Критика этого опыта с православной точки зрения

 

Нелегко судить об этих состояниях, потому что они выходят за рамки обычного. Как правило, мы судим обо всем на основании собственного опыта и всегда в логических рамках. Часто многие из нас воспринимают явления святых или Ангелов чистым людям в течение их жизни за результат эмоциональных перегрузок или болезненных психологических состояний. Если какой-либо логически мыслящий человек, даже кто-нибудь из ученых психиатров, изучит видения святых людей, то может прийти к ошибочным выводам. Однако такие откровения, которыми изобилуют как древние тексты, так и современные устные предания, истинны.

Нужно заметить, что у нас нет права отвергать весь опыт только потому, что он превосходит наш собственный. Конечно, нужно быть очень осторожными и не принимать как истинный любой опыт, потому что нас подстерегает прелесть. Доверять главным образом мы должны слову Откровения Божия, в нем усматривать путь к своему спасению, а неизвестное возлагать на Промысел Божий. Не нужно приходить к полному отвержению всего, как поступают некоторые протестанты, которые верят в то, что после смерти душа находится в бессознательном состоянии или спешит тотчас оказаться «вместе со Христом». Но не должно вести себя и подобно атеистам, считающим, что душа – это просто энергия тела, исчезающая вместе с ним[95].

В Предании нашей Церкви хранятся описания как предсмертного опыта, так и опыта посмертной жизни. В предыдущей главе мы приводили много таких случаев. Здесь мы будем заострять внимание на некоторых очень значимых описаниях.

В Патерике сообщается о последних моментах жизни перед успением аввы Сисоя Великого. Из представляемого текста видно, что здесь нет речи о внетелесном опыте, а об опыте духовном, потому что авва пребывал в сознании и беседовал с присутствующими. Он говорил находившимся при нем, что пришел авва Антоний, потом – сонм пророков, за ним – сонм апостолов. Каждый раз его лицо сияло все больше. В какой-то момент он начал с кем-то разговаривать. Когда предстоявшие спросили его, он сказал, что разговаривает с Ангелами, которые пришли забрать его душу. Еще он говорил, что просит Ангелов не забирать его душу, потому что он еще нуждался в покаянии. Потом его лицо просияло подобно солнцу, и сам преподобный открыл, что пришел Господь. Тогда он предал душу свою. Как будто молния осветила весь дом, который исполнился благоухания[96].

В Евергетиносе сохранились два потрясающих примера, относящихся к посмертному состоянию, к так называемой «внетелесной» жизни.

В одном месте повествуется о некоем монахе Петре, который прежде своего поселения в пустыне «умер от нашедшей на него болезни». Тогда он увидел все муки ада и бескрайнее море огня. Также он увидел некоторых сильных мира сего, подвешенных для мучений.

Какой-то блистающий Ангел запретил бросать его в то огненное место. Потом душа его вернулась в тело. «Возбудившись от сна вечной смерти» и «снова в тело возвратившись», он проповедовал все, что видел, и пожил в покаянии[97].

Второй отрывок рассказывает о некоем человеке, который желал стать монахом. Он не склонился на увещания своей матери, которая просила, чтобы он остался с ней, но ушел, говоря, что желает спасти свою душу. Вскоре умерла его мать, затем умер и тот монах. Он впал в тяжелую болезнь, угрожавшую его жизни. Во время этой болезни, «оказавшись без сознания, он совлекся тела и был восхищен на суд». Тогда он встретил свою мать вместе с осужденными, то есть с мучимыми в геенне. Она удивилась и спросила, как он оказался в этом месте, ведь он стал монахом, чтобы спасти свою душу. И тогда раздался голос, повелевший взять его из того места. «Тотчас придя в себя после исступления, он рассказал присутствовавшим о том, что слышал и видел…»[98]

Оба этих примера относятся к посмертному опыту, к так называемому «внетелесному» состоянию. Как мы увидим далее, это происходило по божественному домостроительству. Поэтому мы и говорим, что невозможно отвергнуть подобный опыт, потому что мы встречаемся с ним и в церковном Предании.

Но нужно заметить, что было бы огромной ошибкой отождествить все примеры, все описанные случаи и состояния, когда у нас нет возможности разделить их по категориям. Одни из них – плод психологического состояния, другие – плод сатанинского воздействия, а третьи – благодать и благословение Божии. Ниже мы опишем некоторые подобные различия.

