Глава тридцать третья. Прогулка

Осеннее небо... такое ясное, словно натянутый над Эммерихом отрез вылинявшего нежно-голубого шелка... облачная дорожка, оставленная на нем кажущимся крохотным самолетом — белая искорка, там, высоко-высоко, в необъятных просторах... Какое безмятежное утро, а вот день вряд ли выдастся тихим: там, на линии горизонта, клубится неясная дымка, а кусты, растущие под окном, уже трепещут под порывами набирающего силу ветра. Холодные стальные крылья близкой зимы...

Северус резко повернулся, оторвав руки от подоконника, и вновь уставился на тонкий ободок пленки, зажатой в ладони. Вот, значит, как... Не будь он столь педантичен, он бы, весьма вероятно, так до сих пор и не понял бы, в чем дело. А так расследование по делу пострадавшей позавчера от рук Поттера кукушки можно считать закрытым. Обошлись даже без допроса подозреваемого... Прозрачное пленочное колечко, оброненное незваным гостем — тем, что так любит курить сигары... за пеленой табачного дыма не видно, как выцветают глаза мальчишки, сидящего напротив тебя, как он бледнеет, не зная, куда девать руки. Разве Гарри мог остановить самого банкира Паркинсона? Предложить немедленно заткнуться, указать ему на дверь? Нет, он выслушал все до конца, а потом, раздавленный и униженный его откровениями, не придумал ничего лучше, чем сорвать механическую птичку с ее насеста. Разумеется, жаловаться он не стал...

Северус спустился в гостиную всего полчаса назад — Гарри, как он и предполагал, все еще спал. Нервное потрясение, истощение и ударная доза зелий — чему же тут удивляться? Зельевар подобрал с пола брошенную вчера в прихожей куртку, поднял опрокинутое накануне кресло — странно, а он и не заметил, как это случилось. И в тот момент, когда он наклонился, под столом возле камина что-то блеснуло, поймав путешествовавший по доскам паркета солнечный лучик. Возможно, Северус не придавал должного значения уюту в собственном доме, в сущности, ему было безразлично, где он обитает, главное — иметь возможность работать и преклонить голову, а большего и не требовалось. Но вот грязи он не терпел: многолетняя привычка, продиктованная то ли ремеслом, то ли скверным характером — подобно тому, как он очищал котлы и столы в лаборатории, он стремился отделаться от мельчайшей пылинки или мусора, так легко вивших гнезда в углах, под диванами, столами, коврами... Всего лишь пара заклинаний, это несложно.

Так вот, в последний раз он использовал чары чистоты в среду, после ухода Панси, выходит, обертка могла оказаться под столом только в четверг. Он хорошо помнил эти окрашенные в красный цвет колечки — Паркинсон подолгу возился с ними, пытаясь оторвать тонкую пленку неуклюжими пальцами. Он побывал здесь в четверг... мальчишка еще тогда показался Северусу пришибленным, но он всю неделю провел в таком состоянии. А вот кукушка... да, это выглядело подозрительно. Гарри не посмел ничего рассказать, а часы просто подвернулись под руку. Если бы Северус стал ругаться, то услышал бы очередные извинения.

Просто трахните меня... я... я потерплю. Для вас же такой брак не станет проблемой! То, что Поттер выкрикнул вчера, явившись в твою спальню. Только вот беда — ты в очередной раз ничего не заметил. Разумеется, тебе было не до этого, а ведь Гарри почти слово в слово повторил слова Элайджи, сказанные еще этим летом. Не станет проблемой... Остается только надеяться, что у Паркинсона хватило ума не вдаваться в детали. Что, решил подстраховаться и ускорить события? Явился сюда, когда хозяина заведомо не было дома, чтобы завлечь полуживого парнишку "блистательными" возможностями, которые откроются ему, как только он подставит свою тощую задницу бывшему профессору? Вот ведь... мразь. А чего ты еще ожидал? Элайджа изначально не усматривал в этой истории никаких неразрешимых вопросов и препятствий: их заключенный против воли брак, неминуемо следующее за этим богатство — и процветание Банкирского дома Паркинсонов. Чего же желать еще? И все же... признайся, тебе не приходило в голову, что он посмеет вмешаться. Почему ты, всегда такой осторожный и предусмотрительный, оставил открытым камин для Панси и Элайджи? Тебе стало неловко, едва ты завидел тень затаенной обиды в глазах банкира?

