Проблемы гражданского общества

Хейвуд Э. Политология. М. 2005. Гл.13. http://www.alleng.ru/d/polit/pol010.htm

Ильин М.В., Коваль Б.И. Две стороны одной медали: гражданское общество и государство / Полис. 1992. №1-2. http://www.civisbook.ru/publ.html?id=438:

В мировой науке последовательно выделяются две концепции, два подхода. Сторонники одного подхода рассматривают гражданское общество как своего рода социальную универсалию, как весь исторический комплекс общественных отношений, противопоставленных государству в любой его форме, т.е. как все, что не есть собственно государство, власть, администрация. Второй подход заключается в рассмотрении гражданского общества как конкретного феномена западной цивилизации, т.е. как формы существования буржуазного (рыночно-демократического) общества. До этого никакого гражданского общества не было и быть не могло. Что же касается посткапиталистического общества, то оно, вроде, все более становится гражданским.

Для древних греков вся общественная жизнь была полити­ческой, т.е. полисной. Так вот, помимо полиса, который обозначал и совокуп­ность всех граждан, и городское поселение, и государство, у них было понятие политии – права гражданства, форма правления, конституция, конкретные осо­ бенности государственного управления. Существовало и понятие политеймы – основной политический принцип, гражданственность, государст­венность, государственное устройство.

Ж.-Ж. Руссо, формулируя идею общественного договора, пишет: «Вместо отдельной личности каждого договаривающегося этот акт ассоциации немедленно создает моральное и коллективное це­лое, составленное из стольких членов, сколько собрание имеет голо­сов, – целое, которое получает путем этого самого акта свое един­ство, свое общее я, жизнь и волю. Эта общественная личность (personne publique), составленная путем соединения всех остальных личностей, называлась в прежние времена градом (cite), а теперь – республикой или политическим телом (corps politique), которое именуется своими членами Государством (Etat), когда оно недвиж­ но, и сувереном (souverain), когда оно действует, в соотношении же с подобными ему – державою (puissance). Что же касается членов ассоциации, то они в совокупности получают имя народа (peuple), а по отдельности называются гражданами (citoyens) как соучастники суверенной власти (autorite souveraine) и подданными (sujet) как подчиняющиеся законам Государства». Государство образуют подданные, а гражданское общество или, по терминологии Руссо, суверена – граждане.

Американец Олвин Гоулднер отмечает внутреннее усложнение современного гражданско­го общества, в котором развиваются специфические негосудар­ственные институты. Они объединены тремя планами, или разрезами, гражданского общества: легальностью (институты гражданского правосознания и правозащиты), плюральностью (институты автономного ассоциирования граждан), публично­стью (институты коммуникации и взаимодействия граждан). Развитие этих струк­тур позволяет сформироваться новому интеллектуальному классу, который благо­даря критической рефлексии, обладанию «культурным капиталом» и развертыванию специфического дискурса может оказаться в состоянии осуществить целостную эмансипацию граждан.

Гражданское общество может существовать только в связке с правовым государ­ством, т.е. там, где и государство в целом, и каждый гражданин в отдельности находятся в одинаковом положении перед законом, где установлены четкая иерар­хия законов, главенство конституции. «Пояснительная записка» к Конституции РФ: «Структуры гражданского общества создаются с целью удовлет­ворения многообразных потребностей людей по преимуществу спон­танно снизу, а не конструируются сверху, по приказу государства. Субъекты, составляющие гражданское общество (индивиды, кол­лективы), юридически независимы друг от друга и взаимодействуют как свободные и равные партнеры. Гражданское общество «сцепля­ют» горизонтальные кооперационные связи, как правило, не знаю­щие такой зависимости, как «веление (команда) – подчинение»» (10, с. 7).

Мельвиль А.Ю. и др. Политология. М.: Проспект, 2011. С.313-316. http://www.alleng.ru/d/polit/pol044.htm

Арато Э. Концепция гражданского общества: восхождение, упадок и воссоздание... // Полис. 1995. №3 См. http://www.polisportal.ru/files/File/puvlication/Starie_publikacii_Polisa/A/1995-3-Arato-Koncepcija_grazhdanskogo_obshestva.pdf

Гончаров В.Э. Гражданское общество как идеологема // Гражданское общество: первые шаги / Под редакцией А.Ю.Сунгурова. - СПб., 1999. http://www.civisbook.ru/publ.html?id=715

 Кордонский С. Государство, гражданское общество и коррупция //Отечественные записки. 2005. № 6. http://kordonsky.ru/?p=114

Политические режимы:

Мельвиль А.Ю. и др. Политология. М.: Проспект, 2011. http://www.alleng.ru/d/polit/pol044.htm