Есть разница между так называемой «клинической смертью» и опытом «в преддверии смерти»[99]. «Клиническая смерть» наступает тогда, когда человек живет благодаря приборам и механизмам, а врачи считают, что фактически человек мертв. Просто работа сердца поддерживается различными препаратами. Конечно, даже в этом случае мы не имеем уверенности в том, что душа вышла из тела. Во всяком случае, это состояние пограничное со смертью. А вот опыт «в преддверии смерти» отличается от «клинической смерти», потому что в большинстве случаев люди осознают происходящее, говорят, а иногда находятся без сознания. Оба этих случая мы отождествлять не вправе.

Иное различие существует между иллюзиями, галлюцинациями и подлинными событиями, которые случаются в то время, когда душа готовится к своему исходу из тела. Галлюцинации не могут не зависеть от лекарственных средств, от различных болезней и используемых технических средств. При переживании подлинных событий сознание человека не покидает.

Отец Серафим Роуз говорит, что писатели, заинтересовавшиеся этими феноменами, заметили, что люди духовно чистые видят явления умерших людей или духовных существ. Это означает, что такие люди осознают происходящее вокруг.

Есть одна основная деталь, отличающая галлюцинации от подлинных событий. Обычно те, кто впадает в галлюцинации, видят людей, которые еще живы. А переживающие подлинный опыт видят уже умерших людей.

Также замечено, что опыты с более плотным контактом и более ярким метафизическим характером бывают у тех людей, у которых нет галлюцинаций. Они соприкасаются с подлинной действительностью[100].

Существует также разница между явлениями демоническими и божественными. Эта категория не подпадает под предыдущие случаи. Речь идет о видении Ангелов или демонов. Примеров тому много, многие из них мы приводили, поэтому нет необходимости возвращаться к ним вновь.

Самое главное, не нужно отождествлять и смешивать все предсмертные и посмертные опыты, не возводить их к одной причине, потому что таким образом мы сделаем полную неразбериху.

 

Различие опыта

 

Все приведенное нами здесь приводит нас к необходимости наличия какого-либо критерия для различения этих состояний. Мы, православные, обладая живым преданием, находимся в более выгодном положении, потому что можем судить об этих феноменах.

Евангелист Иоанн в своем Соборном Послании дает христианам следующий совет: Возлюбленные! не всякому духу верьте, но испытывайте духов, от Бога ли они (1 Ин. 4,1).

В православном богословии мы придаем огромное значение добродетели рассуждения. Когда она есть, очевидно, что человек имеет благодать Божию. Подлинное богословие заключается в том, чтобы различать духов: от Бога ли они или от Люцифера. Поэтому и говорится, что такой богослов, который в состоянии рассудить о помыслах, видениях, является непрелестным духовным отцом.

Рассуждение предполагает наличие духовного знания и духовной жизни. Это видно из учения святых отцов. Преподобный Максим Исповедник говорит, что от воздержания рождается бесстрастие, а от бесстрастия – рассуждение[101].

Святые отцы рассуждению придают огромное значение, потому что оно связано с подлинным ведением. Согласно преподобному Диадоху Фотикийскому, безошибочно отличать добро от зла – это свет истинного знания[102]. Преподобный Иоанн Лествичник говорит, что рассуждение – это светильник во тьме, возвращение заблуждших, просвещение слепых. Рассудительный человек обрел здравие и истребил, то есть исцелил болезнь[103]. То, что добродетель рассудительности имеет великую цену, видно из слова преподобного Антония Великого, что есть некоторые люди, которые подвигом изнурили и смирили свои тела, но, не стяжав дара рассуждения, «оказались вдали от Бога»[104].

Из этого видно, что рассуждение – это дар Божий, связанный с духовным состоянием человека. Преподобный Иоанн Синаит говорит, что рассуждение у новоначальных в духовной жизни связано с истинным познанием самих себя; у средних – с умным чувством, безошибочно отличающим истинное благо от естественного и противоположного; в совершенных – с познанием, которое бывает от божественного просвещения и которое просвещает и то, что для других кажется темным [105].

Все сказанное о рассуждении было сказано для того, чтобы показать, что нелегко рассудить опыт, описанный людьми, находившимися при кончине своей жизни. Рассуждение – добродетель великих духовных отцов, зрящих истину в корне, а не исследующих внешние, поверхностные явления. Они могут различить, является ли этот опыт плодом нездорового психологического состояния, или явлением диавола, или плодом явления Бога и святых.

Поэтому чрезвычайно трудно предпринимать исследование предсмертных и посмертных опытов.

Однако есть много внешних признаков, по которым можно судить о таком опыте. Христос, говоря о лжепророках, которые приходят в овечьих одеждах, а внутри суть волки хищные, дает Своим ученикам следующий совет: По плодам их узнаете их. Собирают ли с терновника виноград, или с репейника смоквы? Так всякое дерево доброе приносит и плоды добрые, а худое дерево приносит и плоды худые. Не может дерево доброе приносить плоды худые, ни дерево худое приносить плоды добрые (Мф. 7,16–18).

