Марта 1904 года. 12:45 по местному времени

Тихий океан, 41 ° сш, 159 гр ° вд.

Рубка БПК «Адмирал Трибуц»

 

– Значит, так, Сергей Сергеевич… – Капитан 2-го ранга Александр Васильевич Леонов, командир БЧ-1 БПК «Адмирал Трибуц», флагманский штурман соединения, развернул на столе карту Тихого океана, – вот до чего я додумался… Первоначально берем курс запад-юго-запад до точки двадцать восемь градусов северной широты, сто сорок два градуса восточной долготы. Это точь-в-точь между архипелагами Идзу и Огасавара. Это примерно тысяча двести пятьдесят морских миль, или пять суток пути при средней скорости в десять узлов. Этот участок будет относительно мирным. Хотя и здесь нам могут встретиться торговые суда, везущие в Японию военные грузы. Если военная контрабанда составляет не менее пятидесяти процентов от веса судна, то по нынешним законам мы имеем право конфисковать, или потопить само судно. В противном случае конфискуется или уничтожается контрабандный груз. Дело в том, что, спускаясь от сороковой до тридцатой параллели, мы пересечем основные маршруты американо-японской морской торговли. Желательно было бы заранее знать, что делать в этом случае, досматривать или уклоняться?

– Будем действовать по обстановке! – буркнул Карпенко. – Есть тут одна идея…. Надо оставить след – как корабля, идущего из Америки…. Поэтому до точки поворота на запад контакты с посторонними судами нежелательны.

– Вот-вот, – продолжил штурман, – в указанной точке разворачиваемся прямо на запад и идем до двадцать восьмого градуса северной широты, сто двадцать пять градусов восточной долготы. Это примерно восемьсот морских миль или трое с небольшим суток пути, при средней скорости в десять узлов. На этом отрезке, я думаю, мы можем слегка отметиться, проверяя все встречные суда и топя тех, кто везет контрабанду. Хуже не будет. Радио на купцах отсутствует напрочь. Ну а уже оттуда шестьсот миль на северо-запад, двое с половиной суток хода – и вот он, Артур….

– Некоторые поправки, Александр Васильевич… – Капитан 1-го ранга Карпенко размял сигарету. – Во-первых, к Артуру мы должны подойти четырнадцатого марта утром. Есть тут одна мысль. Исходя из этой даты, и рассчитывайте свои допуски с припусками. Во-вторых, просчитайте альтернативный маршрут – спуск прямо на юг в течение суток со скоростью в шестнадцать узлов, это примерно четыреста морских миль. Примерно там мы выйдем на этот самый японо-американский маршрут. Потом разворот на запад… – Капитан 1-го ранга провел по карте кривую черту. – Так мы подсечем их основные торговые маршруты – почти две тысячи сто миль; торопиться не будем, заложим в график движение со средней скоростью восемь с половиной узлов, с расчетом на время, потраченное на действия по досмотру и потоплению торговых кораблей. Ну а конечный этап до Порт-Артура опять пройдем на максимальных для группы шестнадцати узлах. Первая и самая очевидная часть плана – нанести своим рейдом максимальный ущерб японской торговле. Вторая часть этого плана – залегендировать свое появление со стороны Америки….

– Это не Одинцова случайно идея? – штурман задумчиво крутил в руках карандаш.

– И его тоже, – Карпенко щелкнул зажигалкой, прикуривая, – есть мысль попробовать немного столкнуть лбами американцев и англичан.

– Ну, командир, тогда янкесов надо отпускать даже с явной контрабандой, а вот наглов топить беспощадно. – Штурман еще раз задумчиво глянул на маршрут. – Сергей Сергеич, дай пару часов, обсчитаю по этапам, заложу дополнительное время на одну дозаправку, потом доложу. Кстати, а почему четырнадцатое утром?

– В ночь с тринадцатого на четырнадцатое, – Карпенко стряхнул с сигареты столбик пепла, – Того попробует загородить брандерами выход из базы, а утром явится поглядеть на дело рук своих. Там мы его и достанем, на глазах у всей почтеннейшей публики.

– Понятно, – капитан 2-го ранга Леонов свернул карту, – как будет готово, доложу, командир.

– Александр Васильевич, а почему расчеты на бумаге, а не в ноутбуке? – притормозил штурмана Карпенко.

– Сергей Сергеевич, а сколько еще проживут ноутбуки в тысяча девятьсот четвертом году? – пожал плечами Леонов, – Пока есть возможность, надо постепенно обратно привыкать работать по старинке.

 

 

* * *

 

Марта 1904 года. 12:50 по местному времени

Тихий океан, 41 ° сш, 159° вд

БДК «Николай Вилков»

Павел Павлович Одинцов

 

Вот передо мной сидит товарищ Тимохин – какой-то разом постаревший, сморщенный и потерянный. Одновременно потерявший дом, работу и любимое детище, в которое он вкладывал всю душу. Честно сказать, искренне жаль этого талантливого человека, но я не могу вернуть ему ни первое, ни второе, ни третье. То есть, новый дом и новую интересную работу он когда-нибудь, надеюсь, обретет. Но вот насчет любимого детища, во-первых, еще лет пятьдесят, как минимум (вернуться к этой теме не позволит уровень развития технологии), а во-вторых, да ну его нахрен, баловаться с такими силами, ничего не понимая в механизме их действия. Вот уж точно – открытие, опередившее время. Но сейчас я позвал его не для этого. Ну что ж, начнем беседу.

