Попытка на мысль #45: Абсурд

Дума, что борода: лишняя тягота

Это выражение было первым, что я прочёл, когда наугад открыл альбом с пословицами. Признаться, я даже не согласен с ним и сюда его принёс только из-за красоты. На него приятно смотреть и его приятно читать. Оно выглядит, как падение яблока в траву: «Дума» — спелый плод срывается с ветки, «,» — летит в воздухе, «что борода» — ударяется о шифер и скатывается по нему, «:» — снова полёт, «лишняя тягота» — падение в траву. Похоже? Символ «.», которым оканчивалась поговорка, я убрал, чтобы никто не съел это яблоко. Может быть, мы разделим его в конце.

Как-то принято думать, что чем человек проще, тем легче ему живётся. Якобы, чем меньше мыслей, чем поверхностнее мысли, тем свободнее, благополучнее, яснее. Неужели это и вправду так?

По-моему, всё даже совсем наоборот. Чем человек менее развит интеллектуально, тем более его жизнь несчастна. Здесь под несчастьем я понимаю отсутствие внутренней гармонии, безмятежности.

Правда в том, что будь у меня на одну думу меньше, я бы не стал сейчас садиться за компьютер и утруждать себя письмом. Но это совсем не означает, что в выкроенное безмыслием время я бы отдыхал. И ещё менее означает, что в эту освободившуюся минутку я занимался бы чем-то приятным.

Думать так, всё равно как предполагать, что предмет, которого не видит глаз, не существует.

Как один из первых вариантов, я бы зациклился на мазохической привязанности, которую в чаду скудоумия осмелился бы назвать словом любовь и горевал бы о любви, всё терзаясь и терзаясь.

Ведь именно любовь, кажется, в ходу у людей средней молодости?

Впрочем, может и не любовь.

Но одно я увидел точно: чем примитивнее умственная организация, тем сложнее (препятственнее) жизнь. Поэтому вопрос, где именно тягота, пусть останется открытым.

На днях я предложил своему доброму приятелю познакомиться с одной из моих историй. Разумеется, мне было стыдно это делать, но я постарался. Мой добрый приятель прочёл и вернулся с высокой оценкой: «Что это за наркомания? Рассказ напоминает бэдтрип. Не мой стиль». Хорошие, точные слова.

В этих же словах безупречным образом выражается моё отношение к миру людей, который меня окружает: «Что это за наркомания? Мир напоминает бэдтрип. Не мой стиль.»

В день 9 Мая я присутствовал на собрании по поводу Дня Победы. Там было много, тысячи, людей. Идеолог выдал мне флажок и значок. Наша группа сжалась к своему директору, и вокруг нас было много-много таких вот, как наше, маленьких стад. Около часа мы бессмысленно стояли, потом где-то вдалеке заиграли на барабанах и мой грустный коллега спросил меня: «Валентин, ты что-нибудь видишь?», а я ответил: «Нет, абсолютно ничего». Мы ещё чуть-чуть постояли и ушли. Возвращаясь домой, я не специально потерял флажок, а значок положил к подножию случайно встреченного мемориала.

Дома вернулся к книге, которую два часа назад оставил открытой. Перечитывая старый абзац, я невольно сравнил себя теперешнего с собой тогдашним (до похода на собрание). Всё было прежним, за исключением градуса абсурда, который многократно вырос. Чтобы проверить себя, я закрыл глаза и перенёсся в мир, где рождаются истории. Перед глазами ожидаемо промелькнула череда абсурдных сюжетов.

День 9 Мая мною взят как один из бесчисленных примеров абсурда. На его месте мог бы быть любой другой день: как из мутного колодца воду ни зачерпни — чистой не напьёшься.

Что происходило 9 Мая:

Меня, человека не приемлющего какой-либо власти (государства, руководителя, Бога и пр.), с ужасом относящегося к любого роду насилия (не говоря уже о войне), испытывающего стресс в окружении большого количества людей (больше двух), избегающего любого рода контактов с чужими людьми и с открытой неприязнью относящегося к так называемым праздникам — такого меня принуждают проявить чувство патриотизма, явившись на собрание. По пути на собрание я вижу колонны и колоннки людей, идущих со мной в одну сторону, и абсолютно не понимаю, что ими движет, поэтому не могу избавиться от чувства, что все эти люди идут поодиночке, независимо друг от друга, по своими делам, но каким-то странным образом конечный пункт у них общий. В руках у них я вижу одинаковые зелёные и красные шарики и пытаюсь через этот общий атрибут хоть как-то связать их, но ничего не выходит. Далеко впереди я вижу шпиль монумента, благодаря которому мне всё-таки удаётся хоть как-то объяснить множество идущих в одну сторону людей — мы адепты одного и того же культа и движемся все вместе к своему капищу. По ходу нашего движения расставлены конвойные — молодые люди в форме силовых служб, противоестественно застывшие в вытянутых позах. Оторвавшись от общего потока, я примыкаю к своей группе — взрослые мужчины и женщины, исполняющие трудовую повинность в одном со мной учреждении. Многих из них я вижу впервые, ни с кем из них я никогда ранее не беседовал. Все они разбились на мелкие группки и обсуждают никак не связанные с происходящим вопросы. Человек, специально назначенный имитировать естественность происходящего, подходит ко мне и выдаёт чуждый мне флаг и чуждый мне значок. Ко мне подходит весьма слабо знакомый мне человек, протягивает руку и говорит: «С праздником!». Все мы бессмысленно стоим десять, двадцать, тридцать, сорок, пятьдесят, шестьдесят минут. Вдалеке без какого-либо вступление через громкоговоритель объявляется: «Смирно!», «Равнение на флаг…», «Вольно». Я не вижу этого, но знаю, что по команде «вольно» причудливо одетые люди, противоестественным образом выстроенные в механическом порядке, остаются всё в таком же натужном искусственном положении, но теперь им позволено расслабить напряжение в одном из суставов. Я закрываю глаза и разум мой моделирует происходящее в символическом виде:

