Меч крутанулся в его руках с рёвом — с таким пламя норовит вырваться из жаркого жерла открытого кузнечного горна.

Девушка охнула и пошатнулась; ощущение было такое, словно лопнула туго натянутая верёвка и ударила её отлетевшим концом.

Ранд рассмеялся:

— Видишь, я учусь. Когда получается… — Лицо его исказилось, и он стал наступать на Эгвейн. — Я могу вынести любое обличье, кроме этого. Только не её лицо, чтоб тебе сгореть!

Меч полыхнул в воздухе.

Эгвейн бросилась бежать» («Дракон Возрождённый»)

Итак, до Эгвейн у Ранда было три посетителя:

1) Покойная мать: «Мать дала мне медовый пряник, но от пряника пахло ядом».

2) Тэм Ал’Тор: «Отец хотел всадить мне меж рёбер нож».

3) Некая неназванная девушка: «Она… она предложила мне поцелуи, и не только».

Но Ранд разгадал недобрые намерения всех троих посетителей и отбился от них своим огненным мечом из Силы. В общем-то тут и Эгвейн чуть ли не досталось на орехи, так как Ранд принял её визит за новую попытку покушения.

Мы обсудим все три посещения, но начнём с последнего. Знаю, знаю о ком все подумали… Но только вот, из их разговора в Твердыне Тира выходит совершенно другое:

«— Ты изменился с тех пор, как я видела тебя в последний раз. Окреп, возмужал.

Ранд обернулся и с изумлением воззрился на стоявшую в дверях бледную, темноволосую и Тёмноглазую женщину. Она была высока ростом и одета в серебристо-белое платье. Незнакомка дугой выгнула брови, увидев оплавленные комки металла на каминной полке. Ранд оставил их там намеренно, дабы они напоминали ему о необходимости держать себя в руках.

— Селин! — охнул он, устремляясь ей навстречу. — Откуда ты взялась? Как ты сюда попала? Я думал, ты осталась в Кайриэне или… — Он осёкся, не желая признаваться в том, что считал её погибшей» («Восходящая Тень»).

То есть получается, Ранд последний раз видел Селин в Кайриэне? Тогда кто же приходил к нему вечером у костра? Сама Ланфир приятно удивлена тем, что Ранд научился контролировать направление Силы и тоже почему-то не вспоминает о том, что у ночью у костра Ранд уже демонстрировал впечатляющие способности в боевых плетениях.

Если хорошо подумать, то в этом нет ничего удивительного. Если бы к Ранду тогда приходила Ланфир, то вряд ли она оставила бы его одного в таком нестабильном психическом состоянии. Ещё менее вероятно, что она позволила бы Ранду гоняться за собой с огненным мечом в руке. Представьте себе картину: ночь, звёздное небо, костёр… Ранд с мечом из чистого Огня бегает за Ланфир с криком «Зарублю!», а та подобрав длинное белое платье, пытается убегать от него. Не очень правдоподобно? Вот и я сомневаюсь, что Дочь Ночи разрешила бы Ранду так обращаться с собой.

Для тех, кто ещё сомневается, напомню — Ранд попытался в той же самой Твердыне Тира проделать нечто подобное, и тут же получил немедленный отпор:

«Не раздумывая, Ранд потянулся к саидин и неожиданно уткнулся в невидимую стену, отделявшую его от Источника.

— Ничего у тебя не выйдет, — усмехнулась женщина.

— Свет, — выдохнул Ранд, — значит, ты и вправду одна из них.

Он медленно попятился к постаменту. Если он не сможет воспользоваться Калландором как са’ангриалом, то, возможно, сумеет использовать его как меч…

…Юноша упёрся спиной в стену, но, обернувшись, ничего не увидел. Стена, невидимая, непреодолимая, отделяла его от Калландора. Меч поблёскивал всего в паре шагов от него, но он был недостижим. В отчаянии Ранд ударил кулаком по невидимому барьеру — тот был твёрд, как скала» («Восходящая Тень»).

Если бы тогда в Тел’аран’риоде его навещала Ланфир, Ранд столкнулся бы с тем же самым. Это заставляет нас повнимательнее присмотреться и к первым двоим посетителям. Ранд отнёс их к обличьям Ба’алзамона, то есть Ишамаэля. Но в этом случае ситуация получается ещё смешнее чем с Селин/Ланфир. Ишамаэль, который пытается скормить Ранду отравленный пряник (да и ещё не смог подобрать отраву без запаха)? Ишамаэль, который пытается исподтишка пырнуть Ранда кинжалом? Ишамаэль, трусливо ретирующийся от огненного меча Ранда? Если бы к Ранду приходил Ишамаэль (пусть даже и под Маской Зеркал), всё закончилось бы дуэлью с использованием Единой или даже Истинной Силы, но не попыткой дать отравленный пряник.