– Алексей Иванович, меня крайне беспокоит обстановка в вашем гареме, то есть коллективе. Кроме того, что это штатские лица на боевом корабле, у ваших коллег также крайне низкий моральный дух. Как из-за самой аварии, так и из-за всего того, что за ней последовало. Поймите, в нашем положении не бывает лишних или ненужных людей, каждый должен делать свою часть работы. Да, по теме «Тумана» вам работать уже не придется, просто нет такой возможности. Хотя даже если бы возможность была, я бы заморозил опыты «до выяснения»…. Надеюсь, что там, при повторном эксперименте вроде нашего, никого не выкинет в мезозой. Но ведь кроме этой темы есть куча других, не менее достойных занятий…

Тимохин сидит, молчит и смотрит на меня пустым, ничего не выражающим взглядом. Тронулся, что ли?

– Товарищ Одинцов, – проскрипел он старческим голосом, – правильно люди говорят – из-за нас все это…. Я виноват, не просчитал побочные эффекты….

Ну вот опять, начинается, говорили же с ним уже на эту тему. Нужно немедленно занять его чем-нибудь полезным, чтоб дурью не маялся, да и других тоже. О, придумал!

– Товарищ Тимохин, вам и вашей группе поручается составить полный исчерпывающий реестр находящейся у нас на борту научной, справочной, познавательной литературы, в том числе и имеющейся на компьютерных и прочих цифровых носителях. Также необходимо учесть все нетрадиционные для этого времени знания и умения, которыми обладают члены экипажей и прикомандированные специалисты. Выявить всех имеющих высшее, среднетехническое и специальное образование, в том числе и студентов-заочников старших курсов – таких немало среди контрактников. Командирам кораблей и подразделений будет отдано указание оказывать вам полное содействие.

– Я попробую, Павел Павлович, – Тимохин медленно поднял голову, – это хоть какое-то дело для нас. Вы разрешите, я пойду?

– Идите… – я смотрел на ссутулившегося старика, который сменил моложавого щеголя. – Если будут проблемы, немедленно обращайтесь.

Когда Тимохин вышел, Дашуня подошла ко мне сзади и обняла руками за шею.

– Паша, а чего это с ним? Какой-то он странный…

– Страдает человек, – я поцеловал ее ладонь, – винит себя за все, что случилось, грызет денно и нощно….

– Понимаю, – вздохнула она, – но для меня он, наоборот, исполнил самую-самую заветную мечту. Если бы не эта авария, мы… – Дашуня замялась, – мы так и не были бы вместе. Я так и осталась бы для тебя просто референтом или подобранным на улице бездомным котенком. Я понимаю, я ужасная эгоистка… Люди потеряли все, но я все равно счастлива… Паш, это плохо?

– Это не хорошо и не плохо, – я расслабился на мгновение в ее объятьях, – это нормально, ведь я тоже, старый дурак, не видел, что моя судьба – вот она, прямо под носом. Но Дашунь, я не только твой любимый Паша, я еще товарищ Одинцов, великий и ужасный, и у меня еще много дел. А для нежностей, я надеюсь, у нас будет целая ночь.

– Слушаюсь и повинуюсь, мой повелитель! – Даша расплела свои объятья. – Ваше сиятельство желают чай, кофе или чего покрепче?

– Дорогая, мое сиятельство желают литр кофе, ноутбук и полную тишину на пару часов.

– Будет исполнено, мой господин – хихикнула Дашка, – ноутбук и тишина предоставляются вам немедленно, а вот кофе… дайте вашей недостойной слуге несколько минут?

– Иди уже, балаболка! – я открыл ноутбук, и шлепнул ее по округлому заду. – Работать надо!

 

* * *

 

Тогда же и там же

Старший лейтенант запаса ВДВ Дарья Спиридонова, 32 года

 

Для меня истинное удовольствие стоять и смотреть, как работает мой любимый, как летают на клавиатурой ноутбука его пальцы и как он морщит лоб, пытаясь ухватить ускользающую мысль. В то время как военные воюют, добывая победу на поле боя, такие, как мой Паша, должны неустанно думать о том, чтобы эта победа не осталась втуне и не была промотана бездарными дипломатами на различных международных конгрессах. Российская империя тяжело больна, у нее нищее и неграмотное крестьянство, составляющее четыре пятых всего населения, у нее отсталая экономика, огромные, необжитые территории к востоку от Урала и перенаселенные в центре, у нее негодный руководитель, а у этого руководителя амбициозная, но недалекая жена. А скоро еще появится и смертельно больной наследник. Сейчас Паша должен решить, можно ли вообще выпутать ее из этой смертельной паутины и если можно, то как это лучше всего cделать. Над этим вопросом он будет работать несколько следующих дней, и от итогов этой работы будет зависеть то, какую политику мы поведем при встрече с предками. Что касается меня лично, то могу сказать лишь, что я всегда буду прикрывать Паше спину и, если надо, готовить кофе и подавать патроны, пусть даже при этом он будет сражаться против всего мира сразу. Я все для него сделаю, я смогу, потому что я на самом деле сильная и мне не привыкать.

 

* * *