Он отстранил ее руку. - Гермиона, ты сама спасла себя, я только дал тебе палочку.

- Мы спасли друг друга. Без твоей помощи я была бы мертва. Ты помог мне, Гарри и еще многим другим. Я очень рада, что осталась в живых, несмотря на последствия.

- Стать матерью в восемнадцать, выйти замуж за человека, которого презирают все твои сверстники. Боюсь, тебе следует пересмотреть свои взгляды, - но его глубокому голосу не доставало обычного сарказма, и Гермиона была уверена: он услышал ее. Еще чуть-чуть, и он сдастся и поймет, что она говорит правду.

- Меня никогда не интересовало, что думают мои сверстники. Меня волнует лишь мое собственное мнение. И твое.

Он настороженно посмотрел на нее, ища подтверждения искренности слов. Ее сердце болело за него, умоляя поверить: это правда, он много значит для нее. Не в силах придумать что-то еще, Гермиона наклонилась и коснулась губами его губ.

Северус замер от неожиданности, а девушка прижалась к нему, обвивая руками его шею. Казалась, его уже ничто и никто не сможет удивить, но Гермионе удавалось невозможное. Он поднялся и, подхватив ее на руки, с жаром ответил на поцелуй.

Задыхаясь, он впивался в ее губы, а ее пальцы зарылись в его волосы. Гермиона не выпустила его из объятий, когда Северус попытался отстраниться, желая унять бешеное возбуждение, разгоравшееся во всем теле. - Ненавижу эту рубашку, - пробормотала девушка, стащив ткань с его плеч и лаская открытую кожу.

Северуса охватило чувство отчаянной страсти, когда губы Гермионы прикоснулись к его шее. Он застонал, одурманенный ощущением теплых губ, скользящих по его плечу. Их хриплое дыхание смешалось - он снова завладел ее губами, погружаясь в страстный поцелуй.

Они упали на кровать, на смятые простыни. Никто не произнес ни слова, пока она срывала рубашку с его рук, а он освобождал ее от халата и стягивал пижамные брюки. Их тела слились в яростном порыве страсти, почти граничащей с отчаянием.

Своим женским чутьем она распознала желание и открылась ему на встречу, даря свое тепло и любовь. Гермиона обняла его, чувствуя, как он двигается внутри нее, приближая к тому экстазу, который она испытывала прежде лишь однажды, но страстно желала снова. Она жаждала его тела, его удовольствия так же сильно, как своего собственного. Она не могла придумать имя своему желанию, но была уверена, что умрет без этого.

Вскрикнув, Северус вошел глубже в нее, оргазм накрыл его и, дрожа, он увлек ее за собой в блаженство. Через мгновение, все еще тяжело дыша, он перекатился на бок, убирая свой вес с ее тела. Мышцы рук и спины болели от напряжения: он не хотел слишком давить на ее, но оно того стоило.

Разочарование Гермионы из-за того, что он так неожиданно отстранился, немедленно исчезло, как только Северус прижал девушку к себе. На их лицах и телах поблескивали капельки пота. Прядь его черных волос упала ей на лицо, но Гермиона не стала убирать ее.

Прошло несколько минут, прежде чем Северус набрался смелости заговорить. - Я не сделал тебе больно? - глухо спросил он, лаская ее бедро и живот.

- Ты не можешь сделать мне больно, - сонно ответила она, и в подтверждение прижала его ладонь к своему животу, где довольно заворочался малыш.

Северус попытался придумать подходящее возражение. Конечно, он мог сделать ей больно. Изнасиловал и только что заставил ее заниматься любовью как одержимый. Но вместо этого он приподнялся и, подтянув скомканное покрывало, накрыл им Гермиону.

Она уже спала и едва приоткрыла глаза, когда он ее укрывал. Темно-карие честные глаза мерцали, излучая удовольствие, незнакомое ему, и Северусу показалось, что он может утонуть в бездонной глубине этих глаз. Он склонился и нежно поцеловал ее в губы.

Гермиона только улыбнулась в ответ. Она устала, но ее горевшая страстью душа была удовлетворена.

* * *

Волны солнечного света затопили кровать, заставляя Гермиону проснуться, но покидать теплый и уютный кокон из одеял совершенно не хотелось. Она поглубже зарылась в одеяла, но смешок заставил ее открыть глаза. Взгляд девушки натолкнулся на широкую грудь и проследовал выше, по плечам, шее и, наконец, по лицу Северуса Снейпа. Его тонкие черные волосы в беспорядке падали на серьезное лицо, но она еще никогда не видела этой ленивой усмешки в его глазах. Он слегка улыбнулся.

- Ты наконец проснулась?! - поддразнил он, и она улыбаясь, кивнула. - Я уже начал волноваться.

- Вчерашняя ночь вымотала меня, - весело произнесла она, но тень, скользнувшая по его лицу, заставила девушку пожалеть, что она выразилась так неопределенно.

- Все хорошо?

- Разумеется. Позволь мне… - она кивнула в сторону ванной.