Кстати, сам Ранд тоже со временем понял крайнюю нелогичность и странность событий той ночи. И эти вопросы мучили его до самого Тармон Гай’дон:

«…Ты тогда проникал в мои сны или затаскивал в один из подобных осколков? Я так и не смог понять.

Моридин ничего не ответил.

— Помню как-то раз… Я сидел у костра, окружённый кошмарами, которые казались частью Тел’аран’риода…

… Моридин даже не намекнул на то, что случилось той ночью. Ранд смутно помнил то время, когда он путешествовал в Тир. Он помнил ночные видения — друзей и родных, что пытались убить его» («Память Света», глава 4).

Конечно, Моридин ничего не ответил и не дал ключа к разгадке! Потому что он не имел никакого отношения к произошедшему на пути в Тир и не понимал о чём Ранд говорит! И третье посещение Ранда — это не Селин (к которой он не испытывал особых чувств), а видение Илэйн или Мин. Ранда тогда посещали не Избранные, и вообще не люди. Полагаю, что речь идёт о возможности создания в Тел’аран’риоде определённых фантомов, образов — которые, тем не менее, способны на более-менее осмысленное поведение.

Основная цель событий по дороге в Тир состояла совсем не в том, чтобы убить Ранда, а определённым способом подкорректировать его психику — сделать так, чтобы он перестал доверять даже самым близким людям. Тем самым склонив его к Тени — но не той Тени, которая союз с Отрёкшимися, а к той Тени — которая проявляется в крайнем эгоизме и неспособности доверять и любить. Я ведь не зря говорил, что тайное общество, о котором мы говорим, выработало настолько филигранные техники психологического воздействия (без использования Единой Силы), что Грендаль по сравнению с ними выглядит неумелой ученицей.

И их замысел был пугающе близок к успеху. На следующую ночь Ранд повёл себя не вполне адекватно:

«…Купчиха и её охрана.

„Надо быть осторожным, — подумал он, поднимаясь. — Никаких ошибок“.

— Вы выбрали хорошее место для привала, молодой человек, — сказала женщина. — Я часто здесь останавливаюсь на пути в Ремен. Поблизости есть небольшой источник. Полагаю, вы не возражаете, если я разделю это место с вами?

Её охранники уже спешивались, подтягивая пояса с мечами и ослабляя седельные подпруги.

— Нет, — сказал Ранд. „Осторожно!“ Двух шагов оказалось достаточно: он подпрыгнул в воздух, крутанувшись волчком, — „Пух чертополоха в смерче“. Отмеченный цаплей клинок, сотворённый из пламени, возник в его руке и снёс незнакомке голову раньше, чем на её лице успело появиться удивление. „Она была наиболее опасна“.

На землю Ранд опустился в тот же миг, когда голова женщины покатилась с лошадиного крупа. Охранники завопили и схватились за мечи, с ужасом понимая, что клинок его был горящим. Он танцевал среди них, как его учил Лан, и с уверенностью осознавал, что убил бы всех десятерых даже обыкновенной сталью. Но клинок, которым он обладал, был частью его самого. Последний воин упал, а всё происшедшее так напомнило Ранду практический урок, что он уже собрался было начать ритуал вкладывания меча в ножны, который назывался „Складывание веера“, но сообразил, что нет у него ножен, а его клинок превратил бы в пепел любые ножны одним прикосновением.

Позволив мечу исчезнуть, он обернулся, чтобы рассмотреть лошадей. Большинство из них разбежались, но некоторые были ещё недалеко, а высокий мерин, принадлежавший женщине, стоял, вращая от страха глазами, и беспокойно ржал. Обезглавленное тело, лежащее на земле, мёртвой хваткой держало поводья и не давало животному поднять голову.

Ранд высвободил поводья, промедлив только, чтобы собрать свои немногие вещи, и прыгнул в седло. „Надо быть осторожным, — думал он, окидывая взглядом мертвецов. — Никаких ошибок“.

Сила всё ещё наполняла его, поток саидин, что слаще мёда и одновременно тухлый, как гнилое мясо. Внезапно он направил Силу — ещё не понимая, для чего и как это делает, но в тот момент ему это показалось правильным. И получилось — тела поднялись. Ранд выстроил мертвецов в шеренгу, повернув всех лицами к себе. У кого остались лица. И все — на коленях перед ним.

— Если я — Дракон Возрождённый, — сказал он им, — то так и должно быть, не правда ли?».

