А если ни у мигрантов, ни у соответствующего посольства нет средств на обеспечение процедуры?

Некоторые мигранты пользуются ухищрениями, чтобы снова попасть в Россию. Возвращаясь на родину, иностранец получает паспорт на новое имя и оформляет визу в РФ уже под другой фамилией. Для миграционной службы такой человек – это совсем другой мигрант, который не числится в ее базе как нарушитель, не занесен в черный список, его данных нет среди лиц, которым закрыт проезд в Россию. Если при пересечении российской границы ранее выдворенный иностранец использует измененные данные, то при установлении такого факта сотрудниками пограничной службы, этих граждан не пропустят в Россию и ограничат въезд уже и по новой фамилии. А если при пересечении границы мигрант использует фиктивные документы, то ему не только закроют въезд на 5-10 лет, но и могут привлечь к уголовной ответственности.

Беженец – индивидуальный миграционный статус, присваиваемый иностранцу, который подвергается личным преследованиям и не может оставаться в своей стране. Распространено ошибочное представление, что беженцы – это люди, которые бегут от войны. Но эта категория граждан юридически не является беженцами, так как в данном случае отсутствует личностное преследование.

Клуб «Валдай» (http://ru.valdaiclub.com/). Материалы валдайского форума. Ангажированные и однобокие. Но порой не без идей и аргументов.

Мир после очередного переселения народов. Сессия 4.

В 1950–2015 годы население мира увеличилось на 4,8 млрд человек (почти в 3 раза). Демографический дисбаланс глобального «Севера» и «Юга» продолжает нарастать, что ведёт к стремительному росту миграционного давления на развитые страны Севера и росту числа международных мигрантов. Фактически глобальный миграционный взрыв идёт уже давно, но долгое время специалисты не уделяли ему должного внимания, так как первоначально этот взрыв состоял в переселении жителей стран с быстро растущим населением из сельской местности в города. В 2008 году произошло важное событие – городское население Земли превысило сельское и разрыв продолжает расти. Превращение сельских жителей в горожан означает повышение мобильности миллионов людей и утрату традиционного уклада жизни, что ведёт к серьёзным социально-политическим проблемам. Как отметил эксперт, все экстремистские движения, – от «красных кхмеров» до ДАИШ – созданы горожанами в первом поколении, которые, оторвавшись от сельской почвы, не смогли врасти в городскую. По его мнению, решение проблем, связанных с массовыми миграциями, лежит исключительно в странах исхода мигрантов.

Государствам, поставляющим и принимающим мигрантов, необходимо налаживать сотрудничество, выходящее за пределы классического понимания безопасности и принимающее во внимание социальные и экологические факторы.

Нужно чётко представлять себе портрет современного мигранта: это человек информированный и быстро адаптирующийся к меняющимся обстоятельствам, первый вопрос, который он задаёт представителям гуманитарных организаций: «Есть ли у вас Wi-Fi?». Сила мигрантов в том, что они соображают быстрее, чем государственная машина, которой нужно время для понимания процессов и принятия решений. Любые действия по решению проблем миграции должны быть направлены на то, чтобы жители стран-доноров мигрантов свободно принимали решение остаться в своих странах. Нужно раз и навсегда расстаться с мыслью о том, чтобы заставить их остаться: никакое сдерживание здесь не сработает.

Без общей политической культуры надо ждать «войны всех против всех».