Теперь все как будто встало на свои места: с четверга Гарри точно знал, что брак с ним для зельевара в принципе возможен, подсознательно он, вероятно, ожидал, что бывший профессор может ему солгать, а значит, то, что говорил ему сам Северус — всего лишь ложь, призванная на время усыпить бдительность. Ужас, отвращение, страх... добавь сюда еще и годами копившуюся неприязнь между вами обоими, стеснительность, крайнюю щепетильность Гарри во всем, что касалось чужих денег. Получается довольно горючая смесь — тут хватило бы и крохотной искры, но нет, в ваших руках оказался пылающий факел! Ты потащился с ним в Нору... То, что взрыв в итоге удалось предотвратить — самое настоящее чудо, за которое тебе следует неустанно благодарить всех известных тебе богов.

Что ж, раз ты сделал все неверно, придется начинать заново... Закрыть дом для любых посетителей? Только ты и Гарри? Нет, этого будет явно недостаточно. Ты не раз повторял себе в эти дни, что Эммерих больше не является надежным убежищем. Тогда что? Стать не просто недоступным для визитов Паркинсона, нет, окончательно ненаходимым для него! Ты же знал, что рано или поздно придет пора сменить квартиру. А как быть с аптекой?

Северус не сомневался, что изнуренный Герой проснется не раньше полудня, как раз достаточно времени, чтобы спуститься в лабораторию и начать хоть какие-то приготовления к предстоящему переезду. Несколько дней... да, если поторопиться, то какой-нибудь вариант обязательно подвернется. И еще... губы Северуса недоверчиво и презрительно дрогнули: кажется, им предлагали помощь. Именем гнома и единорога! Если бы не все, что случилось с ним за последние месяцы, он бы лишь пожал плечами, даже не думая прислушиваться к обещаниям, данным ему в сновидениях, но... амулет на его груди был приятно теплым на ощупь, от него словно исходили волны спокойствия — с некоторых пор сон и явь в его жизни шли рука об руку, и, похоже, стоило привыкать, что четкой границы между ними не существует.

Просмотреть газеты, подыскать несколько вариантов... Да, есть подходящие дома, которые можно осмотреть и арендовать хоть сегодня. Стоп! Ты опять пытаешься занять себя делами! Не ты ли обещал себе, что уделишь мальчику хоть какое-то время? Хотя бы один день, просто поговорить, сделать все, чтобы он смог смотреть тебе в глаза без страха и смущения...

Северус как раз заканчивал сортировать травы и прочие ингредиенты, укладывая их в специальные емкости, предназначенные для транспортировки, когда сверху раздался шум — Гарри спускался по лестнице, стараясь не топать, но ступеньки-предатели скрипели так надрывно, что ни единое перемещение в этом доме не могло остаться в тайне. Северус поспешил покинуть лабораторию, чтобы встретиться лицом к лицу с только что пробудившимся и пристыженным Героем. А признайся, тебе ведь неплохо спалось рядом с мальчишкой? Чувствуешь себя так, будто и не было недель изнурительной работы, нелепого вчерашнего путешествия, безобразной поттеровской выходки... и этих пугающих желтых искр в глазах Гарри, чуть было не лишившегося магии и жизни у тебя на руках.

— Вы... — Гарри мялся, так и застыв на последней ступеньке лестницы, словно это небольшое возвышение каким-то образом могло предохранить его от гнева и вполне заслуженных упреков. — Вы простите меня, пожалуйста. Я не знаю, что на меня нашло. И... и спасибо вам, я думал, вчера просто умру.

Он краснел, руки сами по себе тянулись к дужке очков, но Гарри, видимо, зная за собой такую привычку, старался не прибегать к столь очевидному жесту.