Шумпетер Й. Капитализм, социализм и демократия. М., 1995. Гл. 21-22. http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/Polit/Schum/index.php

Арон Р. Демократия и тоталитаризм. М., 1993. http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/Polit/Aron/index.php

Даль Р. Полиархия: участие и оппозиция. М., 2010. http://www.star.takelink.ru/knigi_uchebniki/nauka_obrazovanie/134212-poliarhiya-uchastie-i-oppoziciya.html

Цыганков А.П.. Современные политические режимы: структура, типология, динамика. М., 1995. http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/Polit/Cigank/index.php:

В российской истории периоды стагнации сменялись периодами реформ и «революций сверху» по мере прихода к власти лидера-консерватора или реформатора. Политическая система функционировала в различных режимах при Александре Третьем, Николае Втором, Леониде Брежневе, с одной стороны, и при Петре Первом, Александре Втором, Михаиле Горбачеве, с другой стороны. Систематически эту смену режимов со времени правления Ивана Грозного проследил историк А. Янов. По его мнению, оппозиция всегда была «органическим компонентом русского социального процесса», но никогда не обладала достаточным потенциалом для стабилизации процесса реформ и демократических изменений. «Даже самые значительные ее успехи, как возрождение аристократии в XVIII веке, отмена крепостного права в XIX и свержение монархии в XX, неизменно приводили к обратным результатам, т.е. к новым опричным пароксизмам и новому «ужесточению» системы. Иначе говоря, действительно успешной в русской истории до сих пор была только, условно говоря, «правая» фракция оппозиции, последовательно приводившая к власти Ивана Грозного, Петра Великого, Павла I, Николая I, Александра III, Ленина, Сталина». В результате «оттепель» сменялась жестким режимом, подавлявшим все реформистские начинания.

Карл и Шмиттер отмечают, что все волны демократизации завершались тем, что большая часть демократизирующихся обществ возвращалась к авторитарному правлению.

Падение правительства Салазара, которое стало естественным результатом голода в Эфиопии, разразившегося в начале 1970-х годов и унесшего миллионы жизней.

Политика и бюрократия:

Хейвуд Э. Политология. М. 2005. Гл.17. http://www.alleng.ru/d/polit/pol010.htm

Нисканен У. Особая экономика бюрократии. http://www.aspe.spb.ru/_private/niskanen.pdf

Майбурд Евгений. Государство как торжище и фабрика-кухня// Семь искусств. № 4. 2012. http://www.7iskusstv.com/2012/Nomer4/Majburd1.php:

Джеймс Бьюкенен: Конституционная демократия. Термин конституция определяется им не как некий конкретный документ, а, скорее, как набор заранее согласованных правил, по которым осуществляются последующие действия. Концепция государства в теории Public Choice противопоставляется так называемой «органической» и родственным ей концепциям. Последняя представляет государство как образование, стоящее над обществом и его членами, при этом имеющее главной целью благосостояние своих подданных и, вдобавок ко всему, обладающее особой степенью мудрости, позволяющей решать проблемы, которые не под силу решать ни индивидам, ни группам индивидов. Органическая концепция родилась в условиях европейских «просвещенных» монархий, но пережила их и даже еще укрепилась, превратившись в идеологию этатизма. По мере массовой утраты Бога все больше ощущалась образовавшаяся духовная пустота, и потребность заполнить этот вакуум должна была вызвать появление суррогатов. Государство стало одним из претендентов на функцию поддельных богов (потом появились «народ» и «вождь»). Выражением подобного отношения к государству были, например, конституции СССР. В них государство даровало (точная формулировка: «гарантировало») гражданам их права. По-видимому, в иных других странах также проявлялись признаки «органической» концепции. Во всяком случае, первым в истории случаем бескомпромиссного разрыва с такой концепцией считается Американская Конституция. Конституция США, пишет Бьюкенен, – «один из немногих исторических примеров сознательного выбора политических правил».

Что же максимизирует бюрократия? Обычный ответ экономиста – бюрократ, как и все, максимизирует свою полезность. Но это слишком обще. В чем выражается полезность для бюрократа? Уже выяснили: он не может законно присваивать ничего из денег, которые спонсор выделяет его организации. Он не озабочен выборами, так как должность его – не выборная. Он не стремится к максимуму прибыли, так как его организация – бесприбыльная. Все, что мы можем предположить о факторах, определяющих его поведение, сводится к его рациональности и стремлению выжить как руководитель конторы. То и другое может побуждать его желать роста следующих показателей: его собственного оклада, льгот и привилегий для его конторы, публичной репутации, уровня активности его конторы, власти снижать бремя управления ею и власть проводить в ней изменения. Кроме двух последних, все остальные стимулы положительно зависят от бюджета его конторы. Бремя управления снижается с ростом бюджета, что тоже «хорошо». Таким образом, мы заключаем, что главной целью конторы является максимизация ее бюджета.