За столом уселись незнакомые люди. Никто из собравшихся не знает, зачем они здесь. Глядя на скатерть, множество закусок, на свои и соседские выходные наряды, люди всё более убеждаются, что собраны здесь по случаю праздника. Поэтому начинают вести себя празднично — говорить друг другу поздравления, подымать тосты, дарить и получать подарки. Входит никому не знакомый человек с мешком в руках. Он объявляет: «Я жених» после чего бросает на стол мешок и поясняет: «Это моя жена». Гремя костями, по столу перетягивают мешок так, чтобы каждый его коснулся. Все дотронулись, супруги воссоединяются, жених разгрызает тесёмку и высыпает кости на стол. Крепко пьяный мужчина встаёт из-за стола и заявляет: «А мы ведь даже и не знаем, мужские это косточки либо женские!», все вдруг смеются, некоторые падают от этого под стол и под столом, вдруг забыв, откуда они упали секунду назад, обустраиваются и заводят новые связи. Встаёт жених и говорит: «Нам бы как-то эти кости вместе слепить, брачная ночь впереди!». «Верно-верно!» подхватывают собравшиеся, выгребают руками из тарелок еду, мнут её и ею скрепляют кости в фигуру с женскими очертаниями… [фрагмент обрывается]

Абсурд — то что противоречит здравому смыслу, нелепость, бессмыслица.

Абсурдизм — направление в искусстве и литературе, изображающее мир и поступки людей как нелепость, как совокупность фактов, не поддающихся объяснению.

Эрих Фромм «Здоровое общество»
Между прочим, можно заметить, что действительная проблема психической жизни заключается не столько в том, почему некоторые люди становятся душевнобольными, сколько в том, почему большинству удаётся избежать этого.

Из статьи «Глухой абсурд»:

Абсурд неизбежно появляется там и тогда, когда возникает кризис бытия, а следом за ним кризис мысли и языка.

Экзистенциалисты говорили о метафизическом абсурде, имея в виду человеческое существование в состоянии утраты смысла. Оно было напрямую связано с отчуждением личности не только от общества, от истории, но и от самой себя. Разделение в философии и науке субъекта и объекта повлекло за собой разделение мира и человека. Он стремился к согласию с миром, а тот оставался либо равнодушным, либо враждебным. Поэтому человек, внешне вписываясь в окружающую действительность, на самом деле вел в ней неподлинное существование, разрыв которого мог произойти благодаря абсурду. Таким образом, абсурд, в понимании философов-экзистенциалистов, становится признаком разрыва человеческой жизни с бытием, обозначением «пограничной ситуации». Абсурдное сознание — это переживание отдельного человека, осознание раз-лада, и всех чувств, которые этому разладу сопутствуют: одиночества, тревоги, тоски и страха. Мир стремится «усреднить» каждую отдельную личность, превратить ее в часть общего обезличенного бытия, поэтому человек ощущает себя «посторонним» в мире всеобщего равнодушия.

Абсурд возникает не только как разрыв между миром и человеком, между действительностью и искусством, но и как поиск единства в них. Сизиф, вкатывающий камень на вершину горы, осознает тщетность всех своих усилий, но вместе с тем он чувствует себя счастливым и отвергает правомерность самоубийства. «Созерцая свои терзания, абсурдный человек заставляет смолкнуть всех идолов», — пишет Камю. Абсурдное сознание помогает ему выстроить собственный жизненный смысл, который осознается им как постоянное восхождение. Игра переходит в бунт, т. е. в выстраивание собственного смысла, который никто и ничто не могут поколебать.

Распад, бессмысленность и безумие мира человек абсурда пытается собрать, осмыслить и образумить. Бунт против бессмысленности своего существования оборачивается для человека абсурда парадоксальным образом — обнаружением смысловой ценности каждой конкретной личности и окружающего эту личность мира»

Для начала это всё, что мне хотелось бы сказать об Абсурде.

Вот теперь хорошее время, чтобы разделить то самое яблоко: