сказать, что теперь, после всего, что ты узнал, ты должен в каждом подозревать предателя, но... видишь ли, жизнь такова, что слепое доверие к кому бы то ни было абсолютно неуместно.

Гарри умолк, не желая признавать, что его собеседник прав. Препоручать свою судьбу другу, знать, что ты всегда можешь рассчитывать на того, кто прикрывает тебе спину — до недавнего времени это было так же естественно, как дышать. Для Северуса... нет, в его жизни все происходило иначе, с точностью до наоборот. И он научился, что стоит хорошенько поразмыслить, прежде чем радостно ухватиться за протянутую тебе руку, обещающую помощь.

— Но они же всегда...

Гарри хмурился, пытаясь убедить себя, что не было ни единого случая, когда его друзья не стояли бы за него насмерть. Но по легкой тени, скользнувшей по его лицу, несложно было догадаться, что на ум ему сейчас приходили и иные эпизоды, где "они" "не всегда"... Получается, не все так однозначно, Поттер? Не верить — бесчестье, а слепо полагаться... Северус сказал бы, что это безумие. Гарри... в чем-то совсем взрослый, в свои восемнадцать переживший столько, что с лихвой хватило бы и на нескольких любителей приключений и передряг... Но в своей безграничной вере в друзей он все еще напоминал порывистого подростка, повторяющего подхваченные где-то "истины", не имеющие под собой твердой опоры. Люпин, Дамблдор... как будто они снабдили его расхожим цитатником, подходящим на все случаи жизни.

— Я ни в чем никого не обвиняю, Гарри, — произнес Северус, стараясь сгладить нелицеприятный смысл сказанного. — Но, думаю, ты со мной согласишься: тебе стоит больше анализировать и то, что было когда-то, и то, что происходит сейчас. Довольно опрометчиво полагаться на веру... на дружбу, пусть даже речь идет о твоих самых близких людях. Я не призываю тебя верить или не верить мне, нет, как раз было бы желательно, чтобы и мои слова ты подвергал сомнению. Впрочем, — он усмехнулся, — как раз с этим проблем у тебя возникнуть не должно.

— Я вам верю, — серьезно ответил Гарри, — хотя, если честно, лучше бы мне все это просто приснилось. Я...

Но вот что еще Герой собирался добавить, зельевар услышать уже не успел: дверь сотряс оглушительный удар, и им обоим показалось, что даже хлипкие стены дома ходят ходуном. Гарри вопросительно посмотрел на Северуса — удивительно, но в его лице не было и тени растерянности, только какая-то обреченная угрюмая собранность. Готов ринуться в бой?

— Побудь пока здесь и не высовывайся! Если дело неладно — в камин и к Паркинсонам!

Северус, выхватив палочку, бросился в прихожую: его самые худшие опасения подтверждались. Кто-то, непонятным образом преодолевший все окружающие его жилище защитные чары, ломился в дверь, колотя по ней явно не кулаками.

— Откройте! Именем гнома и единорога! Открывайте, или я разнесу тут все к дьяволу!

Чьими бы именами ни прикрывался незваный гость, ему стоило оказать теплый прием: зельевар, чуть пригнувшись, словно изготовившись к прыжку, снял запирающее заклятие. Визитер, едва шагнув за порог, оказался под прицелом палочки, нацеленной ему прямо в лоб.

— Что... что вы тут устроили? — прижатый к стене, вошедший все же пытался осмотреться, и по его цепкому взгляду Северус понял, что тот подмечает каждую деталь обстановки, отыскивая возможные прорехи в обороне.

Это был высокий грузный человек, и сейчас, когда свет светильников падал на его лицо, Северус с удивлением осознал, насколько же он стар: дряблая кожа была сплошь испещрена морщинами, как будто жизнь изрядно пожевала его, а потом выплюнула, признав негодной пищей. Руки с шишковатыми суставами судорожно сжимали трость, но зельевар был неумолим — он указал кончиком палочки на клюку, требуя отставить ее в сторону. Кому, как не ему, было знать, что маги порой скрывают в подобных приспособлениях смертоносные артефакты.

А гость, вопреки ожиданиям, вовсе не казался шокированным оказанным ему приемом: он даже поднял руки, хотя это давалось ему с большим трудом, всем своим видом показывая, что сдается на милость победителя. Распростертый у стены, мощный, ширококостный, он напоминал гигантское насекомое, угодившее в ловчую сеть. Только вот в его лице не было ни намека на смирение или испуг, напротив, взгляд живых, на удивление ясных синих глаз был направлен куда-то за спину зельевара, и в нем сквозила плохо скрываемая усмешка.

