Я не говорю, что Тёмный это действительно Творец мира Колеса Времени. Но я предполагаю, что Айз Седай Эпохи Легенд (учёные высочайшего уровня) были уверены, что имеют дело с Творцом.

Поэтому с точки зрения Отрёкшихся — они действительно Избранные, причём именно в самом высокофэнтезийном и возвышенном смысле. Отрёкшиеся считают, что именно они выступают на правильной стороне, именно они Избраны самим Творцом Колеса Времени для правого, пусть и жестокого дела — обеспечения дальнейшей эволюции человечества (если Вы читали мои «Загадки Эпохи Легенд», то должны знать, что кризис и разложение в обществе Эпохи Легенд начались ещё до бурения Отверстия). Избранные, чувствуют себя своего рода люденами (если искать аналогию у Стругацких) Эпохи Легенд — существами, переведёнными самим Творцом на другую, высшую ступень эволюции и освобождёнными от сострадания и морали по отношению к обычным людям. Исключение составляет разве что Ланфир — но у неё совсем особая ситуация. И в чём она права — так это в том, что выступая против Тёмного, необходимо выступить и против Творца.

Итак, мы имеем Злого Творца, или Творца Сошедшего с Ума. А кто в Мире Колеса Времени может гарантировать, что Творец добр и всеблаг? Никто. И только Творец, выступающий на стороне Избранных, может объяснить, что даже после тяжелейших поражений Отрёкшиеся всё равно были уверены в победе Великого Повелителя.

Давайте возьмём Демандреда. Он в общем-то неплохой человек и не хочет гибели мира. Ему претит излишня жестокость. Что же он говорит? — «Великого Повелителя невозможно победить. Это простой факт». Не забываем, что это говорит не необразованный фанатик, а один из блестящих умов Эпохи Легенд. Если он говорит так, значит изучил феномен Тёмного с точки зрения науки и пришёл к выводу о невозможности его победить. Как можно победить создателя даже не просто человечества, не просто Колеса Времени, а всей Вселенной? «Великому Повелителю нет дела до власти. Единственным способом сохранить этот мир остаётся разрушить его, а затем спасти людей» — меланхолично заключает Демандред. Но ведь это почти прямым текстом намекает нам на свихнувшегося Творца, недовольного своим творением и желающим переделать его (не обращая особого внимания на судьбу людей).

И когда мы говорим об Избранных Великого Повелителя, то нужно помнить не только об Отрёкшихся. Отрёкшимся стать сложно, это большая честь. Но один человек является Избранным Великого Повелителя автоматически, по праву рождения и с момента рождения. И это — Дракон Возрождённый. Да, друзья мои, увы и ах! Дракон Возрождённый — это фигура, которая разыгрывается втёмную и большей частью в интересах Великого Повелителя. Моридин что-то прослышал об этом и самонадеянно считал, что это именно он играет за две стороны. Что с него взять — Элан Морин всегда имел манию величия и путал себя с Тёмным. На самом деле за две стороны играет Великий Повелитель. С одной стороны — Ишамаэль/Моридин, с другой — Ранд/ Дракон Возрождённый. Но оба они, осознанно или неосознанно, действуют на стороне Великого Повелителя и в Его интересах.

Конечно, подобное предположение требует весомых доказательств. И они будут. В Твердыне Тира Ланфир уговаривала Ранда: «Великому Повелителю ведомо куда больше, чем ты думаешь. И, несмотря на заточение, с ним можно поговорить. Надо прийти в Шайол Гул, к Бездне Рока, там ты можешь… услышать его… очиститься перед ним. — Лицо её просветлело, оно выражало молитвенный экстаз. Взор её был устремлён вдаль, словно она узрела нечто прекрасное и удивительное. — Слова бессильны описать это. Ты должен испытать всё сам — только тогда ты сможешь это понять. Ты должен. — Она впилась в него взглядом, и в её огромных тёмных глазах светилась мольба… Её голос упал до шёпота, в котором слышались и воодушевление, и страх… …мы могли бы бросить вызов… даже Великому Повелителю. Даже самому Творцу!».

