Глава двадцать первая. Эти неверные кицунэ

Очнулся Гарри в лазарете… и даже не связанный, как ни удивительно.

На всякий случай он приподнялся и внимательно осмотрел пол вокруг больничной койки: никаких магических знаков там начертано не было.

— Происходящее с каждый часом становится всё более загадочным и необъяснимым, — вслух подивился дрессировщик.

Правда, потом ему пришло в голову, что, вероятно, охранные знаки стоят на двери в санчасть, а значит, всё как раз таки логично и в порядке вещей. Просто его тюремщики оказались чуть гуманнее, чем Северусовы. Он посмотрел на прикроватный столик. Там обнаружился полный графин воды, прямо из горлышка которого Гарри с наслаждением напился.

Он уже собирался было встать, чтобы разведать обстановку, а точнее, попытаться выломать дверь, но она вдруг распахнулась сама… чтобы пропустить мастера Шаня. Дрессировщик сжался, как пружина.

«Если успею выскочить, пока открыто…»

— Гарри, позвольте мне всё вам объяснить! — примирительным жестом выставив вперёд открытые ладони, поспешно попросил начальник заповедника. — Я прошу вас, не считайте меня своим врагом! Я никогда для вас таковым не являлся, и, надеюсь, никогда не стану. Выслушайте меня, прежде чем сбе… уйти.

— Так сбежать или уйти? — напрямик спросил дрессировщик.

Он хотел сразу расставить все точки над «i». Вести долгие хитроумные беседы, витиевато сплетая потоки словес, утаивая и переворачивая факты так, чтобы запутать собеседника и выпытать у него секретные сведения, Гарри никогда не умел. Для него всё всегда было просто: или друг, или враг.

Кто вы, мастер Шань?

— Вы не пленник, я никак не собираюсь ограничивать вашу свободу, — серьёзно ответил тот. — Я лишь позволил себе ненадолго… погрузить вас в сон после длительной и напряжённой работы, потому что понял, что иначе вы безотлагательно помчитесь искать своего друга, а вам обязательно нужно было отдохнуть! Я… считайте это частью благодарности за вашу самоотверженную помощь мне и моим людям.

— Вы поймали меня звериной ловушкой, — обиженно буркнул Гарри, спуская ноги с кровати и начиная обуваться, — словно я — дикое животное. А это очень унизительно, знаете ли. Старый добрый Ступефай уже отменили, что ли? Я ведь прекрасно знаю, что у китайцев есть его аналог. И кстати, если вы сами не поняли, озвучу: я не приемлю, когда кто-то что-то решает за меня!

— Я прошу прощения, — церемонно поклонился мастер Шань, — а что касается чар Обездвиживания, то я не был уверен, что с кицунэ это сработает, — невозмутимо пояснил он.

На пол со стуком свалился ботинок, выпавший у дрессировщика из рук.

Пристально фиксируя взглядом каждое движение начальника «Тяньчжушань», Гарри медленно нагнулся за своей обувью.

— Я ведь сказал, что не враг вам, мастер Поттер, — пожилой китаец не шевелился, но его напряжение витало в воздухе.

— Вы меня боитесь! — поражённо заметил тот. — Я это чувствую.

— Боюсь, — легко признал свою слабость мастер Шань, но потом прибавил, — боюсь, что вы совершите ошибку и сами же пострадаете из-за неё. А это не доставит мне удовольствия. Напротив, очень огорчит.

— Почему вы разговариваете со мной, как со слабоумным? — хмыкнул дрессировщик. — Успокаивающим голосом повторяете одни и те же фразы, но в разных вариациях. Или вы действуете по принципу: животное реагирует не на слова, а на тон?

— Я вовсе не считаю вас животным, ни в коей мере! — горячо заверил его китаец. — Вы лис-оборотень и, возможно, когда-нибудь станете холи-джингом. Я-то сам этого наверняка уже не увижу, но мои потомки… они ещё долго будут жить и, я надеюсь, благоденствовать на земле наших предков. Так зачем же мне ссориться с одним из могущественных её покровителей?

