Вытерев заплаканное лицо рукавом халата, девушка позволила уложить себя в постель и накрыть одеялом. Погрузившись в подушки, она утомленно смотрела на него.

- Я вернусь через секунду, - сказал он. Стоило ему щелкнуть пальцами в кухне, как появился эльф, уже расправившейся с посудой от ужина. Он кивнул в ответ на просьбу, и через секунду была готова чашка горячего шоколада.

Северус вернулся в спальню и передал чашку Гермионе. – Выпей, – она послушно отпила глоток и скоро расслабилась и успокоилась, когда шоколад и тепло возымели свой эффект. Но в ее больших темных глазах осталось все то же выражение настороженности.

- Ты не уйдешь, нет? - спросила она, когда Северус отвернулся, чтобы надеть пижамные брюки.

- Только, если ты захочешь этого.

- Не уходи, - попросила она дрожащим голосом. - Пожалуйста.

Северус молча присел на край кровати. - Допивай шоколад, - произнес он гораздо грубее, чем хотел бы. Гермиона кивнула, но ее внимательный взгляд задержался на волшебной палочке, торчащей из его кармана.

- Она уцелела, - прошептала девушка.

Не задумываясь Северус достал палочку и протянул ей. Гермиона осторожно взяла ее, ощутив тепло твердого дерева. Теперь она понимала свое прежнее восхищение: она пользовалась этой палочкой раньше.

- Помнишь, я дал ее тебе?

Она кивнула. - Я помню все, что случилось той ночью. Помню, как Малфой наложил на тебя Imperio и как ты сопротивлялся, - она вернула ему палочку и, сделав новый глоток шоколада, устроилась удобнее, откинувшись на подушки.

- Если завтра утром ты захочешь вернуться в Хогвартс, - отрывисто заговорил Северус, - или, точнее, уже сегодня, я отведу тебя.

Разглядывая чашку, Гермиона покачала головой. - Я хочу остаться с тобой.

Северус промолчал. Он не понимал, как она может оставаться в одном доме с ним. Не говоря уже об одной постели.

Девушка поставила чашку с недопитым шоколадом на столик рядом с кроватью. - Я пойду в ванную, - тихо сказав это, она выскользнула из постели. Северус кивнул и приготовился ждать неизбежного.

Гермиона взяла щетку и пасту. Память милосердно молчала, пока девушка старательно чистила зубы, следуя правилам, усвоенным с детства. Мятный вкус пасты избавил от привкуса ужина и шоколада, а холодная вода смягчила горечь в горле. К несчастью, журчание воды напомнило о других потребностях. И только теперь Гермиона увидела последствия вчерашнего вечера. Между ног саднило, бедра были липкими, напоминая об удовольствии, которое она испытала с Северусом.

Приняв душ, она посмотрела на себя в зеркало: заплаканные глаза, бледное лицо. Отвернувшись, Гермиона обхватила себя руками, заставляя успокоиться. Воспоминания о ночи Хэллоуина нахлынули вновь и, сопротивляясь им, она представила, как обнимали ее минуту назад сильные руки.

Прижавшись к двери и не обращая внимания на то, что пол был холодным и ноги замерзли, Гермиона вспоминала прошедший день. Ощущения плеч Северуса под своими ладонями, вкус его губ, когда он целовал ее в кухне… Кирпичик за кирпичиком, воспоминание за воспоминанием, мысленно она возвела высокую стену, ограждавшую ее от страшного кошмара из прошлого.

В эту минуту малыш начал толкаться; в последние недели он брыкался все активнее, и Гермиона даже забеспокоилась, сколько рук и ног может оказаться у ее ребенка. Она погладила себя по животу и улыбнулась, вспомнив, как был потрясен Северус, впервые почувствовав движения их ребенка.

Покинув ванную комнату, она испугалась, заметив, что Северус по-прежнему не шелохнувшись сидит на краю кровати. Казалось, он даже не дышал.

- Северус? – позвала она.

Мужчина посмотрел на нее, и на мгновение на его лице промелькнуло выражение беспомощности, как если бы он ждал, что она ударит его. Она вспомнила, что только что сделала это. Руку до сих пор жгло. Красноватый след на щеке мужа привлек внимание Гермионы, и, шагнув ближе, она нежно прикоснулась к его лицу. Северус безмолвно смотрел на нее, ожидая роковых слов.

- Извини меня, - сказала она. - Я не хотела сделать тебе больно.

Северус схватил ее за руку. - Ты извиняешься передо мной? - он не верил своим ушам. - Ты сумасшедшая?! Говоришь, что все вспомнила и одновременно сожалеешь, что ударила меня? – с его губ сорвался короткий яростный смешок. – Невероятно!

Пристально глядя в черные глаза мужа, Гермиона наконец поняла: он смирился и ждет, что она отвергнет его, изгонит из своей жизни. Все, с чем она столкнулась в изоляторе Помфри - его чувство вины, его презрение к себе - вернулись вновь. Сейчас ей следует быть очень осторожной, или она рискует потерять этого необычайно сложного человека навсегда.

- Северус, - заговорила она, обхватив его лицо ладонями. - Ты сделал мне больно не по своей воле. Той ночью мы оба были жертвами. Благодаря тебе я жива.