«Народ» является не этническим сообществом, культурным или религиозным, а политической общностью индивидов, которые формируют представление о будущем. Этот «народ» является людьми «для себя», встроенными в процесс действия, а не людьми «в себе». Поэтому необходимо отказаться от идеи народа, сформированного по этнической, культурной или религиозной общности. До кон. XIX в. во Франции наблюдались разные региональные культуры в рамках региональных диалектов, сосуществовавших с французским языком. Между Бретанью, Провансом и Пикардией были значительные культурные различия. Тем не менее есть общая политическая культура, которая, несмотря на языковые различия, допускает появление общей идеи будущего. Общественная жизнь фактически предшествует формированию этнической принадлежности. Новички могут быть носителями политических культур, отличных от преобладающей, в рамках которой они хотели бы объединиться в сообщество. Интеграция представляет собой процесс усвоения правил и обычаев, что по большей части происходит на сознательном и отчасти на бессознательном уровне. Однако, чтобы этот бессознательный механизм работал без сбоев, необходим референт. Потеря или удаление последнего во имя мультикультурализма, который на самом деле означает, что толерантность имеет разные практики, является серьёзным препятствием на пути интеграции. Мультикультурализм не может служить референцией социальной организации и, следовательно, не может существовать как идеология, поскольку осуждает концепцию людей «для себя». Он может существовать только как признание многообразия культурных референций. Принципы, изложенные выше, могут применяться лишь для культур, признающих примат этих принципов. Если человек сталкивается с культурой или идеологией, которая отвергает эти принципы (полностью или частично), инклюзивность не представляется возможной.

Ричард Саква: У ЕС по-прежнему нет концептуального ответа на миграционный кризис.

Мультикультурализм в лучшем смысле слова означает, что все сообщества участвуют в общем эксперименте, делясь своими культурами, при этом сохраняя всё лучшее из своих собственных культур. Довольно очевидно, что, например, Великобритания во многих отношениях получила огромную пользу от изменения социального и этнического состава, но каждое общество должно очертить собственные границы.

Миграция – мировая проблема или локомотив развития экономики.

В сущности, миграция – это движение людей, выставляющих на продажу свой труд и профессиональные знания, а в развитых промышленных странах требуется и то, и другое. Спрос на рабочую силу и профессиональные навыки повышается в связи с развитием технологий, изменениями в организации труда и ухудшающейся демографической ситуацией. При стареющем населении и уменьшении трудовых ресурсов удовлетворить его невозможно. Сегодня 16% населения ЕС составляют мигранты и люди с «мигрантским прошлым». В пропорциональном отношении их ещё больше среди работающего населения: здесь их количество приближается к численности иностранных рабочих среди занятого населения Австралии, Канады, Новой Зеландии и США. Их свыше 10% среди занятого населения Казахстана, Российской Федерации и Украины. Смотрите инфографику: Трудовая миграция из Центральной Азии в Россию.

Фактический рост числа мигрантов, прибывших в ЕС в 2015 году, примерно на 20% превысил показатели прежних лет: в прошлом десятилетии иммиграция в государства-члены ЕС составляла порядка 3 миллионов человек в год, причём почти половина из них прибывали из других стран Евросоюза. Чистая иммиграция составляет около 1 млн человек (в регионе, где проживает 560 млн), учитывая эмиграцию. Благодаря приливу мигрантов рабочая сила омолаживается. Мигранты обеспечивают рентабельность сельского хозяйства, капитального строительства, здравоохранения, гостиничного и ресторанного бизнеса, туризма. Миграция удовлетворяет растущий спрос на профессиональные знания и способствует подъёму предпринимательства. Во многих исследованиях утверждается, что миграция создаёт рабочие места, порождает спрос на товары и услуги, повышает налоговые поступления и вносит вклад в разработку инноваций, стимулирующих развитие, рост и повышение благосостояния. Сегодня обмен миграционными потоками по большей части происходит внутри регионов, а не между ними: от 40 до 80% мигрантов приходится на региональные экономические интеграционные сообщества, такие как Экономическое сообщество стран Западной Африки (ECOWAS), ЕС и южноамериканское МЕРКОСУР. С помощью разработанных там систем мобильности неквалифицированная и квалифицированная рабочая сила направляется туда, где она необходима капиталу – инвесторам и работодателям – для развития и поддержания хозяйственной деятельности.

Убежать от войны. Сирия как эскиз нового мирового (бес)порядка.

Проведённые в Германии опросы общественного мнения показывают, сколь чувствительна проблема миграции. Более 2/3 респондентов считают наплыв беженцев, рост ксенофобии и возможные теракты серьёзным препятствием для развития страны. Ещё большая угроза, по мнению 77% участников опроса, исходит от радикальных исламских группировок. Позитивное решение ожидается прежде всего от Европейского союза: от 80 до 90% опрошенных хотели бы, чтобы государства − члены ЕС более тесно сотрудничали в выработке политики в отношении беженцев, а также в борьбе с организованной преступностью и терроризмом. Схожих взглядов придерживаются жители других стран.