Обычно эту сцену приводят для того, чтобы доказать «беспринципность» Ланфир. Со слезами на глазах клянётся в верности Великому Повелителю, а уже через несколько минут строит планы на его свержение! Какова наглость! Однако если Великий Повелитель это и есть Творец, то всё становится логичным. Она предлагает Ранду переговорить с самим Творцом, и потом, уже обладая необходимыми знаниями, подумать, а не стоит ли заменить Творца на кого-то более подходящего. Например, на себя. Конечно же, решиться уничтожить Творца собственной Вселенной — это непростое решение, и его Ранд должен принять сам. Принять не по чужой подсказке, а обладая всей необходимой информацией. Поговорив с Творцом и оценив степень его помешательства.

Сама Ланфир склоняется к мысли, что Творец безнадёжен, и единственный способ выстроить новое счастливое общество — это его уничтожение и переделка Колеса по своему собственному плану. Но вдруг Льюс Тэрин, которого она любит и которого, как всякая влюблённая женщина, наделяет мыслимыми и немыслимыми достоинствами, пообщавшись с Творцом, найдёт другой путь? Менее рискованный, более гуманный.

Бедная, бедная Ланфир. Все её проблемы происходят из-за того, что в глубине души она осталась молоденькой девушкой, верящей в романтические менестрельские баллады со счастливым концом. Ранд на этот момент уже давно общается с Великим Повелителем и неосознанно служит ему.

Например, Ранд первым удостоился аудиенции у Шайдар Харана. Почему-то все ресурсы по «Колесу Времени» говорят о том, что Шайдар Харан появился в шестой книге. Наглая ложь! Это он с Отрёкшимися начал контактировать с шестой книги. А Ранд, как любимец Великого Повелителя, удостоился этой чести гораздо раньше. На следующий же день после Бэл Тэйна. Читаем внимательно 9 главу «Ока Мира». Цитата будет длинной, однако давайте прочитаем внимательно, так как это один из важнейших моментов Колеса Времени. Вначале Ранд во сне, как обычно, убегает от Ишамаэля и видит окрестности Шайол Гул. Однако после того как он неосторожно помянул вслух Шайи’тана, сон внезапно меняется:

«Возле горы протекала широкая река, на острове посреди реки раскинулся город, какой мог быть в сказаниях менестреля, город, окружённый высокими стенами, которые под тёплыми лучами солнца отливали белизной и серебром. Со смешанным чувством облегчения и радости Ранд направился к этим стенам, за которыми — он откуда-то знал — обретёт убежище и спокойствие души.

…Даже издалека можно было разглядеть кружево каменной кладки пролётов этих мостов, кажущихся чересчур изящными и хрупкими, чтобы противостоять напору бурлящего под ними быстрого потока. За этими мостами — безопасность. Убежище.

…Он стоял на дороге, ведущей к одному из тех переброшенных через реку чудесных мостов. Мимо Ранда шли улыбающиеся люди, люди, одетые в такие яркие одежды, что невольно вспоминался цветущий луг. Некоторые заговаривали с ним, но он не понимал их, хотя слова казались знакомыми. Лица были доброжелательны, и люди жестами приглашали Ранда идти вперёд, через мост со сложным каменным узором, вперёд, к сияющим с серебристыми проблесками стенам и высящимся за ними башням. Вперёд, к убежищу, что ждало его там.

Он слился с толпой, текущей через мост в город, сквозь массивные ворота, врезанные в высокие первозданно чистые стены. За стенами начиналась страна чудес, где самое скромное здание выглядело дворцом. Как будто строителям приказали взять камень, кирпич, черепицу, изразец и создать такую красоту, от которой у смертного должно захватить дух. На любое здание, на каждый памятник нужно было смотреть широко раскрытыми от удивления глазами. Музыка плыла по улицам, сотня разных песен, но все они объединялись с гомоном толпы в одну величественную, преисполненную радости и гармонии мелодию. Ароматы нежных благовоний, острых пряностей, множества цветов, удивительных кушаний струились в воздухе, — здесь словно были собраны все самые приятные в мире запахи.

