Страдание: его смысл и функция

Разрушитель – это ключ к метаморфозам. Если Разрушитель приходит только в этой роли, он будет казаться весьма милостивым, и мы сможем расслабиться в базовой благотворности вселенной. Но зачастую Разрушитель встряхивает способами, кажущимися иррациональными и бессмысленными.

Некоторые люди полагают, что вера в карму и реинкарнацию дает удовлетворительное объяснение боли и несправедливости, и выдвигают гипотезу, что в действительности несправедливости нет, поскольку беды этой жизни являются следствием злодеяний, совершенных в прошлой жизни. Джон Сэнфорд (John Sanford) в своей книге «Зло: Теневая сторона реальности» (Evil: The Shadow Side of Reality) не соглашается: «Если вдумчиво рассматривать ужасы Дахау и Освенцима, предположение, что жертвы людского варварства переживали опыт сопоставимой кармы за деяния прошлых жизней, кажется оскорблением человеческих чувств».

Многие аспекты человеческой жизни, как мы ее знаем, противоречат всякому намеку на справедливость применительно к человеческим чувствам. Чувство иррациональности происходящего сохраняется как в случаях физического и эмоционального голода младенцев (ill-nourished babies), насилия над детьми, жертв свирепых пыток, так и когда речь идет о жертвах форс-мажорной «воли Бога»: извержений вулкана, землетрясений, засухи, наводнений, массового голода. Любая кармическая справедливость такого жизненного опыта может быть найдена не на рациональном уровне, а на более глубоком уровне непостижимости тайн бытия.

Пустота, которую оставляет Разрушитель в своем пробуждении, намного более глубокая и истощающая, чем оставленность, проживаемая Сиротой. Разрушитель часто наносит удар по людям на пике их жизни, когда у них полностью сформирована идентичность и вера в свои способности выходить из всякого положения. Разрушитель не приходит как наказание за проступки. Библейская история об Иове рассказывает о типичном случае кажущихся беспричинными и незаслуженными неудач.

Иов был благополучен: социально, экономически и морально. Он был богат, заботлив, добродетелен, и все же лишился всего: собственности, детей и даже хорошего имени. Разрушитель нападает на благополучно созданную персону (не имеет значения, социально ли это благополучие или нет) и в лучшем раскладе прокладывает путь для чего-то нового. Мистически, разрушение дает дорогу для сакрального, и дорога эта никогда не напоминает прежнюю жизнь. Опустошение Иова пересоздало его социальную персону, наполнило новым богатством и детьми. Иов не вернулся к прежней жизни, как если бы потери и увечья случились не с ним. Он переменился необратимо, встретившись с мистерией.

Многие люди пытаются объяснять произошедшее с Иовом с точки зрения принципов каузальности. Они приводят доводы, что Иов наверняка поступал дурно, или, как предполагает жена Иова, происходящее – вина Бога, и Иову следовало бы его проклясть и умереть. Суть в том, что мистерия никогда не является следствием чьей-то вины. Идея вины предполагает, если бы мы смогли раздобыть ответ, то научились бы контролировать исход и уйти от смерти, боли, несправедливости и страдания. Принятие и существования обеих составляющих: и мистерии, как части жизни, и того, человеческой неприязни этой стороны реальности, позволяет нам как прожить опыт мистерии, так и двигаться дальше в поисках посильных способов облегчения страданий и несправедливости.

Цикл мистерий может быть интерпретирован не каузально (Кого винить?), но с точки зрения практической пользы (Для чего это страдание?). Возможно, каждый из нас претворяет, через проживание опыта тайны жизни, рождения, любви и смерти, замысел инициации в существо более высокого уровня развития. И это существо создает возможности для священного потенциала бессознательного проявиться конкретным образом в человеческой форме.

Рассуждения о сущности Бога или бессмертии души остаются за пределами этой книги, однако критически важно написать, как часто опыт неудачи ощущается как отлучение и распадание на части. Пережившие Холокост, выжившие из дисфункциональных семей, в особенности перенесшие опыт сексуального насилия и побоев, люди с диагностированным СПИДом или сражающиеся в мучительном лечении с онкологией. Потерявшие любимое дитя, спутника после многих лет глубокой совместной жизни, доступ к карьере и идентичности, лишившиеся опоры. Проживающие естественное течение жизни, от здоровья и витальности юности к немощи и слабости преклонного возраста.

