Когда сиротство заходит слишком далеко

Если мы обращаемся против самих себя, то Сиротство зашло слишком далеко. Сиротство, сотворенное своими руками, не так хорошо наблюдаемо извне, поскольку такие люди, зачастую неприметны и очень удачно встраиваются. Часто они кажутся стереотипными и поверхностными, и даже немного невротичными; однако это проявление настолько повсеместно, что даже не воспринимается как тревожное или патологическое. Они довольствуются псевдожизнью и псевдолюбовью и могут заменять подлинное удовольствие от жизни потребительством или бессмысленными амбициями. По сути, им недостает понимания того, кто они такие, понимания своей сути. На телесном уровне они нередко ощущают пустоту в солнечном сплетении.

Они живут в парадигме дефицитарного мышления и очень восприимчивы к рекламе, способной убедить их в том, что если они не будут использовать правильный ополаскиватель для рта или не будут водить правильную машину, то их не будут уважать или любить. Они выбирают любовь, работу, дом не для радости, которую может принести этот выбор, но ради достижения правильного образа, имиджа. По сути, они как дети, отчаянно жаждущие угодить и получить любовь своими попытками соответствовать культурным ожиданиям своего времени и быть вознагражденными за это соответствие. Они играют «уместные» сексуальные, рабочие и дружеские роли. Они могут даже играть роль индивидуальности.

Маловероятно, что они посмотрят вглубь себя, поскольку боятся, что там или ничего нет, или опасаются внутренних чудовищ (то есть Тени). И потому зачастую они не в состоянии искать помощи, пока ситуация не разрастется до критической. В худшем случае, они становятся настолько циничным, что даже перестают пытаться угождать друзьям, заводить новых и вообще с кем-то взаимодействовать. Они лишь стараются выжать немного удовольствия посредством покупки вещей, еды, одежды, посредством «побед» и иллюзии контроля, через алкоголь или наркотики, через возбуждение и опасность.

С большей вероятностью искать помощь станут те Сироты, чья внутренняя боль настолько сильна, что жизнь почти безрадостна, за исключением тех случаев, когда они притупят боль алкоголем, наркотиками, возбуждением или адреналином. В таких случаях подавляющие, жестокие фигуры из раннего детства населяют внутреннюю жизнь человека, и голос критикующего нелюбящего родителя из детства перекочевал внутрь в ум и постоянно твердит о том, что ты не ценен, тебя никто не полюбит. Этот голос всегда в сознании, даже если человек ушел от реальных родителей или же ушли они, а то и вовсе уже умерли.

И невзирая на то, что Невинный внутри остро нуждается в безопасном месте, Сирота может быть не в состоянии, по крайней мере поначалу, «использовать» эту безопасность, даже когда она доступна, поскольку куда бы он ни пошел, внутренний голос продолжает ломать и ругать его. Не имеет значения, насколько безопасна внешняя среда, внутренняя среда настолько небезопасна, что рост продолжает подавляться.

Ощущение собственной ценности у некоторых Сирот настолько повреждено, что им тяжело продолжать развитие в чем бы то ни было: в учебе, занятиях спортом, работе, терапии, духовном пути. Всякий небольшой промах видится ими как свидетельство полной непригодности, и они разваливаются, обрушиваются на себя с критикой или проецируют вину на других. У них нет знаний о том, что можно ошибиться и просто продолжать двигаться дальше. Чем больше этот синдром прогрессирует, тем больше отстают они от своих товарищей, и, как следствие, самооценка падает еще ниже. И такие Сироты еще дальше сиротят себя тем, что бросают учебу, терапию, дружбу, отношения, будучи убежденными в своей непригодности.

В конечном итоге, такой человек может занять жизненную нишу жертвы, оправдывая неумелое взаимодействие и работу с другими своими ранними травмами или социальной несправедливостью и используя некомпетентность и слабость как способы получить внимание и заботу. Величайшая опасность для каждого из нас, когда мы находимся на этапе Сироты, заключается в том, что боль и жертвенность могут стать слишком интересными и слишком искусными оправданиями. И дальше, если мы научимся играть на чувстве вины других для получения желаемого, мы никогда не научимся переходу на самый высокий уровень Сироты, который является действительно критическим шагом в развитии человека: быть готовым стать взаимозависимым с другими, которые, как мы узнаем, тоже были ранены, как и мы.