Улица, по которой Ранд вошёл в город, — широкая, вымощенная гладким серым камнем, — вела его прямо к центру. Впереди вырисовывалась самая большая и самая высокая в этом городе башня — ослепительно белая, будто свежевыпавший снег.

…Он упрямо повернул на другую улицу, ещё на одну, и всякий раз взор его натыкался на белую, как алебастр, башню. Ранд бросился бежать прочь от неё… и застыл, опешив. Перед ним вновь выросла белая башня. Он не решался оглянуться назад, опасаясь увидеть её и там.

Лица вокруг юноши по-прежнему были дружелюбны, но на них лежала теперь печать разбитой надежды, надежды, которую разрушил он. По-прежнему люди приглашали его идти вперёд — но умоляющими жестами. Идти к башне. В их глазах застыло крайнее отчаяние, и лишь он мог выполнить их просьбу, лишь он мог спасти их.

„Очень хорошо“, подумал он. В конце концов, башня была там, куда он и хотел попасть.

Едва Ранд сделал первый шаг, как разочарование покинуло окружающих и их лица озарились улыбками. Они пошли вместе с ним, и маленькие дети усыпали его путь лепестками цветов. В замешательстве Ранд посмотрел через плечо, чтобы выяснить, кому предназначены эти цветы, но позади него были только радостно улыбающиеся люди, машущие ему руками. „Должно быть, цветы для меня“, — подумал он и удивился, почему такая мысль вдруг не кажется ему необычной. Но мимолётное удивление сразу же растаяло; всё было так, как и должно быть.

Сначала запел один человек, затем к нему присоединился другой, и вскоре голоса всех зазвучали в величественном гимне. Ранд по-прежнему не понимал смысла слов, но множество переплетающихся созвучий провозглашали радость и спасение. Музыканты забавлялись в текущей вокруг толпе, присоединяя свои флейты, арфы, барабаны к всеобщему славословию, и все песни, что он слышал раньше, сливались воедино без единой фальшивой ноты. Вокруг Ранда танцевали девушки, обвивая его шею гирляндами из душистых цветов, осыпая цветами его плечи. Они улыбались ему, их восторженность росла с каждым его шагом. Ему оставалось только улыбаться в ответ. Ноги сами хотели кружиться в этом танце, и едва он подумал об этом, как начал танцевать, причём так, будто знал все движения с детства. Он запрокинул голову и засмеялся; ноги его ступали легче и быстрее, чем когда он танцевал с… Он не мог вспомнить имени, но оно и не казалось важным.

Это твоя судьба, прошелестел голос у него в голове, и шёпот нитью вплёлся в победный гимн.

Толпа, что несла Ранда, словно прутик на гребне волны, хлынула на гигантскую площадь в центре города, и сейчас он впервые разглядел, что белая башня возвышается над огромным, бледного мрамора, дворцом, скорее изваянным, чем построенным, с гнутыми стенами, выпуклыми куполами, изящными, устремлёнными к небу шпилями. От этого великолепия Ранд в благоговейном трепете затаил дыхание. Широкая лестница из первозданно чистого белого камня вела от площади ко дворцу, и у подножия ступеней люди остановились, но песнь их зазвучала ещё громче. Голоса нарастали, окрыляя его. Твоя судьба, прошептал голос, теперь настойчивый и энергичный.

Он больше не танцевал, но и не остановился. Без колебаний он взошёл по лестнице. Ему — туда.

Наверху лестницы перед ним предстали массивные двери, покрытые орнаментом в виде завитков, столь сложным и искусным, что ему невозможно было представить себе резец такой тонкий, который бы вырезал его. Створки ворот распахнулись, и Ранд вошёл. Ворота с гулким стуком, похожим на раскат грома, закрылись за ним.

— Мы ждали тебя, — прошипел Мурддраал.»