Эго часто защищает растущего ребенка от того, чтобы преждевременно иметь дело с событиями, слишком страшными для детского сознания. Оно подавляет опыт пренебрежения, физического и эмоционального насилия, изнасилования, инцеста и другой травматичный опыт. В определенный момент жизни, когда взрослый достиг достаточного развития Эго, чтобы не быть полностью разрушенным встречей с реальностью этих событий, воспоминания начинают всплывать на поверхность. Сила этих воспоминаний достаточно сокрушительна, чтобы вызвать временную дисфункцию. Если травма сравнительно умеренная, она вполне может быть освоена через процесс терапии.

Когда разрушение приходит от внешних сил, мы ощущаем свое бессилие: мы пойманы руками судьбы. Если у нас СПИД или рак, мы можем ощущать, что наше собственное тело и воля перешли на другую сторону. И это ведет к осознанию не только того, что мы невинные жертвы, но и того, что смерть, зло и жестокость живут внутри Самости. В корне сильнейшего опыта встречи с Тенью лежит познание конкретной смерти.

Этот опыт может быть и калечащим, и трансформирующим. Иногда стены рушатся, и мы поддаемся безумию или цинизму. Но когда мы способны дать название тому, что мы проживаем, мы можем отпустить старое и открыться новому. Например, Люди, переживающие детские травмы по ходу терапии освобождаются от эмоционального онемения и отрицания и перерождаются в новую жизнь. Люди, притесненные угрожающим жизни недугом, почти всегда отказываются от привязанностей к тому, что стало несущественно. Иногда страдание, боль и болезнь открывают нас исцеляющей силе благодати. Многие религии могут заявлять монополию на это переживание, но просветление и исцеление не являются епархией какой-либо конфессии, как и религии в целом. Если было бы критично принадлежать к конкретной религии, чтобы испытать благодать или исцелиться, то программы «Двенадцати шагов» не работали бы. Действительно, по всей стране зависимые от наркотиков, алкоголя или иным способам люди переживают благодать и целительную силу, когда обращают свою жизнь в сторону «Силы, более могущественной, чем мы сами», даже если у них не так много понимания, кто или что может быть такой силой.

Страдание зачастую двигает нас за пределы привязанностей Эго. Мы привязаны к нашему здоровью, благосостоянию, дому, мировоззрению, любимым людям. Иногда, для того, чтобы открыться познанию нового, нам нужно отпустить старое. Мы можем отпускать добровольно, скрепя сердце или против воли, но результат будет один и тот же.

Любовь, которой мы преданы и по зову которой мы взяли на себя обязательства, часто влечет опыт проживания бессилия и потери. Всякий раз, когда мы берем на себя обязательство, то одновременно отпускаем оставшиеся варианты, двигаясь из бесконечного мира возможностей в конечный мир смертной жизни. И тогда мы не свободны. Женщина, которую я знаю и уважаю, полюбила мужчину и уже после обнаружила, что он алкоголик. Значительная часть ее жизни впоследствии была направлена на их совместное восстановление, когда она посещала группы Ал-Анон (группы для родных и близких алкоголиков), а он – группы Анонимных Алкоголиков. Это забирало время и внимание из мира достижений и устремлений, и ей пришлось отказаться от некоторых из своих амбиций. Знакомый мужчина женился на женщине, у которой вскоре после свадьбы была диагностирована последняя стадия рака. Вместо жизни женатого человека он прошел с женой дорогу умирания.

Люди по-разному обращаются с ощущением беспомощности в таких ситуациях. Некоторые люди могут попросту упустить перерождение, приходящее после смерти, поскольку застряли в горевании. Очень важно пережить в полной мере горе и гнев от потери, а затем дать им уйти, по крайней мере, достаточно далеко, чтобы увидеть новую реальность на другой стороне. Убеждения, восстанавливающие веру в то, что все под контролем, полезны.

Большинство традиционных религий учит нас верить тому, что все под контролем Бога и что Бог желает исключительно добра. Многие люди верят, что на глубоком уровне (возможно, на уровне Души) каждый из нас со всей мудростью выбирает происходящие события для своего роста и развития (хотя, возможно, наше сознание, наше Эго не может понять, зачем было выбирать некоторые из наиболее сложных жизненных вызовов). Оба этих убеждения помогают ослабить хватку Эго, подбадривая его тем, что хотя оно будет ощущать, что потеряло контроль, некая благоволящая нам сила несет ответственность. Такие убеждения помогают нам пройти сквозь опыт мистерий с меньшим страхом и страданиями.

