Глава сороковая. В замке горного короля

— Что ты сказал, Поттер? — Северус смотрел на Гарри, чуть прищурив глаза, что явно не предвещало ничего хорошего. — Или я ослышался?

Мальчик стоял напротив него возле камина, крепко вцепившись в край наполненной поленьями корзины, взгляда не отводил, только плотно сжал губы. Должно быть, находит себя и свои идиотские отговорки крайне убедительными.

— Мне не хотелось бы сегодня идти в замок, профессор, — упрямо повторил он. — Если это возможно...

— Это совершенно невозможно, и ты прекрасно знаешь, почему! Валльштайн ждет нас обоих, к тому же он обещал подобрать тебе палочку. Как он будет это делать в твое отсутствие, об этом ты подумал?

Гарри умолк: похоже, он напрочь забыл, что для обретения волшебной палочки ему все же надлежит отправиться в гости к немецкому магу. А, собственно говоря, с какой стати он так заартачился?

— Сэр, я...

— Гарри, в чем дело?

Неожиданное нежелание Поттера принимать приглашение Валльштайна отобедать с ним и его воспитанницей удивляло: Гарри проявил поразительную твердость и благоразумие, когда речь шла о гораздо более важном деле — о том, могут ли они поселиться в "Лесной хижине" и, весьма вероятно, избрать путь, на который толкали их Дети Стихий. А тут... ерунда какая-то. И молчит, будто ему самому за себя стыдно.

— Понимаете, я... я никогда не был в таких домах, ну...

Пожалуй, Гарри и сам не мог бы объяснить, что с ним творится. Нежелание наносить визит владельцу замка, появившееся еще в понедельник, но тут же трусливо поджавшее хвост, ожило вчера: в голову лезли какие-то дурацкие мысли, словно он был маленьким ребенком, боявшимся показаться взрослым гостям. Он так и представлял себя в свитере и джинсах среди роскошных гобеленов и портретов, с сомнением разглядывающего с десяток столовых приборов, занявших выжидательную позицию возле тарелки — одно слово, маггловский электрик или сантехник, которого какими-то судьбами занесло за богато накрытый стол. И все это под взглядами Валльштайна, напыщенной разряженной девчонки, которой наверняка окажется его Изабо, и профессора Снейпа — этот точно станет скрывать презрение и недовольство, чтобы высказаться позже, дома. Или вообще отмолчится — разве от Поттера стоит ждать разумного поведения?

А еще... Гарри не знал ни слова по-немецки, вряд ли маги ради него одного снизойдут до английского, хотя бы и из-за присутствия Изабо. Он понимал, что все его опасения попросту глупы, но поделать с собой ничего не мог: среда близилась, ужас его нарастал, ладони при одной мысли о предстоящем званом обеде становились липкими.

— Ты полагаешь, что я родился в Букингемском дворце, а овсянку ел исключительно с веджвудского фарфора? — Северусу с трудом верилось, что необходимость отобедать в замке могла всерьез напугать Гарри, однако это было именно так.

— Ну, насколько я знаю, чистокровные волшебники против маггловской одежды, и вообще... — последние слова сопровождались неопределенным жестом, по всей видимости, призванным разом описать все привычки элиты магического мира, и взглядом в никуда.

— О, Мерлин!

Зельевар вновь не знал, ругаться ему или смеяться. Напоминать Гарри, что тот сам не потрудился приобрести себе хотя бы мантию, сейчас не имело ни малейшего смысла.

— И еще... я по-немецки ни слова! — должно быть, этот аргумент казался Поттеру более весомым.

— Я тебе переведу, не беспокойся.

Северусу отчего-то больше не хотелось сердиться на Гарри. Он и сам робел в свое время, впервые оказавшись в гостях у более родовитых сокурсников. Глупый иррациональный страх, стеснительность — во всем этом было что-то трогательное, отчего Поттера хотелось пожалеть, просто притянуть к себе поближе, зарыться пальцами в лохматые волосы, коснуться губами макушки и сказать что-то неважное, и в то же время такое необходимое... А потом скользнуть пальцами под воротник футболки, поглаживая тонкую горячую шею, дотронуться до висков, стащить с него эти нелепые очки, очерчивая линию бровей, высокие выпирающие скулы, упрямый подбородок, искусанные губы... Зельевар предусмотрительно сделал полшага назад, отгоняя непрошеную картину, представившуюся ему слишком ярко.

— Гарри, я купил тебе традиционную одежду, еще в понедельник. Надеюсь, тебе подойдет.