Масловский М.В. Теория бюрократии Макса Вебера и современная политическая социология. Нижний Новгород, 1997. http://www.pandia.ru/text/77/158/13942.php

Оболонский А.В. Бюрократия для XXI века: Модели государственной службы: Россия, США, Англия, Австралия. М., 2002. http://ecsocman.hse.ru/data/457/681/1219/Byur._dlya_HH1_veka.pdf

Национальное государство:

Хейвуд Э. Политология. М. 2005. Гл.6. http://www.alleng.ru/d/polit/pol010.htm

Яковенко И. Г. От империи к национальному государству (попытка концептуализации процесса). Полис. 1996. №6. С.117-128. http://litopys.org.ua/rizne/igyak.htm

Андерсон Б. Воображаемые сообщества. Размышления об истоках и распространении национализма. М., 2001. http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/Sociolog/anders/index.php

Мартин Т. Империя положительной деятельности. Нации и национализм в СССР. М., 2011. http://lib.rus.ec/b/346040

Хобсбаум Э. Нации и национализм после 1780 года. СПб., 1998. http://lib.rus.ec/b/384448/read#t9.

Политическая власть:

Мельвиль А.Ю. и др. Политология. М.: Проспект, 2011. С.73-113. http://www.alleng.ru/d/polit/pol044.htm

Льюкс С. Власть: радикальный взгляд. М.: ГУ-ВШЭ, 2010. С. 27-48. http://www.razym.ru/naukaobraz/psihfilosofiya/156756-lyuks-stiven-vlast-radikalnyy-vzglyad.html

Ледяев В.Г. Власть: концептуальный анализ. М., 2001. (Гл. 1). http://filosof.historic.ru/books/item/f00/s01/z0001076/st000.shtml

Парсонс Т. О понятии «политическая власть»//Антология мировой политической мысли. Т. 2. М., 1997. http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/Polit/Hrestom/27.php

Шабо Ж.Л. Основные типы легитимности//Полис. 1993. №5. http://jim-11.narod.ru/stat/shabo.htm.

Политическая культура:

Мельвиль А.Ю. и др. Политология. М.: Проспект, 2011. С.481-514. http://www.alleng.ru/d/polit/pol044.htm

Гудименко Д.В. Политическая культура России//Политическая культура: теория и национальные модели / М., 1994. С.313-349. http://www.polisportal.ru/index.php?page_id=51&id=245

Зевина О.Г., Макаренко Б.И. Об особенностях политической культуры современной России//Полис. 2010. №3. С.114-132. http://www.politcom.ru/tables/pkult.pdf

Инглхарт Р. Постмодерн: меняющиеся ценности и изменяющиеся общества // Полис. № 4. 1997. http://www.polisportal.ru/files/File/puvlication/Starie_publikacii_Polisa/I/1997-4-2-Ingleheart_Postmodern.pdf:

Модернизация не линейна. В передовых индустриальных обществах превалирующее направление развития в последнюю четверть века изменилось, и перемены в происходящем настолько фундаментальны, что уместно охарактеризовать их скорее как «постмодернизацию», а не «модернизацию». (Авторитаризм имеет своим часто декларируемым конкурентным преимуществом бóльшую предсказуемость, нежели демократия. Но постиндустриальное общество развивается нелинейным образом. «Шансы» модернизации заключены в «поиске» неожиданных развилок развития.)

Экономический рост в Советской стране был поразительным в 50-е, был по-прежнему впечатляющим в 60-е, снизился до минимума в 70-е и остановился в 80-е годы. Отчасти это произошло потому, что гипертрофированная бюрократия парализовала адаптационные и инновационные процессы. (Авторитарные режимы гораздо менее пластичны, чем демократические. Отсутствие реальной политической конкуренции серьёзно уменьшает их динамичность и эффективность механизмов селекции. Таким образом стабильность таких режимов оказывается мнимой, а волатильность очевидной. Во-первых, они очень зависят от личности («носителя авторитета»), во-вторых, сама их хрупкость («застывание», «инерция») обрекает их скорее на слом (крушение), чем на мягкий переход. Но: в авторитарные режимы могут быть встроены механизмы политического отбора (Флоренция Лоренцо Медичи, Пиночет, Китай). К сожалению, такие режимы, как правило, легко меняют правила игры (любая политическая система может работать исключительно в режиме самосохранения). Политическая мобильность в авторитарных режимах со временем снижается (происходит отбор «своих»). Это приводит к сокращению социального капитала).