Не будем касаться того, была ли безымянная купчиха Другом Тёмного или нет. Об этом эпизоде на зарубежных форумах было много дискуссий. И «лишний» труп, который Ранд обнаружил после бойни, вполне мог быть Серым человеком. Важно другое — на тот момент у Ранда не было никаких логических предпосылок считать их Друзьями Тёмного. Ранд без всякой мотивации убил людей, не только не причинивших ему зла, но даже не проявивших ни малейших признаков агрессии (включая женщину — как там с «не убивать женщин»?). После чего цинично поглумился над их телами. И после этого у кого-то повернётся язык осуждать Демандреда? Не знаю, уж какую он там «почтительность» требовал и насколько «помешался на ненависти», но в подобных мерзостях Барид Бел Медар замечен не был.

Многие считают, что Ранд был ближе всего к переходу на сторону Тени, когда использовал Истинную Силу против Семираг. Тень… она не в Истинной Силе, и не в разговорах с Тёмным. Настоящая Тень скрывается в душе каждого, и в тот момент, на забытой лесной дороге в Тир, Ранд был ближе всего к тому, чтобы предаться Тени. Уверен, что если бы на месте Ранда был не та’верен, а обычный человек (пусть и обладающий Единой Силой), в Тир пришёл бы уже верный слуга Великого Повелителя — причём переход совершился бы по его собственной воле, без всяких Принуждений и кругов из тринадцати Мурддраалов.

В этой связи вспоминается ещё один эпизод, из «Ока Мира» (считаю его одним из лучших во всём цикле). Что же, прошу потерпеть ещё одну объёмную цитату:

«Когда Мэт задремал, ночью появились и другие „гости“. Ранд не чувствовал уверенности, были ли эти посещения наяву или же нет. Иногда он посматривал на Мэта, сидящего с опущенной на грудь головой, и гадал: увидел бы его друг этих „гостей“, если б проснулся?

Из теней к нему шагнула Эгвейн, тёмные волосы убраны в длинную косу, как это было в Эмондовом Лугу, печальное лицо искажено страданием.

— Зачем ты бросил нас? — вопрошала она. — Мы погибли, потому что ты бросил нас.

Ранд слабо покачал головой:

— Нет, Эгвейн. Я не бросал вас. Нет!

— Мы все погибли, — печально сказала она, — а смерть — царство Тёмного. Мы во власти Тёмного, потому что ты оставил нас.

— Нет. У меня не было выбора, Эгвейн. Пожалуйста, Эгвейн, не уходи. Вернись, Эгвейн!

Но она — или призрак её — обратилась в тень и слилась с темнотой.

Морейн выглядела спокойной, но лицо её было бледным и бескровным. Плащ вполне мог оказаться саваном, а голос её стегал, словно бич.

— Всё верно, Ранд ал'Тор. У тебя нет выбора. Ты должен идти в Тар Валон, иначе Тёмный сам завладеет тобой. Вечность скована в Тени. Лишь Айз Седай могут теперь спасти тебя. Лишь Айз Седай!

Том сардонически улыбнулся ему. Одежда менестреля болталась опалёнными лоскутьями, при виде которых перед взором Ранда вспыхнули огненные язычки — как тогда, когда Том схватился с Исчезающим, чтобы дать им время бежать. Плоть под лохмотьями почернела и обуглилась.

— Доверься Айз Седай, парень, и тебе захочется умереть. Вспомни: цена помощи Айз Седай всегда меньше, чем ты ожидаешь, но оказывается всегда намного больше, чем ты можешь себе представить. И какая Айя отыщет тебя первой? Красная? А может, Чёрная. Лучше беги, парень. Беги!

Взгляд Лана был гранитно-твёрд, и кровь покрывала его лицо.

— Странно видеть клинок с клеймом цапли в руках овечьего пастуха. Достоин ли ты его? Лучше бы ты стоил его. Теперь ты один. Не на что опереться ни в прошлом, ни в будущем, и любой может оказаться Другом Тёмного. — Он ощерился в волчьем оскале-улыбке, и кровь хлынула у него изо рта. — Любой!

Явился Перрин, — обвиняя, требуя ему помочь. Миссис ал’Вир, оплакивающая дочь, и Байл Домон, проклинающий Ранда за то, что тот навлёк Исчезающих на его корабль, и мастер Фитч, заламывающий руки над пепелищем своей гостиницы, и Мин, пронзительно кричащая в троллоковых лапах, — люди, которых он знал, люди, с которыми Ранд лишь встречался. Но, что хуже всего, среди них был Тэм. Он стоял над Рандом, хмуря брови и качая головой, и не произносил ни слова» («Око Мира», глава 33).