Теперь руки Поттера отчаянно терзали корзину, кажется, Герой намеревался отодрать от нее пару прутьев. Северусу хотелось бы избавить их обоих от очередной дурацкой сцены: не далее как вчера им была выиграна битва, в итоге которой Гарри сделался обладателем маггловского пуховика и высоких зимних ботинок, предназначенных в том числе и для прогулок по горам. Для второго раунда сражения времени не было: Валльштайн ожидал их через час, а до замка минут двадцать ходу — о возможности иного способа сообщения между резиденцией местных Говорящих со Стихиями и Хижиной речь пока что не заходила.

— Не спорь, — оборвал зельевар уже приготовившегося броситься в бой Героя. — Если не понравится, надевай что хочешь. Но к Валльштайну мы идем вместе. Нечего было ввязываться во всю эту историю, если готов забиться в угол из-за пары тряпок.

— Но вы же... вы тратите на меня деньги, а я...

Опять старая песня!

— Ты три последних дня помогал мне перевозить лабораторию. Мне предложить тебе оплату за услуги?

— Но это же ерунда, вы же не могли управиться с этим в одиночку!

— Прекрасно! Будешь помогать и дальше. Уверяю тебя: после того как ты поработаешь со мной пару дней ассистентом, никакое вознаграждение не покажется тебе чрезмерным.

И Гарри наконец улыбнулся, принимая из рук зельевара призванный при помощи Акцио пакет.

— Не копайся, — напутствовал Северус поднимающегося наверх парня. — У тебя не больше получаса. Надеюсь, все подойдет. Если нет, попробую подогнать, хотя я и не знаток подобных чар.

Когда Гарри несколько раньше условленного срока спустился вниз к ожидающему его зельевару, тот решил про себя, что фамилия Принс подошла бы мальчишке куда больше: тонкий и стройный, в сером камзоле с расшитым серебристыми нитями воротом, из-под которого выбивалось белое кружево сорочки, в облегающих брюках, заправленных в те самые высокие ботинки для прогулок по горам — черт, надо было купить ему и что-то из более традиционной обуви! — тщательно причесанный и по-прежнему сомневающийся в себе, не осознающий собственной привлекательности...

— Мантию накинь, — бросил зельевар, поспешно отворачиваясь и взывая ко всем богам, чтобы ни единый мускул не дрогнул на его лице. Не хватало еще, чтобы Поттер что-то заметил...

Они шли по заснеженной тропинке, Северус старался держаться рядом с Гарри, чтобы тот не забегал вперед и не давал ему ни единого шанса заглядываться на себя. Разумеется, он понимал, что рано или поздно бывший Герой может вызвать в нем далеко не праздный интерес, но то, что это случится так скоро, стало для него неожиданностью. Даже хорошо, что сегодняшний день им предстоит провести на людях: пялиться на Гарри, сидя за столом у Валльштайна, будет довольно-таки неуместным, а зельевар умел держать собственные эмоции на коротком поводке.

Они едва ли обменялись и парой слов, взбираясь по крутой тропе, огибающей скалы и заросли елей — и вскоре вышли к широко распахнутым воротам, возле которых их встречали сами хозяева. Изабо оказалась застенчивой невысокой девочкой, она зябко куталась в теплую мантию, явно пытаясь скрыть замешательство при виде двух взрослых магов, к тому же еще и иностранцев. К удивлению Гарри, не только Альдигер, но и она приветствовали их по-английски, как и положено, осведомляясь, легка ли была дорога и нравятся ли им горы. Победитель Волдеморта мысленно возблагодарил Мерлина и немного расслабился, а перехватив насмешливый все понимающий взгляд зельевара, с удвоенной силой начал озираться по сторонам.

Конечно, здесь не было ни подъемного моста, ни глубокого рва, ни крепостных стен — вероятно, замок перестроили в прошлом веке, когда в моду вошло подражание Средневековью и по всей Германии рванулись ввысь шпили таких вот сооружений в "охотничьем стиле". С башнями и флюгерами, балкончиками и переходами и весьма условной имитацией укреплений, надобность в которых давно отпала. Свет, преломляясь в разноцветных стеклышках оконных витражей, падал на плиты пола яркими радужными мазками. На гостей взирали кабаны и олени, головы которых, искусно вырезанные из дерева, размещались вдоль стен, намекая на успехи хозяина на поприще охоты. "Как старые домовики у Блэков, помните?" — зашептал Гарри, обращаясь к Северусу, когда владелец замка и его юная спутница обогнали их на несколько шагов. Хорошо хоть, что не чучела. Ему не хотелось бы оказаться под прицелом мертвых стеклянных глаз.