Навыки некоторых Сирот высоко развиты, но присущее им ощущение собственной ничтожности или отчаяние относительно возможностей жизни держит их взаперти жизненных обстоятельств. Чем хуже становится ситуация, тем более бессильными они себя ощущают, тем более парализованными становятся. И зачастую это состояние сохраняется до тех пор, пока они не обнаруживают, что оказались в ситуации, способной их убить, и тогда могут извлечь отчаянную смелость для того, чтобы выбраться. Касается ли дело избиваемой жены, гражданина государства с репрессивным режимом, наркозависимого, работника организации, вызывающей зависимость, или того, кто попал в ловушку слишком маленькой жизни для себя, динамики схожи. Эти люди фактически загипнотизированы людьми, привычками или системами, которые их поймали, и эти люди буквально нуждаются в освобождении.

И таким Сиротам нужна любовь, поддержка и помощь, чтобы выйти из этой обездвиженности. Нередко первоначально такая поддержка приходит от одного человека, но идеальной будет поддержка равных так скоро, как только она становится доступна. Лишенные помощи, Сироты могут не устоять перед цинизмом, и тогда цинизм может стать оправданием криминального, неэтичного или бесчувственного поведения, за которое Сироты будут оправдываться, обвиняя свой ранний жизненный опыт, общество или в целом общий моральный тон времени («Все так делают»). Живя в мире жертв и агрессоров, Сироты могут выбрать перейти на другую сторону, чувствуя, что, по крайней мере, у агрессоров больше силы и контроля, чем у жертв.

Криминальное поведение, зависимость, всякое неэтичное и бесчеловечное поведение подсказывает, что человек, проявляющийся так, идентифицировался с агрессором и жестоко обращается с собой и/или с другими охотнее, чем идентифицируется с болью своего внутреннего Сироты. Этим людям нужна помощь, идеально и от обученных профессионалов, и от группы равных, людей, кто, как и они, начал осваивать свое отчаяние и эмоциональную боль и вышел в третью точку.

Этим людям нужны четкие границы, любовь и забота без потаканий и примеры тех людей со схожим опытом, кому удалось изменить жизнь и найти более цельный и радующий способ жизни. И, тем не менее, они могут закрываться для получения помощи, по меньшей мере поначалу, их отчаяние и цинизм могут быть настолько велики, что будут подрывать всякую веру в то, что помощь возможна. Иногда человек ждет, пока все не станет настолько плохо (у «Анонимных Алкоголиков» используется термин «достичь дня»), что они больше не могут избегать понимания, что они должны измениться. Более того, важно, чтобы все мы не изолировались от таких глубоко раненых людей, считая их «второсортными». Если мы соблазняемся такой оценкой, то почти всегда это свидетельствует об отрицании и заточении возможно небольшой, но очень настоящей части в каждом из нас, которая, конечно же, способна к такому же цинизму, саморазрушению и предательству себя и других.

Исцеляющие раны

Сиротство, хотя и дисфункциональное в избытке, является критически важной частью роста и развития. Даже люди, осиротевшие особенно болезненно, могут обнаружить, что дары от процесса восстановления здоровья и веры настолько велики, что боль, запустившая их сиротство, видится им стоящей этих даров. Быть раненым – это часть бытия человеком, это движущая сила всех наших путешествий. Если мы не ранены, мы останемся в невинности и никогда не повзрослеем, не вырастем, не научимся.

Мы тоскуем по идеальным родителям, архетипическим идеальным матери и отцу, и получаем настоящих, небезупречных, просто человеческих родителей. Мы ожидаем бессмертия и получаем смертность. Мы жаждем быть центром вселенной и обнаруживаем, что мы лишь одни из многих. Мы рисуем величайшие мечты о том, кем мы будем и что реализуем в жизни, и в большинстве своем обнаруживаем, что нам придется соглашаться на вполне обычную жизнь.

И, пожалуй, тяжелее всего мы переживаем наше собственное предательство своих надежд, ценностей или мечтаний, и тогда приходим к пониманию, что мы тоже разочаровываем и других, и себя. Джеймс Хиллман в статье «Предательство» рассуждает о том, что разнообразные предательства в человеческой жизни искрой воспламеняют рождение Души. На мой взгляд, эти предательства также непосредственно связаны с рождением Эго. Если бы мы могли всегда доверять, тогда мы могли бы безопасно оставаться в блаженном симбиозе с миром, начиная с матери. Неспособность внешнего мира удовлетворить наши потребности подталкивает нас в путешествие, чтобы каждый открыл, что мы должны взять на себя ответственность за нахождение и получение желаемого. Никто не собирается выдать нам желаемое просто так.

