Болезнь как символическая категория

Антрополог Мэри Дуглас говорила, что порча книг студентами Университета штата Иллинойс является разрушением символической категории: контроля над учреждением[74]. Точно так же я полагаю, что символическая болезнь представляет собой ритуал, происходящий от драматизма жизни и смерти. Символическая болезнь, также, является большой категорией, представляющей социальное беспокойство о главном, далее символизируемой в терминологии боли и страдания, или, персональными неприятностями, связанных с нарушением индивидуумом социального этикета, то есть, это комиссия по ошибке или грехе.

Нарушение социального этикета может привести к любому числу медицинских симптомов, это могут быть боли и страдания или необъяснимые чувства, вызванные беспокойством о «чём-нибудь». С реальными порезами и ушибами можно обраться к другим специалистам, примитивным или цивилизованным. Но это – несимволическое беспокойство, призывает учреждённого медицинского специалиста проявить гибкость своей деятельности: их соответствующие отрасли иногда соединяются друг с другом (врач в характере «сиделки» и травяные варева шамана). Когда присутствует сомнение относительно точного диагноза симптомов, врач может всегда отнести пациента к духовному целителю и наоборот. Определённо, что разделение рабочей силы не всегда может быть достаточно чётким. Пример можно найти в нашем собственном обществе, особенно в течение 1960-ых, Эпохи Отчуждения, когда было заявлено, что Бог умер, и психиатрия потребовалась как «новая» религия. Права ритуального специалиста изменились, но его функциональная роль сохранилась. Признание, что некоторые болезни исходили от самого общества, было особенно хорошо проявлено в 1960-ых, когда злоупотребление наркотиками достигло монументальных размеров. Миф местного «толкача», продающего тяжёлые наркотики в школьном дворе был рассеян и заменён убеждением наркомана, что «реальным «толкачом» является общество». Дуркхейм не мог сказать лучше.

Но символическая болезнь, принимающая форму злоупотребления наркотиками, следствие болей и страданий, или переживания по ошибке или грехе, и диагностические действия, часто приписываемые «шаманам» или «священникам», «примитивным» или «цивилизованным», не имеет никакого отношения к ассоциации между «симптомом» и «лечением». В определении символической болезни, ритуальный специалист может лечить только ту болезнь, которая исходит из пределов его общества, но не болезнь, которая происходит извне. Таким образом, человек Ювипи Лакота, посылает своего пациента, который страдает от диабета или сердечного приступа в общественную больницу, потому что его общество объявило, что это болезни, пришедшие от белого человека. Если человека там удачно вылечили, силе человека Ювипи диагностировать экзотическую болезнь доверяют. Если пациент там умирает, это ошибка властей здравоохранения, которые представляют другое общество. Пациенты никогда не умирают от «Индейской болезни», Ювипи-вичаша всегда успешен.

Символическая болезнь служит как маркер для категории, которая подсуммирует все формы социальной озабоченности. Ритуалы, которые люди не осмеливаются игнорировать из-за опасения социального распада, являются теми ритуалами, которые способны к разрушению категории, представляющей символическую болезнь. Индивидуальный практикующий целитель, сделавший священной свою способность отделять себя от социального организма, наделён силой повторно синтезировать общество ритуалом, разрушающим категорию. Тогда, разрушение категории, символизирует потенциал для длительного существования общества. Таким образом:

Священное ↔ Мирское:: Индивидуум ↔ Болезнь общества ↔ Здоровье:: Смерть ↔ Жизнь.

То, что специфический характер различных ритуальных специалистов должен изменяться от одного общества к другому, представляет иной вид проблемы, существующей давно, которая ищет причины культурной разновидности. Мы не должны удивляться, что имеется корреляция между «священником» и местной социополитической организацией. Та же самая корреляция существует между «шаманом» и организацией его сообщества. Обрядность, это исключительно отражение социальных интегральных процессов на другом функциональном уровне. Вопрос, почему имеется различие между шаманом Тунгусов и Католическим священником, должен звучать иначе: почему каждое общество имеет разный вид политической системы, экономической системы, нишу окружающей среды, или языка.