— Мода, молодой человек, чего не сделаешь ради нее! — откликнулся Альдигер Валльштайн, видимо, все же расслышав сказанное Гарри. — В свое время мне это нравилось, а потом уже не представилось случая что-то изменить. Я слышал, англичане неравнодушны к охоте?

— На магическое сообщество это не распространяется, — уточнил зельевар, со сдержанным интересом оглядывая деревянные панели, которыми были декорированы стены. — У нас это, скорее, увеселение для маггловской знати.

— Если пожелаете, я потом устрою вам небольшую экскурсию по своим владениям, — старик и сегодня не стал утруждать себя подъемом по лестницам, попросту перепорхнув целый пролет, и теперь смотрел на гостей и Изабо, стоя у распахнутых дверей в просторный зал, очертания которого угадывались за его спиной. — А сейчас милости прошу отобедать с нами!

Гарри едва удержался от удивленного возгласа, едва переступив порог. Место, куда они попали, явно было задумано как парадная столовая: огромный стол, за которым можно разместить человек двадцать, если не больше; темный, выложенный деревянными квадратами потолок, затянутые темно-зеленой тканью стены, на фоне которых огромные картины смотрелись еще величественней. От множества тарелок и кубков на расшитой гербами и вензелями Валльштайнов скатерти рябило в глазах. Позади высоких кресел с резными спинками, словно солдаты в карауле, застыли слуги в фиолетовых ливреях. Причем это были далеко не домашние эльфы или кобольды, а обычные люди, сквибы, скорее всего. Он как-то раз слышал, что в крупных имениях магов, особенно на континенте, принято держать нанятую оплачиваемую прислугу. Кажется, Гермиона вычитала это в какой-то книге, еще в те времена, когда была готова посвятить свою жизнь борьбе за права домашних эльфов... Победитель Волдеморта нервно сглотнул и боязливо ступил на начищенный до блеска паркет.

Трудно было сказать, чем руководствовался хозяин дома, планируя, как лучше рассадить гостей за огромным обеденным столом, но в результате место Гарри оказалось рядом с Валльштайном, восседавшим в торце, напротив расположился Снейп, а Изабо, аккуратно подбирая шуршащие юбки длинного платья, расположилась по левую руку от младшего мага. Она явно смущалась — теперь, когда зельевар более не видел необходимости носить линзы, взгляд его, как и в прежние времена, колол, как острое обсидиановое лезвие — оставалось только надеяться, что профессор будет поглощен беседой с посланцем Гнома и Единорога.

— Пусть вас не удивляет размах, — весело произнес Валльштайн, подавая знак одному из слуг наполнить кубки. — Я уже рассказывал вам, мое семейство никогда не было малочисленным, и у меня не возникло желания что-то менять. Привычки — что еще нам остается в старости? Ну ничего, надеюсь, моя Изабо со временем все наверстает!

— Дедушка... — укоризненно произнесла девочка, однако в голосе ее не было и намека на раздражение.

Она же девчонка совсем, вроде сам Валльштайн говорил, что ей двенадцать, к тому же выросла у магглов. С чего тогда Гарри решил с утра, что в замке должна обитать ледяная принцесса? И имя у нее необычное... но не станешь же спрашивать при всех.

— Ну что ж, друзья мои, позвольте поднять этот кубок за ваше благополучное прибытие в наши края! — возгласил Альдигер. Вот теперь можно было приступать к пиршеству.

Гарри, все же подавленный роскошью окружающей их обстановки, почти не замечал, что именно оказывается на его тарелке. Вроде какой-то суп, почему-то светло-зеленый, украшенный тонкими полосками ветчины и петрушкой. Жаркое из оленины — интересно, откуда она-то взялась, ведь вряд ли Говорящий со Стихиями, живущий в ладу с духами гор и леса, мог позволить себе вот так запросто стрелять дичь. Или все же нет? А еще Валльштайн говорил, что наследники промотали бОльшую часть его состояния, но... если он обитал в таком замке, то страшно даже представить себе его былое богатство.