В обществах, испытавших длительный период повышения экономической и физической безопасности, мы обнаружим существенные различия между ценностными приоритетами старших и более молодых возрастных групп: для последних гораздо более вероятно выдвижение на первый план ценностей благополучия, чем для старших. В этом отражается тот факт, что в годы своего личностного становления более молодые познали более высокую степень безопасности, чем, соответственно, в аналогичном возрасте – старшие. (Современное общество объединяет людей, значительно различающихся по своим ценностным, культурным и прочим приоритетам и вкусам. Авторитарная же политическая модель требует узкого «репертуара» общественных взглядов.) (Нужно задать рамку дебатов (некий всеобъемлющий принцип действия темы). Например, «Право на жизнь»).

Либерально-демократическая модель политической культуры // Гаждиев К.С. Политическая наука. М., 1996. С.349-355. http://sbiblio.com/BIBLIO/archive/gadjiev_politich/08.aspx:

Одним из важнейших факторов формирования, утверждения и жизнеспособности политической культуры и принятия ею основных элементов большинством населения является принятие им идеи легитимности существующей системы и действующего в каждый данный период политического режима. Лорд Брайс говорил, что даже Римская империя основывалась не столько на силе, сколько на согласии и доброй воле ее подданных. Например, в правовом государстве жизнеспособность правовой системы и подчинение ей подавляющего большинства населения зависят в большей степени от уважения к закону, нежели от страха применения санкций. (Жёсткое насильственное принуждение к закону увеличивает число не только тех, кто закон (вынужденно) соблюдает, но и тех, кто закон ненавидит.)

Экономически успешная диктатура. Вероятность чуда 3,5% (http://carnegie.ru/2015/04/13/ru-59763/i73h):

Классическая экономическая наука на первый взгляд не готова вынести вердикт о том, какие режимы в среднем создают более высокие темпы роста ВВП – диктаторские или демократические. Если в период с 1820-х до 1950-х годов между демократиями и диктатурами существовала очевидная разница (демократии увеличивали подушевой ВВП в среднем на 2% в год, а диктатуры – на 0,86% (данные приводятся по Democracy Versus Dictatorship: The Influence of Political Regime on GDP Per Capita Growth, Miljenko Antić), то с 1950 года эти показатели составляют 2,4% и 2% соответственно, сводя разницу к минимуму.

Однако обычные исследования страдают рядом формализаций, которые, хоть математически и абсолютно точные, с экономической точки зрения никак не могут отражать реальную картину и отвечать на вопрос, какие шансы имеет диктатура на экономический успех. Во-первых, использование показателя процентного роста ВВП существенно искажает реальность: качество экономики определяется абсолютными цифрами, а не процентами. Китай, растущий на 7% в год, заметно беднее США, растущих на 3%. Гораздо адекватнее будет картина, если мы заметим, что ВВП на человека в Китае растет на $450 в год, а в США – на $1600.

Во-вторых, в работах, как правило, использовались усредненные данные по всем экономикам определенного типа, поскольку предполагалось, что все они должны быть более или менее одинаковы. Однако если разброс между средними темпами роста ВВП в демократиях составляет 3–4 раза, то тот же разброс в авторитарных режимах может составлять и сотни раз. Диктатуры, управляемые твердыми руками небольшой группы лиц, оказывается, могут вести себя очень по-разному, демонстрируя результаты, которые просто нельзя описать едиными средними значениями. Более того, во второй половине ХХ века некоторым диктатурам повезло получить в свое распоряжение масштабные природные ресурсы, которые в течение 1970-х и 2000-х годов сильно выросли в цене и существенно улучшили показатели этих стран. Таким образом, для адекватного анализа нам придется выделить минимум три группы автократий: «обычные», обладающие ресурсами и «необычные».

Ниже приведены результаты, рассчитанные на основании данных Angus Maddison и NYU. Под «демократией» понимался строй, при котором в стране существует эффективная конкуренция элит и сменяемость власти, даже если в процесс реального выбора вовлечено не все население, – например, демократией считался период с 1991 по 2011 год в России, с 1994 года в Сингапуре и с 1982 года в Китае. Разумеется, граница между демократией и диктатурой довольно размыта, но, как будет видно из результатов, эта граница не так уж и важна – страны, испытавшие диктатуру, «отмечены печатью», даже если диктатура продолжалась недолго. Из рассматриваемых 130 стран за последние 55 лет 60 стран испытали периоды как диктатуры, так и демократии, и 26 стран оставались диктатурами в течение всего периода времени.