— Что, ваш ученик предпочитает обычной палочке сковороду? Или у вас, англичан, в ходу волшебство, неведомое нам, грешным?

В эту секунду Гарри шагнул вперед, вставая плечом к плечу с Северусом, и тот с изумлением увидел, что в руках Героя действительно была внушительных размеров чугунная сковородка, которую тот впопыхах схватил на кухне.

— Как вы здесь оказались? — отрывисто бросил Северус, не пытаясь скрыть неприязнь и недоверие. — Вы чуть ли не посреди ночи вломились в чужое жилище. Неужели рассчитывали, что вам поднесут здесь рюмку коньяку?

— Не отказался бы, — как ни в чем не бывало ответил старик, продолжая бесцеремонно разглядывать негостеприимных хозяев. Казалось, его ничуть не тяготило жалкое положение, в котором он оказался по их вине. — Вы, должно быть, Северус, — он кивнул зельевару, причем жест этот, несмотря ни на что, вышел церемонным, почти царственным. — Ну а вы, конечно, Гарри.

— Вы не ответили на мой вопрос, — Северус продолжал держать загадочного гостя на прицеле. — Как вы сюда попали?

— О, разумеется, я и не подумал, что поставил под сомнение надежность ваших защитных чар! Уверяю вас: в радиусе нескольких метров от дома не проскользнет ни мышь, ни муравей, так что ваши барьеры служат исправно.

— Тогда как?

— Есть множество путей, неведомых обычным магам, мастер Северус, — чуть ли не меланхолично заметил пленник. — Я пришел Путем Земли. Вам это о чем-нибудь говорит?

Путем Земли... Северус смутился. Этот человек утверждает, что использовал способ передвижения, некогда предложенный ему Морской Девой — ведь он сам проник в поместье Малфоя загадочными Тропами Воды. Если это так, то их незваный гость вполне мог преодолеть защитные чары дома. На бархатной синей мантии какая-то нашивка, нет, скорее, это искусно вышитые фигуры: белоснежный единорог у ног коренастого воителя, сжимающего в руках топор.

— Кто вы? — сейчас Северус смотрел гостю прямо в глаза, но тот, без сомнения, умел неплохо защищать свое сознание.

— Я? Я Валльштайн. Альдигер Валльштайн. Не уверен, что вам когда-либо доводилось слышать обо мне.

— Доводилось, — буркнул Северус, по-прежнему держа палочку нацеленной на собеседника. — Вы как-то приходили в аптеку Миниха.

— И вы, разумеется, наслушались всякого вздора о том, что я темный маг, — констатировал гость с неким удовлетворением. — Я такой же темный маг, как вы или он.

Валльштайн кивнул в сторону Гарри, вновь не удержавшись от улыбки: похоже, вид юноши, сжимающего в руках смертоносный предмет кухонной утвари, изрядно его забавлял. И только в этот момент Северус понял: этот старик говорит с ними по-английски, чисто, хотя и с довольно сильным акцентом. Местный, не врет...

— Меня прислали к вам Хранители Магии Стихий, — как-то буднично и устало объяснил он, — я полагал, что они вас предупредили. И... вы позволите?

Валльштайн опустил руки, должно быть, ему непросто было так долго удерживать их поднятыми. В его-то возрасте... Сколько ему? Сто двадцать? Сто пятьдесят? Так сразу и не скажешь.

— Я явился к вам от имени гнома и единорога, о чем и сказал в самом начале. Это что-то значит для вас?

Северус кивнул, одним лишь взглядом позволяя посетителю взять свою трость. Они получат помощь, но взамен и их попросят об услуге... Альдигер Валльштайн, гном и единорог, вышитые на его мантии — ведь зельевар видел почти такой же герб на стене здания, приобретенного Паркинсоном, и тот что-то рассказывал о старинном могущественном роде, ныне утратившем влияние.

— Проходите.

Гость, тяжело опираясь на палку, проследовал в гостиную под пристальным взглядом хозяина дома и тяжело опустился в кресло.

— Сковородку убери, — прошептал Северус так и стоявшему рядом с ним Гарри. — Там, на кухне... в третьем шкафу от окна... достань коньяк и принеси бокалы.

Гарри, все еще с сомнением поглядывая на визитера, отправился выполнять распоряжения Мастера Зелий, а тот, держа палочку на виду, устроился напротив Валльштайна, ожидая объяснений.

— Не верите в сны, мастер Северус? — иронично заметил гость.

— Не верю. И к гадалкам не хожу.