А разговор за столом тем временем тек неспешно, нить его, умело спряденная хозяином дома, не прерывалась, Снейп, надо сказать, тоже не оставался в долгу — раньше Гарри никогда бы не подумал, что профессору довольно легко дается и такое вот непринужденное общение. Сам он почти все время помалкивал, откликаясь только в тех случаях, если требовался его ответ. Да, красиво... нет, раньше он никогда не бывал так высоко в горах, и перепад высот особых беспокойств не доставляет... Он навострил уши, лишь когда за столом прозвучало слово "Статут".

—... да-да, Северус, наше с вами полулегальное положение связано именно с принятием Статута секретности. Видите ли, ему в свое время вынуждены были подчиниться все европейские маги.

— А что, разве больше нигде ничего такого не существует? — Гарри показалось, что в темных глазах сидящего напротив него Снейпа мелькнуло некое подобие улыбки. Что, неужели все, что он делает, так смешит зельевара?

— Разумеется, нет, Гарри. Как не существовало и процессов над ведьмами и колдунами, и инквизиции, и гонений на волшебников. Только нас, европейцев, эта напасть не обошла стороной. В прочих странах, конечно, случались и темные времена, но, как правило, они были связаны с прихотью или придурью кого-то из власть предержащих и прекращались вместе с земным существованием очередного ревнителя устоев. Я уже не говорю о том, что во многих областях маги жили и живут открыто, пользуясь заслуженным уважением, а не прячутся по углам, стирая магглам память, если приходится сотворить самое безобидное колдовство у тех на виду.

— Боюсь, в Европе у нас нет иного выхода, — резонно заметил зельевар.

— Безусловно, я этого и не отрицаю. Мы позволили поставить себя в столь жалкое положение, вовремя не начав противодействовать церковникам, объявившим нас исчадьями ада.

— Утверждают, что это могло бы привести к войне.

— Кто знает, Северус, к чему это могло привести... — Валльштайн говорил неспешно, задумчиво поглаживая высокую серебряную ножку винного кубка. — Сейчас уже бессмысленно оспаривать правильность действий наших далеких предков. Что сделано, то сделано. Но я полагаю, что время было упущено.

— Если бы мы не таились, это, скорее всего, привело бы к союзу магии и светской власти.

— Что в этом плохого? Вспомните хотя бы легендарного короля Артура, не совершавшего ничего, не посоветовавшись со своим великим учителем. Но... — Альдигер тряхнул головой, — тут уж ничего не изменишь. Тем более что нас в данный момент интересует вовсе не судьба всего магического сообщества в целом. Не говоря уже о том, что традиционные маги с таким упорством теснят нас на обочину своего мира, что нам было бы абсурдно заботиться об их судьбе.

— Насколько мне известно, Статут секретности приняли под давлением маггловских властей и представителей церкви, — заметил Северус.

"Об этом точно толковал Биннс на истории магии. Какого же черта я ничего не помню?" — Гарри вновь стало мучительно стыдно: такое впечатление, что бОльшую часть своей учебы в Хогвартсе он бессовестно проспал. И сейчас выходило, что он по неведомо чьей воле стал игрушкой в руках тех, кто стоял во главе Магической Британии, а у него попросту не хватало знаний, чтобы выстроить элементарные взаимосвязи.

— Да, конечно. И тут мы вновь возвращаемся к вопросу, чем же Говорящие со Стихиями оказались так неугодны обычным волшебникам. Готов побиться об заклад, в ваших школах ученикам об этом не рассказывают.

Северус задумался: в отличие от Гарри он не имел привычки дремать на лекциях, справедливо полагая, что знания и магическое искусство, которому его обучают — это все, на что он может рассчитывать в жизни. Но все, что связано со Статутом, излагалось чуть ли не на младших курсах, когда студенты в силу возраста еще не способны подвергать сомнению услышанное от своих учителей. Где уж делать выводы о том, о чем намеренно умалчивали!

— Вот-вот, — удовлетворенно кивнул Валльштайн, словно молчание Северуса укрепляло его в пока что невысказанных подозрениях. — В Европе вы не найдете ни единого представителя семей Говорящих со Стихиями, готовых отправить ребенка в одну из магических школ. Во-первых, от этих уроков мало проку, а во-вторых, волшебное сообщество давно погрязло во лжи, да так, что само уверовало в свои россказни.

— Вы хотите сказать, что принятие Статута секретности как-то связано с магией Стихий?

— Конечно, хочу! — воскликнул Валльштайн, одним махом осушив свой кубок. — Как по-вашему, кто больше всего докучал церкви и магглам? А? Неужели не догадываетесь? Те самые создания, что оказались у нас под крылом! Русалки, духи гор и озер, элементали воздуха, кобольды и домовые, Белые (1) и Зеленые Дамы. Они никогда особо не таились, показываясь тем, кого выбирали сами.