Но ведь мы знаем, что Мурддраалы не видят сны и не могут входить ни в Тел’аран’риод, ни в, тем более, сны других людей. Вспомним: «Только Серым Людям и Мурддраалам отказано в сновидениях. Даже троллоки видят сны». Неспособность Мурддраалов видеть сны неоднократно подтверждалась как в последующих книгах, так и в «Путеводителе по миру Колеса Времени», и даже самим Р. Джорданом в беседах с фэнами. Единственным Мурддраалом, имевшим способности общаться с Рандом во сне, мог быть лишь Шайдар Харан.

Интересно, что Ранд явно видел Тар Валон и своё чествование в качестве Дракона Возрождённого и спасителя человечества. «Это твоя судьба. Мы ждали тебя» — так сказал Шайдар Харан в тот самый день, когда Ранд решил послушаться Морейн и покинуть Эмондов луг, взяв на себя бремя надежды Света. Теперь понятно, кому было выгодно становление Ранда в качестве Дракона Возрождённого и дорога, которую он выбрал.

На конец «Ока Мира» Ранд уже имел статус Избранного, полученный от самого Великого Повелителя. Перечитаем финал «Ока Мира» во время его поединка с Агинором:

«НЕ ЗДЕСЬ.

Это была мысль не Ранда, и от неё завибрировал его череп.

Я НЕ ПРИМУ НИЧЬЮ СТОРОНУ. ЛИШЬ ИЗБРАННЫЙ МОЖЕТ СДЕЛАТЬ ТО, ЧТО ДОЛЖНО БЫТЬ СДЕЛАНО, ЕСЛИ ОН ТОГО ПОЖЕЛАЕТ.

— Где? — Он не хотел произносить этого, но не мог остановить себя. — Где?

Окутавшая Ранда дымка расступилась, оставив купол чистого-чистого воздуха спанов десяти высотой, окружённый стеной клубящегося дыма и пыли. Перед ним возникли висящие по отдельности в воздухе ступени, уходящие вверх, во мрак, который затмил солнце.

НЕ ЗДЕСЬ».

Ранд наивно считал, что разговаривает с Творцом, и именно Творец назвал его Избранным. Но мы-то, читатели, завершившие весь цикл, знаем правду. Что в этом мире Избранный — отнюдь не синоним спасителя мира.

Неужели никого не насторожило, что Великий Повелитель называет Ранда своим Избранным? И самого Ранда, прежде всего. Особенно после того, как он узнал, кого именно Тёмный зовёт Избранными. Весьма сомнительное достижение оказаться в такой компании. Для мало-мальски адекватного человека это повод усомниться в том, что он идёт путём Света.

Но только не для Ранда. Его раздутое эго не знает границ. Его не смущает ни помощь от троллоков Семираг в Твердыне Тира, ни Моридин, спасающий его в Шадар Логоте, ни даже доступ к Истинной Силе в поединке с Семираг. Доступ к Истинной Силе! На этот момент такой доступ предоставлен лишь трём людям — Моридину, Грендаль… и Ранду. И после этого Ранд продолжает считать, что идёт в Свете. Даже не знаю, что должно случиться, чтобы поколебать его гордыню и непробиваемую уверенность. Даже если бы у него отросли троллочьи рога, уверен, что он объяснил бы это «благословением Света».

На самом же деле, оценивая дела, а не слова, мы видим — Ранд является одним из успешнейших Избранных Великого Повелителя, хотя сам не подозревает об этом. Давайте подведём итоги Тармон Гай’дон:

1) старый мир расколот и ввергнут в междоусобицу;

2) множество малых военных конфликтов, кроме того назревает глобальный конфликт между айильцами и Шончан;

3) многочисленные Друзья Тёмного, Чёрная Айя и Аша’маны Тени никуда не делись и не спешат перевоспитываться;

4) Шара потерпела временное поражение, но окончательно стала враждебной к государствам Запада, вопрос о «походе возмездия» против убийц Бао Вильда — это вопрос времени;

5) все убеждены в гибели Тёмного («величайшее достижение дьявола — это убедить, что его нет»);