— За это не стоит благодарить, — отрывисто бросил Северус, сейчас он был не намерен обсуждать то, что случилось накануне. — Как ты себя чувствуешь?

— Я... — мальчик почему-то недоуменно окинул себя взглядом, — я? Хорошо. Как будто ничего и...

Нет, он даже не решается договорить, боясь лишний раз напомнить и зельевару, и самому себе о вчерашнем срыве.

— Разреши, я посмотрю, что с магическим ядром.

Северус не намеревался ни приближаться, ни, упаси Мерлин, прикасаться к Гарри, не получив согласия. Тот залился краской, но все же поспешно кивнул:

— Да-да, конечно, — и тут же, словно эта сговорчивость напугала его, затараторил: — Но, сэр, я почти уверен, что все нормально. Мне всю неделю казалось, что у меня здесь, — он показал на область диафрагмы, — как будто камень. А сегодня... правда, сэр, все... все прошло.

Конечно, не хочет, чтобы ты до него дотрагивался. Ничего, придется потерпеть: любой колдомедик проверил бы состояние магии пациента, пережившего магический выброс, так что стесняться тут нечего. Северус подошел ближе: стоя у подножья лестницы, он был практически одного роста с Гарри. Тот сделал попытку задрать толстовку и футболку, открывая живот — его пальцы заметно дрожали.

— Не надо, — Северус остановил его. — Я и так все прекрасно вижу.

А ведь парень действительно в полном порядке! Ровное свечение, легкая пульсация, совпадающая с ритмом дыхания. Невероятно! Словно весь вчерашний кошмар просто привиделся им обоим! Неповрежденное магическое ядро идеальной формы, упорядоченное, стабильное... Так вот он, тот дар, что принес с собой мальчик из горной долины, где царили гном и единорог. Магически Гарри был полностью исцелен, а вот обо всем остальном, похоже, следовало позаботиться зельевару.

Закончив с осмотром, Северус незамедлительно отступил вглубь гостиной, чтобы не смущать юношу. Что ж, раз он напоминает тебе перепуганного, загнанного в клетку зверька, стоит попытаться его приручить. Но для этого... да, для начала между ними не должно остаться недомолвок. Но как подступиться к этой щекотливой теме? Не проще ли спросить напрямик?

— Гарри, скажи мне... Паркинсон, он ведь приходил сюда? Это было в четверг, так?

Мальчик быстро поднял глаза на зельевара. Что, не ожидал? Опять краснеешь? Кажется, дальше уже некуда — на него падал солнечный свет, и Северус отчетливо различал, что даже на шее Героя проступили пятна.

— Почему вы... — ну вот, опять опускает глаза, — вы из-за кукушки, да?

— Сдалась мне эта кукушка!

Северус начинал терять терпение, а Гарри, по всей видимости, твердо вознамерился хранить молчание о своей встрече с Элайджей. Мастер зелий сделал шаг по направлению к Герою, держа найденную им пленку от сигары в открытой ладони. Мальчишка смерти не испугался, а тут... всего-то пара неосторожных слов. Но кому, как не тебе, Северус, должно быть очевидно, что порой угроза стащить с тебя при всех давно не стиранные подштанники выглядит страшнее, чем самое смертоносное проклятие.

— Паркинсон заявился к тебе в четверг, когда я был в аптеке, и наговорил ерунды? Гарри?

Тот тряхнул головой, словно набираясь мужества, и наконец с трудом вытолкнул из себя:

— Да.

— Рассказывал тебе про магические браки?

— Да. И говорил, что для вас...

Храбрый мальчик, он все же отважился это сказать!

— Что для меня это не станет проблемой? — Северус невесело усмехнулся, открыто глядя в глаза смущенному Герою.

— А... это правда, сэр?

Вот теперь смотрит чуть ли не с вызовом, хочет проверить, солгал ли ты, отмахнувшись от возможности магического брака в том, самом первом, разговоре. И сейчас не стоит шутить над Поттером, просто скажи ему все как есть.

— Правда.