Разумеется, он несколько покривил душой: с некоторых пор у него были все основания доверять своим снам. Только вот рассматривать их как руководство к действию он по-прежнему отказывался.

— Напрасно, — философски заметил старик, протягивая руку к принесенному Гарри бокалу. — Я не имею в виду гадалок. А вот слышать послания, что даруют нам сновидения... впрочем, меня предупреждали, что с вами будет нелегко.

— Мы снимем ряд вопросов, господин Валльштайн, если вы прямо и без утайки расскажете мне, как вы нашли нас и с чьей помощью проникли в дом, — упрямо повторил Северус.

— Что ж, я готов, — добродушно согласился его визави, смакуя коньяк бескровными губами и одобрительно кивая головой.

Несмотря на старость, если не сказать дряхлость, он выглядел на удивление ухоженным, словно дал себе слово не сдаваться годам до самой смерти и так и шагнуть в могилу: горделивая осанка, несколько высокомерный внимательный взгляд — такой не спасовал бы и перед Костлявой. Прищуривается, так что и не разобрать, насмешлив он или серьезен, заправляет за уши вьющиеся седые волосы. Должно быть, в молодости был красавцем...

— До вчерашней ночи я и понятия не имел о вашем существовании, хотя о том, что Дети Стихий на вашей родине остались, скажем так, без присмотра, слышал уже не раз. Не буду томить вас и загадывать загадки — время позднее, а я подозреваю, что после нашей с вами беседы у вас обоих обнаружится немало дел... Хранители должны были поведать вам, что в мире немало магов, прозванных "Говорящими со Стихиями". И я — один из них. Так что объяснение моему появлению у вас очень простое: я пришел предложить помощь и убежище, ведь вы нуждаетесь и в том, и в другом.

— Откуда вам это известно? — все так же недоверчиво прервал его Северус.

— Я же уже объяснил вам... Я узнал о вас от Хранителей. Они и сообщили мне ваши имена. Что же до остального... мне не составило труда попросить кобольдов — это существа, напоминающие ваших домовых — разыскать вас и препроводить меня к вашему дому, как только вы здесь появитесь.

— И все эти бесценные знания снизошли на вас во сне?

— А вы полагаете, что подобные видения являются просто так? Вот вы, молодой человек, — Валльштайн повернулся к Гарри, неподвижно замершему в углу дивана, — что вам снилось сегодня?

— Мне? — юноша бросил взгляд на Северуса, словно спрашивая разрешения продолжать. — Белый единорог с золотым рогом, гном, который разговаривал с профессором, а еще... замки и драконы. Только я подумал, что это просто...

— Нет, юноша, это не "просто", как вы изволите выражаться. Сходные видения были посланы всем нам. И я, как единственный из Говорящих со Стихиями в этих землях, призван оказать вам помощь. Насколько я понимаю, вы вынуждены скрываться, не имея возможности вернуться на родину, за вами идет охота...

— С чего вы взяли, что нас кто-то преследует? — Гарри вскинулся, пытаясь отыскать нестыковки в том, что говорил им незнакомый маг.

— Люди, которые никого не боятся, не станут окружать свое жилище несколькими кругами охранных чар, не станут маскировать свой истинный облик, — Валльштайн поднес ладонь к глазам, что означало, что он прекрасно разглядел линзы, изменяющие цвет глаз Северуса. — К тому же... возможно, вы пока что не задумывались над этим, но... Такие, как я и вы, мы давно стали изгоями. И здесь, в Германии, и в прочих странах, принявших Статут секретности. Пока мы могущественны, нас терпят. Если же нет — втаптывают в грязь. Кстати, а где ваша палочка, молодой человек? Или вы и впрямь предпочитаете использовать в сражениях сковороду?

— Разве это имеет отношение к делу? — вмешался Северус, не желая отклоняться от темы. Да и к чему этому Валльштайну знать, что палочки у Гарри попросту нет?

— Если у вас возникли какие-то проблемы с покупкой, я уверен, мы легко подберем что-нибудь, когда вы посетите мой замок, — как ни в чем не бывало предложил гость. — За долгие годы у меня образовалось что-то наподобие собрания волшебных артефактов, подходящих для Говорящих со Стихиями.

— Вы зря так нас величаете, — Северус не желал, чтобы этот маг, пусть даже и преисполненный наилучших намерений, питал хоть какие-то иллюзии на их счет. — Путь, избранный нашими предками для передачи Наследия, для нас невозможен.

