Санкт-Петербурга, Тулы, Ростова и Смоленска,

Где по этапам нас везли. (2 раза)

 

 

ЗЕК-РЭП

 

Мой папа цваный форточник и масти не менял.

Поил центровых козочек и поучал меня.

Я гычей не особенно тогда еще варил

И, ковыряя в шнобеле, я папочку просил:

«А ты бы филки втыривал, копил на паровоз,

Потом пары спустили бы и чистоганом сброс.

Глядишь, когда состаришься и пень не задымит.

На печечку завалишься и вспомнишь эти дни.

А ты для этих фуфелей на пакши по котлам.

Они же водят румбелем и хайлом водку — «ам!»

Ты ж за неделю сшоркаешь, за что мотал бы срок.

Опять нагреешь форточку и на кичман ходок».

На это папа медленно налил себе стакан.

И закусив обедами, сказал-ка мне: «Пацан,

Альфонсы с фармазонами, жиганы, щипачи,

Все не в ладах с законами, ты думал, за харчи?»

 

Припев:

Зек-рэп, зек-рэп, зек-рэп.

 

«Какая масть не чалилась, клифты — один фасон,

Равны перед начальником и вор, и фармазон.

Ты мерковал бы — парочкой пантюшек оторвись!

Сынок, на румбель марочку и на горшок «пись-пись»».

Папаша вскоре чалился в кичмане за филки.

Но медвежатник сжалился и взял в ученики.

Такое дело датое, на сейф положишь глаз,

А вечером лохматые откроются для вас.

Такие, бля, центровочки, кружится голова,

Что папины сиповочки — колхозная блядва.

И им печенье в клеточку, бананы, ананас.

Вам «Кемел» сигареточку, пожалуйста, для вас.

Не в кипишь дело, Сонечка, по шурику на ход —

Да от такого шмончика и мертвый оживет.

Менты, конечно, бегают, у сейфа булки рвут,

А я-то тут обедаю, меня-то не найдут.

 

Припев.

 

Я откупорю пробочку, а рядом кореша,

И кашинскую водочку их русская душа.

Сегодня загуделово, гуляем и поем,

А завтра дело сделаем и снова заживем.

Менты пугают «Соткою», а мы им штуку — на!

Хоть воля нам короткая меж сроками дана.

 

Припев.

 

 

ЭТО БЫЛО ВЧЕРА

 

Вот и все. Это было вчера.

Наша тайна с тобой оказалась напрасной.

И последнюю ночь я не спал до утра,

Я прощался с тобой, говоря тебе: «Здравствуй».

Вот и все, это было вчера.

 

Вот и все. Это было вчера.

А хотел, я бы смог

Без причины остаться.

Свет в прихожей горит,

В комнате полумрак,

А ты ждешь, я приду

И начну объясняться.

Вот и все, это было вчера.

 

Вот и все. Это было вчера.

Словно сладостный сон.

Ни на что не похожий.

Только ворох золы —

Все, что есть от костра.

Только дождик и музыка

В день непогожий.

Вот и все, это было вчера.

 

Вот и все, ничего не вернешь.

Недопитый бокал

Недолюбленной ночи.

Мы расстались с тобой.

Играл музыку дождь,

Мы расстались, а он

Ничего знать не хочет.

Вот и все, ничего не вернешь.

 

Вот и все, пожелтела листва.

Осень, грустная осень...

Прости, я жалею.

Что стихами лежат

Для других все слова,

Как листва в горсаду

На промокших аллеях.

Вот и все, пожелтела листва.

 

Та, которая мне была дороже всего на свете, — и ты. Мне не верится, что она — это ты... Шёл дождь, когда меня закрыли, и шёл дождь, когда я освобождался... Два дождя: разлука и встреча... Вот и всё.

 

 

СЕЛИГЕР

 

Когда отдыхающие в Селигере плескались,

На мостике лодочник в тельнике трубку курил.

Мы плыли на лодке с тобой и, я помню — смеялись

И пили сухое вино, я весь вечер шутил.