А я ведь не один раз встречал мнение, что в «Колесе Времени» не хватает мрачности, и что более-менее серьёзные угрозы для Ранда начались лишь в последних книгах. Что же видел Ранд в этом позабытом сарае на Кэймлинском тракте? Кто приходил к нему? Эти видения не могли быть инициированы Ишамаэлем, вряд ли последний раздавал бы Ранду советы вроде «Ты должен идти в Тар Валон, иначе Тёмный сам завладеет тобой… Лишь Айз Седай могут теперь спасти тебя». Это не могли быть настоящие призраки — как мы узнали немного позже, абсолютно все «гости», явившиеся Ранду ночью, были живы и здоровы. Конечно, это могло быть всего лишь бредом из-за высокой температуры. В ту ночь Ранд был простужен после долгого перехода под дождём. Всё это можно объяснить логически, но полное совпадение с тем, что пытались ему внушить другие «гости» другой ночью — у костра по дороге в Тир (когда он точно был вполне здоров и 100 % находился в Тел’аран’риоде) не может не настораживать.

Что ж, продолжим нашу беседу об «удивительных совпадениях» и перенесёмся от начала цикла к его окончанию — Тармон Гай’дон. Уничтожение Мазрима Таима, да ещё и вооружённого Сакарненом. Посмотрите на уровни силы направляющих, сравните Эгвейн и Таима! Она имела мало шансов, даже если бы не было Сакарнена. А против М’Хаэля с са’ангриалом, превосходящим по силе Калландор (!!!), вероятность победы Эгвейн не просто стремилась к нулю, а этому нулю равнялась. И Эгвейн не знала, что делать:

«Погибельный огонь. Ей нужно создать свой. Это единственный способ противостоять ему! Она поднялась на колени и начала создавать запрещённое плетение, хотя её сердце при этом сжалось.

НЕТ. Использование погибельного огня только ещё больше подтолкнёт мир к гибели.

…М’Хаэль выпустил погибельный огонь, и Эгвейн сделала… что-то. Плетение, которое она испытывала раньше на трещинах, но гораздо большей силы и масштаба: удивительное, волшебное плетение, комбинация всех Пяти Сил. Оно скользнуло на место перед ней. Закричав, она отпустила его, будто из самой своей души, столб чистого белого света, который ударил прямо в центр плетения М’Хаэля.

…Два потока Силы испускали свет в противостоянии друг другу, земля вокруг М’Хаэля трескалась, а земля вокруг Эгвейн восстанавливалась. Она так и не поняла, что за плетение создала. Противоположность погибельному огню. Её собственное пламя, плетение света и воссоздания.

Пламя Тар Валона».

Итак, что мы узнали из этого отрывка: Пламя Тар Валона — это очень сложное плетение («удивительное, волшебное плетение, комбинация всех Пяти Сил»). В своё время его не могли разработать величайшие Айз Седай Эпохи Легенд, но это удалось Эгвейн. Причём она не продумывала его, не тратила время на исследование и разработку, нет — оно взяло да и «возникло» прямо в голове у нашей неопытной Амерлин. И даже после этого Эгвейн «не поняла, что за плетение создала». Как всегда, воспользуемся аналогией — студент-физик, готовясь к зачёту, случайно сконструировал за ночь водородную бомбу. И при этом он не тратил время на чертежи и расчёты — все детали и подробности процесса производства просто появились в его голове. А после того как бомба была собрана, сам не мог понять, что же это он сделал и для чего это нужно использовать.

Такому удивительному «чуду» напрашивается вполне приземлённое объяснение — Эгвейн подверглась агрессивному ментальному воздействию, в ходе которого в голову «вложили» уже готовый рисунок плетения Тар Валона. В том хаосе использования Единой Силы, который творился на поле боя, ещё одно лёгкое Принуждение могло легко остаться незамеченным.

Такие плетения как Пламя Тар Валона не изобретаются за пару секунд, для их разработки нужны годы. Поэтому логично предположить, что оно было открыто ещё до Тармон Гай’дон. Применение Пламени Тар Валона против Мазрим Таима было всего лишь импровизацией, а на самом деле это плетение предназначалось для чего-то большего. Но для чего?

Что же — ответ элементарен. Квейндияр не может получить повреждений и разрушиться, а погибельный огонь лишь усиливает его. Но что тогда делает с квейндияром Пламя Тар Валона, которое полностью противоположно погибельному огню? Печати Тёмного сделаны из квейндияра и их просто apriori невозможно сломать (в этом и заключался план Льюса Тэрина, который был не так уж и глуп, как это обычно представляют — они должны были сдерживать Тёмного вечно). Но в конце третьего тысячелетия Третьей Эпохи квейндияр внезапно стал хрупким, потеряв все свои свойства. Нарушение законов мироздания? Или же кто-то, желающий освободить Тёмного и Избранных, просто использовал на печатях Пламя Тар Валона?

Более того, я уверен, что именно чужеродное ментальное воздействие обусловило и последующее самоубийство Эгвейн. Да, она столкнулась с гибелью Гавина — но на протяжении всей книги мы видели у Эгвейн намного более сильный характер. Она не из тех, кто будет лезть в петлю, пусть даже потеряв любимого человека.

И снова нет свидетелей, и снова человек, совершивший внезапное открытие, изменившее мир, вскоре после него заканчивает жизнь самоубийством. И теперь никто не сможет проверить разум Эгвейн и найти следы воздействия. Какой знакомый почерк! Ну почему Ранд, имеющий доступ к воспоминаниям Льюса Тэрина, и зная историю с Бейдомоном не увидел просто-таки кричащих аналогий!

Гибель Эгвейн тоже на совести тайного общества, о котором мы столько писали. Члены этого общества полностью лишены морали, безжалостны и всегда стараются доводить дела до конца. Устраняя нежелательных свидетелей, если понадобится, даже спустя тысячелетия, даже когда они перестают быть опасны.

Возьмём другой эпизод из «Памяти Света», который я намеренно обошёл вниманием в своём очерке о Ланфир: заказ на убийство Ранда, сделанный Синдани. Впрочем, Синдани ли делала этот заказ? К разговору Губителя и Избранной стоит присмотреться поподробнее.

«Кто-то вошёл в таверну. К сожалению, с этого места Изам не мог видеть оба подхода к двери. Вошедшей оказалась привлекательная женщина в чёрном платье с красной отделкой. Её стройная фигурка и изящное личико не были знакомы Изаму. Он был почти уверен, что может узнать каждого из Избранных — он довольно часто видел их в мире снов…

…Кем бы ни была эта женщина, она, очевидно, изменила свою внешность. Зачем же здесь скрывать своё настоящее лицо? В любом случае, наверняка это именно она его вызвала» («Память Света», Пролог).

На первый взгляд описание явно указывает на Синдани. Привлекательная Избранная, которая ходит в цветах Моридина, чьё лицо неизвестно Губителю (Губитель хорошо знает Ланфир, но до событий «Памяти Света» не встречался с Синдани), и которая заявляет, что ненавидит Ранда.

Однако… ряд обстоятельств заказа вызывает сомнения. Гостья Губителя говорит: «— Я хочу, чтобы его выпотрошили как зверя, чтобы его кишки бросили на землю, его кровью напоили воронов, чтобы его кости сначала побелели, потом посерели и растрескались от жары и солнца. Я хочу, чтоб он сдох, охотник». Если не вчитываться, то это всё тоже очень похоже на Синдани. Однако в «Сердце зимы», когда речь зашла о возможной ликвидации Ранда силами Избранных, мы могли ознакомиться с небольшим POV Синдани, и там было написано нечто совершенно другое: «…но она молилась Великому Повелителю, чтобы первой до Льюса Тэрина добралась она. Синдани поняла, что страстно желает видеть, как он умирает, а для этого ей нужно подобраться поближе» («Сердце зимы», глава 35).

У Ланфир не самый приятный характер и в порыве чувств она действительно могла убить Ранда. Но лично, а не перепоручая это Губителю. Не лишним будет заметить, что происходит это до последнего разговора Ланфир и Ранда. Того самого когда: «… Свет, Майрин, ты же поклялась убить меня!

— Но разве я намеревалась это сделать? — спросила она, поворачиваясь, чтобы взглянуть ему в глаза.

Была ли она готова пойти на убийство? Нет, на самом деле делать этого она не собиралась. В тот раз. Ланфир не убивала людей, которых считала полезными, а его она считала полезным всегда» («Память Света», глава 12).

Я уже слышу возможное возражение — вначале, в Прологе собиралась, а к 12 главе передумала, вспомнив, что Ранд может пригодиться. Ведь не зря Равин сетовал на крайнюю переменчивость настроения Дочери Ночи.

Только вот всё равно не сходится. Давайте допустим, что к Губителю приходила действительно Синдани. На этот момент действовал строжайший запрет Великого Повелителя на убийство Ранда. В «Ноже сновидений» между Моридином и Синдани на эту тему был даже отдельный разговор: «— Нет! — отрезал Моридин, вперив в неё взор. — Ты «случайно» прикончишь его. Время смерти ал’Тора и то, как он умрёт, выберу я. И никто другой.

Он коснулся свободной рукой груди, и Синдани дёрнулась. Могидин поёжилась.

— И никто другой, — повторил Моридин мрачно.

— Никто другой, — отозвалась Синдани».

Давайте допустим, что план удался и Ранд, вопреки запрету Великого Повелителя, уничтожен. Губителя немедленно берут в оборот, доставляют в Шайол Гул. Где он рассказывает о посещении «женщины, в чёрном платье с красной отделкой». Таким образом, выбор подозреваемых сужается до Синдани и Могидин. И совсем не трудно предугадать, кто именно будет назначен главным «козлом отпущения».