МИГРАЦИОННЫЕ ПОТОКИ И ДОМОРОЩЕННЫЙ ТЕРРОРИЗМ. КАК ОСТАНОВИТЬ ХАОС В ЕС.

Антониу Гуттереш: Миграция представляет собой естественную активность населения и неотъемлемую часть человеческой истории. Страны должны стремиться приспособить и регулировать миграционные процессы, а не вводить запреты, ибо тогда ситуация скатывается к хаосу.

Закрытие границ Европы от беженцев будет преподноситься не как изменение политики Меркель, а как вина Эрдогана.

Беженцы, получающие в Германии политическое убежище, уже не могут приглашать в страну родственников, хотя раньше это было разрешено. Недалёк день, когда беженцев из тех стран, где не идёт война (а это магрибские государства, такие, как Алжир, Марокко, Тунис), будут большими потоками отправлять назад, на родину. По мнению эксперта, эта мера будет использоваться во всём Европейском союзе. «Сирийцев будут принимать, но уже с легальными бумагами, а не так, как раньше, когда они просто перебегали через границу», – сказал Рар.

Исламские общины ЕС после Кёльна.

События в Кёльне в новогоднюю ночь 2016 г., хулиганские выходки толпы ближневосточных мигрантов против местных женщин привели к взрыву общественного недовольства в Германии. Немецкие власти и полиция поначалу стремились не придавать конфликту широкую публичную огласку, а затем начали запрещать и разгонять антимигрантские митинги протеста.

Известен парадокс во Франции, когда среди голосующих за партию Марин Ле Пен можно увидеть достаточно много арабов и черных африканцев, которые уже устроились во Франции и получили гражданство, и наплыв новых волн их соотечественников угрожает социальному благополучию в первую очередь их самих. Причина этого в том, что «новые» мигранты отнюдь не угрожают рабочим местам белого истеблишмента Франции, они вряд ли станут профессорами Сорбонны и журналистами ведущих газет, но рабочим местам в «низшем» секторе, которые как раз и занимают в большинстве своем «старые» мигранты, они угрожают напрямую.

Что упускает из виду ЕС, пытаясь преодолеть миграционный кризис?

«Почему поток беженцев из районов военных действий на Запад приобрел в последние несколько месяцев столь огромные масштабы?», – задается вопросом А. Андрианопулос. По мнению эксперта, это может быть связано с заявлением главы ИГИЛ, который сказал в феврале 2015 г., что цель этой террористической организации в том, чтобы «наводнить Запад мигрантами», и делать это до тех пор, пока они «не подчинят себе это общество». В подтверждение своих слов греческий ученый ссылается на интервью, состоявшееся в Баку в рамках его работы над книгой об Азербайджане. «Вы должны понять, что в исламе есть ряд основополагающих принципов, которые соблюдаются любым мусульманином, приверженным традициям своей религии, где бы он ни находился», – объяснил А. Андрианопулосу его респондент в Азербайджане. «Согласно учению Корана и многим хадисам (изложение норм и толкований Корана), святой обязанностью любого верующего является переезд в те уголки мира, где Ислам не играет ведущей роли или не представлен вообще. Обязательные для исполнения положения давата требуют от верующих распространять учение Ислама и способствовать созданию исламского государства», – добавил он. «К сожалению, Запад закрывает на это глаза. Своим решением бороться с миграционным кризисом с позиций разума и либерального гуманизма, он подписал себе смертный приговор. Чудовищные теракты в Париже – лишь первые из серии подобных актов».

Власти уступают требованиям вновь прибывших мигрантов. «Не так давно им удалось добиться отмены празднования Дня святого Мартина в школах Дюссельдорфа, который был переименован в «Праздник огня», а в октябре 2015 года они потребовали отменить Октоберфест в Мюнхене, в ходе которого женщины пьют пиво в общественных местах. Три года назад в американском округе Монтгомери они вынудили власти отказаться от рождественской елки, тогда как во Франции они требуют освободить работающих в супермаркетах мусульман от обязанности прикасаться к бутылкам с алкогольными напитками и свинине при обслуживании клиентов», – отметил А. Андрианопулос.