— Я не… — поражённо выдохнул Гарри. — Мастер Шань, правда, вы ошибаетесь, и я не…

— Вы пока ещё не до конца завершили свою метаморфозу, — почтительно подсказал тот. — Я понимаю. Хотя мне до сих пор не совсем ясно, что именно с вами случилось и как с этим связан тот кицунэ, которого мы ищем.

— Но как? — когда дрессировщику казалось, что сильнее его удивить уже невозможно, китайский маг вновь поражал его. — Как вы вообще нас вычислили?

— О, я вас уверяю, — рассмеялся начальник заповедника, — на свете не существует людей, в глазах которых горело бы такое пламя, как в очах вестников Инари!

— Они что, красные? — холодея, переспросил Гарри.

Дракклы раздери, ему для полного счастья не хватало только внутренней борьбы с осколком души Тома Риддла! А ведь его так убеждали, что хоркрукс всё же сгинул от последней Волдемортовой Авады!

— Разумеется, нет, — фыркнул китаец, присаживаясь на кровать рядом с дрессировщиком. — Ваши горят зелёным огнём, а у вашего… друга — чёрным. К тому же у него слишком длинный и пушистый хвост, чтобы прятать его даже в самых широких штанах. Как вы думаете, мастер Поттер, сколько мне лет? — неожиданно спросил он.

Тот моргнул. И вот что ответить на этот вопрос, чтобы не обидеть? Занизить или завысить? Он молодится или предпочитает казаться мудрым старцем?

— Честно скажите, — улыбнулся мастер Шань.

— Ну-у… лет сто, да? — предположил Гарри.

— Двести четырнадцать, — с гордостью сообщил начальник «Тяньчжушань». — Думаете, почему я занимаю такую высокую должность? У нас магу из простой семьи очень трудно дослужиться до сановника, начинать, вне зависимости от таланта, приходится с самых низов… Но речь не о том! Мне доводилось видеть и даже общаться с подопечными господина Хумэя (1). Так что я всё понял сразу после вашего прибытия: в тот момент, когда ваш Северус Снейп грозно засверкал своими чёрными глазами на моего заместителя. Да и потом, когда он бросился вам на помощь возле грифоньей пещеры… сердце до сих пор замирает, стоит вспомнить, как этот молокосос Веньмин скрутил кицунэ! Тот ведь затаит обиду, знаю я лисью породу! Вы уж объясните ему, мастер Поттер, если ещё свидитесь, что наш Вень это сделал не со зла, а, наоборот, помочь ему хотел!

— Если… — запнулся Гарри. — Если свидимся? Мастер Шань? Сколько я валялся здесь в отключке?!

— Три часа, — опустил голову тот. — И поверьте мне, Гарри, за это время наши следопыты обыскали всё! И многократно проверили вашу спальню всеми имеющимися у нас в наличии поисковыми артефактами…

— И что? — тихо спросил дрессировщик, уже зная, какой услышит ответ.

— Нигде нет абсолютно никаких следов, — покаянно опустил голову мастер Шань.

Гарри почувствовал, как в его сердце разверзается огромная ледяная пропасть… Он прижал руку к груди и волевым усилием постарался отрешиться от этого ощущения.

«Нет уж! Герои не сдаются! Именно так они и становятся героями. Я найду тебя, Северус! Даже не надейся, что тебе удастся снова улизнуть от меня!»

— Гарри, — осторожно позвал мастер Шань, — я думаю, вам раньше не доводилось сталкиваться с кицунэ, верно?

— Да, — выныривая из своих мыслей, отозвался дрессировщик, — но я прочитал много китайских и японских легенд о них.

