Глава двадцать пятая. Туманные видения

К большому удивлению Гарри, прибытие порталом в «Тяньчжушань» его меняющийся организм на полном серьёзе воспринял как возвращение «домой».

Здесь и дышалось легче, и атмосфера была не в пример приятнее. Смеющийся Веньмин пояснил это «близостью родной норы», а дрессировщик, уже занырнув в ванну с восхитительно горячей водой, полчаса доказывал ему, что родной для него может быть только Британия, а никак не китайский город верфоксов, где он и был-то всего лишь раз, да и тот — во сне.

— Понимаешь, циньайдэ, здесь тебе не нужно так сильно напрягаться. Мы не посчитаем, что ты не оправдал наших ожиданий лишь потому, что превратился в кицунэ. Более того, тот, кем ты постепенно становишься, в нашем обществе считается существом могущественным и вызывающим опасливое уважение. А это, согласись, льстит. А на твоей исторической, — подчеркнул Веньмин, — родине, оборотни — даже не второй, а третий сорт. И ты подсознательно боишься перемен в отношениях с соотечественниками, поскольку прекрасно знаешь, чего от них ожидать. Верно? А падать с твоего Олимпа будет ой как больно, циньайдэ. И сразу же налетят стервятники… Кто ж удержится от возможности пнуть вчерашний идол?

— Это ты меня так успокаиваешь? — возмутился Гарри, плеснув на приятеля водой с островком пушистой пены.

Внимательно изучающий какой-то пергамент с выстроившимися в столбики иероглифами, магозоолог от водяной атаки, тем не менее, ловко уклонился, и, подняв глаза, невозмутимо пояснил:

— Зачем бы мне тебя успокаивать? Мне тебя агитировать нужно!

Опешивший от такой наглости дрессировщик потерял равновесие и, поскользнувшись, ушёл под воду. Вынырнув, он долго отфыркивался, грозил кулаком ржущему Веньмину, после чего глубокомысленно заявил: «Хрен вам!».

— Ты только обещаешь последнее время, — фыркнул приятель. — Зато я тружусь ради твоего блага, как пчёлка, и вот отыскал магические знаки, которые наносят на свои одежды тибетские ламы, совершая восхождение на гору Кайлас. Думаю, это должно помочь тебе согреться. Если ты угомонился и не будешь больше брызгаться, то сейчас я начертаю их на твоей одежде.

— Я превращаюсь в устрашающего монстра, а не в трёхлетнего малыша, мамочка Вень, — насмешливо отозвался Гарри.

— Уже прямо сейчас начинаешь превращаться? — с нездоровым любопытством уточнил магозоолог. — Тогда потерпи пять минут, я схожу за колдографом, и мы заснимем сие историческое событие для потомков.

— Всё, я передумал! Я на публику не могу, стесня-а-аюсь, — изображая ломаку, протянул дрессировщик.

Отсмеявшийся Веньмин потом ещё долго возился с Гарриными джинсами, свитером и даже носками, что-то подправляя и периодически подогревая для приятеля воду, чтобы тот не замерзал. Но зато, когда китайский маг закончил, зачарованные им вещи впервые по-настоящему согрели постоянно мёрзнувшего дрессировщика. И очередной сеанс лечения за последние сутки значительно воспрянувшей духом грифонихи прошёл для того намного проще.

Правда, Тонизирующего бальзама ему снова не дали, мотивировав это тем, что никто не представляет, как зелье повлияет на меняющийся метаболизм будущего верфокса. Зажали, в общем, что им Гарри и сообщил.

За пределами грифоньей пещеры он капризничал и кочевряжился вовсю, самому себе до боли напоминая приснопамятного Драко Малфоя раннехогвартских времён, но совладать с перепадами настроения был пока не в силах. К тому же попыткам взять себя в руки ничуть не способствовали китайские магозоологи, откровенно потакающие дрессировщику во всём.

Тот подозревал, что мастера Шаня посетила светлая идея приютить бесхозного кицунэ в своём заповеднике, попутно как следует изучив уникальный феномен. И в связи с этим сотрудникам был дан строгий наказ всячески баловать и ублажать ценный «феномен».

Раздражало это безмерно, но британский герой за десятилетие уже как-то отвык справляться с восхищёнными толпами, и волна исследовательского ажиотажа грозила поглотить его с головой.

Веньмин, вырвавший Гарри из рук назойливых учёных и вызвавшийся стеречь его покой и сон, смеясь, убеждал, что дело не только в научном интересе. Просто теперь работникам «Тяньчжушань» больше нет нужды маскировать интерес другого рода.

— На самом деле, многим из них ты и раньше нравился, циньайдэ, но большинство боялось переходить дорогу мне. Теперь же им нечего опасаться: всем известно, что кицунэ крайне любвеобильны и ветрены. Они способны хранить верность только в том случае, если встретят свою истинную любовь, а это, как ты сам понимаешь, случается крайне редко.

— Да простят меня все верфоксы этого мира, но я что-то пока не готов приступать к укреплению репутации донжуана, — пробормотал дрессировщик, дожёвывая третью порцию салата с кальмарами и мидиями. — Большинство людей для меня теперь просто-напросто слишком воня… не очень приятно пахнут, — быстро исправился он, сообразив, что Веньмин может принять это признание и на свой счёт.

— Угу, то-то я заметил, что тебе разонравился даже запах любимой туалетной воды, — проницательно заметил тот. — Хорошо хоть, что ты перестал от меня шарахаться и вздрагивать от прикосновений. И не волнуйся, я не стану тебя домогаться, — подмигнул он. — Я же вижу, как ты сохнешь по этому своему Се-е-еверусу!

Магозоолог прижал руки к груди, жеманно закатив глаза, но не выдержал и прыснул.

— Я не сохну! — вяло возмутился Гарри, прикидывая, влезет ли в него ещё один баоцзы (1) или… стоит подождать, скажем, минут пять?

— Точно, — рассмеялся Веньмин, отбирая у объевшегося приятеля поднос с едой, — ты не сохнешь, ты сейчас лопнешь! Ты же сроду столько не ел, циньайдэ, смотри, как бы потом плохо не было!

— Я — растущий организм, — выхватывая из-под носа у магозоолога пирожок и через силу его поедая, невнятно отозвался тот.

— Тебе почти тридцать! — пряча улыбку за притворным возмущением, возразил Веньмин. — Рост твоего «организма» уже не изменится.

— Да я не про рост в высоту, — уныло заметил дрессировщик. — Я про отращивание хвоста. Прикинь, в один момент такую мохнатую махину над задницей заиметь!.. Вень! Немедленно прекрати ржать! Я, понимаешь, делюсь с ним самым сокровенным, а он?!

— Прости, — трясущимися от смеха губами вымолвил тот, — что ты там сказал про махину над задницей?

На этом месте он не выдержал и, хохоча, упал на подушки. За то, что искры его смеха сверкали намного ярче и красивее, чем у мастера Шаня, Гарри почти простил ему насмешки. Сразу после того, как защекотал до полусмерти.

Доводить «страшную месть» до конца дрессировщик не стал, и Веню удалось сохранить жизнь, но только потому, что добытые им манускрипты с упоминаниями названий населённых пунктов, где людям прежде встречались кицунэ, без помощи носителя языка прочесть было невозможно. Гарри хотел на карте китайских провинций отметить упомянутые в древних летописях места появления верфоксов и выявить наибольшую их концентрацию. Или наименьшую, потому что, как справедливо заметил Веньмин, только дурак будет гадить рядом с собственным домом. Так или иначе, картина получится неоднородной и, возможно, хоть что-нибудь прояснит.

Но для работы с текстом нужен переводчик. Даже будь дрессировщику доступна возможность использовать палочковое Экспон (2), заклинание перевода, это не сильно бы ему помогло. Над текстом, написанным на любом из иностранных языков, после применения этих чар теоретически должна была появляться надпись на английском. Теоретически, потому что надпись появлялась, да, но вот язык «английским» можно было назвать лишь весьма условно.