Миграция: конец истории, угроза или ресурс?

В истории человечества миграции всегда играли очень важную роль. Так было в древнейшие времена, когда человек расселился по всему земному шару. Так было в средние века, когда так называемое Великое переселение народов переформатировало этническую, языковую и политическую карту Европы. Так было и в совсем недавнем прошлом, когда межконтинентальные миграции привели к созданию США и других заокеанских центров, заселённых выходцами из Европы.

Сложившаяся к настоящему времени глобальная демографическая ситуация чревата подъёмом миграционных перемещений небывалых масштабов. Высокая вероятность такого развития событий вытекает как из огромного роста населения Третьего мира и вытекающей из него асимметрии распределения демографических масс по территории планеты, так и из быстрого роста мобильности населения ещё недавно маломобильных крестьянских обществ в ходе их модернизации.

Может ли миграционный кризис привести к уничтожению демократии в Европе?

Звучащие в Европе заявления националистического толка не связаны непосредственно с кризисом беженцев. Судя по растущей на протяжении десяти с лишним лет популярности крайне правой идеологии среди западноевропейских избирателей, эти настроения существовали и до кризиса. Они обусловлены комплексом факторов, а именно: обеспокоенностью в отношении влияния иммиграции на систему социального обеспечения, жилье и уровень заработной платы, осознанием провала политики интеграции и ассимиляции иммигрантов-мусульман, угрозой исламского терроризма после теракта 11 сентября в США и растущей убежденностью коренного населения в том, что политические, административные и культурные элиты просто игнорируют эти вопросы и другие проблемы электората. Анализируя прошлое, будущие историки могут задаться вопросом: почему с 1950 года – начала массовой иммиграции в Европу выходцев из других стран и континентов – и по сей день никто не подумал о том, что эта политика не может закончиться ничем хорошим. Часто приводимый пример, касающийся успешной иммиграционной практики США, в данном случае неприменим. США – страна иммигрантов. Иммигранты прибывали в страну на протяжении всей ее истории и расселялись на землях, отвоеванных у коренных жителей Америки и мексиканцев. США обладают исключительно сильной и исторически значимой идентичностью, основанной прежде всего на государственной идеологии, а не на этнической принадлежности. Отметим, что сегодняшняя иммиграция в США представлена, в основном, легальными и нелегальными выходцами из стран Латинской Америки. Это решительно не нравится многим консервативно настроенным американцам, однако эти мигранты – христиане, которые на протяжении многих лет успешно интегрировались в общество. Чтобы провести параллель с Европой, надо представить, что в Центральной Америке живут мусульмане. В этом случае (судя по шовинистической исламофобской истерии ведущих республиканских кандидатов в президенты), Соединенные Штаты были бы в состоянии психологического и политического коллапса, а американская демократия на пороге смерти. Большинство попыток провести параллели с прошлыми волнами иммиграции, чтобы обнадежить европейцев, также оказываются бесплодными, если, напротив, не вызывают серьезную озабоченность граждан. Как было с абсурдным заявлением президента Еврокомиссии Юнкера, сославшегося на опыт религиозных беженцев в XVII в. Это были французские протестанты, бежавшие в протестантскую Пруссию, Голландию и Великобританию от преследований французского католического государства, и ирландские католики, бежавшие в католическую Францию, Испанию и Австрию от преследований протестантов, находившихся у власти в Британии. Там не было никаких проблем с культурной интеграцией. Более того, эти люди были абсолютно лояльны по отношению к государствам, предоставившим им убежище. Более показательна параллель между нынешней волной мигрантов и масштабными миграционными потоками в Европе во второй половине XIX века, в результате которых миллионы ирландцев перебрались в Англию и Шотландию, поляков в Западную Германию и Францию, а итальянцев во Францию. Со временем эти переселенцы полностью интегрировались в местное сообщество, хотя трудности, с которыми приходилось сталкиваться иммигрантам, были вполне реальными. К