«Женщина в чёрном платье с красной отделкой…» Красное и чёрное, цвета Моридина … Всю «Память Света» Синдани проводит под Маской Зеркал в образе Ланфир. Не потому, что ей нужно прятаться и выдавать себя за кого-то другого. Нет, единственная причина — это то, что ей не нравится внешность Синдани. Но вот в том единственном случае, когда действительно нужно скрыть свою личность, когда жизненно необходимо воспользоваться Маской Зеркал, Синдани этого почему-то не делает. Наоборот, нарушая запрет Великого Повелителя (за который, между прочим, придётся расплачиваться своей жизнью!), она почему-то демонстративно одевается в цвета Моридина — словно для того, чтобы в будущем помочь опознать себя. Да даже появление в виде Ланфир (как она предпочитала делать) было бы более безопасно — все знают, что Ланфир мертва, и приказы от её имени могла дать любая направляющая. Неужели так сложно было поменять цвет платья? Вряд ли, во время общения с Перрином платье было всё того же белоснежного цвета («На ней было белое одеяние, перетянутое на талии серебряным пояском», «Память Света», глава 14). Ланфир не настолько гениальна в интригах, как ей это приписывают, но приходить вот так на встречу с Губителем — это то же самое, что оставлять на месте преступления свою визитку.

Есть и другие странности: «— Мне понадобится помощь, — наконец заговорил он. — Дракона Возрождённого охраняют, и он редко появляется во снах.

— Помощь уже готова, — тихо сообщила она…

… — Мне понадобится помощь, — наконец заговорил он. — Дракона Возрождённого охраняют, и он редко появляется во снах.

— Помощь уже готова, — тихо сообщила она.

… Обращённые. Это было заметно по их взгляду — не вполне нормальному, не вполне человеческому».

Но ведь как раз Ланфир и не использует Обращённых: «— Сломанные инструменты…

…— Их Обратили, — сказала она. — А я всегда находила это напрасной тратой ресурсов. Во время трансформации что-то теряется, и они никогда не будут служить так же, как могли, если бы делали это добровольно. О, они будут преданны, но их свет гаснет. Теряется некая внутренняя движущая сила, та искра таланта, что делает человека человеком».

Что ж, думаю, вы догадались к какому выводу можно прийти. На момент начала «Памяти Света» некая организация решила устранить Ранда. Причём сделать это очень чисто — так, чтобы все у кого возникнут вопросы после убийства Дракона (а такие вопросы обязательно возникнут — всё же Ранд на момент «Памяти Света» один из ведущих политиков мира «Колеса Времени»), сразу же получили удобный ответ — так это же Ланфир/Синдани.

А ведь, пожалуй, в случае, если бы Губитель добился успеха, то Синдани прожила бы не больше нескольких часов. Напомню: «Моридин выпрямился в кресле, оглядывая остальных. — Это касается всех вас. Ал’Тор — мой. Вы никаким образом не будете ему вредить!» («Нож сновидений», глава 3).

Она была бы незамедлительно уничтожена если не Моридином, то Шайдар Хараном (не забываем и о Демандреде, которому крайне не понравилось бы то, что кто-то опередил его в убийстве Льюса Тэрина). И вот опять — снова знаковое происшествие, меняющее судьбы мира, и снова совершивший это мёртв. Его уже не допросишь, и не узнаешь истину. Всё тот же почерк, что с Эгвейн и Бейдомоном.

Почему решили подставить именно Синдани? Ну, во-первых, она публично поклялась убить Ранда, так что ей будет крайне сложно оправдаться. А, во-вторых… похоже, что наше тайное общество очень не любит оставлять дела незакрытыми. А история с Майрин как раз такое незакрытое дело. Первый раз её пытались устранить во время катастрофы с Шеромом, второй раз — в годы падения в Тень, вместе с Бейдомоном, устроив «самоубийство», третий раз — руками Дважды Отрёкшегося (мало кто мог предположить, что человек его склада почувствует симпатию к Майрин), четвёртый — руками Морейн (об этом немного позже). Ей везло, но, похоже, что организация, сложившаяся ещё в Эпоху Легенд, весьма упорна в своих целях. И однажды вынесенный ими смертный приговор вполне может быть приведён в исполнение даже спустя тысячелетия.

С действиями Избранных в конце цикла вообще происходит много непонятного. Такое впечатление, что от их лица действует кто-то ещё — Четвёртая Сила, как я назвал бы нашу тайную организацию. Эпизод с Губителем совершенно не уникален. Самое время вспомнить «дело о пропавших троллоках», которое так и не было раскрыто:

«— Судя по всему, Саммаэль снова даёт о себе знать, — сообщил Моридин, пересекая комнату, чтобы занять место в кругу.