— Пугали и похищали магглов, сбивали с тропы, губили в горах? — уточнил Северус.

— Прискорбно слышать от вас, что вы, хотя и являетесь Говорящим со Стихиями, тоже полны предрассудков.

— Я лишь констатирую факт.

— Влюблялись в горняков, рыбаков и матросов, указывали рудные жилы — это тоже факты, мистер зельевар!

— Хорошо, допустим, — примирительно произнес Северус, не желая ссориться с хозяином дома. В конце концов, тот же как-то научился управляться с силами Стихий, оставалось надеяться, что он поделится своими секретами с двумя попавшими в беду англичанами.

— Так вот, — в голосе Альдигера все еще слышалось недовольство, — Дети Стихий, одно из наиболее ярких проявлений нашего мира, виделись магглам сатанинским отродьем. И одним из условий подписания соглашения между миром магов и миром простецов стал пункт о том, что волшебники обязаны сделать все возможное, чтобы удалить волшебные создания из пределов видимого мира, взять их под контроль, раз уж уничтожение всех фэйри невозможно. Таким образом, мы оказались вне закона.

— Скажите, а ваша семья, Альдигер... с каких пор вы стали Говорящими со Стихиями?

— О, — старик мечтательно улыбнулся, — я, конечно, не ручаюсь за точность, ведь, как вы и сами понимаете, с какого-то момента мы вторгаемся в область легенд, покидая обжитые земли исторических хроник. Но, думаю, не ошибусь, если скажу, что века с десятого. Быть может, чуть раньше.

— Стихии всегда выбирают себе какую-то одну семью, мистер Валльштайн? — Гарри тоже решился поучаствовать в беседе, хотя и не чувствовал себя ровней Снейпу и хозяину замка.

— Нет, Гарри. Но... — Альдигер вновь лукаво улыбнулся, — тут уже вступают в игру человеческие страсти и слабости. Стихии издавна искали себе друзей среди магов. Если хотите, зовите нас Проводниками. Было вполне естественно, что семьи, наладившие контакт с одной из Стихий, пожелают упрочить свое могущество. Поэтому и здесь, в немецких землях, и на юге, и в краях, лежащих к востоку, сила в какой-то момент сосредоточилась в одних руках.

— А... границы областей, как вы говорите, они совпадают с границами стран? — Гарри боялся, что этот вопрос выдаст его воинствующее невежество, но удержаться не мог.

— Нет, не всегда. Хотя некие границы, определенно, существуют, но они... как бы вам объяснить... Например, нас, Валльштайнов, считают своими Проводниками Дети Стихий, обитающие в Германии, Австрии и Швейцарии. За альпийскими перевалами простираются "владения" моих южных коллег. Вам — Принсам и Поттерам — было назначено стать проводниками магии Стихий в Англии, Шотландии и Ирландии.

Северус не испытывал ни малейшего желания обсуждать что-либо, имеющее отношение к Принсам и Поттерам, за общим столом, тем более что разговор того и гляди должен был коснуться магических браков. Следовало увести Альдигера подальше от скользкой тропинки, на которую тот уже готов был свернуть.

— Если я вас правильно понимаю, Статут как бы поставил Говорящих со Стихиями вне закона и для магического сообщества.

— Да, разумеется, — похоже, у Вальштайна тоже достало такта уйти подальше от небезопасной темы. Интересно, а что ему в действительности известно об условиях, на которых они, Гарри и Северус, могут получить ключ к Наследию? — Волшебники были вынуждены соблюдать соглашение, поэтому Говорящих со Стихиями в Европе начали потихоньку теснить, объясняя им, что силы, к которым они имеют доступ, непредсказуемы и нежелательны. Боюсь, делалось это не исключительно из соображений безопасности: то, что нам подвластно, издавна вызывало зависть и трепет. По сути тот, кто скажет, что мы угрожаем существованию магического мира в том виде, в котором мы имеем его сейчас, будет не так уж и далек от истины. С другой стороны, никто из Говорящих, будучи в здравом уме, не пойдет на преступление.

Будучи в здравом уме... Должно быть, Валльштайн имел довольно смутное представление о нравах, царивших в семействах Принсев и Поттеров без малого триста лет назад...