сожалению, сегодняшняя ситуация резко отличается от всего, что мы наблюдали в прошлом. В XIX веке подавляющее большинство мигрантов составляли католики из бедных сельских районов Европы. Католическая церковь оказывала помощь в интеграции переселенцев в новые сообщества, чтобы укрепить свою власть и придать силы клерикалам и консерваторам в их борьбе с социализмом. Преодолев первоначальный языковый барьер и этническую обособленность, иммигранты-католики могли легко налаживать дружеские отношения и вступать в брак с представителями коренного населения. Аналогичная ситуация наблюдалась и в соцстранах, где работавшие на производстве мигранты автоматически становились членами профсоюзов и других организаций рабочего класса и вступали в массовые политические партии (включая католические). Членство в этих организациях гарантировало не только успешную интеграцию, но и повышение социального статуса, доступ к образованию и, в конечном счете, политическую власть. Сегодня существуют серьезные культурные различия между мусульманами и «белым» населением. По данным Иннес Боуэн («Медина в Бирмингеме», «Наджаф в Бренте: Внутри британского ислама», 2014 г.), в Великобритании даже умеренные мусульманские священнослужители, решительно не приемлющие воинствующий ислам, не рекомендуют своим прихожанам налаживать дружеские отношения с немусульманами. Они считают это своей обязанностью, поскольку в условиях современной британской культуры результатом такой дружбы могут быть совместные посещения питейных заведений и сексуальные отношения вне мусульманской общины. Как в XIX веке принадлежность к той или иной церкви определяла статус иммигрантов из среднего класса, так и сейчас строгое соблюдение заповедей ислама служит ключевым маркером, определяющим статус того или иного лица в мусульманской общине. Однако еще более значимые последствия имеет развал индустриальной экономики, которая в ХIХ веке облегчала интеграцию иммигрантов, а в 1950-х годах обеспечивала приток в Великобританию, Францию и Германию работников-мусульман. Исчезновение старой экономики (в сочетании с политикой госпожи Тэтчер и ее последователями в других странах) уничтожил ту социальную ткань, которая объединяла бывших мигрантов. В прошлом люди из различных социальных слоев вместе работали на заводах и фабриках и вместе отстаивали свои права в профсоюзах. Сами обстоятельства вынуждали их быть вместе. Сегодня во всей постиндустриальной Европе отмечается острая нехватка рабочих мест. А в тех отраслях, где занятость существует (за исключением госсектора), сам характер труда не предусматривает совместную деятельность представителей различных категорий населения. Мусульманин, работающий в магазине у мусульманина или на малом семейном предприятии, также принадлежащем мусульманину, вряд ли когда-то будет трудиться вместе с немусульманами. Почти все мусульманские женщины не работают. Наличие телеканалов, вещающих на арабском, урду и других языках, приводит к тому, что все меньше людей из иммигрантской среды смотрят те же передачи, что и основное население страны. Трудно поверить, но большинство проживающих в Англии выходцев из Пакистана получают информацию о текущих событиях из пакистанских новостных программ. Кроме того, во многих частях постиндустриальной Европы безработица, отчаяние и распад старого общества с его социальной дисциплиной привели к образованию на местах отвратительной культуры белых люмпенов, в которую не готов интегрироваться ни один порядочный мусульманин, но которую находят привлекательной молодые люмпены из мусульманской среды... Это лишь видимость, что демоны шовинизма европейской истории спят. Держать их на цепи, ограничивая миграционные потоки и интегрируя мусульманское население, − самая большая проблема Европы на ближайшие десятилетия.

Механизм неравного обмена. Какова выгода принимающих стран от мигрантов?

По недавно опубликованным статистическим данным ООН, в мире насчитывается 250 миллионов международных мигрантов и 750 миллионов внутренних мигрантов. Мигрантом является каждый седьмой житель планеты и каждый четвёртый трудящийся.

Мигранты играют важнейшую роль в экономике развитых стран. Так, в США на их долю приходится более 40% роста ВВП, а если взять мигрантов во втором и третьем поколении, то эта цифра увеличивается до 60%.