По иронии, степень откровения, духа, благодати, которую мы получаем, кажется, сопоставима с тем, насколько пустыми мы стали. Вот почему большинство религий мира видят успех в мире (на уровне персоны) и успех Духа как противоположные друг другу намерения, и почему мистики и отшельники избавляются от близких отношений, собственности и амбиций. Смирение – это добродетель, тесно связанная с Разрушителем.

Миф и его функция

Ключ к путешествию героя в готовности принести жертву или жертвовать собой для исцеления и улучшения мира. Христос, Осирис, Дионис пожертвовали собой, чтобы у других было больше жизни. Жертвоприношение необходимо по множеству причин: сталкиваясь лицом к лицу с нашими наихудшими страхами, мы получаем свободу от привязанности; будучи открытыми к трансформациям, мы порождаем сострадание в себе и других.

Сильвия Бринтон Перера (Silvia Brinton Perera) в своей книге «Сошествие к Богине: путь инициации для женщин» (Descent to the Goddess: A Way of Initiation for Women) ссылается на миф о богине Инанне, добровольно отказавшейся от своей власти, чтобы спуститься в подземный мир и пройти опыт инициации. По пути вниз она снимает с себя всю свою одежду и украшения и добирается обнаженной. Затем ее лишают жизни, а тело вешают гнить.

Как и каждый из нас при сошествии Разрушителя, Инанна беспомощна. Она не может спасти себя сама. Кому-то другому остается спасти ее. Ей помогает Энки, земной бог, который создает (из грязи из-под своих ногтей) двух существ, чье основное свойство – это эмпатия, и посылает их в нижний мир. Эти существа сочувствуют королеве подземного мира, Эрешкигаль, которая страдает от родовых мук, и королева вознаграждает их телом Инанны. Перера находит сходство перерождения, возможного через эмпатию, с процессом терапии. Инанна в конечном итоге перерождается, когда окропляется едой и водой жизни.

Герой, Христос, Инанна указывают нам на необходимость смерти, но за этой смертью всегда следует возрождение. И это дает нам смелость оставаться на тропе путешествия героя, даже если этот путь ведет в подземное царство.

Тысячеликий Разрушитель

Герой ставит своей целью привести в равновесие Эго, Самость и Души, но многие люди в разные времена волевым решением развивали Душу ценой Эго и Самости. Нередко это проявлялось в отречении от мирских благ и отношений в пользу монашеской духовной жизни.

И все же для большинства отречение не принесет цельности. Мы хотим сбалансированной жизни, соединяющей как проявленность в мире, так и духовное и душевное развитие. И даже здесь мы можем извлечь пользу из техник медитации, отточенных мистиками и аскетами. Эти техники помогут нам опустошиться и открыться новому без обязательного проживания потери. Опустошение освобождает нас от сожалений о прошлом или амбиций и страхов о будущем.

И так Разрушитель становится нашим союзником. Мы научаемся расставаться и отпускать все то, что больше не служит нашему пути. Более того, как разъясняет Стивен Левин (Stephen Levine) в своей книге «Кто умирает?» (Who Dies?), все жизненные потери, большие и малые – это репетиция смерти. Были времена, когда знаком хорошо прожитой жизни была благодатная смерть. Медитация и другие похожие духовные практики помогают нам подготовиться к смерти тем, что помогают нам отпустить желания и прожить момент таким, какой он есть.

Мы учимся благоприятно умирать через то, что осваиваем способность принимать все жизненные потери и разочарования и признавать потери, сопутствующие каждому изменению. Каждая перемена, которую мы проживаем по жизни, является практикой главного перехода к смерти.

Разрушитель начинает становиться нашим союзником, когда мы признаем необходимость перемен или расставания и при этом не отрицаем сопутствующие боль и горе. Разрушитель также может стать нашим советником, поскольку мы можем научиться советоваться со смертью в принятии важных решений. Если мы позволим смерти, а не нашим страхам или амбициям, направлять нас, мы примем меньше легкомысленных решений. Если ты умрешь завтра, то что ты выбираешь делать сегодня?

Разрушитель – преобразующая сила. Сакральные мистерии природных религий всегда напоминают нам, что за смертью следует перерождение. Это истина и для времен года. Какой бы холодной и темной ни была зима, весна наступит. Природные религии учили, что если бог был распят или расчленен, к примеру, зимой, то по весне он родится снова. И хотя разные религии по-разному описывают детали перерождения, окончательно определенно одно: смерть всегда приводит к новой жизни.