Джин Хьюстон (Jean Houston) в своей книге «Поиск возлюбленного: путешествия в духовной психологии» (The Search for the Beloved: Journeys in Sacred Psychology) рассуждает, что характер ран определяет многое из того, кто мы есть и кем выбираем стать. Как деревья принимают уникальную форму, вырастая вокруг своих шрамов, призвание многих людей приходит из их ран. Ребенок, крайне травмированный своими родителями, становится терапевтом после того, как получил помощь посредством терапии. Ребенок, который чувствует себя греховным или больным и «спасается» или исцеляется благодаря религиозному опыту, выбирает своим путем служение. Ребенок, больной полиомиелитом, становится бегуном на длинные дистанции. Подросток, ощущавший свое бессилие, повзрослев, идет в политику, чтобы получить опыт контроля.

Классическая история шамана начинается с великой раны, например, эпилепсии или безумия, и через исцеление этого психологического или физического недуга шаман развивает магические исцеляющие способности. К сожалению, в нашей культуре мы настаиваем на образе мышления, разделяющем людей на здоровых и раненых. Мы ходим вылечить людей и сделать их «нормальными», и это не только удерживает людей от признания своей ранености, но и препятствует нахождению ими возможных даров из этих ран. И все вместе это удерживает нас от проявления заботы и любви, которые сами по себе могут исцелить боль, общую для всех.

Зачастую люди высоко функциональные, добившиеся больших успехов, чувствуют, что они не могут признать свою уязвимость, особенно это применимо к лидерам. И это также переводит тех, кто делится своей болью, в обособленную категорию больных, раненых и слабых. Так и дети с видимыми ранами могут обнаружить себя в самом низу иерархии и даже быть убитыми, поскольку люди с вытесненными и подавленными ранами могут быть садистски жестокими.

Традиция конфиденциальности в группах поддержки и терапии, традиционная анонимность всех Программ 12 шагов демонстрирует нашу осведомленность о том, что знание о наших ранах, наших слабостях и нашей уязвимости может быть использовано против нас другими, которые, конечно же, боятся признать свою изломанность перед собой и другими.

Ранение психики не только универсально, это еще и ключ к построению Эго и соединению с Душой. Дар Сироты – помочь нам признать свою раненость и открыться достаточно для того, чтобы поделиться (в безопасных местах) своими страхами, уязвимостью, ранами. Это действие помогает нам установить связь с другими из имеющего основу, честного и уязвимого положения. Такое сближение дает место для близости и возможность сердцу открыться так, что мы можем быть сострадательными себе и другим.

Исцеление начнется тогда, когда мы действительно почувствуем боль и реальность всех тех моментов и ситуаций, когда мы сиротели извне. Исцеление продолжится через осознание того, как мы отрицали свои части. Только вследствие этого психика может стать единой и целой. Когда каждый из нас вернет свои Осиротевшие я, нам больше не понадобится изгонять или подавлять тех людей и те сообщества, которые «несут» эти запретные качества за нас. Мы можем стать тем мудрым отцом из библейской истории о блудном сыне, с любовью встретившим сына, который претворил в жизнь все деяния, презираемые и высмеиваемые отцом, и вернулся в нужде. Вместо чтения нотаций, отец устроил праздник, чтобы отметить возвращение сына. На самом высоком уровне Сироты мы научаемся приветствовать возвращение всех своих внутренних блудных детей домой.

Уровни сироты

Тень: цинизм, бессердечность, мазохизм или садизм; использование роли жертвы для манипуляции окружения;

Зов: покинутость, предательство со стороны другого или самим себя, крушение иллюзий, дискриминация, виктимизация (становление жертвой);

Уровень 1: научение признавать правду чьего-либо затруднительного положения и чувствовать боль, покинутость, беспомощность и потерю веры в людей и организации, обладающие властью;

Уровень 2: принятие потребности в помощи; выражение готовности к тому, чтобы получить помощь и поддержку от других;

Уровень 3: замена зависимости от авторитетов на взаимозависимость с другими, помогающими друг другу и сплачивающимися против авторитетов; формирование реалистичных ожиданий.