Миграция является насильственным перемещением населения, в рамках которого различаются пять модальностей:

• миграция вследствие насилия, конфликтов и катастроф (59,5 миллионов, в том числе 19,5 миллионов беженцев, 38,2 внутренне перемещённых лиц и 1,8 миллиона соискателей убежища, ACNUR 2014);
• контрабанда живого товара и торговля людьми (20,9 миллионов, ILO 2015);
• миграция вследствие обнищания, изгнания из мест проживания или безработицы (под эту категорию подпадают по меньшей мере 600 миллионов международных и внутренних «экономических» мигрантов);
• миграция вследствие излишне высокой квалификации и отсутствия возможностей для трудоустройства по профессии (примерно 30 миллионов);
• возвратная миграция вследствие массовых депортаций.

Миграция как выражение работы механизмов глобальной экономики.

«Стена Трампа»

ПРОТИВ. Этический аргумент. Некоторые негласные нормы значат гораздо больше формальных прагматических ценностей. Если люди вдруг перестанут отвечать на «здравствуйте» (на улицах, кафедрах, в семьях), это будет иметь гораздо более разрушительный для современного общества эффект, чем экономические преступления.

How realistic is Donald Trump's Mexico wall? - BBC News - BBC.com (www.bbc.com/news/world-us-canada-37243269).

Some construction facts behind a potential U.S.-Mexico border wall:

– It would take over 12 million cubic yards of concrete (three times the amount of the Hoover Dam

– The wall would be greater in volume than all six pyramids of the Giza Necropolis

– It would require 5 billion pounds of rebar

– The wall’s initial construction costs would exceed $25 billion

– Wall engineers would have to work around natural flooding zones and large areas of shifting sands

– Over 1,000 miles of the wall would criss-cross private lands which would have to be purchased or aquired through legal means

Is a border wall is even necessary in the first place?

According to Pew Research, the undocumented immigrant population has been stable at just over 11 million for the last decade and has actually dropped since a peak of 12.2 million in 2007. “The unauthorized immigrant population rose rapidly during the 1990s and early 2000s, from an estimated 3.5 million in 1990 to a peak of 12.2 million in 2007. It then dropped sharply during the Great Recession of 2007-09, mainly because of a decrease in unauthorized immigrants from Mexico,” Pew Research says.

While the U.S. has a better handle on illegal border crossings than Trump lets on or understands, he is also dead on wrong on how undocumented immigrants arrive in the U.S. in the first place. According to Politifact as well as The National Review, nearly half of all undocumented immigrants come by plane and overstay their visas. So, while everyone argues whether Trump will build his wall and who will pay for it, we should discuss whether it will make a difference in the first place.

http://www.nationalmemo.com/an-engineer-explains-why-trumps-wall-is-so-implausible/:

Next, I would dismiss steel wire mesh. While it is cheap and readily available, it can be easily penetrated by a pair of wire cutters, an angle grinder, an oxy-acetylene torch, or just a Chevy going really fast. Even though extant barrier sections along the border make use of wire mesh, the United States Border Patrol is constantly battling to repair breaches.

https://www.good.is/articles/oliver-tears-down-the-wall:

Another major part of Trump’s proposed policy is that he’ll make Mexico pay for the wall. But the Mexican treasury secretary has said, “Mexico, under no circumstance, is going to pay for the wall that Mr. Trump is proposing.” And two former Mexican presidents have been adamant that Mexico won’t pay “one cent” of the project. But Trump still believes they can afford it because of the United States’ $58 billion trade deficit with its neighbor to the south. But Trump fails to realize that the money is held by Mexican business owners, not its government. Finally, Oliver’s most damning case against the wall is that it’s unnecessary. Nearly 50 percent of all undocumented immigrants in the United States come through an airport or other port of entry, not an illegal border crossing. Secondly, the idea that it will prevent drugs and criminals from coming into the U.S. doesn’t hold up. “Researchers consistently find that immigrants are less—not more—crime-prone than their native-born counterparts,” Oliver says. “The crime rates among immigrants once here are relatively tiny digits, which is something Donald Trump should frankly understand given that he has 10 of them attached to his minuscule wrists.”

https://www.quora.com/How-will-Donald-Trump-make-Mexico-pay-for-the-wall-Why-does-it-make-sense-that-Mexico-will-pay-Will-Mexico-do-it:

The wall is more a symbol than a solution. Most people understand that.