6) Избранные, нелояльные Великому Повелителю и представляющие для него потенциальную опасность (Ишамаэль, Ланфир, Демандред, Агинор, Могидин) либо уничтожены, либо нейтрализованы, теперь Великий Повелитель может не опасаться удара в спину;

7) Дракон Возрождённый сменил своё враждебное отношение к Великому Повелителю на нейтральное, а возможно, даже дружеское — «понял, что Тёмный не враг и никогда им не был». Вполне вероятно, что даже если Тёмный вновь освободится, Ранд будет занимать нейтральную позицию. Скажет что-то вроде — «Разбирайтесь, ребята, сами. Я уже достиг Просветления и понял, что всё прах и пыль. И Тёмный нам не враг. Не мешайте мне медитировать».

Вообще эпилог «Памяти Света» подозрительно напоминает мир победившего Тёмного, который видел Ранд: «По улицам, перемежаясь с пешеходами и конными экипажами, грохотали паровые повозки.

С центрального холма, на котором он очутился, ему было хорошо видно, как разросся город, выйдя за пределы новой стены. Ранд даже мог определить место, где Талманес пробил в стене пролом. Его не стали заделывать. Вместо этого город выплеснулся через него наружу, и там, где прежде были прилегающие поля, теперь возвышались здания. …Люди выглядели чистыми и не казались подавленными. Никаких признаков порочности, отличавших прежние творения Тёмного.

…

— В какой эпохе мы живём?

— В Четвёртой, разумеется.

— Значит, Последняя Битва уже состоялась?

— Разумеется, и мы победили!».

Сдаётся мне, что и так называемая «победа» Ранда в конце «Памяти Света» того же плана. Льюс Тэрин и Сто спутников тоже были уверены в своей окончательной победе… пока не подступило безумие. Великий Повелитель — это гроссмейстер «Большой игры», и одно из основных его умений — это убедить противников в том, что они победили и игра окончена. А затем — внезапно ударить. В самом деле — что такого «окончательного» в победе Ранда? Заточение Тёмного? Технически, Аша’мана Тени и Чёрной Айз Седай хватит для того, чтобы снова пробурить Отверстие. Знания о технологии бурения? Тут сложнее. Даже из Избранных эту технологию знали всего лишь трое (Ланфир, Демандред и Месана). Однако в «Башнях Полуночи» выясняется, что Моридин успел собрать целый склад из артефактов и рукописей Эпохи Легенд. Да и о Бе’лале, наложившем руку на запасы рукописей и предметов Силы из Твердыни Тира, не следует забывать. Там вполне могли попасться описания технологии бурения. Я более чем уверен, что заточение Тёмного продлится не дольше пары лет. А затем будет пробурена новая Скважина. Даже догадываюсь, кто её будет бурить, и не думаю, что это будет простой Аша’ман и Чёрная сестра. С повторным бурением всё обстоит гораздо интереснее, и мы обязательно поговорим об этом позднее. Это не так важно сейчас. Важно то, что План Великого Повелителя состоит в том, чтобы прийти не тираном, а освободителем, чтобы люди сами смирились с мыслью о допустимости Тени и ненужности морали. Тогда они сами призовут Его. И Он придёт — не как тиран и «тёмный властелин», а как Творец Нового Прогрессивного Мира без каких-либо правил и без ненужной и устаревшей совести. Он ведь прямым текстом всё это объяснил Ранду:

«Я ПОЗВОЛИЛ ИМ СЧИТАТЬ СЕБЯ ПОБЕДИТЕЛЯМИ.

— Зачем?

— МНОГИЕ МОИ ПОСЛЕДОВАТЕЛИ НЕ ПОНИМАЮТ ТИРАНИИ».