Воин (The Warrior)

Цель: победить, добиться своего, изменить мир к лучшему посредством противостояния;

Страх: слабость, беспомощность, бессилие, неумелость;

Реакция на дракона / проблему: уничтожает, противостоит или переделывает;

Задача: ассертивность (умение быть и действовать уверенно и при этом неагрессивно) высокого уровня; Сражение только за то, что действительно имеет значение;

Дар / Добродетель: храбрость, дисциплина, мастерство.

 

Когда большинство из нас размышляет о герое, мы представляем Воина. Воин спасается из тесного заточения и начинает путешествие в поисках сокровища. Путь призывает к встрече и сражению с множеством драконов. Такие герои храбры и придерживаются высоких идеалов, они готовы рисковать своей жизнью, чтобы охранять свое королевство и свою честь и защищать слабых.

Воин в нас взывает к обретению храбрости, силы и безупречности, способности ставить цели и держаться их, умению сражаться, когда необходимо, за себя и других. Воин требует высочайшего уровня внутренней ответственности, чтобы быть безупречным, и добивается его. Воин живет своими собственными принципами и, когда нужно, сражается за них, даже если это экономически или социально затратно. В состязаниях это проявляется тем, это он действует на пределе своих лучших возможностей и стремиться не только к выигрышу, но и к честной игре (fair play).

Быть воином значит предъявить свою силу в мире, установить свое место в нем и делать мир лучше. На практике это означает, что когда, будучи Воинами, мы обнаруживаем стороны индивидуальной или коллективной жизни, которые нас расстраивают или не удовлетворяют, мы ищем способы их изменить силой или убеждением. Быть воином означает быть достаточно крепким и устойчивым, чтобы не давать собой помыкать, и наделенным достаточной силой, чтобы действовать по-своему, не считаясь с другими.

И прежде всего, хорошо развитый внутренний Воин необходим, чтобы защищать наши границы. Без отважного, дисциплинированного и натренированного Воина королевство все время находится под угрозой варварского вторжения. Без сильного внутреннего Воина мы не защищены от требований и натиска других. Мы живем в культуре Воинов. Всякая система, основанная на конкуренции – от состязательного спорта к политике, судебной системе, капиталистической экономике, соревнованиях в образовании – выросла на воинском контексте.

Сегодня, когда совершенно очевидно, что война не может продолжать быть способом разрешения разногласий между странами, многие люди испытывают негативные чувства к архетипу Воина. И все же проблема не в архетипе Воина, а в том, что нам необходимо подняться на более высокий уровень его развития. Ни одна цивилизация, страна, организация или человек не будут в безопасности, если не будут способны защищать границы. И чтобы удерживать хищнических примитивных Воинов на месте, нужны Воины высокого уровня, оружие которых это искусность, ум и способность защищать себя законно и словесно или обеспечивать поддержку своих целей другими.

Одолеть врага

Миф Воина рассказывает нам о том, как человеческая храбрость и борьба могут одолеть зло. Этот миф заложен в историях обо всех величайших Воинах, которые выходили сражаться с драконом, злобным тираном, силами зла или гнетущими обстоятельствами, и этими действиями они не только освобождали себя, но и других, особенно более слабых. Сюжет мифа подразумевает наличие героя, злодея и жертвы, которая должна быть освобождена.

Иногда триумфатор – зрелый и опытный полководец, если вспомнить, например, Александра Македонского, Наполеона или Джорджа Вашингтона. Иногда, как в истории о Давиде и Голиафе, младшая и меньшая фигура одолевает старшего большего обидчика.

Миф о Воине тесно идентифицируется с маскулинностью. И, конечно, существует большая неразбериха между тем, чтобы быть «мачо» и быть «Воином». И разница все же есть. Подлинный Воин сражается, чтобы защитить других и вернуть им достоинство. Мачо же ищет чувства превосходства над другими и подавляет их, даже если также сражается на их стороне. Любой Воин достаточно высокого уровня развития относится к другим так же, как ожидает, что будут относится к нему или к ней: с уважением.