Чтобы понять культурную разновидность, мы не должны спешить создать поддельные типологии, если мы не стремимся иметь дело только с «примитивными» религиями, как заявил Эван – Pritchard, «что-нибудь да отличит от религии цивилизации». Что, конечно же, не так.

Ритуальные специалисты

Теперь, когда различные типы посредников между обычными людьми и сверхъестественным были рассмотрены в большом контексте, мы посмотрим на то, в какой манере Лакота классифицируют своих собственных ритуальных специалистов, которые говорят о себе «wakanic '-ilapi», «рассматриваем себя священными» или «wakan iglawapi», «считаем себя священными».

Общий термин для мужчин, которые действуют также как медиумы - wicaSa wakan, священный человек (святой муж), женщины называются winyan wakan, священная женщина. Помимо общих различий, используются другие термины, чтобы указать специфические пути, которыми мужчины и женщины исполняют свои священные обязанности, и источники, откуда они получают свою силу. Wicasa wakan могут вылечить разные болезни, телесные и психосоматические. Они могут находить потерянные или украденные объекты, или просто помочь советом обычным людям относительно семейных вопросов, денег, рабочих мест, школы, и других крайностей касательно людей современного сообщества резервации. Некоторые wicasa-wakan лучше чем другие разбираются с некоторыми видами болезни, таким образом, они могут подклассифицироваться согласно их областей специализации. Это мало чем отличается от того, как современная медицина делит себя в специализациях.

Источник силы особенно важен в системе классификации Лакота. Medicine men и medicine women, так в разговорной форме английского языка, звучат эти два термина словаря Лакота, вдохновлены фактически любым видом животного или птицы, которые являются им в видении и инструктируют их в правильном использовании силы. Однако, на деле, относительно немного разновидностей существ, фактически, появляются в видении. Особенно важны медведь, бизон, олень, лось и орёл, и каждый отмечается специалистом в типах лечения или другого ритуального знания. Исторически, медведь всегда рассматривался как специалист в лечении ран, в поддержке в военном походе или в несчастных случаях на охоте. Бизон наделён силой по женским вопросам. Олень и лось неразрывно связаны со способностью управлять делами сердца, и часто возбуждающие средства придуманы от частей их тел[75]. Мифического оленя, необузданного во многих мифах индейцев Равнин, где женщина совращает потерянного воина и затем превращается в оленя, ведёт неистовость человека. Орёл силён многими главными сторонами, и, конечно, он главный посредник между святым мужем, обычными людьми и Вакантанка.

Общественная демонстрация источника силы также заметно фигурирует в классификации ритуальных специалистов. Такое положение называется wakan kaga, священное исполнение, (или имитация), термин, который может быть упомянут или направлен способом путей, например, mato wapiye, медвежий целитель, или mato kaga, исполнение медведя.

Имеется, также, другая классификация святых мужей и женщин, которая близко соответствует нашему понятию колдуна и ведьмы, то есть это люди, которые получили силу для единственной цели: причинения вреда другим людям. На Лакота, мужчина - wica-nga, колдун, а женщина – wihmunga, ведьма. Термин hmunga, означает «гудение» или «создание свистящего звука», и вероятно, происходит от веры в то, что на желание человека, его поведение, или жизнь можно повлиять или управлять на большом расстоянии, передавая мысли по звуковым волнам. К сожалению, мы знаем немного о происхождении этого термина, но он стал ассоциироваться с человеком, осуществляющим контроль над другим человеком, в результате подконтрольный человек становится больным, угнетённым или умирает.

Наконец, другой тип классификации относится исключительно к мужчинам, называется он winkte, потенциальная женщина. Этот термин говорит о мужчинах, в традиции которых некоторое украшение себя и поведение подобно женщинам. Исходя из этих характеристиках, специализациях, публичного исполнения, и рода, все священные мужчины и женщины Лакота классифицируются от более главного к более определённому.