…— Это вряд ли, — возразила Грендаль, когда все остальные двинулись по направлению к кругу кресел. Теперь её платье стало серым, скрыв от глаз все интригующие подробности. — Он должен быть мёртв.

…

— И тем не менее, Саммаэль, или тот, кто выдаёт себя за него, отдал приказ Мурддраалам, и они подчинились. Значит, это один из Избранных. — Моридин окинул взглядом присутствующих, будто бы хотел выяснить, кто это был…

— Быть может, ты нам поведаешь, что это были за приказы? — тон Семираг был холоден. Она спокойно сделала глоток вина, глядя на Моридина поверх кромки бокала. Сидела она, как, впрочем, и всегда, очень прямо. И тоже, казалось, чувствовала себя вполне уютно. Что также вызывало сомнения.

Моридин поджал губы.

— Не знаю, — с неохотой произнёс он наконец. Он никогда не любил эту фразу. — Но они отправили сотню Мурддраалов и тысячи Троллоков в Пути» («Нож сновидений», глава 3).

Так кто, собственно говоря, увёл у Моридина троллоков и Мурддраалов? Первый кандидат — Падан Фейн, тем более он действительно использовал троллоков и Мурддраалов в нападении на Ранда. Но Падан Фейн легко мог бы быть опознан по словесному описанию. Моридин хорошо знал его, ещё будучи Ишамаэлем. Я уже не говорю о том, что Фейн не мог менять свою внешность и физически не был способен принять облик Саммаэля (силы Шайсама велики, но вот Маска Зеркал требует всё же талантов Направляющего). Кроме того, в армии Фейна счёт Мурддраалов шёл явно не на сотни.

Могла бы пропажа троллоков и Мурддраалов быть операцией Дважды Отрёкшегося (если всё же допустить, что такой персонаж существует)? В теории — да, так как он является не только проводником порчи Шайсама, но и Направляющим. Однако он не стал бы выдавать себя за Саммаэля, а лично переподчинил бы себе троллоков и Мурддраалов. Помните допрос Чёрных сестёр, когда Илэйн выдавала себя за Отрёкшуюся? А размышления Губителя, когда он впервые увидел Синдани? Слуги Тени не знают точного количества Избранных и их имён. Поэтому и прошёл блеф Илэйн. Она не выдавала себя за какую-то определённую Избранную. А Дважды Отрёкшийся действительно несколько лет (а, возможно, и десятилетий) пробыл в статусе Избранного и обладает гораздо большими знаниями чем Илэйн, для того, чтобы убедительно доказать свою принадлежность к высшему кругу Тени. Кстати, подозреваю, что столкнись Илэйн не с Чёрной Айя, а с Мурддраалом, то не смогла бы так легко блефовать — необходимо было бы как минимум знать Тёмное наречие и особенности субординации в вооружённых силах Тени.

А вот Дважды Отрёкшийся всё это знал. Зачем ему пытаться притворяться Саммаэлем, если можно действовать от своего имени, предъявив необходимые атрибуты статуса Избранного? Да и вообще, зачем ему нужны эти троллоки и Мурддраалы, если у него в Горах Тумана есть свои собственные мутанты, способные «за минуту обглодать человека до костей»? (подробнее — читайте очерк «Зов Шайсама. Отречься Дважды»). Хотя многие загадки «Колеса Времени» и связаны с Дважды Отрёкшимся, в этот раз он точно не причём. Зато очень в духе уже столько раз упоминавшейся нами Четвёртой силы: после проведения операции оставить явный след, указывающий на «виновного».

К сожалению, тайна пропавших троллоков и Мурддраалов так и осталась неразгаданной. А это достаточно солидная сила, чтобы «навести шорох» в новом, но ещё таком нестойком мире Четвёртой Эпохи! Особенно, если они смогут оказаться в глубоком тылу, что, судя по использованию Путей, и предполагается. Вся героическая оборона Двуречья, описанная в «Восходящей Тени» была связана с намного меньшими силами троллоков. Рано, всё же очень рано собрался Ранд «на покой»…

 

Часть 3

1. Человечество будет разделено на две неравные части;

2. Человечество будет разделено на две неравные части по неизвестному нам параметру;

3. Человечество будет разделено на две неравные части по неизвестному нам параметру, причём меньшая часть форсированно и навсегда обгонит большую;

4. Человечество будет разделено на две неравные части по неизвестному нам параметру, меньшая часть его форсированно и навсегда обгонит большую, и свершится это волею и искусством сверхцивилизации, решительно человечеству чуждой.