Гарри слишком непосредственный и совершенно не умеет скрывать свои эмоции... вот сейчас... да, недоверие, непонимание, если ты промедлишь, то одному Мерлину ведомо, что еще взбредет в эту лохматую голову.

— То, что брак с мужчиной для меня в принципе возможен, вовсе не значит, что ты должен шарахаться от меня или опасаться насилия.

— Сэр, я обидел вас, простите меня, пожалуйста!

Разумеется, последние слова зельевара он воспринял как намек на свою вчерашнюю выходку.

— Кончай извиняться, Гарри! Просто выслушай меня. Скажи мне: если тебе нравятся девушки, станешь ли ты бросаться на первую встречную?

Губы юноши чуть дрогнули, будто он пытался скрыть невольную улыбку.

— Нет, конечно. Я же не маньяк какой-нибудь.

— А я?

— Вы... Вы вроде тоже нет. — Опять потешно трясет головой, смущенно трет переносицу. — Все, я понял. Простите меня!

— Так что же тебе сказал наш дорогой мистер Паркинсон? Или гриффиндорцы не выдают никого, даже самых отпетых слизеринцев? Даже тех, кто без ведома хозяина является в дом, чтобы, как они считают, прочистить кое-кому мозги? Гарри, — Северус небрежно отбросил "вещественное доказательство", изобличающее болтливого банкира, на край стола, — я знаю, что Элайджа абсолютно бестактен, он будет переть напролом, пока не упрется в стену, а когда это произойдет, еще и побьется об нее головой, недоумевая, почему камень не поддается. Я знаю, что он мог тебе проповедовать. Ты вчера вечером чуть ли не слово в слово процитировал то, что он в свое время говорил и мне.

— Вам?

Мальчик недоуменно смотрел на зельевара, в его голове никак не укладывалось, что кто-то посмел некогда высказать те же откровения суровому профессору, не заработав в ответ самое изощренное проклятие. Словно птенчик, выпавший из гнезда... тоже слова Элайджи. Тот Поттер, которого зельевар сейчас видел перед собой, отчаянно нуждался в поддержке — бледный, неуверенный ни в себе, ни в людях, которые по какой-то безумной прихоти судьбы оказались с ним рядом, в одночасье потерявший друзей, свое прошлое, да и себя самого. Он отрешенно разглядывал стены неуютной необжитой гостиной, словно все здесь — чужое, не несущее на себе печати настоящего хозяина, одолженное на время — его угнетало.

— Гарри, а как ты смотришь на то, чтобы прогуляться?

— Прогуляться?

Опять отвечает вопросом на вопрос...

— Ну да. Мне кажется, то, что ты сидишь здесь взаперти, не идет тебе на пользу.

— А куда, сэр?

— Да какая разница? В какой-нибудь маггловский город.

Злосчастная кукушка, выпорхнувшая из часов и возвестившая, что уже час дня, окончательно решила дело — зельевар, задумавшись ненадолго, взмахнул палочкой, придавая мальчику сходство с собой, так что они легко могли сойти за туристов с юга — отца и сына или дядю с племянником.

— Если хочешь, взгляни, что получилось.

В прихожей висело небольшое зеркало, к которому Герой и направился. А когда до Северуса донеслось почти восхищенное "Ух ты!", он довольно улыбнулся: преображение пришлось по душе. Почему-то зельевару казалось важным, чтобы его спутник оставался собой даже под маскировочными чарами.

— Давай руку! Ну же, я не кусаюсь!

Секундное колебание, холодные чуть влажные от волнения пальцы Поттера в его ладони — портключ выбросил их на перекресток, окруженный двух— и трехэтажными домами: мигал светофор, звенел трамвай, чуть покачиваясь на рельсах. Гарри крутил головой — ему все еще непросто было привыкнуть к столь внезапным перемещениям после полугода маггловской жизни — и ежился от холодного ветра, плотнее запахивая куртку.

— А где мы? Я как будто бывал здесь раньше, или мне просто показалось?