Наши встречи с мистериями постепенно срывают с нас слой за слоем до тех пор, пока не обнажится суть, они срывают притворство и иллюзии, чтобы мы могли всмотреться в суть мироздания. Эта истина охватывает весь спектр возможного жизненного опыта: от самого возвышенного до самого развращенного. И всякий опыт, по меньшей мере, в потенциальной форме, является частью Души каждого человека и частью мира вокруг нас.

Принимая смертность и боль

Какие части реальности мы видим, когда эти слои срываются, зависит от направленности внимания и широты восприятия. Это может привести нас, как и Куртца, героя повести Джозефа Конрада «Сердце тьмы», к конфронтации с предельным злом человечества. Или как Миссис Рэмзи, героиню романа Вирджинии Вульф «На маяк», к охваченности красотой и величием мироздания, без потребности отрицания наиболее болезненных сторон жизни, и восклицанию: «Хватит, довольно!». Пиковые переживания наполняют нас священным трепетом, помогают нам видеть глубинную правду реальности.

Все мистерии призывают наше внимание в священный трепет жизни и смерти, благодати и богооставленности. Страсти Христовы описывают момент на кресте, когда Христок воскликнул: «Мой Бог, мой Бог, зачем ты покинул меня?». Поэт Теодор Рётке (Theodore Roethke) пишет: «В темные времена глаз начинает видеть».

История Диониса учит нас о взаимосвязи экстаза и величайшей боли. Дионис, бог вина, радости и экстаза, не только почитаем в оргастическом веселье, но и разрываем на части своими последователями. Роберт Джонсон (Robert Johnson) указывает, что история Диониса и таинство причастия в христианстве следует одной базовой структуре мифа: «предательство, убийство, распятие; бог становится вином». Джонсон продолжает повествование рассказом об индийском боге Шиве. Во время путешествия по Индии Джонсон видит молодого мужчину, танцующего под аккомпанемент двух барабанщиков. Мужчина танцует с хлыстом в руках и в танце начинает себя им избивать, высекая куски плоти из тела.

И пока течет кровь, и его лицо в агонии, «он яростно и исступленно вытанцовывает свою боль в экстаз» и «этим танцем его лицо переплавляется из боли в экстаз». Община дает этому танцору средства к существованию и видит его как преобразователя страданий и боли каждого, вместе с его собственной болью, в радость.

В психологическом смысле только тогда, когда мы готовы встретиться со своей болью, мы готовы и способны пережить радость. Только тогда, когда мы готовы встретиться со своим невежеством, мы получаем шанс привлечь мудрость. Только тогда, когда мы можем чувствовать свое одиночество, мы с большей вероятностью способны любить. И наконец, только когда мы готовы пережить опыт своей безликости, мы способны открыться своей Душе.

От Тени к Союзнику

Как и все архетипы, Разрушитель обладает и позитивной, и негативной формой. Мы можем быть буквально одержимыми архетипом и стать преступниками. Или стать революционерами и направить энергию на свержение, разрушение или изменение репрессивных или причиняющих вред систем. Деструктивные действия: убийства, изнасилования, насилие над детьми, ограбления, равно как и саморазрушительное поведение – работа Разрушителя в его патологической форме.

Даже здоровейшие из нас будут делать или говорить вещи, причиняющие боль другим людям. Разрушитель делает нас смиренными не только потому, что каждый из нас беспомощен перед ним, но еще и потому, что мы бессильны избежать деструктивности к себе или другим.

Разрушитель превращает нас в злодеев, когда мы отказываемся признать и принять на себя ответственность за нанесенный нами ущерб – и мы все причиняем тот или иной ущерб. В самом плохом раскладе, некоторые люди, которые не смогли развить Эго достаточной силы, чтобы контролировать свои импульсы, становятся полностью ведомыми Разрушителем и не имеют сил или желания остановить свое разрушительное поведение.

Более позитивное проявление Разрушителя помогает нам очистить наши кладовые. В эмоциональной сфере он помогает завершить нерабочие отношения. В психологической –отпустить более не подходящие способы мыслить и действовать. И все же почти всегда, когда Разрушитель действует через нас, даже если исход благоприятен, мы чувствуем вину от получившегося разрушения.