Ишамаэль и Демандред были правы. Великого Повелителя невозможно переиграть, так как он является Творцом (или же настолько силён, что учёные Эпохи Легенд обоснованно приняли его за Творца) и играет за обе стороны — и за Тень, и за так называемый Свет. Так называемый, ибо в Мире Колеса Времени нет никакого Света. Заметьте, все «чудеса» наподобие Истинной Силы или Пузырей Зла исходят только от Тёмного. Со стороны Света нет ничего подобного — нет никаких молитв, оберегов, литаний, благословений и всего прочего, что отличает Свет в типичном фэнтези. Есть только Тень. Чем отличаются Воины Тени и Воины Света в мире Колеса Времени? Воины Тени (такие как Избранные и Друзья Тёмного) — это те, кого Великий Повелитель использует в открытую. Воины Света (такие как Дракон Возрождённый, Мэт и Перрин, большинство Айз Седай и Аша’манов) — это те, кто служит интересам Великого Повелителя, даже не подозревая об этом.

А я ведь предупреждал, что «Колесо Времени» — на самом деле очень тёмное и мрачное фэнтези с далеко не оптимистичным концом. Значит ли это, что человечество (во всяком случае такое, как мы его знаем — со всеми нормами сострадания и морали) в мире Колеса Времени обречено, и противостоять Великому Повелителю невозможно? На первый взгляд, да — невозможно обычному человеку (и даже та’верену), вплетённому в Узор, противостоять Творцу этого Узора. Тёмный не может проиграть, играя за обе Стороны и, к тому же, сам устанавливая правила игры.

Однако… Самый тёмный час перед рассветом. Действительно, Великий Повелитель не только не проиграл Игру, но и на момент окончания «Памяти Света» находится в выигрышной позиции, рассчитывая в ближайшее время успешно закончить партию. Но два раза в сутки и сломанные часы показывают правильное время. Ранд был на все 100% прав, когда говорил, что свобода воли и способность жертвовать собой спасут человечество. Так и будет — только совсем не так как представлял Дракон Возрождённый.

В механизм Колеса Времени несомненно встроены защитные механизмы. Система сдержек и противовесов. Кто её заложил? Возможно Творец, сходя с ума и погружаясь в пучину отчаяния, из своих последних сил создал систему, которая будет защищать Колесо Времени от него самого же, но уже обезумевшего. Возможно, Творец не сошёл с ума, а в конце творения Колеса с целью баланса разделил себя на Тёмную и Светлую часть (вполне соответствует эмблеме Айз Седай и философии цикла, не так ли?) — пробурившие Отверстие в Эпоху Легенд не поняли, что имеют дело не с Творцом в целом, а лишь с его Тёмной частью. А возможно, Тёмный — не Творец, а нечто извне успешно выдающее себя за Творца (ещё раз: я не утверждаю, что Тёмный — это Творец, я говорю, что те, кто соприкасаются с ним, принимают его за Творца и перестают считать врагом — и Айз Седай Эпохи Легенд, и Ранд в конце Третьей Эпохи). Всё это неважно. Важно лишь то, что у человечества всегда остаётся надежда. И Эпоха, описанная в цикле, не самый худший из вариантов. Бывали Эпохи, когда Дракон воевал на стороне Тёмного. Однако человечество выживало и даже особо не менялось. Все мечты Тёмного о перекройке мира оставались мечтами.

Невозможно проиграть, играя за обе стороны… но только если в игре всего две Стороны. Ошибка Тёмного в том, что он не предусмотрел Третьей стороны. Которая была в Игре ещё с Эпохи Легенд. Да, Великий Повелитель играет как за Тень, так и за Свет… но в Большой Игре есть и другие участники (и я говорю не о Ланфир — она считает, что ведёт свою собственную Игру, но пока не доросла до отдельной стороны и является скорее фигурой). Если Сторон больше двух… что ж, в таком случае игра за две Стороны совсем не гарантирует выигрыша. И ещё… Тёмный забыл о том, что даже гроссмейстер может проиграть, если против него играет читер (и я говорю не о тройке та’веренов, та’веренство — это всего лишь часть правил игры, а не читерство). Но об этом — в другой раз. Мы заканчиваем «Дороги, которые мы выбираем», но не заканчиваем «Большую игру». Продолжение следует…