Меморандум Бромберга

А. и Б. Стругацкие «Волны гасят ветер»

 

 

Комиссар, вы думаете, что просто ищите истину. На самом деле вы всего лишь нарушаете равновесие. Как же вы наивны! Не стройте иллюзий. Истины нет. Это как игра в китайские шкатулки: открываешь одну, а там ещё одна…

Адвокат Терразини

Сериал «Спрут», 2 сезон

 

 

Итак, в прошлых частях я высказал гипотезу о существовании в мире «Колеса Времени» тайного общества Айз Седай, на протяжении многих лет оказывающего заметное влияния на человечество и пытающегося трансформировать его в нечто совершенно иное (так называемая Четвёртая Сила). Но зачем они это делают? Неужели из-за скуки? Тяжело давать ответ, опираясь на то, что ещё не было написано. Автор оставил заготовки для будущих продолжений, развесил по стенам ружья… но вот какой силы предполагался выстрел и в какую сторону они должны были выстрелить — здесь можно только гадать.

Но я бы не брался за «Большую игру», если бы не сумел выдвинуть более-менее правдоподобную гипотезу. Подчёркиваю, гипотезу — поэтому не стоит требовать от меня стопроцентных доказательств и предоставления протоколов секретных собраний Айз Седай. Поэтому, оценивая мои предположения не забывайте определения гипотезы из краткого философского словаря: «Гипотеза — это положение, выдвигаемое в качестве предварительного, условного объяснения некоторого явления или группы явлений; предположение о существовании некоторого явления». Впрочем, довольно философии и вернёмся к нашей Четвёртой Силе.

Элфин и Илфин… обитатели башни Генджей. Почему-то большинство читателей считают, что этих существ совершенно не волнует вопрос Тармон Гай’дон и предполагаемого конца света. Тем не менее, мы точно и убедительно знаем: если Тёмный освобождается в одном мире, то он освобождается во всех мирах. Поэтому, змее- и лисо-людям не должно быть совершенно наплевать на происходящее в «большом мире». Они могут желать освобождения Тёмного или же, наоборот, противостоять Великому Повелителю… но вот безучастными они быть не могут. Так как его освобождение навсегда изменит мир — в том числе и внутри башни Генджей.

Есть прямое подтверждение и в книге. При встрече с Рандом они позволяют ему задавать вопросы о Тени и даже дают ему ответы. Любому другому это стоило бы жизни. По словам Морейн «…Тех, кто задаёт пустяковые вопросы, тер’ангриал наказывает: но то, что для одного пустяк, для другого, возможно, очень серьёзно. Впрочем, важно другое: нельзя задавать вопросы, касающиеся Тени, — это чревато страшными последствиями. Если спросить про Чёрную Айя, можно лишиться рассудка или вас выкинет мёртвыми, а то вы и вовсе сгинете без следа» («Восходящая Тень», глава 6).

Впрочем, ответы, которые дали Элфин не очень-то и помогли Ранду. Итак, Ранд, пройдя через дверь из краснокамня в Тире, задал три вопроса. «— Один из вопросов, которые я задал Элфин, звучал так: как мне выиграть Последнюю Битву?..

…— Север с Востоком должны стать едины. Запад и Юг должны стать едины. И обе эти части должны стать едины, — Ранд выпустил изо рта колечко дыма, затем второе. Но он не стал рассказывать обо всём. Он спросил ещё: как выиграть битву и остаться в живых. Вторая часть ответа была следующей: чтобы жить, нужно умереть» («Нож сновидений», глава 18). Итак, Ранд получил три рекомендации — «объединить Север и Восток, объединить Запад и Юг», «сделать пару единой», «умереть, чтобы жить». Однако, при внимательном рассмотрении мы обнаружим, что Ранд не выполнил ни одной из рекомендаций змее-людей.

1. «Север с Востоком должны стать едины. Запад и Юг должны стать едины» («The north and the east must be as one. The west and the south must be as one») — это в общем-то «план Пейдрона Найола»: Ранд начал было выполнять его, но остановился на полпути. Он сумел объединить айильцев, Иллиан, Тир, Андор, Кайриэн… и в общем-то всё. Ранд не объединил Восток, где Шара попала под контроль Демандреда, Ранд не объединил Запад, где в Арад Домане безнаказанно осуществляла свои планы Грендаль (да и Тарабон, по-настоящему, не входил в сферу контроля Ранда), Ранд не объединил Север (опять напомню о влиянии Грендаль на войска пограничья), Ранд не объединил Юг, который остался под оккупацией Шончан. В принципе, пример Артура Ястребиное Крыло уже однозначно указывал на то, что обычным объединением военных сил и стран Тёмного победить невозможно.

2. «И обе эти части должны стать едины» («The two must be as one»).