Про русскую загадочную душу и языковые барьеры

 

Случалось читать о разных национальных приколах, наверное, всем. Обычно это выглядит так: американцы – жлобы, французы – тупые, шведы – тормоза и т. д. и т. п. Повторяться нет никакого желания. Здесь – рассказ об обратном.

Сентябрь 1998 года. Летели мы в гости к нашим голландским друзьям рейсом «Аэрофлота» Москва–Амстердам. Представляли мы из себя живописную троицу: двое молодых парней 22 и 28 лет, одетых по погоде и не особо по стилю, и мужик чуть старше 50, кредо в одежде которого, видимо, сводилось к принципу «зад прикрыт, да и ладно». Звали этого кадра, условно, Филиппыч. Так вот, Филиппыч был одет (а описание его облика существенно дополняет картину) в драповую кепочку «Адидас» (ни один работник этой уважаемой фирмы ни за что не признался бы в принадлежности этого изделия к своей марке), курточка сине‑хрен поймет‑какого цвета, фасон «мечта пенсионера», треники с вытянутыми коленками, как водится, и кроссовки, сшитые нашими желтыми братьями явно с перепою.

Мест рядом не было, и я устроился позади Филиппыча, соседями которого стала солидная и пожилая голландская чета. Полет шел нормально, голландцы через каких‑то полчаса поняли, что их сосед абсолютно ни в зуб ногой в иностранной лексике и потеряли к нему всякий интерес, хотя дама изредка и косилась на странного русского, своим загорелым лицом явно похожего (в ее понимании) на 100‑процентного drug – туриста. Милые стюардессы начали разносить ланч‑паки. После трапезы, когда содержимое пакетиков было успешно транспортировано в желудок и разнесли кофе, Филиппыч обнаружил еще один маленький серебристый пакетик из фольги в форме сигареты. Справедливо рассудив, что все, что было принесено, должно быть съедено, Филиппыч начал его распечатывать. По неожиданно вытянувшимся лицам соседей, он стал понимать, что что‑то происходит (то ли рога у него выросли за последние 26,5 секунд, то ли другая оказия). Решив не падать в грязь лицом перед буржуями (а человек он крепкой советской закалки), он, открыв пакетик, обнаружил там концентрированную бело‑желтую жидкость. Поняв наконец, что это сливки к кофе, он их туда и отправил. Лица голландцев являли собой сочетание тихого ужаса и явного непонимания.

Филиппыч, не умея их спросить в чем дело, мужественно начал содержимое пакетика интенсивно размешивать. Пожилая чета тихо сползала в осадок, потому как то, что было высыпано Филиппычем в кофе, никак не желало размешаться и плавало на поверхности большими хлопьями. Решив, что «русские погибают, но не сдаются», и… тихо матеря производителя «этих бодяжных сливок», Филиппыч все это дело выпивает. Голландцы в ауте.

Потому что НИКТО и НИКОГДА (я уверен) в их длинной цивилизованной жизни не хлебал кофе с МАЙОНЕЗОМ!

 

* * *

 

Было это в стародавние времена, когда наших в Америке было еще не так много.

Один профессор (физик из Новосибирска) частенько по служебным делам ездил из Беркли в Стэнфорд. У мужика была прокатная машина, ну а какой русский не любит быстрой езды?! Мужик, дорвавшись до машины, гонял быстрее положенного. Причем намного.

Но одним замечательным вечером полиция его отловила. Серьезно так – с вертолетом, прожектором… Подъезжает патрульная машина, выходят два копа, забирают документы. Потом о чем‑то громко спорят. Потом тот, что постарше, отдает документы нашему гонщику – типа в следующий раз будьте осторожнее… И добавляет:

– Джон! Он и так уже наказан: он родился в Сибири!

 

* * *

 

Наша знакомая год стажировалась в Китае. Встречаем ее на вокзале. Ее первые слова нам:

– Ребята! Какие же вы все БОЛЬШИЕ!

 

* * *

 

Не так давно у нас на нью‑йоркщине проводился автосалон. Естественно, как всегда, там раздавались всяческие брошюрки, проспекты и т. д. и т. п.

Так вот в проспекте всем известной компании «Мерседес‑Бенц» во весь разворот крупным планом сфотографирован «SLK –320». Но самое интересное – это его номер. На его «буржуйской» заднице гордо красуется «XUY 459».

Прямо гордость берет – НАШИ В ГОРОДЕ.

 

* * *

 

Произошла эта история пару лет назад, когда мой сын учился в 7 классе простой американской школы.

Мы только переехали в США из Израиля.