— Стихии нуждаются в нас, вам это известно, — продолжал Альдигер, — но Статут поставил нашу связь с ними под сомнение. Некоторые волшебники, не наделенные нашей силой, но весьма могущественные, стали искать встречи с Владыками Стихий, а когда потерпели неудачу, постарались прельстить отдельные племена волшебных существ лживыми обещаниями. Так и вышло, что кое-кто из обитателей вод, да что там говорить, даже и драконы, напуганные тем, что навсегда утратят связь с видимым миром, а значит, и часть своей силы, позволили пленить себя, превратить чуть ли не в ручных зверьков! Когда они поняли, что их обманули, было уже поздно — они принесли клятвы, поработившие их навеки. Теперь они живут в заповедниках или в прочих специально отведенных для них местах, больше напоминающих маггловские зоопарки! А чешуя воздушных ящеров и морских обитателей идет на ингредиенты для зелий!

Утомленный пространной речью, старик умолк и прикрыл глаза. Слуги, воспользовавшись паузой, убирали со стола, Изабо, о которой в пылу беседы все забыли, беспокойно заерзала в кресле.

— Дедушка, — неожиданно произнесла она, — у нас же есть время до десерта? Можно я пока покажу Гарри замок?

— Конечно, милая, конечно! Вы ведь не будете возражать, Северус, если молодые люди немного пройдутся?

Мастер Зелий сдержанно кивнул, не оставляя Гарри иного выхода, кроме как последовать за воспитанницей Валльштайна.

 

* * *

— Что ты хочешь посмотреть? — спросила Изабо, как только они оказались на лестнице. Она старательно выговаривала слова, словно опасаясь сделать ошибку.

Она была совсем ребенком, Гарри не дал бы ей и двенадцати. Как будто присутствие Альдигера Валльштайна каким-то образом помогало ей выглядеть значительнее. Сейчас же складывалось впечатление, что перед ним школьница, ради праздника примерившая маскарадные одежды. Только ярко-синие глаза, такие же, как у деда, смотрели спокойно и улыбчиво. Она казалась нескладной: крепкая, невысокая, с округлым лицом, пухлыми губками и вздернутым носиком. Светло-русые очень густые волосы, чуть вьющиеся на концах, были расчесаны на косой пробор и едва доходили ей до плеч. Обычная маггловская девчонка, ей бы лакомиться мороженым, хихикать с подружками на переменах, тащить после уроков домой рюкзак, набитый учебниками, усаживаться за накрытый доброй матушкой к обеду стол, рассказывая, как дела в школе... Интересно, как она оказалась у Валльштайна?

— Я даже не ожидал, что ты по-английски говоришь, — Гарри не очень представлял себе, как правильно себя вести с Изабо, но, раз уж она вызвалась стать на время его гидом, надо было с чего-то начинать.

— Я еще в школе учила, — призналась она, — а дедушка, когда узнал, сказал, что бросать ни в коем случае нельзя, и стал со мной заниматься. У меня не очень хорошо получается.

— Ерунда. Все у тебя прекрасно. Это я, как дурак — ни слова по-немецки, даже с вашими эльфами объясниться не могу.

— Это не эльфы, а кобольды, — поправила его Изабо.

— Я знаю.

— Они совсем другие, — продолжала рассказывать девочка. Быть может, ей тоже не так-то легко самостоятельно развлекать заморского гостя? — Ваши домовики не умеют превращаться в кошек и не летают по ночам, а вот кобольды...

Гарри воззрился на нее так, как будто перед ним материализовалась профессор Трелони, невесть с чего обернувшаяся двенадцатилетней девчонкой. Потому что если и приходилось ему слышать подобные бредовые россказни, то исходили они обычно из уст той самой обвешанной бусами и шалями дамы, распространявшей по округе незабвенный аромат кухонного хереса.

— Ты что, не веришь? Днем, если им надо выйти на улицу незамеченными, они становятся черными кошками. А по ночам вылетают в печную трубу. Даже драконом могут прикинуться, если их хозяину понадобится отыскать сокровище. Сам увидишь!

Гарри хотел было поинтересоваться, не кобольдами ли добыты богатства Валльштайнов, но вовремя прикусил язык. Наверное, ей обидно, что он, в ее глазах уже взрослый маг, ей не поверил.

— Почему не верю? Просто у нас все немного иначе.

— Да, дедушка мне говорил, что у вас в домах служат домовики. У тебя такие тоже были?

— Нет, что ты! — Гарри чуть не рассмеялся, представив себе Добби или Винки, прислуживающих на теткиной кухне. — Я до школы жил у магглов, домовика впервые только на втором курсе увидел.