— Панси, скорее всего, отправилась с тобой именно сюда. Это Саарбрюкен, ближайший к нам маггловский город. Не Лондон, конечно, даже не Лейпциг. Но это сейчас не так уж важно. Как ты отнесешься к тому, чтобы начать с обеда? Только не говори мне, что не голоден — я все равно не поверю.

Поттер согласно кивнул, насколько Северус помнил, здесь неподалеку располагался вполне пристойный итальянский ресторан: простой, с приличной кухней — как раз то, что нужно, чтобы накормить исхудавшего Героя. Они сели за столик у окна, народу в зале почти не было. Гарри озирался, с некоторой опаской оглядывая накрытые белыми скатертями столы, бокалы на высоких ножках, крохотные букетики с цветами, притулившиеся возле салфетниц. А ведь он, должно быть, никогда не бывал в подобных местах, его родственники вряд ли брали его с собой на семейные обеды или ужины вне дома, а живя в магическом мире, он не имел ни малейшего шанса оказаться где-то, кроме "Трех метел" или кафе, принадлежавшего Фортескью. Точно, скосил глаза на нож и вилку, локти плотно прижаты к ребрам — опять стесняется... Официант, парень чуть постарше Гарри, протянул им меню, осведомившись, что они будут пить. Поттер, не понимавший ни слова, вопросительно посмотрел на зельевара.

— Попозже, — ответил Северус и добавил, обращаясь к своему спутнику: — Выбирай. Там по-английски тоже написано.

— Я буду вот это, — Поттер решительно ткнул пальцем в одну из строчек.

"Детская пицца, напиток по выбору бесплатно"... Да, вот она, первая из причин, из-за которых Гарри так замкнулся, живя с тобой под одной крышей, мастер Северус. Фанта, кола, спрайт... Боится, что ты потратишь на него лишний кнат, нет, здесь, конечно, пфенниг, хотя он и слов таких не знает. Он выбрал самую дешевую позицию в меню, даже не просмотрев на остальные.

— Тебе не кажется, что детская пицца тебе несколько не по возрасту?

— Но я больше ничего не хочу.

Да, разумеется, ты не хочешь! Всю неделю морил себя голодом, с четверга, скорее всего, вообще толком ничего не ел...

— Если так будет продолжаться, тебя скоро ветром снесет. Будешь летать безо всякого гиппогрифа. Перестань валять дурака. Пойми ты наконец: ты не совсем здоров, тебе надо окрепнуть, восстановиться...

— Сэр, я понимаю, что в таком виде я для вас — обуза, я...

— А ну-ка прекрати сейчас же, — тихо произнес Северус, подаваясь вперед и глядя в испуганные глаза мальчишки. — С чего ты это взял, скажи на милость? Мы оба с тобой в довольно дурацком положении, почему ты не хочешь это понять? Оба! Ты меня слышишь?

Гарри кивнул, потянувшись за отложенным в сторону меню, с такой поспешностью, словно интонации и взгляд Северуса его гипнотизировали.

— Если ты опять попадешь в беду, я никогда себе этого не прощу. Ты не выживешь в одиночку, Гарри. Поверь, нам с тобой лучше держаться вместе.

Парень ненадолго задумался — в широко распахнутых глазах за стеклышками очков ясно читались и удивление, и недоверие, и колебания.

— Я понимаю, что тебе пока что непросто привыкнуть жить у меня, — добавил Северус, ощущая, что необходимо что-то еще, нечто большее, что убедило бы бывшего гриффиндорца в его искренности. — Поверь, мне тоже не так-то просто. Но, я уверен, это поправимо. Ну, договорились?

— Да.

Теперь Гарри улыбался, пусть пока что несмело, но уже по-настоящему. И тут же уткнулся в меню, должно быть, чтобы скрыть, насколько непросто далось ему согласие принять помощь зельевара.

— Можно мне вот это? — Через пару минут Поттер, с трудом выговаривая незнакомые слова, показал Северусу приглянувшееся ему блюдо. — «Инсалата кон Вителло».

Маринованное филе телятины с белыми грибами, овощами и фасолью. Что ж, по крайней мере, выглядит питательно. Зельевар одобрительно кивнул.