Хотя в традиционных обществах мужчин растят и социализируют как Воинов, а женщин как Опекунов, на протяжении всей человеческой истории существовали величайшие женщины-Воины, начиная с амазонок и, например, такие женщины, как Сьюзен Энтони, Элизабет Кэди Стэнтон и Соджорнер Трут. Действительно, всякой женщине, которая хочет равных прав или отделенного понимания своей идентичности, необходимо найти доступ к внутреннему Воину.

Всякий раз, когда мы противостоим недобросовестному авторитету, начальнику, учителю и кому-либо другому, и всякий раз, когда мы предпринимаем действие, чтобы защитить кого-то от вреда, мы являемся Воинами. Каждый раз, когда мы рискуем своей жизнью или средствами к существованию во имя принципов, миф Воина в его позитивной форме активен в нашей жизни. У всякой революционной борьбы униженных людей, где бы они ни находились, воинские корни.

Миф Воина подчеркивает, что зло, несправедливость и бесчестие действительно существуют. И все же, если мы достаточно умны и умелы, если у нас достаточно отваги и дисциплины, чтобы противостоять, и если мы сможем собрать достаточную поддержку, то врага можно одолеть. Больше того, миф говорит нам, что мы отвечаем не только за себя, наша задача еще и защитить слабых и беспомощных. Мы никогда не должны использовать силу меча или слова, чтобы причинить вред другому без необходимости. Мы всегда должны использовать наименьшую необходимую силу и наименее карающий подход, которые при этом адекватно защитят наши границы.

Именно Воин внутри нас, сталкиваясь с проблемой, своей или чьей-либо еще, немедленно берется за решение и способен предотвратить на первый взгляд неотвратимую катастрофу. И, наконец, именно Воин внутри нас чувствует себя униженным, если мы позволили неправильному или оскорбительному случиться и ничего по этому поводу не предприняли.

Негативный Воин

Каждому Воину, сражающемуся против несправедливости, противостоит Воин, сражающийся, чтобы сохранить ее. Но не все негативные формы Воина – это злодеи.

Репутация Воина, как и многих других полезных архетипов, подпорчена, поскольку значительная часть наблюдаемого нами поведения Воина примитивна, неприятна и контрпродуктивна. Многим из нас знакомы люди, для которых всякая встреча – это состязание или которые всегда пребывают в состоянии крестового похода и еще пытаются обратить других в свою «веру» и сражаться за нее. Это одержимость Воином. Это Воин использует этих людей, а не люди применяют навыки Воина.

Иногда люди, которые только открывают в себе Воина, имеют слаборазвитые, примитивные навыки. Всякий раз, когда кто-либо заявит о том, с чем они не согласны или что им не нравится, они принимают это настолько близко к сердцу, что начинают сражаться так, будто их жизнь зависит от исхода этого сражения.

Некоторые Воины просто не могут видеть мир с перспективы, отличной от собственной. Для них мир соткан из героев, злодеев и жертв для спасения. Если вы не одно, то вы точно другое. Это наставники, строящие обучение только на соревновании, доктора, развязывающие войну с болезнью, даже если при этом пациент ощущает свое тело полем боя, люди бизнеса, позволяющие своему здоровью и семейной жизни томиться на задворках, пока они закрывают очередную большую сделку.

Такая однобокость мышления может вызывать опасения. И правда, чрезмерная зависимость от сюжета герой/злодей/жертва на самом деле создает самосбывающееся пророчество, когда мы всегда располагаем злодеями и жертвами (и следовательно войнами, нищетой и унижением), поскольку герою они нужны, чтобы ощутить себя героически. Негативная сторона этого архетипа заключается в убежденности о том, что просто быть человеком – это неправильно. Мы должны доказывать, что мы лучше, чем другие. Воин хочет быть самым лучшим, и тогда неизбежно другие становятся не лучшими, и, как следствие, эти другие, если следовать этике Воина, не ОК, с ними не все в порядке.

В своих наиболее опасных и негативных проявлениях это желание быть над всеми не проходит сверку с человечностью или высшими ценностями. Сегодня многие люди нашей культуры потеряли героический, позитивный аспект Воина полностью. Слишком часто в бизнесе, политике и других контекстах современной жизни мы видим людей, которые соревнуются, но их устремления не соотносятся с какими-либо идеалами или более высокими социальными целями. Напротив, они охотятся за первым местом в самом поверхностном и пошлом смысле. Предел их желаний – деньги, статус и власть, и они готовы жульничать, лгать и поступать скверно, лишь бы получить желаемое. И вот они уже злодеи, а не герои.