— Легенды не всегда отражают все… нюансы отношений людей и лисиц, — осторожно заметил начальник «Тяньчжушань». — Или отражают, но, читая старые сказки, мы зачастую не придаём значения тому, что нам кажется мелочами. Ровно до тех пор, пока не столкнёмся с этим сами… вы понимаете, о чём я?

— Пока нет. Но я надеюсь, вы мне сейчас объясните, — чтобы не обижать мастера Шаня, Гарри проглотил вертящееся на языке слово «вкратце».

Но не удержался и бросил нетерпеливый взгляд в окно, за которым уже алел закат. Время утекало сквозь пальцы, а искать Северуса в темноте, даже с Гарриными новыми способностями — всё равно что иголку в стоге сена. Ждать утра? А вдруг блудного верфокса там уже мантикоры с дромарогами доедают на брудершафт? От визуализации этих неутешительных мыслей дрессировщика передёрнуло, и он ещё беспокойнее заёрзал рядом с мастером Шанем.

Тот наблюдал за его телодвижениями сочувственно и с пониманием.

— Гарри, я знаю, что сейчас кажусь вам занудным стариком, только и способным, что попусту трепать языком, но всё же прошу вас: выслушайте меня!

— Я не считаю вас занудным, — вздохнул дрессировщик, — я просто слишком часто в жизни слышал фразу «это невозможно». Как правило, она означала, что никакой помощи я не получу и придётся совершать «невозможное» в одиночку.

— Мне жаль, что следопыты «Тяньчжушань» в данном случае оказались не на высоте, — склонил голову пожилой китаец. — Но, учитывая обстоятельства, я не могу их винить. Выследить кицунэ именно что невозможно. За исключением, пожалуй, тех моментов, когда они сами желают быть обнаруженными. Лисы, как никто другой, умеют путать следы, они хитры, изворотливы и всегда настороже. Их практически нельзя застать врасплох. Обычного зверя и то может поймать только опытный охотник, а что уж говорить про оборотней? Они практически неуловимы. Во всяком случае, в нашем фольклоре существует масса поучительных историй о колдунах, замороченных этими плутами. И нет практически ни одной истории, повествующей обратное: как кицунэ получил бы по заслугам за свои злые шутки. Собственно… это и есть тот нюанс, про который я вам говорил.

— Да Северус же ничего такого не умеет! — расстроенно воскликнул дрессировщик. — В том-то и дело. Какое там путать следы! Он же кабинетный учёный, зельевар. Видели, как он запыхался, пока мы поднялись на гору к грифонам в первый раз? Да он, несмотря на свои длинные ноги, даже убежать в критической ситуации не сможет — быстро выдохнется. Он сейчас в страшной опасности!

— А мне казалось, что поведение грифонов сегодня наглядно показало вам, Гарри, как на самом деле звери в наших краях реагируют на присутствие оборотня. Кицунэ никто не указ, они не подчиняются правителю Поднебесной и человеческим законам нашей страны или международным. Если им хочется, они охотятся на редкие, вымирающие виды животных. Иногда просто из спортивного интереса, но чаще — ради ингредиентов. А случается, что и похищают детёнышей волшебных существ себе на разведение. И заметьте: никто ещё ни разу не был пойман! Не говоря уж о том, чтобы получить ранение или быть растерзанным. Мы со своей стороны всякий раз выражаем возмущение подобными инцидентами, наши дипломаты отправляют официальную ноту протеста в связи с вторжением на заповедную землю… Да-да, вы не ослышались, именно дипломаты, поскольку в Китае территория оборотней — фактически государство в государстве. А в ответ на наши претензии господин Хумэй, исключительно из вежливости, регулярно обещает, что непременно отыщет виноватых. Полагаю, он их и находит, да только нам про то ни разу не сообщалось, — усмехнулся мастер Шань. — И всё это длится уже сотни, тысячи лет… Звери, да, признаться, зачастую и люди в наших краях с молоком матери впитывают страх и благоговение перед кицунэ, и я не думаю, что кто-то из животных решился бы напасть на вашего друга. На нём же нет отметки, что он неопытный оборотень.