Отправиться в путешествие значит открыться к проживанию своей силы как разрушения, так и созидания. Многие люди опасаются заявить право на свою силу, поскольку они опасаются ответственности за то, что какие-то отношения, возможно, потребуется завершить, что некоторые люди, возможно, почувствуют себя уязвленными, что героем неизбежно будет нарушен статус-кво. И пока мы чувствуем себя бессильными, нам не нужно брать ответственность за причинение вреда кому бы то ни было. Мы просто чувствуем себя застрявшими в мире, который создали не мы.

Если энергия Искателя призывает нас набирать высоту, то Разрушитель зовет к спуску в глубины и к интеграции нашей способности разрушения и созидания.

Духовная версия мифа о Колумбе говорит о возможности упасть с края земли и больше не быть в руках Бога. Не сильное желание спуска в глубины удерживает нас от встречи с божественным. Мы отрезаны от священного, когда слишком привязаны к тому, чтобы быть хорошими или социально удобными, чтобы встретиться с истиной собственной целостности.

Вхождение в мистерии приводит к смерти. Но если нам повезет, оно также ведет и к любви, как человеческой, так и божественной, и в этом опыте рождается Самость.

Уровни разрушителя

Тень: саморазрушение (в том числе злоупотребление наркотиками и алкоголем, суицид) или разрушение других (убийство, насилие, клевета);

Зов: опыт боли, страдания, трагедии, потери;

Уровень 1: смятение, попытки найти смысл в смерти, потере, боли;

Уровень 2: принятие смертности; потеря и относительная беспомощность;

Уровень 3: способность выбрать то, что необходимо отпустить: то, что больше не поддерживает ваши смыслы, жизнь и рост или смыслы, жизнь и рост других.

Любящий (The Lover)

Цель: блаженство, опыт единства, соединенности;

Страх: потерять любовь, разорвать связь;

Реакция на дракона / проблему: любит дракона;

Задача: умение следовать за своим блаженством, долгосрочный и ответственный выбор того, что любишь;

Дар / Добродетель: решимость и умение взять на себя длящиеся обязательства, страсть, экстаз.

 

Лингвистическое вступление от переводчика:

В английском языке существует глагол «commit» и существительное от него «commitment», и по ним нет прямого перевода на русский язык. В тексте ниже «commit» переводится как «брать/взять на себя длящееся обязательство» или «быть преданным».

Ниже о «commit» больше, поскольку этот глагол критически важно, для постижения архетипа Любящего, наполнить точным и именно вашим смыслом.

«Commit» – присягнуть, связать себя с определенным образом действий, выбрать. И отсюда вытекают частные случаи:

- Посвятить себя чему-то/ кому-то, быть преданным;

- Официально задекларировать и отложить свои ресурсы (внимание, финансы и пр.) для конкретного целевого использования в будущем;

- Принять решение быть в длительных эмоциональных отношениях (с кем-либо);

- Быть в длительных эмоциональных отношениях (с кем-либо).

 

Без любви Душа не связывает себя с жизнью. Первая задача ребенка – связать себя с кем-то или чем-то, сначала с родителем или тем, кто его заменяет, позже с любимой игрушкой. И по мере взросления сеть привязанностей все больше расширяется и охватывает дом, комнату, игрушки, друзей, братьев и сестер, родственников, любимые игры и занятия.

Спектр проблем, вытекающих из неспособности устанавливать связи, широко варьируется, начиная с нарциссизма и аутизма и заканчивая более «нормальными» каждодневными проявлениями: неспособностью брать длящиеся обязательства перед самим собой, любимыми людьми, работой или жизненными ценностями.

Привязанность и связи возникают под защитой Эроса. Эта привязанность глубоко первобытна, чувственна и физиологична. Первая связь матери и ребенка основана на базовой функции сосания, благодаря которой ребенок утоляет как физический, так и эмоциональный голод. Позже сексуальная близость таит в себе то же свойство предельной физиологичности, уязвимости, доверия и утоления желания близости, сексуального проявления и освобождения, желания познания и быть познанным.

Мы познаем Эрос, когда проживаем опыт страстного единения с природой, работой, деятельностью, мотивом, религией, образом жизни. Мы знаем, что Эрос активен, когда наша связанность с чем-то настолько сильна, что мысль о потере приносит невыносимую боль. Без Эроса мы можем существовать, но никогда не жить: Душа попросту не снизойдет на землю. Именно Эрос: страсть, привязанность, желание, даже похоть – делает нас по-настоящему живыми.