Выбор между добром и злом критичен для пути Воина, поскольку Воин может использовать свою силу для того, или чтобы сделать мир лучше, или чтобы просто получить власть и контроль над другими. Воин, который по сути перешел на сторону зла, как Гитлер или Дарт Вейдер из «Звездных Войн», эгоцентрично делит мир на две категории. Люди, которые блокируют их желания или силы, должны быть уничтожены, захвачены или переделаны. Жертвы могут получить защиту, но по цене негативного Воина: они будут находиться целиком и полностью под его или ее господством и доминированием. И здесь, конечно же, речь идет об империализме любого рода: будь то одна нация, захватывающая другую, начальник, унижающий своих подчиненных, или муж, относящийся к жене как к прислуге.

Заявление права на власть всегда сопряжено со многими опасностями, и нравственная опасность не последняя в этом списке. Проблема с архетипом Воина в наше время заключается в том, что слишком многие так называемые Воины вовсе не являются подлинными Воинами. Они Сироты, успокаивающие ощущение своей беспомощности посредством попыток превзойти других или же контролировать их. Это имитация Воина, а не Воин.

Неизбежно, каждому из нас, обнаружившему себя охваченным негативного Воином, необходимо развивать и поддержать своего внутреннего Сироту (взращивая навык эмпатии) и своего внутреннего Невинного (отказавшись от цинизма), чтобы мы могли стать Воинами, позитивными и преисполненными силой.

Становление Воина

Воин сегодня - и доминирующий, и вместе с тем непопулярный архетип сегодня, поскольку мы переживаем культурный разрыв (лаг), и нам необходим архетип более высокого уровня. Воин высокого уровня развития указывает на то, что нужны лишь сражения, находящихся за пределами шкурных интересов, указывает на важность требований идеализма, присущих архетипу в его высочайшей и чистейшей форме. Мы должны сражаться только за то, что имеет значение. Он также указывает на необходимость сражений в защиту более широких социальных интересов, и для нашего поколения это может означать переопределение границ идентичности так, чтобы в свою «команду» мы включали не только компанию, в которой трудимся, или страну, в которой живем, но и все человечество в целом. В этом контексте врагом больше не может быть человек, группа или страна, враг – это невежество, нищета, жадность и ограниченность.

Но никто из нас не начинает с этого уровня. Все мы стартуем с освоения азов защиты себя и получения желаемого. Для большинства людей архетипы Воина и Опекуна – первые архетипы взрослой жизни, которые предстоит прожить и интегрировать в сознание. Без развития хотя бы одного из них, большая часть людей останется на эмоциональном уровне развития ребенка.

Внутренний Невинный мечтает по-крупному, внутренний Сирота распознает преграды к этим мечтам, но без Воина этим мечтам практически не суждено сбыться, разве что по счастливой случайности или по доброте других. Воин берет эти мечты и творческие идеи и разрабатывает по ним цель и план. Воин также обеспечивает дисциплину для действий сообразно плану или дисциплинированно же сообщает о необходимости стратегического пересмотра этого плана.

Воин с хорошо развитым и здоровым Невинным не попадает в ловушку сражений по любому поводу. Он сражается за то, что действительно важно для него, в защиту своих глубинных ценностей и идеалов, не только для материальной выгоды. Если Воин дружен со своим внутренним Сиротой, ему не нужно быть жестким каждую минуту или требовать беспрестанной твердости от других. Часто он может работать как равный – взаимозависимым образом – без необходимости ставить себя выше других. Если его Опекун также высокоразвит, то он охотно сражается на благо людей, страны или любимых дел, а не из корыстного интереса.

Когда все четыре архетипа, связанных с Эго, развиты, Воин работает на очень высоком уровне, сражаясь только тогда, когда к этому есть действительный призыв. И опять же, если Невинный и Сирота сильно ранены и Опекун не развит, то цели, планы и способы Воина будут исключительно корыстного толка и циничны. Он не будет направлен на подлинное психическое и духовное развитие, но будет стремиться лишь к базовому выживанию.

Для человека, у которого в сознание впущен только архетип Воина, всякая ситуация видится драконом, и действия ограничены тремя опциями: убежать, сражаться или быть уничтоженным. Это изнурительный психологический ландшафт для жизни. Все дело, конечно же, в храбрости, и этот невероятно труднопроходимый ландшафт становится тем местом, где многие из нас научаются этой храбрости, даже если мы попадаем на эти земли реже живущих на ней постоянно.