Например, когда Веньмин — для развлечения приятеля и оттачивания техники работы с волшебной палочкой — применил Экспон к абзацу из какого-то ветхого китайского бестиария, раскрытого на странице, посвящённой кицунэ, они смогли прочитать следующее: «Лис — ворсистое притворщика хищная есть, коварно в дом ходить. Не доверяй ум, обманет жена рядом лечь! Помни хвост и глазом проткни в это ловко. Могучее меч вонзивший в ним от лжи избавляй».

— «Могучее меч», — еле выговорил Гарри, вытирая выступившие от смеха слёзы, — оно сразу от всего «избавляй»! Проверенное средство!

Магозоолог уже даже смеяться не мог, он просто конвульсивно трясся, крепко держась за живот.

— «Помни хвост»! — всё же сумел выдавать он, задыхаясь.

— Скотина! — выдохнул дрессировщик, буквально складываясь пополам от хохота. — Вот дождёшься, проткну глазом ловко!

— Это я тебя проткну, — простонал Веньмин. — Помни хвост, ворсистое притворщика!

В результате успокоились они ещё не скоро. Магозоолог, тяжело вздыхая, принялся скрупулёзно работать с картой, а Гарри, только мешавшийся ему под руками, в итоге уютно свернулся на кровати, рядом со злосчастным бестиарием, приятно пахнущим какими-то травами и старой рисовой бумагой. Наблюдая за размеренными движениями приятеля, листающего толстенную книгу древних легенд и преданий, дрессировщик и сам не заметил, как уснул.

И снилась ему…

 

* * *

И снилась ему Великая река.

Во всяком случае, сам Гарри решил, что она должна быть именно Великой и никак иначе. Гладкая почти до зеркальности, она неторопливо несла свои воды, а заодно и узенький с загнутыми краями плот, на котором сидел дрессировщик, а вокруг клубилась завеса плотного, практически непроницаемого тумана, скрывавшего контуры берегов. Если, конечно, предположить, что берега у Великой реки вообще существовали. Повсюду царило абсолютное безмолвие, что придавало обстановке некий мистический ореол. Откровенно говоря, от всего этого Гарри становилось страшно не по себе. А если говорить ещё честнее, то просто страшно.

Очень хотелось кричать, петь, читать стишки или нести любую другую чушь, чтобы разбить эту звенящую стену торжественной тишины, но дрессировщик молчал, опасаясь привлечь к себе лишнее внимание. Мало ли какие существа могут обитать в этом странном месте?

А ещё Гарри терзали смутные сомнения, что он уже бывал тут раньше. И, кажется, не далее как прошлой ночью, когда он захлёбывался ледяной водой после ухода Северуса. Правда, теперь здесь стало гораздо теплее! Поколебавшись, дрессировщик осторожно сунул в воду один палец. Левый мизинец — его, если что, было не так жалко. Гарри был готов к тому, что палец станет таким же мерцающе-серебряным, как речные воды, или покроется коркой льда… или вообще растворится, как в кислоте. Но вода оказалась прозрачной и мокрой — в общем, совершенно нормальной водой. Прохладной, но не такой убийственно ледяной, как в прошлый раз.

«Это потому, наверное, что мне самому сейчас тепло!» — сообразил дрессировщик, странным образом осознавая, что его тело спит себе преспокойно на кровати в спальне для гостей базы «Тяньчжушань», а сидящий рядом Веньмин всё так же штудирует древние китайские хроники.

— Это видение! — не удержавшись, ахнул Гарри вслух.

— Серьёзно? — насмешливо уточнил из-за спины знакомый мелодичный голос. — А я уж думал, ты никогда не сообразишь!

Дрессировщик резко развернулся.

— Эй, осторожней, ты перевернёшь плот! — возмутился стоявший с другого его края холи-джинг, ловко взмахивая веслом, чтобы восстановить равновесие. Рядом с ним на изогнутой палке висела, покачиваясь, тусклая масляная лампа (3).