Критерием, таким образом, являются приносимые плоды. Если после какого-либо видения в сердце царствуют мир и тишина, это указывает на то, что видение от Бога. Но если после него – смущение, это знак того, что видение от диавола. То же самое происходит и со страстью гордыни. Если человек после такого опыта гордится, это знак того, что он подвержен воздействию злых духов. Вдохновляемый благодатью Божией обычно смиряется еще более и ничего не рассказывает.

Так опыт оценивается в соответствии с последующей жизнью человека. Из двух примеров, приведенных из Евергетиноса, эта истина очевидна.

Монах Петр, который умер и видел ужасы геенны, а потом вернулся к жизни, чувствовал, что это было для того, чтобы он покаялся. Ангел, помешавший бросить его в огонь, сказал ему: «Вернись и смотри, как после сего должно тебе жить, внимая себе». Святитель Григорий Двоеслов говорит, что Бог Своим чудным Промыслом попустил случиться этой смерти, «дабы он не умер вечной смертью». Есть вероятность того, что люди после возвращения от видения ада не обратятся к покаянию, но к большему осуждению. Вернувшись к жизни после таких страшных событий, «они снова остались неисправными, и никакого для них не осталось оправдания»[106].

И иной монах, который вернулся к настоящей жизни после видения своей матери среди осужденных, затворился в келии и заботился о своем спасении, «каясь и скорбя о том, что ранее сотворил в небрежении». Он покаялся и в том, что сотворил с небрежностью. Говорится о том, что он так сильно каялся, настолько велико было его умиление и слезы, что некоторые, видя его, просили, чтобы он на некоторое время ослабил свое покаяние, дабы не повредиться «от безмерного плача»!.

Никто не может после такого опыта остаться без умиления и сокрушения. Если же такое случается или если человек впадает в большую гордыню, то либо явление было демоническим, либо это было знамением Божиим, которое человек извращает себе в осуждение. Такой опыт может стать причиной большего осуждения.

А в случае с моим старцем я могу подтвердить, что о виденном он рассказал лишь один раз и более о том не повторял. Но это событие произвело в нем великое, удивительное и безмерное покаяние. Он не мог никого осуждать. Он ощущал, что находится на Страшном Суде Божием. И когда однажды я сказал ему необдуманное слово, он разгневался, потому что я лишил его чистоты ума и подал возможность к осуждению, в то время как он, как он сказал мне, пребывал подсудимым на суде. Он часто говорил мне, что если Бог сделает его здоровым и он снова сподобится литургисать, то не будет проповедовать, а будет восходить на кафедру и вместо проповеди возглашать: «Боже, милостив буди мне, грешному» (см. Лк. 18,13). Он достиг глубины смирения и покаяния. Поэтому я уверен, что тот опыт вкупе со всем его аскетическим и бесстрастным житием сподобили его подлинно преподобнической кончины.

Во всяком случае, если нам трудно постигнуть вид и характер видения, то святые отцы советуют прибегать к тем, кто обладает опытом и знанием духовной жизни. [107]

В этих вопросах психиатры и ученые мира сего несведущи. Они могут только догадываться и чувствовать, что за пределами настоящей жизни существует нечто. Но во всяком случае, они бессильны поставить правильный и безошибочный диагноз.

В заключение темы мы можем сказать, что человек, приближающийся к смерти, ощущает иную действительность, о которой, возможно, ранее он не знал ничего. Мы полагаем, что подлинной жизнью является та, которую мы видим. Но поскольку существует не только чувственное, но и умное творение, то за пределом чувственного мира существует и другой мир, не поддающийся анализу ни чувств, ни разума. Тот, кто подходит к смерти, подходит к действительности, подходит к истине. Ложь связана с заключением нашим в чувственном мире.

Но ум человека не должен бесцельно распыляться на различные зрелища, даже видения. Ум должен иметь непрестанную память о Боге, которая неразрывно связана с познанием своей греховности. Поэтому нашему уму не пристало любопытствовать о так называемых «сверхъестественных» состояниях. Если у кого-то есть определенный опыт, он не должен им довольствоваться. Святые, имевшие чистоту ума, даже при созерцании Бога видят свой позор.

Преподобный Исаак Сирин говорит, что удостоившийся увидеть самого себя больше того, кто сподобился видеть Ангелов. А сподобившийся видеть свои грехи больше того, кто своею молитвою воскрешает мертвых[108].