If there is one single word definition of the Mexican Character… Resistance. Resistance to the conquest, to bad government, to the United States.. To be next to the United States and to continue having a strong cultural identity is itself an enormous accomplishment.

Even if they know they will lose, they will stand their ground and resist. Depending on what the relation is at the time (and so far Trump has been the chief detriment and not a help to this relationship), Mexico could and likely will react strongly, maybe even veering left for a generation or more, causing untold future problems to the US.

1. 1832. Anglo Texans refuse to acknowledge Mexican law (Anahuac Disturbances) and refuses to free its slaves (History of slavery in Texas) = Texas Revolution. Mexico lost the territory rather than back down. Independent Texas, then Southern US requested repeatedly for Mexico to “repatriate” escaped slaves. Mexico responds with making it so that even a single foot in Mexican lands made slaves free and putting it in their constitution. Verdict: Neither side backed down.
2. 1846. The US demands to purchase territory for cheap, Mexico refuses. = Mexican/American war. Mexico lost what is today the entire US Southwest. Verdict: Neither side backed down.
3. John Pickett, first confederate ambassador to Mexico during the second French Intervention, threatens to send “30,000 Confederate diplomats” across the Río Grande. To kick Mexico while it’s down. Juárez throws him in jail for 30 days to “cool him down”, keep him out of trouble insuring his filibustering mission fails, and so he learns how to speak to a head of state, and sends him back with the message, “No, Mexico will not recognize the US Confederacy and backs legitimate president Abraham Lincoln”. Verdict: Confederacy Backs down.
4. Mexican revolution, 1913. In the Ten Tragic Days incident, the US ambassador attempts a coup d’etat with Victoriano Huerta (name today used as an insult in the same vein as the name “Benedict Arnold” is in the US). American sailors enter restricted military areas in Tampico (Tampico Affair). They are arrested, then released. US commander demands an apology and a 21 gun salute. Mexicans apologize but refuse to give a 21 gun salute because it involves raising a US flag in Mexican lands, a no-no after the still relatively recent war. The US invades Veracruz as a result, reportedly going for the oil fields (which was probably really the intent). Mexican president Carranza issues a brief telegram: I can give the order to burn the oil fields faster than you can get there (promise one day one Sadam Hussein would deliver on in another time, another place). The US remains in Veracruz, occupying it for 4 years, but stays away from the oil fields. Mexico refuses to enter WW1 on the US side, even diplomatically, and semi-publicly pretends to analyze the Zimmermann Telegram ’s proposal. Verdict: Mexico didn’t back down. The US mostly didn’t backed down but didn’t accomplish its probable main objective.
5. Still Mexican Revolution, 1916. Revolutionary Pancho Villa invades the US to goad them into the conflict. The US sends Pershing in a punitive expedition into Mexico. Mexican Federales shoot at US troops on sight, as it is an act of war. Verdict: The US backs down.
6. Mexican oil expropriation, 1937. Union busting goes on in oil fields, many, but not all, run by Americans and British. Mexican oil company El Águila provides better working conditions. Pro-union president Cárdenas intervenes. Oil barons say “Who can guarantee that the strike will be over", to which the President replied "I, the President of the Republic." they laugh and answer “You?”. Mexico nationalizes its oil, the only non-communist successful oil nationalizations before 1970, eventually making PEMEX (the Mexican state oil company) one of the largest oil companies in the world and making Mexico the 7th largest oil exporter (the Russian Bolsheviks were the only ones who had nationalized their oil before). Back to the late 30s, US oil barons, enraged, force an embargo and international boycott of all Mexican products. Although an antifascist country at heart, Mexico starts selling oil and other products to Germany and Japan instead. WW2 is about to start. Roosevelt comes and puts order, which prompts the Good Neighbor policy. Mexico resumes sales of oil, switches its economy to compliment that of the US (trend that continues today), becomes an ally and a steadfast friend, even as often they declare themselves nonaligned and keep good relations with Russia (which becomes useful for both cold war enemies in the diplomatic front). Verdict: The US backs down.