— А еще спагетти с мидиями, морскими гребешками и креветками.

— Пить что будешь?

— Не знаю, пиво, наверное.

— Возьми бокал вина. Лучше белого, оно как раз подходит к тому, что ты выбрал.

Гарри не возражал. Спустя несколько минут он уже уминал за обе щеки салат, напрочь забыв о своей стеснительности. Похоже, ничего слаще Моллиной стряпни он в жизни не видел. А еще привык, что ничто не дается даром, что за все приходится платить, даже за подобную малость... О чем ты думал, Северус, когда увидел выложенные на каминную полку чеки? О том, что парень не потрудился купить себе самые необходимые вещи? О том, что в итоге и эта задача свалится на тебя? Герой и Победитель Волдеморта не приспособлен к обычной жизни, ко всем этим повседневным мелочам, которые тебе кажутся чем-то само собой разумеющимся. Запертый в доме Дурслей, практически изолированный от всего мира в Хогвартсе или в гостях у тех же Уизли. Выживать... да, это он умеет, а сейчас вот опять косится на тебя — не уверен, что правильно держит нож и вилку.

— Сэр, а что это у вас? Почему они черные?

Гарри с удивлением смотрел на только что принесенное Северусу второе блюдо.

— «Нери кон Фрутти ди Маре», — зельевар изо всех сил старался сохранять серьезность, — просто спагетти, только в них при приготовлении добавляют чернила кальмара.

— А у него что... есть чернила?

Ему любопытно и в то же время каждый безобидный вопрос он воспринимает как очередное доказательство собственного невежества. Так что сведения о том, что те самые чернила используются в качестве компонентов в целом ряде зелий, на этот раз пусть останутся при тебе, мастер Северус. Поддержи кулинарную тему, не дай себе свернуть на опасную тропу — дебри его неведения, твое всезнание... то, что ясно без лишних слов и доказательств.

— Да, как видишь. А в остальном все почти как у тебя: тоже морепродукты. Так что у нас с Паркинсоном?

При имени банкира Гарри заметно вздрогнул, и Северус уже было пожалел, что вернулся к неприятной теме за обедом, но нет, морские гребешки в собственной тарелке сейчас занимали Героя больше, чем былые неприятности.

— Да вы, наверное, и так все знаете. Он пришел в четверг, где-то ближе к вечеру, якобы хотел застать вас. Поначалу спрашивал о том, как мои дела, нравится ли мне в Германии. Ну так, обычный разговор. Говорил о вас. Что вы... — Гарри было явно неловко передавать чужие слова, но выбора ему на этот раз никто не предоставил, — что вам не место в захудалой аптеке, что эта работа для вас унизительна. А потом стал выяснять, рассказали ли вы мне про наследство. Я сказал, что да, ну а он...

— Вывалил на тебя все остальное.

Губы мальчика непроизвольно дернулись. Все же нервничает... Доверять, он должен научиться доверять тебе, Северус, а этого так быстро не добьешься.

— Гарри, магические браки — это не так просто.

Как только прозвучало слово "магические", Поттер тревожно оглянулся, проверяя, не может ли их кто-то подслушать.

— Ты про чары отвлечения внимания забыл?

— А, ну да... Изв...

— Прекрати извиняться. Так вот, — Гарри заворожено наблюдал, как Северус искусно накручивает свои спагетти на вилку, а затем каким-то образом укладывает их еще и на ложку. Сам он этот "никчемный" столовый прибор сразу же отложил в сторону, ведь суп они не заказывали. — Что бы Элайджа ни утверждал, но магический брак — это не только клятвы, особый ритуал и...

Прежде чем зельевар успел договорить про секс, Поттер залился стыдливым румянцем. Вот же невинное дитя... Кстати, эта сторона жизни, скорее всего, тоже является для него неизведанной: после всего, что они услышали вчера в Норе, Северус больше не сомневался, что Герой никоим образом не претендовал на Грейнджер, а его увлечение Джинни Уизли, о котором некогда судачила вся школа, так и сошло на нет, не вылившись ни во что серьезное. У Гарри просто не было ни времени, ни возможностей. Чего он сам хотел бы для себя? Разве это важно, раз парень все равно был обречен? Дамблдор, помнится, благосклонно посмеивался, когда Герою и его рыжекудрой пассии доводилось попасться ему на глаза, лицемерно приговаривал что-то наподобие "Ах, молодость, молодость...", при этом ни секунды не сомневаясь, что никакой такой "молодости" в жизни Гарри уже не случится.