— А... а я тоже у магглов жила. С мамой, — Изабо улыбнулась, она больше не стеснялась Гарри, словно признавая в нем "своего". — Что ты хочешь посмотреть?

— Все, что покажешь. Я же не знаю, что тут у вас есть, — покладисто согласился англичанин. Он прекрасно понимал, что Валльштайну хотелось поговорить со Снейпом наедине, а их с Изабо просто спровадили под благовидным предлогом: ей наверняка наскучило слушать взрослые разговоры о Статуте секретности, а он... да, он, скорее всего, тоже казался обоим старшим магам чем-то наподобие великовозрастного дитяти, которого следовало развлечь.

И Изабо, добросовестно изображая из себя хозяйку замка, чинно повела его смотреть Зеркальную галерею и Портретный салон, Большую и Малую библиотеки, потом они вскарабкались по витой лестнице на самую высокую башню и, дрожа от ветра, некоторое время озирали окрестности: вид на маггловский горный курорт далеко внизу — разглядеть было ничего невозможно, с такого расстояния дома казались просто скоплением черных точек на снегу, а трасса фуникулера представлялась не толще паутины.

— У вас всегда здесь так холодно? — осведомился Гарри, когда они наконец покинули смотровую площадку. — Сейчас же только самое начало ноября, а у вас...

— Это дедушка специально делает, — таинственно сообщила ему Изабо. — Он погодой управляет, а грязь и слякоть он не любит. Он еще говорит, что те магглы, которым принадлежат отели внизу, богатеют за наш счет. У них всегда много снега, а сюда же на лыжах кататься приезжают. Ты умеешь?

— Нет, ни лыж, ни палок в руках не держал, — честно признался Гарри.

— Хочешь, я тебя научу?

— Давай. Почему бы и нет?

Если честно, он не испытывал желания раскатывать по горам на каких-то плоских деревяшках, но в тот момент он просто не мог ответить иначе. Ему вдруг подумалось, что эта девочка здесь совсем одна, в огромном замке посреди пустынной горной долины, целыми днями со стариком, которому перевалило за сто пятьдесят.

— Тебе не скучно здесь? — спросил он, тщетно пытаясь представить себе, какие развлечения могут сыскаться в этом месте для двенадцатилетнего ребенка, оторванного от родных, друзей, лишенного привычных, пусть на первый взгляд и глупых, занятий. Когда ему самому было двенадцать... да, в то время его мир состоял, главным образом, из тех двоих, которые... да, не верить — бесчестие, а слепо доверять — безумие...

— Скучно? — Изабо смотрела на него с удивлением. — Нет.

Она энергично тряхнула головой, откидывая волосы назад, и Гарри с удивлением понял, что она не врет. Ей не было скучно. Только вот что занимательного она тут нашла?

— Пойдем вниз, в каминный зал, а то ты совсем замерз, — предложила Изабо.

Они вылезли на башню без зимних мантий, и Гарри все еще трясло от холода. Она же, хотя и была гораздо младше, казалось, не особо страдала ни от сквозняков, ни от ветра, от которого гудели каменные стены. Как только они уселись в высокие кресла лицом к камину — а в зале было целых три очага — она тут же попросила кобольда, очутившегося здесь по ее безмолвному приказу, подать ей мороженого, а гостю — бокал глинтвейна.

— У тебя имя такое необычное... — Гарри понимал, что должен внести хоть какой-то вклад в поддержание беседы.

— Да, — охотно откликнулась она, видимо, окончательно признав, что молодой англичанин, хоть и взрослый маг, но вполне заслуживает ее доверия, — это мама придумала. Когда я только должна была родиться, она смотрела какое-то кино. Что-то про принцессу, которая превращалась в ястреба. И ее тоже так звали — Изабо. Там, где мы жили, ни у кого таких имен не было. Меня даже в школе дразнили...

Глядя на эту девочку, нелегко было себе представить, что кто-то осмелился над ней насмехаться. Крепкая, разрумянившаяся от мороза, она уж точно могла за себя постоять.

— А где ты жила раньше?

— Тоже в горах, в маленьком городке, ты о таком и не слышал. Мама продавщицей работала в супермаркете. Бабушка, мамина мама, умерла, когда я была совсем маленькая, я ее почти не помню. Но они, кажется, все время ругались...