Выбор, сделанный под влиянием Эроса, физиологичен, он идет от чувств, а не от разума. Тело тянется к одному человеку, но буквально шарахается от другого. Мы представляем себе какое-то занятие или идею, и в теле включается свет, оно становится заряженным и готово к работе. Мы думаем о другом занятии, и тело становится тяжелым, инертным, наливается свинцом. Если при этом наше тело и наш разум в контрах, мы можем попытаться мобилизовать тело, чтобы оно делало то, чего хочет разум, но тогда мы живем жизнью, преисполненной борьбы. Если наше тело и наш разум в ладах, мы с легкостью используем сигналы тела в принятии решений, и жизнь становится похожа на свободное течение реки.

Правило Эроса

Детьми мы действуем из Эроса, без контролируемого соединения с разумом. Наши страсти нам просто даны. Мы начинаем с любовной связи, счастливой или трагичной, с нашими родителями. Если мы похожи на большинство людей, то всеми собой преданы даже самим жестоким родителям просто потому, что они приходятся нам родителями. Мы впитываем в себя их отношение к нам и не способны его оценивать или фильтровать, что позже может вылиться в многолетнюю терапевтическую работу по развитию независимого самоощущения. И именно наши родители, как, впрочем, и другие родительские фигуры, учат нас обуздывать свои пылкие пристрастия и держать их под контролем. Парадоксально, мы учимся усмирять свои пристрастия, именно по причине нашей восторженной связи с родителями, которая заставляет нас желать угодить им.

Когда мы становимся взрослыми, то начинаем с того, что делаем выбор и берем на себя обязательства. Выбор того, собираемся ли мы вступать в брак и, если да, то с кем, выбор работы, хобби и увлечений, выбор места и способа жизни, выбор политических взглядов, философских и, возможно, религиозных воззрений. Конечно, мы можем выбирать, опираясь только на разум или Эго, и в таком случае выбор будет предусмотрительным и практичным. Но это обыкновенно ведет к подавлению Эроса.

Эрос – о Душе, он не про Эго. Поскольку наша культура оперирует в основном на уровне первых пяти архетипов, описанных в этой книге, существуют мощнейшие культурные запреты против Эроса. Если нам повезет, то мы сможем сделать выбор при вмешательстве Эроса. Часто такой выбор вовсе не ощущается как выбор. Мы чувствуем себя пойманными, как в опыте переживания влюбленности, особенно в кого-то «неподходящего» или когда цена этой влюбленности велика. Или выбором может быть работа всей жизни. Некоторые люди чувствуют «зов» к тому, чтобы заниматься конкретным делом, даже если работа в этой области не слишком хорошо оплачивается (духовная служба или преподавание) или когда шансы материального успеха невелики (искусство). Зов Души узнаваем еще и по конфликту с тем, какой выбор за нас сделало бы более предусмотрительное Эго.

Путь левой руки

Джозеф Кэмпбелл утверждал, что существует два основных пути в жизни. «Путь правой руки», описываемый в этой книге как путь Эго, предусмотрительный и практичный. И Кэмпбелл предостерегал, что вы можете пойти по этой тропе, вскарабкаться на лестницу успеха и обнаружить, что лестница была приставлена к «неправильной стене».

«Путь левой руки», который я называю путем Души, гораздо рискованнее. Это путь следования за своим «блаженством», по известному выражению Кэмпбелла, за упоением, за экстазом. Социум и культура могут не понять этот выбор, и нет гарантий, к какой стене приведет ваша дорога, но выбор пути левой руки того стоит, поскольку путешествие само по себе уже награда.

Эрос примечателен своей непредусмотрительностью. В древние времена считалось, что стрелы Купидона пронзают вселенским проклятьем всякого, кто смотрит на совсем не подходящий объект. Зачастую мы лучше всего осознаем присутствие Эроса, когда влюбляемся в кого-то не слишком приятной внешности, образованного или обеспеченного, кого наше Эго никогда бы не выбрало. И в то время, когда на нас продолжают обрушиваться наши самые правильные суждения, мы обнаруживаем, что на деле мы уже не особо контролируем происходящее.

Величайшая облагораживающая любовь зачастую или не соответствует приличиям, или просто не вписывается в область практичного и рационального. Культ куртуазной любви, например, полностью основывался на адюльтере, и предполагалось, что Эрос не имеет ничего общего с браком. Куртуазность была страстью столь глубокой, что влюбленный рыцарь мог исчезнуть и умереть, если на его любовь не отвечали взаимностью. Эти чувства были не просто симпатией, интенсивность желаний была слишком высока, как и не были они лишь похотью. Рыцарь зачастую «доказывал» свою любовь даме, демонстрируя, сколь многое он готов вынести ради нее и как долго он готов ждать, чтобы дама смилостивилась и заключила его в свои объятия. Похоть – дело тела. Эрос же – страсть, являющаяся результатом созвучия Души и тела.