Как свинью на убой... Разве не мил крохотный поросенок, еще нетвердо стоящий на тонких ножках и доверчиво тянущий к людям розовое рыльце? На него водят посмотреть детишек, ему дают какое-нибудь имя, сытно кормят, приглядывая, чтобы он рос в тепле и в довольстве. И он, принимая угощение из любящих знакомых рук, даже и не подозревает, что рожден на свет вовсе не для радости, что пройдет всего несколько месяцев — и он будет судорожно сучить копытцами, биться в агонии посреди заплеванного двора. И кровь, толчками покидающая тело, впитается в грязь... Пусть в жизни мальчика будет хоть немного романтики... это так важно, Северус! А ты каждую субботу держишь его в своих подземельях! Взгляни, разве сегодня не чудесный денек?

— Профессор? — Гарри недоуменно смотрел на него, не понимая, отчего его собеседник умолк на полуслове.

Северус на секунду прикрыл глаза, отгоняя тошнотворную картину, и продолжил:

— Магический брак — это глубочайшая связь между партнерами, переплетение их силы. Элайджа ведь толковал тебе о том, что подобный союз никого ни к чему не обязывает, но, я уверен, он лукавит. Убеждает сам себя, что прав. Говорил, что мы получим деньги и свободу, разъедемся хоть по разным континентам?

Гарри чуть заметно кивнул, подтверждая сказанное.

— Ты знаешь, что Панси выросла без матери?

— Нет. Откуда?

— Насколько мне известно, ее мать, Айрин, умерла при родах. Как ты полагаешь, это возможно в семье волшебников? Когда сама магия должна встать на сторону женщины и только что рожденного ребенка?

— Я не знаю.

— Я раньше тоже не задумывался об этом, но когда Элайджа стал толковать мне про наследство, я навел кое-какие справки. Гибель волшебницы при родах маловероятна, если не сказать большего. Практически исключена. Брак, подкрепленный ритуалом, это всегда взаимодействие магий партнеров. Если между ними нет хотя бы симпатии, хоть какой-то взаимной склонности, обеспечивающей обмен, циркуляцию магических потоков в семье, то подобная связь имеет все шансы закончиться трагически. Один из супругов как бы становится "вампиром" по отношению к другому, это зависит от их магического потенциала. Любая угроза для жизни, даже самая незначительная, может привести к гибели. И тут неважно, кто любит, а кто нет. Остается тот, в ком больше силы.

— Но... — Гарри замер, бросив увлекательное занятие: у него никак не получалось отделить сочную крупную мидию от створок раковины, — но ведь в чистокровных семьях не редки браки по расчету, разве нет?

— Ты много знаешь о таких семьях?

— Нет, почти ничего. Просто... ну, я разговоры слышал.

— Как ты понимаешь, будучи деканом "самого чистокровного" факультета, я тоже кое-что слышал. Да, заключались помолвки, как правило, когда будущим жениху и невесте было лет тринадцать-четырнадцать. Как думаешь, почему именно в этом возрасте? Тебе еще чего-нибудь взять?

Гарри как раз расправился с мидиями, и теперь его тарелка была пуста, если не считать перламутровые створки, лишившиеся своих обитательниц — каким-то образом он ухитрился съесть даже соус.

— Нет, я объелся. Ужасно. А про помолвки... наверное, лет в тринадцать... это же третий курс... можно уже понять, нравится тебе кто-то или нет. Хотя бы приблизительно.