— Это уж вам решать, что для вас возможно, — Валльштайн, похоже, сохранял превосходное расположение духа. — Что вы принимаете, а что нет — это ваше дело. Моя задача — дать вам кров и абсолютную безопасность, научить всему, что вы захотите узнать. Если вы пожелаете о чем-то меня расспросить, рассказать мне свою историю, я буду только рад. Если же нет... магия Стихий идет своими путями, порой недоступными нашему человеческому разумению. Разве я от вас что-то требую?

Он предлагает убежище и безопасность... именно то, что им сейчас нужно. Прежде всего для Гарри: ему понадобится время, чтобы осмыслить все, что с ним произошло, прийти в себя — этот чертов старик наверняка разглядел и темные круги под глазами мальчишки, и его неестественную, болезненную худобу. Тут и без единорогов все ясно. Еда, сон, зелья и свежий воздух — и никаких игр в догонялки с британским Авроратом. На бегу задохнется...

— Что вы хотите получить взамен? — спросил Северус, не сводя глаз со своего собеседника. Но все же он заметил, как беспокойно Поттер завозился на своем месте, словно собираясь возразить.

— А вы из тех, кто любит заключать сделки? — Валльштайн хитро косился на зельевара, притворяясь, что поглощен дегустацией предложенного ему напитка. — Ничего не делаете просто так?

— Мне кажется, всегда честнее заранее оговорить условия.

— Что ж, — Валльштайн грустно улыбнулся, — вы вынуждаете меня признать, что и я не столь бескорыстен.

Он откинулся на спинку кресла и сложил руки на животе, изучая Северуса.

— Для меня это, скорее, говорит в вашу пользу, — заметил Северус. Он предпочитал открытый торг громким и подчас так мало значащим заверениям в вечной дружбе.

— Видите ли... — гость неторопливо подбирал слова, он не казался ни смущенным, ни озадаченным, — вы же сами сказали, что видели меня в аптеке Миниха. Рискну предположить, что вы там работали.

— Да, вы не ошиблись, — подтвердил Северус. — Более того, работаю до сих пор.

— Как вы полагаете, сколько мне лет? — старик смотрел все так же прямо и открыто, должно быть, это привилегия, которую получаешь, лишь достигнув преклонных лет: не смущаться, не удивляться и не бояться — ни отказа, ни насмешек.

— Рискну предположить, что более ста.

— Вы мне льстите! — Валльштайн негромко рассмеялся. — Сто пятьдесят четыре! И любой на вашем месте, без сомнения, скажет, что я пожил достаточно. Да я и не спорю. И все же в один далеко не прекрасный день я вынужден был обратиться к Герноту Миниху — он едва ли не лучший в своем ремесле — в надежде получить помощь. Нет, я практически просил его о бессмертии! По крайней мере, именно так он и выразился, указав мне на дверь.

— Но Миних сам почти не готовит зелья, — осторожно уточнил Северус.

— Да, но я слышал, что с некоторых пор на него работает один очень талантливый зельевар, и я... Постойте...

Валльштайн хитро прищурился, склонив голову к правому плечу.

— Так вы... вы и есть тот самый мистер Кэмпбел? Или я ошибаюсь?

— Да, — Северус не видел причин отпираться, — я и есть. Только вот вынужден вас разочаровать: рецепт снадобья, дарующего вечную жизнь, мне неведом.

— Держите меня за свихнувшегося чародея, грезящего о бессмертии? — синие глаза полыхнули гневным огнем, но Валльштайн незамедлительно взял себя в руки, на его лицо вернулось выражение спокойствия и безмятежности. — Нет, если бы речь шла лишь о моей жизни, я бы и пальцем не шевельнул, чтобы продлить свое земное существование хотя бы на день. Нет, дело вовсе не во мне. Вы оба... вы так молоды... не уверен, что вам ведомы тревоги старика, не успевшего закончить начатое.

Северус не стал спорить со своим гостем — для того, чтобы переубедить его, пришлось бы рассказать всю свою жизнь, а он не собирался откровенничать с совершенно незнакомым ему человеком.

— Вам, должно быть, нелегко себе представить, что это значит... Я родился на свет в 1843 году. Можете вообразить себе такую древность? — старик вновь усмехнулся, словно и сам с трудом верил своим словам. — Разумеется, у меня были и дети, и внуки, и правнуки... только вот... вы ведь слышали о войне, что случилась у нас пятьдесят лет назад? Имя Гриндевальда вам о чем-то говорит?

— Конечно.

— Его появление означало закат нашего рода, хотя мы и не догадывались об этом. Лживые посулы этого мага вскружили голову моим сыновьям и внукам, они последовали за ним... Многие из них сгинули, и я до сих пор не знаю, где упокоились их тела. А уж души... Вам не стоит меня жалеть — все это я давно пережил и принял.