— Это вы так меня утешаете? — слабо улыбнулся Гарри.

— И не думал! — категорически отверг это предположение начальник заповедника. — Я лишь высказал свои соображения относительно опасности, грозящей кицунэ… в дикой природе, — он чуть отвернулся, пряча лёгкую насмешку в глубине глаз.

Но дрессировщик заметил это и нахмурился.

— Мастер Шань, а давайте вы мне сейчас выскажете все свои соображения насчёт поисков Северуса, м? Чтобы мне не приходилось тянуть из вас сведения клещами. Вы же понимаете, что я в плане ваших китайских традиций довольно безграмотен и могу не сообразить вовремя задать правильный вопрос. Так что, со всем уважением, но вы уж сами.

Гарри представлялось, что эти его слова, словно прыгучие мячики, атаковали начальника «Тяньчжушань», подстёгивая и щекоча.

Тот рассмеялся.

— Раньше я удивлялся, как вам, при таком кажущемся прямодушии, удаётся эффективно лавировать среди крайне зубастых политиков вашей родины… А, судя по фразам, некогда брошенным вами мимоходом, вам это удаётся. Но потом я понял, что и бесхитростность сама по себе — эффективная стратегия. Вы выводите своих противников на новое для них поле, где им играть непривычно, и таким образом получаете над ними преимущество.

— Мне казалось, вы говорили, что мы не противники? — подозрительно прищурившись, уточнил дрессировщик.

— Мы не враги, — подчеркнул мастер Шань. — Но я же понимаю, что однажды и вы окажетесь вне моей юрисдикции, а также вне юрисдикции кого бы то ни было из людей… сохраните ли вы и после этого сдержанность и скромность, присущие вам сейчас? Будете ли по-прежнему с уважением относиться к окружающим? Время покажет.

Гарри фыркнул. Насчёт «уважения к окружающим» деликатный китаец ему явно польстил. Тот лукаво улыбнулся и сказал:

— Так или иначе, но обаятельны, мастер Поттер, вы были всегда, и теперь ваша привлекательность только усилилась, так что я, разумеется, не могу отказать вам в просьбе, — подмигнул начальник «Тяньчжушань». — Я расскажу, что мне известно, и обрисую вам данную ситуацию такой, как она мне видится. Но, видите ли… мне придётся заранее попросить вас не обижаться на мои слова. Мы коснёмся довольно деликатных тем, и в обычной ситуации я счёл бы неприемлемым лезть в такую интимную сферу…

— Ладно-ладно, вы меня уже заинтриговали, — закатил глаза дрессировщик, — хватит ходить вокруг да около! Я обещаю не буйствовать и не кидать в вас тяжёлыми предметами, что бы вы ни сказали.

— Теперь я совершенно спокоен, — серьёзно кивнул тот, но, не удержавшись, иронично прибавил, — хотя судьба разбросанных по вашей спальне жаровен начинает немного проясняться…

Гарри промолчал, крайне заинтересовавшись изысканными национальными узорами на простыне.

— Я ведь не упрекаю, — заметил китаец. — Просто мы с поисковиками пытались выстроить правдоподобные версии случившегося этой ночью, а эти злосчастные жаровни решительно ни в одну из них не вписывались.

— Версии? — переспросил дрессировщик. Это слово в его воображении раскрылось с сухим треском как веер.

— Видите ли, Гарри, — начал мастер Шань, — любое живое, да и не живое существо имеет свойство оставлять после себя следы в пространстве. Как в физическом, так и в ментальном, называемом астралом. Но это вам, конечно же, известно и самому. Так вот, вокруг нашей базы следов Северуса Снейпа нет. Вообщеникаких.

_____________________________________________________________________________

(1) Хумэй — лиса-оборотень; обольстительница, искусительница

Глава опубликована: 07.06.2015