— Точно. Некоторые родители обращались ко мне с довольно странными просьбами. Я же полукровка, как и ты, так что поначалу не вполне понимал, чего они хотят добиться. Например, просили посадить их ребенка с кем-то за одну парту, давать задания, которые нужно было выполнять вдвоем. Даже назначать отработки — и то вместе. А потом следовало объявление о помолвке. Или не следовало. Как я теперь понимаю, они знали, что делали.

— Почему же тогда Паркинсон говорит, что это пустая формальность? Разве он не понимает...

— Порой люди, совершив ошибку, неосознанно толкают других поступить так же, тем самым как бы убеждая себя, что все сделали правильно. Разумеется, Панси знать об этом совершенно необязательно.

— Да, конечно, — поспешно заверил Гарри.

Северус уже тянулся за бумажником, чтобы оплатить счет, но то, как торопливо Поттер заверил его, что станет хранить только что доверенную ему тайну, напомнило его вчерашнюю сговорчивость, за которой последовало неповиновение. Мастер зелий невольно нахмурился, а его собеседник недоуменно смотрел на него, не вполне понимая, чем на этот раз вызвано недовольство.

— Есть еще один момент, который я хотел бы обсудить с тобой, — Северус сжимал в пальцах крупную купюру, не спеша прикладывать ее к чеку. Стоило ли сейчас касаться того, что Гарри вчера с такой легкостью нарушил данное слово? Нет, колебаться ни к чему: пусть ему и важно добиться доверия Поттера, но оно не должно строиться на попустительстве и готовности закрыть глаза на проступки, таящие в себе опасность для них обоих. — Мне бы хотелось, чтобы между нами была ясность и еще по одному вопросу. Если ты что-то мне обещаешь, то будь любезен исполнить, чего бы тебе это ни стоило.

Гарри явно готов был вновь подтвердить свое согласие, как вдруг осекся, поднял на зельевара растерянный взгляд, поднося сложенные лодочкой ладони к губам.

— Но... я... — сейчас он вновь попросит простить его, но спускать подобное еще раз Северус был не намерен.

— Если еще хоть раз ты не сдержишь данное мне обещание... — Он невольно понизил голос, хотя немногочисленные посетители ресторана и не могли их услышать. Да, Северус, угроза не лучший путь к налаживанию отношений, но если у парня есть мозги, он должен признать свою вину и осознать, что это не просто прихоть его бывшего профессора. — Гарри... есть немало заклятий, способных привести тебя к повиновению. И они мне прекрасно известны. Мне бы не хотелось, чтобы ты познакомился с ними на практике. Но... еще одна такая выходка — и я не остановлюсь ни перед чем! У меня нет привычки разбрасываться словами. Ты меня понял?

— Да, сэр, — лицо Поттера было пунцовым от стыда.

— Тогда мы к этому больше не возвращаемся. Пойдем?

На улице их вновь подхватил ветер: заигравшись, он забросил концы шарфа на плечи зельевару, норовил пробраться под куртку, трепал волосы. Провода, перекрещивавшиеся над трамвайными путями, вздрагивали, и старомодный фонарь, закрепленный на их пересечении, раскачивался из стороны в сторону. И Гарри, одетый совершенно не по сезону, мгновенно замерз: тянул вниз рукава куртки, пытаясь прикрыть руки, втягивал голову в плечи, чтобы хоть как-то защитить открытую шею от холодных игл, впивавшихся ему в кожу. Читать нотации о том, что следовало все же купить себе более теплую одежду, было сейчас бесполезно.

— Что, замерз?

Первым порывом мальчишки, было, разумеется, заверить своего спутника, что все в полном порядке, но тот уже разматывал теплый шарф, не желая слушать никаких отговорок.

— Но, сэр...

— Надевай и не спорь! — шутливо прикрикнул на него Северус, и Гарри, как ни странно, тут же подчинился, ухитрившись закутать в уютный шерстяной кокон даже озябшие пальцы. — Ну что, куда пойдем? Город не такой уж и большой. Есть замок, несколько церквей, торговая улица, река и мост. Так куда?

— Сэр, а не могли бы мы... — казалось, Гарри и самого удивляет взявшееся непонятно откуда желание. — А давайте пойдем на вокзал!

Глава опубликована: 21.11.2015