Сегодня господин Хумэй был облачён в костюм простого рыбака, а его голову прикрывала традиционная конусообразная шляпа из рисовой соломки. Под плетёными полями сверкали любопытством огненные глаза на вполне человеческом, по-своему даже красивом и породистом лице явного аристократа. Характерные для азиата полноватые чувственные губы ухмылялись весьма язвительно.

— Мой отец полвека рыбачил на этой реке, а мать выращивала рис в ущелье неподалёку. Но мне, безусловно, приятна такая оценка моей внешности, — насмешливо заявил он, с интересом рассматривая своего «попутчика», не забывая, впрочем, грести.

«Так вот почему мы движемся в этой стоячей воде!» — понял Гарри.

— Любое движение вперёд требует усилий, — наставительно ответил на его мысли Песец. Его длиннющие, достающие практически до пят, распущенные волосы по белизне могли бы соперничать с молочными завихрениями тумана, а выражение привлекательного лица всё время слегка менялось, словно хотело одновременно выразить множество разнообразных оттенков эмоций и не могло сосредоточиться ни на одной. А его аура, сияющая перламутровыми и огненно-рыжими всполохами, не окружала его чётким, как у людей, ореолом, а органично вплеталась в окружающее пространство, становясь с ним единым целым.

«Интересно, а у него под шапкой есть уши?» — невпопад подумалось дрессировщику.

Звёздный Лис звонко расхохотался.

— Ты просто потрясающий балбес, Гарри Поттер! — хмыкнул он — Ты потратил почти сутки, пытаясь вычислить, где меня искать, а теперь, встретив лично, интересуешься, есть ли у меня уши! Уверен, что именно это для тебя сейчас важнее всего?

— Ты знаешь, кого я ищу, — нахмурился тот. — Где ты его прячешь?

— Не могу сказать, — сожалеюще ответил холи-джинг.

— Ты издеваешься?! — возмутился дрессировщик. — Зачем тогда предлагал задавать вопросы?

— Чтобы помочь, разумеется, — заверил его признанный король обманщиков. — Только помни, дракончик, спрашивать тоже нужно правильно.

— Почему это я — дракончик? — недовольно скривился тот.

— И снова мимо, я уже говорил тебе об этом в нашу прошлую встречу.

Гарри задумался.

Он сейчас ой как много мог бы высказать этому… Песцу, да только вот это ни на йоту не приблизило бы его к цели. А значит, оскорбления в данном случае контрпродуктивны. «Оставим их до личной встречи!» — мрачно пообещал Лису дрессировщик, а вслух поинтересовался:

— А какие вопросы будут правильными?

— Те, на которые я смогу ответить, — сверкнул лукавой улыбкой этот божественный плут. — А ещё есть один небольшой нюанс… я могу и не захотеть отвечать, если ты и дальше будешь мне хамить, дракончик!

— Простите, господин Хумэй… вас ведь так зовут, правильно? — натужно попытался Гарри проявить вежливость.

Лис лишь снова рассмеялся.

— Такие разные… Один мысленно величает повелителем, а вслух хорохорится и хамит, а другой на словах легко готов выразить почтение, а про себя придаёт моему имени откровенно ругательный смысл. И бедный простодушный Шань ещё удивлялся, почему я выбрал тебя!

— И, кстати, почему? — пользуясь случаем, решил разобраться дрессировщик. — Неужели только из-за моей неувядающей славы Мальчика-который-выжил? Так она, если хотите знать моё мнение, всё же несколько подвяла за столько-то лет. У всего есть срок годности, даже у подвигов. А больше я совершенно ничем не примечателен.

— И то правда, — окидывая его взглядом с ног до головы и сокрушённо цокая языком, признал господин Хумэй. — Как же это я мог так ошибиться? Позор на все мои девять хвостов!