Стали к нему приставать черные детишки в школьном автобусе. Их трое, а он один – худенький такой очкарик. И не знали они, что он занимался рукопашным боем у тренера Саши с Украины…

В общем, вышли они из автобуса, сынуля выбрал того, который поздоровее, ну и вломил ему. Как положено. Остальные не полезли…

Сынуля гордый звонит моей жене на работу:

– Мама, я сегодня негру в глаз дал!!!

Жена в панике:

– Как?!! Будет синяк, вызовут в школу!!!

На это получает разумный ответ:

– Мама! Какой синяк?! Он же черный!..

 

* * *

 

Суд идет. Все встают. Последнее слово подсудимому.

– Ну, эта, короче спасибочки вам, господин судья и, эта, заседатели. Короче, хорошо у вас в следственном изоляторе. Как в Майами. И спасибо, значит, за срок, хороший срок, короткий, я его на полжопе отсижу.

Судья медленно заливается купоросной краской, я начинаю опасаться за его здоровье. Заседатели и тетка‑секретарь корчатся от смеха. Что это – издевательство над юстицией, грубое попрание и т. п. и т. д. Ан нет.

Это последнее слово нашего русского человека на заседании суда в княжестве Лихтенштейн (около Швейцарии). И я там был… переводчиком…

 

* * *

 

Нью‑Йорк. Понедельник, время – ближе к обеду. Строительная контора, руководство и коллектив смешанные, русско‑местные. Где‑то на объекте ждут бетон (уже что‑то знакомое, да?) Обещан был с раннего утра.

Ждут‑ждут, а его все нет. Работа стоит, срок идет, денежки поминутно начинают вылетать в трубу. Начальник среднего звена, попавший на свой манагерский пост по блату и практически не говорящий по‑английски, нервничает. Распекает нерадивых подчиненных, не могущих отобрать у поставщиков этот гребаный заказанный бетон, так его за ноги. Потом плюет на все, сам придвигает к себе телефон, включает громкую связь, набирает номер и, после того как снимают трубку, не дожидаясь ответа, орет на аппарат:

– Алеоа! Бетон ин мандей!!

Слышно, как на том конце провода расширяются глаза.

– Ну, ин мандей бетон‑та!!!

Гробовая тишина с той стороны.

– От мать!!! Спик инглиш?

Не очень уверенно:

– Yes …

– Ну, пиплы, бетон‑та ин мандей, б…я! А, х…йли ты понимаешь вообще!

Бросает трубку – толку нет, но полегчало…

 

* * *

 

Живу я в славном городе Касселе в Германии. Городок небольшой, зато русских, что в банке селедок. Есть в нашем городе «добрый» магазинчик, в котором всем малоимущим практически бесплатно (1 евро) набивают 2–3 сумки продуктов (это ничего, что они все или имеют просроченную дату, или нетоварный вид). Люди в очереди в этот магазин общаются друг с другом без переводчика (а что с русского на русский переводить?) Зато продавцы там немецкие, говорят по‑немецки и ни какого другого языка понимать не хотят. Технология такая: тетки немецкие берут у тебя сумки и деньги, а потом начинают все подряд туда закидывать, но если ты чего не хочешь (или, наоборот, чего‑то очень хочешь), то надо им сказать, может, они сжалятся и положат…

Пошел я раз с приятелем за компанию в этот магазин – сумки помочь до дома дотащить, ну и так, для веселья. Стоим в очереди. Перед нами продукты бабулька получает, – видно, из только что приехавших. По‑немецки она, наверное, только «хэнде хох» знала (со словарем). И вот бабульке этой захотелось овощей да фруктов, говорит она немке:

– Внучка, апельсины положь!

Немка (по‑немецки):

– Я не понимаю по‑русски (вот ведь знает, собака, что с ней по‑русски говорят, а учить русского не хочет). Говорите, пожалуйста, по‑немецки!

А бабка ей снова про апельсины. Немка не понимает. Ну мир не без добрых людей – вызвалась одна женщина из очереди бабульке этой переводить.

Бабулька:

– Скажи ей, чтоб апельсины положила!

Тут надо сказать, что по‑немецки апельсины называются двумя словами – «оранжен» (как во всех буржуйских странах) и «апфельзинен» (исконно немецкое, хотя и реже употребляется).

Тетка:

– Апфельзинен, битте.

Немка тут же въехала и положила бабульке 3 зелено‑желтых апельсина (кто помнит, такие в советское время продавали).

Бабулька была здорово удивлена – насколько, оказывается, легко говорить по‑немецки. Поэтому дальше взяла бразды правления в свои руки и потребовала у немки помидоров:

– ПОМИДОРЕН!!!

Очередь сложилась пополам…

 

* * *