Многие величайшие историй любви из мифов и легенд были трагичны, поскольку эти отношения не одобрялись (подумайте о Ромео и Джульетте, Тристане и Изольде, Ланселоте и Гвиневре). Ставшая классикой книга Дени де Ружмона (Denis de Rougemont) «Любовь и Западный мир» (Love in the Western World) утверждает, что величайшие истории любви заканчиваются смертью и что романтическая история любви – это форма, которую древние природные религии, чествовавшие смерть и перерождение бога, нашли, чтобы перейти в современное западное сознание.

В эпоху английской королевы Елизаветы I оргазм осмыслялся как «маленькая смерть», что продолжает связь с природными религиями. Сексуальная страсть, охватывающая оргазм, предполагает отказ от контроля и временную отставку Эго, и Эго может и желать отставки, и одновременно находить ее пугающей. Преданность другому человеку или делу также ограничивает выбор, подразумевая смерть или потерю вариантов. Всякий раз, когда мы обнаруживаем, что полностью захвачены объектом эротической любви, мы теряем контроль на деле, и этот факт приводит многих мужчин и немало женщин в состояние почти неконтролируемой паники.

Решение не в том, чтобы игнорировать Эго. Паника, которую мы чувствуем от того, что Эго контролирует ситуацию не полностью, является следствием слишком слабого развития Эго, неспособного стать контейнером для страсти, удержать ее. Ширли Лутман (Shirley Luthman) определяет это как нехватку подходящей структуры психики. Возлюбленные могут отстраниться друг от друга, поскольку одному или обоим недостает структуры Эго, необходимой, чтобы вместить в себя интенсивность связи и при этом не потерять себя. Требуется сильная идентичность, чтобы выдержать интенсивную страсть. Возлюбленным необходимо выстраивать связи на четко выраженном житейском уровне Эго, чтобы выдержать нагрузку страстью. Вот почему важно проводить время вместе, познавать друг друга на многих уровнях и формировать связи дружбы, в дополнение к связям страсти, чтобы глубинные структуры Самости каждого и отношений в целом могли удержать интенсивность страсти.

Любовь – это духовная пища Души, и именно Душа дает жизнь Эго. Без любви сосуд Эго постепенно иссушается и рассыпается на части. Но когда мы на связи со своими глубинными чувствами, мы не можем пройти по улице мимо бездомных и остаться равнодушными, не можем увидеть кадры с голодающими детьми в вечерних новостях и не сочувствовать, не можем видеть, как плохо обращаются с коллегой, и не беспокоиться. И мы не можем пренебрегать той своей частью, которая чувствует себя нелюбимой и тоскует по интимной и искренней человеческой связанности.

Если мы ничего не можем предпринять, Эрос приносит состояние глубочайшей беспомощности, тесно связанное с опытом смерти. Если же есть что-то, что мы можем или намереваемся сделать, Эрос может быть поддержан нашим Воином или нашим Опекуном, и тогда мы можем вступиться и помочь. В этом случае Эрос принесет не смерть, но больше жизни. К счастью и в противовес де Ружмону, не все любовные истории заканчиваются смертью. Это верно для трагедий, но любовные истории всех величайших комедий заканчиваются свадьбой. Беатриче и Бенедикт («Много шума из ничего» Шекспира), Элизабет и Дарси («Гордость и предубеждение» Джейн Остин) любят так же глубоко, как Ромео и Джульетта. Свадьба символизирует способность сочетать предусмотрительность и благопристойность со страстью, сигналы Эроса и требования семьи и общества. Фертильный цикл заключается в любви, смерти и перерождении. Именно любовь двигает нас к большей живости, к действиям во имя жизни. И чтобы ожить, зачастую нам нужно отпустить прошлое и прошлые способы действий и мышления и открыться к перерождению.

В типичной истории любви два человека влюбляются, но сталкиваются с преградами к соединению. В классической драме они могут полагать, что являются кровными родственниками, и тогда их связь нарушит табу на инцест, или их семьи могут враждовать. В наше время они могут просто недопонимать друг друга или пасть жертвой культурных предрассудков против, например, влюбленных одного пола, разных рас или разных религий. Любовная история называется трагедией, если влюбленные и их окружение не способны найти способ этой любви расцвести и расти в имеющейся среде. История называется комедией, когда завершается свадьбой, часто соединяющей не только возлюбленных, но и окружение.