Нам не принесет пользы, если мы будем видеть Ангелов или воскрешать мертвых, когда мы не стяжали знание самих себя, когда не воскресили своего мертвеца от страстей и грехов. Бог оставляет нас в этой жизни, чтобы мы покаялись и вкусили Царствия Божия.

 

 

Бессмертие души

 

В предыдущей главе мы подробно изложили, что именно мы понимаем под термином «телесная смерть». Разлучение души с телом, которое происходит по причине тленности и смертности человека, является плодом прародительского греха и называется смертью.

Несмотря на это разлучение, ипостась человека не разрушается. Человек состоит из души и тела, то есть человек – это и то, и другое вместе. Душа называется душою человека, а тело – телом человека. Как Бог Своими нетварными энергиями сохраняет всю тварь, так и душа сохраняет соединенное с нею тело. В святоотеческом богословии говорится, что образ Божий в человеке выше образа ангельского. Потому что у человека есть ум, слово и дух. Дух оживляет соединенное с ним тело, чего не бывает у Ангелов[109].

Душа после своего исхода из тела пребывает бессмертной. Действительно, часто в богослужебных текстах и в писаниях святых отцов говорится о бессмертии души. Онтологически душа человека не умирает никогда, то есть не будет такого времени, когда душа перестанет существовать.

Конечно, философия тоже говорила о бессмертии души, но рассматривала этот вопрос в совершенно других рамках и в иной перспективе. Поэтому ниже мы постараемся рассмотреть, как видит бессмертие души философия и как видит ее православное богословие. Это очень важно для интересующей нас темы.

 

Бессмертие души в философии

 

В философии проводится кардинальное различие между веществом и действительностью. Главным постулатом в философии является то, что бессмертным и подлинным является лишь нерожденное и неизменное, ибо что имеет начало во времени, имеет и конец[110]. Тело человека принадлежит вещественному миру, а душа – миру действительности, миру идей. Душа человека бессмертна в противоположность телу, которое смертно. Поскольку душа бессмертна, следовательно, она и нерождена, нетварна и принадлежит миру идей. Душа не имеет никакой связи с тленными феноменами, явлениями, потому что принадлежит действительности неизменной и безначальной [111].

Нахождение и пребывание души в теле человека считается либо естественным, «ибо душа есть искра всемирной души и, следовательно, бессмертна, неизменна и нерожденна», как говорили стоики, и потому что «душа – это рожденный вид рода и неразлучна материи», как считал Аристотель; либо считалось неестественным, «поскольку тело есть темница души», как говорил Платон[112]. Но как бы то ни было, в античной философии душа принадлежала миру идей и не была связана с материей, частью которой было тело человека.

Также нужно иметь в виду взгляд на душу Платона, который имел бо́льшее распространение и который мы встречаем в восточных религиях. Согласно этому взгляду, душа ниспала из мира идей и была заключена в тело, которое является темницей души. Согласно платоновской философии, падение человека заключается в этом удержании души в теле. Бессмертная и нерожденная душа заключена в смертном и материальном теле. Поэтому душа терпит страдания.

Но Бог, эта приснодвижимая неподвижность, не двигаясь Сам, влечет к Себе все нерожденное. Злом является не что иное, как необъяснимая тяга к изменяемому, к материи, то есть направление, противоположное тому, которое ведет к Единой приснодвижимой неподвижности[113]. Это означает, что душа, которая нерожденна и была в мире идей, удалилась от этого мира действительности. С тех пор Бог влечет ее в этот нерожденный и неизменный мир, призывает ее вернуться вновь, освободившись от плена темницы, в котором она заключена. В этом и заключается спасение души, согласно платоновскому воззрению. Это возвращение души в нерожденный мир.

Вот в самых общих чертах учение философии о бессмертии души. Как мы видим, все философское учение о бессмертии души заключается в трех моментах. Первое: душа не рождена, потому что принадлежит миру идей, она, следовательно, нетварна. Второе: душа человека гораздо более ценна, нежели тело. В этом выражается торжество дуализма. Душа превозносится над телом, которое считается результатом падения и тления. Поэтому античная философская мысль считала тело не имеющим никакой ценности. Даже напротив, тело является злом, потому что удерживает бессмертную и нерожденную душу в материи, не позволяет ей вернуться в тот мир, из которого она произошла. Таким воззрением человек разделяется, а материя отвергается, потому что считается злом. И третье: в философии и речи не может быть о воскресении тела. Поэтому над апостолом Павлом надсмеялись, когда он в Ареопаге говорил о воскресении тел. Именно поэтому учение христиан пошатнуло все основание античной метафизики.