Сирота живет на этой земле без осознаваемой способности защитить себя, поэтому он находится в постоянном поиске того, кто мог бы защитить его, даже по цене потери своей автономности. В более старых обществах, например, где ожидалось, что мужчины несут энергии Воина за оба пола, женщины зачастую обменивали доступ к своему телу на экономическую, социальную и психологическую защиту. И хотя многие мужчины в таком обществе были высокоразвитыми Воинами и могли защитить женщин и детей, другие были менее развиты. Последние, как следствие, преисполнялись презрением к людям, которых они видели «слабыми», и эмоционально или физически насиловали женщин и/или детей, которых, как предполагалось, они должны защищать. Многие женщины, тем не менее, оставались с этими мужчинами, в основном потому, что они не могли представить себе, что смогут позаботиться о себе самостоятельно. Такой была цена покорного следования социальному давлению, что женщины должны подавить и вытеснить своего внутреннего Воина.

В прошлом архетипические функции были распределены по ролям внутри семейных систем. Матери были Опекунами, отцы Воинами. Детей учили быть хорошими (Невинный) и чтить своих родителей или рисковать остаться без наследства (Сирота). Если отец был единственным, кто развивал в себе качества Воина (до тех пор, пока этого не делали его сыновья и, как рассуждал Фрейд, свергали его), у семьи не было никакой защиты от отца, если тот становился теневым Воином, или от мира, если отец умирал или покидал семью. Если мать была единственной, кто давал заботу и опекал, семья могла развалиться, если мать заболевала или уходила. И если она становилась уничтожающей тенью Опекуна, никто не мог позаботиться или помочь тем, кого она ранила. Словом, если кто-то один терпел неудачу в своей работе, страдали все. В современном мире значительный уклон в сторону необходимости индивидуального развития в каждом человеке психологического равновесия и целостности не исключают того, что отдельный человек или «лидер» группы будет иметь постоянные архетипические свойства, но посредством разностороннего развития каждого снижается зависимость группы от архетипического развития ее отдельных членов.

И все же, в современном мире большинству мужчин нашей культуры легче дается архетип Воина, а не Опекуна, и большинству женщин проще проявлять Опекуна, а не сражаться. С большой вероятностью, это результат многовековой социализации и определенной биологической предрасположенности. И все же социальный вызов нарастает по мере того, как все больше женщин становятся частью преимущественно мужской рабочей силы, определяемой соревновательными стандартами Воина, и все больше мужчин стремятся к близкой связи со своими женами и детьми.

И даже здесь архетип Воина может помочь нам. Именно внутренний Воин помогает найти состояние индивидуальности, которое не является частью социальной программы. Без архетипа Воина проблематично развить понимание идентичности, подлинно своей, а не чьей-либо еще. Именно Воин охраняет границы и защищает отпочковывающееся существо (Эго) от вторжения требований или желаний других.

Ни Невинный, ни Сирота не обладают рабочим пониманием своих границ. Невинный ощущает единение со вселенной и другими людьми. Сирота понимает отдельность только как рану, как недостаток. Сирота чувствует себя отдельным и уязвимым, отдельность не наделяет его силой. Воин – архетип, который помогает нам найти и создать наши границы и защитить их от нападений.

Путешествие Воина

Будущий Воин начинает свое путешествие, ощущая себя подчас как угодно, но только не сильным, и он заточен в границах чужого производства. К примеру, часто героями сказок являются дети, заключенные в тюрьму злой ведьмой или страшным чудовищем, или с ними плохо обращаются отчимы и мачехи. Многие люди сегодня чувствуют себя заточенными или притесняемыми не только в домах своего детства, но и в другие моменты своей жизни. Вызов в том, чтобы научиться жить в такой среде и при этом не стать ее частью.

В психологических терминах это означает, что до тех пор, пока у нас нет собственных границ, нам нужен кто-то другой, кто бы дал эти границы. Мы можем часто ощущать, что нас угнетают внешние ограничения, но при этом не сбегать из них, так как еще не способны к созданию собственных. Родители, хорошие или плохие, создают для нас границы; то же делает общество и правила. До той поры, пока мы находимся в детском состоянии эго, существующие границы, установленные другими для нашей пользы и с учетом наших интересов, дают нам чувство безопасности и защищенности (до тех пор, пока эти границы не слишком давящие). И все же, когда мы готовы стать более автономными, внезапно внешние правила и ограничения кажутся совсем не благодатными. Мы чувствуем себя в заточении и сражаемся против них.