Стало ясно, что он откровенно издевается, но возразить на это было нечего, вот разве что…

— Тогда скажите, где искать моего… — тут Гарри надолго задумался, как ему следует обозначить статус Северуса. — Где мне найти моего бывшего профессора, — наконец выкрутился он, — и я вас больше не побеспокою.

— Ой, ну что ты, какое беспокойство? — отмахнулся девятихвостый Лис и, насвистывая, поправил фитиль у своей лампы. — Ты мне ничуть не мешаешь!

Дрессировщик заскрипел зубами.

— Ладно, что вам от меня нужно в таком случае? — наконец выплюнул он. — Только ради удовольствия покатать меня по реке на этническом плавсредстве не стоило бы затевать такую кутерьму.

— Как знать, — весело подмигнул холи-джинг. — Мы же, тысячелетние оборотни, полные психи, от нас всего можно ожидать!

Он почти дословно процитировал последнюю Гаррину мысль, и тот, закатив глаза, старательно проговорил про себя: «Чего ты хочешь?».

— Я хочу помочь тебе найти своего хейху, но ты совершенно не помогаешь мне в этом! — раздражённо отозвался господин Хумэй. — И да, ты можешь звать меня просто по имени, я же вижу, дракончик, что уважения к моему статусу в тебе ни на грош!

— И что же тебе мешает? — сардонически поднял брови тот. — Раз уж ты прямо разрываешься, так сильно хочешь помочь.

И тут дрессировщика осенило:

— Погоди, он что, заставил тебя поклясться, да?! Ну конечно, кицунэ ведь не может нарушить слово! Ну Северус, — восхищённо протянул он, — ну и зараза!

Холи-джинг склонил голову набок и ехидно произнёс:

— Поражён твоими аналитическими талантами в самое сердце, дракончик. И мне очень интересно, как ты теперь будешь выкручиваться.

— Я подожду, пока ты сам намекнёшь, что мне у тебя спрашивать, — нагло заявил Гарри. — Ты ведь именно этого хочешь? Чтобы я пришёл за Северусом в твой город? А раз так — вот и подсказывай!

— И не подумаю! — отрезал Лис, умудрившись щёлкнуть дрессировщика по носу, не двигаясь с места. — Ты хам и наглец, и тебя стоит проучить! Мы будем дрейфовать здесь до тех пор, пока ты не включишь свои мозги! И заметь, я — оптимист, и априори предполагаю, что они у тебя есть!

«У них со Снейпом определённо найдутся общие темы для разговоров!» — мрачно подумал Гарри.

Потом он вспомнил, как ещё в Хогвартсе они с ребятами играли в шарады. Там можно было задавать ведущему наводящие вопросы.

— Что конкретно ты обещал Северусу? — подумав, уточнил дрессировщик.

— Что не скажу тебе, где его искать, — весело прищурившийся Хумэй посмотрел на него чуть-чуть менее неодобрительно.

— И всё? Фраза звучала именно так?

Холи-джинг лишь кивнул, приподняв уголки своих красивых губ в ироничной ухмылке.

«Так просто и так сложно, — почесал в затылке Гарри. — Веньмин говорил, что подсказка должна быть на самом виду… На виду!»

— Если сказать не можешь, так покажи! — азартно крикнул дрессировщик и взмахнул руками, словно желая обнять весь мир.

Девятихвостый Лис торжествующе улыбнулся и быстро завертел над головой вытащенным из воды веслом на манер боевого шаолиньского посоха. От его движений над рекой поднялся ветер, мгновенно разогнавший туман.

И Гарри увидел…

_____________________________________________________________________________

(1) Баоцзы — китайские пирожки на пару.

http://www.russianfood.com/recipes/recipe.php?page=2&rid=20465

(2) Эскпон (от лат. еxpone) — поясни

(3) Река Лицзян, или река Ли. А вот как выглядят те, кто рыбачит на ней

http://www.pichome.ru/NP8

http://www.phototopic.ru/uploads/posts/2013-06/1372316923_national_wallpapper_3.jpeg

http://www.pichome.ru/NPF

Глава опубликована: 28.06.2015