— Простите, но... — Северус не вполне понимал, чем какой-то колдун, пусть и владеющий незаурядными знаниями, прельстил волшебников, наследующих магию Стихий. — Разве вы сами... вы же могли дать им гораздо больше!

— А... вы и этого не знаете... Да, Хранители предупреждали меня, что вы оба предпочитаете оставаться в неведении... Что ж, я вам объясню. Дело в том, что далеко не каждый, рожденный в семье Говорящего со Стихиями, получает право пользоваться этой силой. Это непросто объяснить, но Дети Стихий сами выбирают, кого одарить своей дружбой. Мои дети... они полагали, что я намеренно что-то утаиваю от них, не желая делиться своим могуществом. А я... детей сменили внуки, затем народились правнуки — а я с отчаянием наблюдал, что ни в одном поколении не было Избранного. Я попросту не мог передать им ничего из того, чем владел сам. А что до денег и прочего... им не стоило особого труда промотать бОльшую часть. Они разъехались, разлетелись... кто-то решил попытать счастья на чужбине, кто-то преуспел, но... настоящий наследник в роду Валльштайнов так и не появился. И вот, когда я уже совсем было утратил надежду, полагая, что все, что произошло с моей семьей — заслуженное наказание за гордыню и высокомерие, случилось чудо. Дети Стихий указали мне на девочку, дочь обычной маггловской женщины, мою Изабо. В ней течет кровь Валльштайнов, должно быть, — старик вновь коротко рассмеялся, — кто-то из моих пра-пра... в мои годы легко сбиться со счета... кто-то из них согрешил, дав жизнь Говорящей со Стихиями. Сейчас ей всего двенадцать.

Итак, все было ясно: перед зельеваром был не выживший из ума волшебник, грезящий о бесконечно долгой жизни, нет, этот человек боролся за свою Изабо, воспитанницу, ученицу, и боялся, что ему не хватит времени, чтобы передать ей свои знания и силу Стихий.

— Если я не успею обучить ее... — в глазах Валльштайна мелькнул ужас, — она будет так же беззащитна, как и вы сейчас. Я должен, вы понимаете, я ОБЯЗАН прожить так долго, как это будет необходимо.

— Я понял вас, — Северус склонил голову, прижав ладони к переносице, словно это помогало ему сосредоточиться. Он уже перебирал в уме все возможные зелья и комбинации ингредиентов, которые могли хотя бы на время побороть старческую немощь. — Я... я ничего не обещаю. Но... я постараюсь помочь.

— Благодарю, — Валльштайн кивнул, будто только что принял вассальную клятву. — Значит, Хранители в вас не ошиблись.

Теперь, когда старик рассказал так много и добился своей цели, им овладела усталость: движения казались вялыми, взгляд терял живость. Да и время было уже позднее, а когда тебе за сто пятьдесят, нелегко скакать по чужим домам и вступать в поединки с воинственными недоверчивыми магами. Порой и словесная битва утомляет больше, чем обмен ударами.

— Говорящим со Стихиями подвластно многое, почти все, — добавил он, — но, пока они не обучены, а, поверьте, это долгий путь, они зачастую беспомощны. Это в определенной мере относится и к вам, так что, смею надеяться, вы не станете пренебрегать моим гостеприимством и советами.

— Но, сэр... — Гарри, до этого момента хранивший молчание, смотрел на Северуса с явным непониманием.

— Нам нужно время, чтобы обсудить и обдумать ваше предложение, господин Валльштайн, — спокойно произнес Северус, игнорируя беспокойство своего подопечного.

— Разумеется, — почти чопорно ответил гость, тяжело поднимаясь и нащупывая трость. — Я не стану пользоваться вашими услугами задаром. Оплата в пятьсот талеров в месяц вас устроит? Вы же понимаете, что о работе в аптеке вам придется забыть? Завтра я зайду за вами, скажем, часов в двенадцать — наверняка вам захочется осмотреть дом. Надеюсь, он придется вам по душе. Мои земли недоступны прочим магам, и это тоже один из даров Детей Стихий. Конечно, я бы мог оставить вам портключ, но так как между нами пока что нет должного доверия, я полагаю, вы откажетесь.

Зельевар кивнул, подтверждая его предположения.

— В таком случае до завтра, лорд Поттер, лорд Принс. Надеюсь, времени для раздумий у вас будет достаточно.

Несмотря на усталость, Валльштайн напоследок ухитрился подмигнуть им обоим и аппарировал прямо из гостиной, не придавая значения условностям.

Глава опубликована: 03.12.2015