 

Играла вода под веслом голубым перламутром

И брызги серебряным светом слепили глаза.

Как ты поцелуем будила меня рано утром,

Так ласково, будто бы что-то хотела сказать.

 

Во мне пробудились все чувства, уснувшие прежде,

Я думал, уже никого не смогу так желать.

Но все-таки там, где-то в сердце, теплилась надежда —

Найду я свое, сколько можно по тюрьмам терять.

 

И вот та мечта, что так долго меня согревала.

Забила ключом, утолила мне жажду души.

К плечу прикоснулась, прижалась и поцеловала,

А если сердилась, то чтобы окурки тушил.

 

Этап, вновь удары судьбы, как по рельсам колеса

Стучат и стучат, увозя от тебя далеко.

Я знаю — одной тебе тоже на воле непросто.

Ведь ждать и сидеть одинаково нам нелегко.

 

Я сплю и мне снится: ты будишь меня рано утром

И очень не хочется мне открывать своих глаз.

Играла вода под веслом голубым перламутром,

Прости, я все это забыл, а вот вспомнил сейчас.

 

— Прости, я все это забыл.

— Я простила тебя.

— Прости, я все это забыл.

— Я простила тебя.

 

 

ТИШИНА

 

Тишина, наши свечи зажжены вновь,

Так приятно и мило, без лишних слов.

Хоть печально, но эта печаль красива.

Я давно так душою не отдыхал.

Взял гитару, мелодию написал

И слова, как с листа, хоть строчки ложатся криво.

 

Тишина, и я слышу — звучит рояль,

Так торжественно, словно моя печаль.

Не иначе он, милый, души моей новый подельник.

А как хочется незнакомых рук

И чертовски приятных и влажных губ.

Женской нежности и тишины всю неделю.

 

Пусть все женщины вспомнят обо мне,

Те, которых любил я, как во сне.

Только ночь с ними был, а наутро оставил сразу,

Только лишь одну не оставлю я,

Это — Вера, Надежда, Любовь моя.

Ту, кого я любить больше жизни до смерти обязан.

 

Я спою и стакан через край налью.

Да и выпью за что никогда не пью.

Чтобы с Верой меня на крыльце незнакомом встречали.

 

И уж если сел, то сиделось всласть,

Да чтоб мама ждала, да не заждалась.

Да чтоб жив был друг, с кем мы пьем напролет ночами.

 

Тишина, наши свечи зажжены вновь.

Так приятно и мило, без лишних слов.

Хоть печально, но эта печаль красива.

Если свечи потухнут — есть звезда,

Та, которая будет гореть всегда.

Это — Вера, Надежда, Любовь моей жизни — Россия.

 

 

ЗОНА — СПИДУ НЕТ!

 

Происшествие в Элисте скоро будет и у нас.

Если заболеет СПИДом в нашей зоне пидарас.

Половина ж наших зеков до звонка не досидит,

Потому как в фонотеку вдруг залезет этот СПИД.

 

Что же, значит, и на зоне нам уже не отдохнуть,

Наш заборчик без разгона СПИДу — тьфу! — перемахнуть.

Даже прапорщик Степанов, хоть по шмону специал,

Обшмонал бы по карманам и этот СПИД не отыскал.

 

На свободе ж наши бляди в кабаках тусовки бьют,

Негры трахают их, гадин, и спидон передают.

А какой-нибудь альфонсик после негров с ней бай-бай.

Сейф лохматый вскроет сводник и зона зэка принимай!

 

Вон резак, щипач и бабник на Ефимова попал,

После хилого араба с интербабой переспал,

Но, видать, ему везуха, значит, под звездой рожден:

Пей вино, гуляй, Матюха! СПИДа нет, один сифон.

 

Колыма — одно спасенье, да далекий Магадан,

Я б молился на коленях чтоб перевели туда.

Я надеюсь без последствий этот СПИД пересидеть,

С медведями no-соседству лучше жить, чем умереть.

 

Вот и всё, дела худые, это вам не Машку драть,

Были кореши лихие, где их нынче отыскать?