В конечном итоге именно Эрос пробуждает нас к тому, чтобы чувствовать страдания на земле. Отрицание Эроса привело человечество к культуре, в которой отрицается предельная взаимосвязанность всего, в которой мы не способны связать уничтожение тропических лесов и свою способность как вида не только к выживанию, но и к жизни, наслаждающей и полной сил. Вызов Эроса – это без преувеличения сегодняшний ключ к выживанию нашего вида и к культурному восстановлению от эпидемии трудоголизма, потребительства, наркотической и алкогольной зависимости и повсеместного отрицания как Духа, так и Души.

Виды и стадии Любви

Материнская любовь, эротическая любовь и высочайшие уровни духовного сопереживания – все это аспекты любви. Но Агапе отличается от Эроса тем, что предполагает изначальное любящее единение с самим собой, а не возлюбленным, другом или ребенком. Это то внутреннее единение, которое позволяет нам развить способность не только любить своих близких, но и любить человечество и вселенную.

Приходит ли к нам любовь в виде эротической или романтической любви, любви к работе, правосудию, человечности, Богу – все это зов Души, чтобы, наконец, отойти от опустошающего образа жизни. Этот зов требует, чтобы мы оставили привычку цинизма и поверили снова. Нередко в этом процессе мы пробуждаемся достаточно, чтобы испугаться за свою Душу – такой бессодержательной, нелюбящей и нелюбимой, бесчувственной стала наша жизнь. Мы не можем жить по-старому, поскольку если мы останемся, то потеряем Душу. И в момент осознания этой безжизненности приходят стыд и вина, и мы можем оплакивать безжизненность всей своей жизни. И когда мы обращаемся в новую религию или начинаем новые отношения или работу, мы в буквальном смысле можем ощутить себя возродившимися.

Любовь приходит и как сострадание, прощение, благодать. В большинстве религиозных традиций прощение приходит от Бога. В психологическом смысле прощение должно выйти из нас. Парадоксально, именно любовь взывает нас к жизни и глубоким чувствам и осуждает наши прошлые преступления безжизненности и нелюбви. Именно любовь позволяет нам простить себя так, что мы можем стать живыми по-новому. И именно сострадательная любовь позволяет нам простить любимых людей за то, что они не подстраиваются под тот образ, который мы им придумали, за то, что они неотвратимо неспособны удовлетворить все наши потребности.

Любовь всегда призывает нас к тому, чтобы мы взяли на себя длящееся обязательство и имели веру в это решение. В отношениях с любимым человеком мы не всегда можем ощутить, что мы «в любви» спустя некоторое то время. И мы должны доверять тому, что это чувство вернется. Поступать иначе значит осквернять тех, кого мы любим. Это же относится и к нашей любви к человечеству. Например, иногда, работая на благо других, мы вдохновлены своей работой и дальновидными замыслами. В другие дни нам нужно прикладывать немалые усилия, чтобы переставлять одну ногу перед другой и доверять.

Жить по любви – значит принимать, что всякая любовь, мирская или духовная, есть дар. Мы не всегда можем выбрать принять этот дар, так много в нас контроля Эго, но мы не можем сделать так, чтобы любовь случилась или чтобы осталась. Если мы выбираем принять этот дар, мы лишь можем оставаться верящими и открытыми настолько, чтобы быть в присутствии и получить этот дар тогда, когда он придет. Спустя какое-то время мы придем к пониманию, что ритм любви приходит и уходит. У всяких отношений будет свой собственный ритм. И до тех пор, пока мы не распознаем этот ритм, мы можем паниковать, когда кажется, что чувство любви уходит, и изображать чувства или стараться заставить любовь вернуться. Мы даже можем думать, что отношения исчерпали себя, накануне прорыва на новый уровень доселе непознанной глубины и близости.

Когда любовь захватывает нас, мы больше не вольны заниматься лишь своими собственными желаниями и мечтами. Вместо этого, мы делаем выбор, основываясь как на том, что хорошо для того, кого (или что) мы любим, так и том, чего мы хотим в этот момент. Это путешествие может быть сложным. Мы начинаем с привязанности к небольшому числу вещей и людей и обыкновенно предполагаем, что не сможем без них жить. Переломный момент этой