В идеале родители, школы и другие учреждения постепенно создают все большее пространство и все правил по мере того, как мы созреваем и становимся способными к более автономной жизнедеятельности. К тому времени, как мы покинем дом, работу, традиционный брак, временное жилье, мы все больше умеем создавать подходящие правила и границы для себя. А вот когда родители, школы и другие учреждения не готовы давать людям взрослеть, они продолжают относиться к подросткам и даже взрослым как к детям. Или, хуже того, они могут наказывать недостаточно покладистых или послушных детей или пренебрегать детской потребностью в наличии правил для бунта против них, и в этом случае ребенок чувствует себя неприкаянным и должен устраивать серьезные сцены, пока не почувствует какое-то подобие границ. В обоих случаях взрослеющему человеку придется уйти до того, как он или она будут к этому готовы по уровню своего развития.

До тех пор, пока мы не выстроим четкие границы, мы будем верить, справедливо или нет, что мы удерживаемся в заточении кем-то или чем-то. Зачастую, когда люди начинают проявлять себя в мире, они фантазируют, что если это произойдет, то все на них или нападут, или покинут. И поскольку Воин в нас зачастую начинает путешествие с того, что заявляет свою правду тем, что атакует правду других, этим мы действительно можем провоцировать нападение и оставленность. И только после мы осознаем, что именно факт атаки, а не наша сила, вызвал недружественную реакцию.

Это вдвойне проблематично для женщин, которых учили, что сильные женщины пугают мужчин, но так или иначе и мужчины и женщины получают послания: «Не кусай руку, которая кормит», «Не раскачивай лодку». К тому времени, когда мы становимся способны высказываться откровенно и с силой, мы зажимали наши естественные голоса так долго, что первое утверждение может сопровождаться взвизгиванием или криком. Женщины зачастую впервые контактируют со своим внутренним Воином, будучи на службе у своего Опекуна и сражаясь за других, и только позже они научаются сражаться за самих себя. (Верно и обратное, мужчины часто учатся проявлять тепло и заботу Опекуна, выполняя задачу Воина и достигая цели, например, счастливой семьи или команды сотрудников).

У начинающего Воина есть две основные защиты: секретность и пересмотр стратегии. Секретность – это своего рода камуфляж. На нас сложно напасть, если нас не видно. Люди, которые могут атаковать наши новые интересы и идеи, не могут сделать этого просто потому, что они не знают о них. Искусный Воин знает, что никогда не нужно вступать в сражение до тех пор, пока он не готов. Это означает, что зачастую мы поднимаем проблемные вопросы, которые могут спровоцировать конфликт с другим, до тех пор, пока мы не будем достаточно уверены в отношениях, чтобы знать, что конфликт стоит риска сепарации, и до тех пор, пока мы не будем достаточно защищены в том случае, если битва случится.

Пересмотр стратегии также имеет смысл. Когда преобладающие силы со всей очевидностью пересиливают, Воин отступает и берет время на восстановление сил. Дети, начинающие сепарироваться от родителей, подростки, предпринимающие попытки отделиться от группы сверстников, или взрослые люди, обнаружившие, что они отличаются от своих друзей и коллег, и если реакция других сокрушающе негативна и сурова, то зачастую потребуется отступить на достаточно длительное время для того, чтобы вылечить раны, исцелиться и перегруппироваться. В некоторых случаях ущерб настолько велик, что человек никогда больше не попытается заявить о себе снова.

И все же в большинстве случаев они уходят в убежище и продумывают все заново. Возможно, они наблюдают и обучаются новым навыкам. Многие дети, например, знают, что им нужно оставить родителей, но они выжидают время, находят помощь, где возможно, пока не закончат школу. Некоторые люди остаются на ужасной работе до тех пор, пока не получат диплом, учась вечерами и ночами. Другие учатся карате или практикуют стратегические игры, например, шахматы, и после пытаются снова. Зачастую люди упрекают себя в том, как долго они остаются в «тюремной» среде, но важно понимать, что это происходит до тех пор, пока человек не ста