Ну да, судя по тому, что Гарри запомнил из рассказа Валльштайна в тот вечер, когда старик ворвался в дом Снейпа в Эммерихе, отца у Изабо просто не имелось. Но вот почему родная мать так легко рассталась с ней, когда в их дом явился совершенно незнакомый человек и решил увезти девочку с собой? Спрашивать, не скучает ли она по своей семье, представлялось по меньшей мере бестактным. Но Изабо и сама радовалась возможности хоть кому-то выболтать свою историю.

— Только ты не думай, что мне тут плохо. Понимаешь, дедушка... когда он пришел за мной, я не очень хотела уезжать, я же его совсем не знала и боялась сначала. Но он добрый и... Но он сказал, что я все равно не смогу жить с магглами, потому что я...

— Волшебница, — договорил Гарри за нее.

— Ну да. А еще... когда я была маленькая, мы поехали с мамой и ее другом к озеру, они сидели на берегу, загорали... — по ее лицу скользнула легкая тень, словно и сейчас она ощущала себя маленькой девочкой, ревнующей мать к абсолютно бесполезному с ее точки зрения "другу". — Я отошла подальше, забралась в лодку... и вдруг из воды вынырнула женщина, очень красивая, как будто вся серебряная, и заговорила со мной. Я не испугалась, побежала рассказывать маме, а она отругала меня, сказала, что я все выдумываю. Потом стало только хуже: я везде встречала каких-то существ — в воздухе, в горах. Я же не понимала, что никто, кроме меня, их не видит. Со мной никто не хотел играть — все считали, что я врушка. А мама повела меня к доктору, мне прописали таблетки. Если бы не дедушка, я бы попала в сумасшедший дом. Ой, смотри!

Изабо протянула руку к огню, и Гарри с удивлением заметил маленького человечка, состоящего из чистого пламени — тот пытался взобраться вверх по большому толстому полену, но его тоненькие ножки скользили по гладкому стволу, он скатывался вниз и заново начинал свое восхождение. Увидев, что сидящие в креслах волшебники обратили на него внимание, он прошлепал к краю топки, явно намереваясь вылезти из камина и приблизиться к Изабо.

Девочка прикрикнула на него, она пыталась выглядеть строгой, но выходило у нее плохо: было очевидно, что это маленькое пламенное создание ей по душе.

Огненный дух с недовольным выражением на пылающей оранжевой мордочке вернулся к покорению своего Эвереста, а Изабо вновь обернулась к Гарри.

— Ты же тоже их видишь, да?

— С некоторых пор, — признался он, припоминая, как, засыпая на диване накануне отъезда из Эммериха, разглядывал играющих саламандр и принимал их за причудливые отсветы пожирающего дрова пламени.

— Они очень забавные, — продолжала Изабо, все еще косясь на огненного эквилибриста, — с ними весело разговаривать. Только если не доглядишь за ними, они выпрыгнут из камина и прожгут пол.

Да, она нашла себе компанию... Духи гор, огня, воды — все они населяли окрестные земли и сам замок, который только на первый взгляд выглядел как обычное строение. Гарри видел, как искрился воздух в некоторых коридорах и переходах, как в пламени факелов очертания стен казались зыбкими, изменчивыми. И все же... разве Стихии — подходящая компания для девочки? Неужели ей не хочется вырваться отсюда, найти себе друзей, не игривых духов, а обычных детей, таких же, как и она сама, с которыми можно было бы покататься на лыжах или поиграть в снежки? В то же время... разве Изабо — обычная девочка?

— А еще у меня есть что-то вроде зверинца, — болтала она, явно радуясь обществу Гарри, хотя он вряд ли являлся занимательным собеседником и мало походил на подходящего товарища для игр, — хочешь взглянуть? Там у меня... сам увидишь!

Но они не успели посмотреть необыкновенных животных: Изабо внезапно поднесла ладонь к амулету — это был точно такой же ромб, как у ее деда (2) — и их планы переменились.

— Нам надо возвращаться, Гарри, — немного грустно пояснила она, — дедушка зовет. Он говорит, тебе надо выбрать палочку.

____________________________________________________________________

(1) В немецкоговорящих странах Белые Дамы — одна из разновидностей горных духов.

(2) Традиционно стихии символически изображают в виде треугольников:

Земля — перевернутый вершиной вниз треугольник с горизонтальной полосой;

Вода — перевернутый вершиной вниз треугольник;

Воздух — треугольник вершиной вверх с горизонтальной полосой;

Огонь — треугольник вершиной вверх.

Вместе они могут образовать пентаграмму, а могут и ромб, разделенный горизонтальными полосами.

Глава опубликована: 09.01.2016