Магистр Йода «Звёздные войны. Призрачная угроза»

 

 

В Мире «Колеса Времени» мало необратимых вещей. «Могила не преграда для зова моего» и всё такое прочее. Даже погибельному огню можно противопоставить Пламя Тар Валона. Однако встречаются и действительно необратимые вещи. И почти все они связаны с Великим Повелителем. Серые люди навсегда теряют свои души, насильственное обращение в Тень нельзя повернуть вспять и вернуть человека к Свету, Клятву Великому Повелителю невозможно нарушить или снять.

Да… велико могущество Тёмного и слаб человек… Давайте вспомним печальную судьбу Верин Седай: «по правде говоря, если Великий Повелитель запустил в тебя свои когти, то пути назад нет». А ведь Верин была Коричневой и имела доступ ко многим книгам и архивам. И всё же единственной возможностью нарушить клятву Великому Повелителю стало самоубийство. Точно так же поступил её страж Томас, бывший другом Тёмного. Послушаем Верин дальше: «Клятвы, что приносят Великому Повелителю, весьма специфичны, — продолжила она наконец. — И если их приносит тот, кто может направлять, они весьма прочны. Их невозможно нарушить. Ты можешь вести двойную игру против других Друзей Тёмного, можешь выступить против Избранных, если сможешь найти этому оправдание. Эгоизм приветствуется. Но ты никогда не сможешь предать его».

О том же самом говорит и Ишамаэль в разговоре с Ланфир: «— Ты отреклась от своих клятв Великому Повелителю Тьмы? — На мгновение тьма почти поглотила его, сквозь неё просматривались только сверкающие огни. — Их не так легко нарушить, как клятвы Свету, который ты покинула, провозгласив о своём новом хозяине в самом Зале Слуг. Твой хозяин будет владеть тобой всегда, Ланфир. Так будешь служить или выбираешь бесконечную боль, вечное умирание без освобождения?»

Интересно как себе Ранд представлял обращение Ланфир к Свету, которое он требовал от неё в «Памяти Света»? При невозможности нарушить Клятвы Великому Повелителю предложение Ранда больше походит на изощрённое издевательство. Не кажется ли вам, что Творец, не дающий возможность всей своей жизнью искупить единственную ошибку — это бесчувственный ублюдок? Неужели Верин не заслужила искупления? Томас? Ингтар? Та же Ланфир?

Неужели Ранд ошибался, когда говорил в самом конце «Памяти Света»: «Наша судьба — выбирать. Если у тебя нет выбора, значит ты и не человек вовсе»? Но нет, в этот раз Ранд был полностью прав.

Выход есть! Несмотря на принесение Клятв Тёмному, любой Друг Тёмного, и даже Избранный, может легко прервать свою связь с Тёмным. И для этого не нужно принимать яд как Верин, или погибать в неравном бою как Ингтар. Поверьте, совсем необязательно умирать! Не скажу точно насчёт Ингтара, но Верин точно должна была знать о способе разорвать Клятвы. К сожалению, слепая вера в затхлые и устаревшие догматы Айз Седай не позволила ей с честью выйти из затруднительного положения и стоила в конечном итоге жизни — причём не только самой Верин, но и её Стражу Томасу. А ведь она была знакома с историей человека не только без всяких последствий нарушившего свои Клятвы Великому Повелителю, но и получившему после этого множество новых способностей и преимуществ.

Я говорю о Падане Фейне. Человеке, который около двадцати лет был Другом Тёмного, подчинялся лично Ишамаэлю, посетил Шайол Гул (не каждому Другу Тёмного выпадает такая честь!) и в один день порвал все свои Клятвы, пообещав уничтожить как Великого Повелителя, так и Дракона Возрождённого. Причём сделал это совершенно безнаказанно…

Мне совершенно непонятно поведение сил Света после окончания Тармон Гай’дон. Народ пьёт пиво бочками и празднует победу над Тёмным. Мэт уверен в своём безоговорочном успехе. Ведь он прикончил самого Падана Фейна!

Конечно, Мэт является наиболее адекватным из троицы та’веренов. Однако тут он очень крупно сглупил. Напомню, что реальный Падан Фейн был совершенно жалкой и ничтожной личностью — одним из многочисленных Друзей Тёмного, пресмыкавшимся перед Ба’алзамоном. Тот, с кем мы сталкиваемся позднее — это слившийся Падан Фейн и Мордет. С преобладанием разума Мордета («Мордет знает! Мордет знает! — бормотал Фейн»).

Что ж, давайте вспомним историю Мордета:

 «... В сумерках отчаяния длившихся Троллоковых Войн, когда казалось, будто Отец Лжи вот-вот покорит всё и вся, ко двору Балвена явился человек, называвший себя Мордетом…

…

Недолго Мордет пробыл в городе, но его речам начал благосклонно внимать Балвен, и вскоре он стал первым после короля. Шёпотом Мордет вливал отраву в ухо Балвена, и Аридол начал меняться, Аридол замкнулся в себе, ожесточился. Говорили, что кое-кто охотнее повстречался бы с троллоками, чем с войском Аридола. Победа Света — это всё! Такой боевой клич дал ему Мордет, и с ним войска Аридола шли в бой, пока своими делами не отвратили от себя Свет.

Полностью этот рассказ слишком длинен и слишком страшен, даже в Тар Валоне известны лишь его фрагменты. Они повествуют о том, как сын Торина, Каар, явился в Аридол, чтобы убедить короля вновь присоединиться ко Второму Соглашению, а Балвен восседал на своём троне — высохшая оболочка с безумным огнём в глазах — и смеялся, когда стоявший подле него Мордет с улыбкой приказал казнить Каара и всё его посольство как Друзей Тьмы. О том, как принц Каар стал прозываться Каар Однорукий. О том, как он спасся из подземных темниц Аридола и бежал один в Пограничные Земли, преследуемый по пятам не ведающими жалости наёмными убийцами Мордета. О том, как там он встретился с Риа, которая не знала, кто он такой, и стала его женой; и как Каар перепутал, переплёл нити в Узоре, что и привело его к гибели от её руки, а потом и к смерти Риа от её же собственной руки на его могиле и к падению Алет-Лориэла. О том, как войска Манетерен пришли отомстить за Каара и обнаружили ворота Аридола разбитыми, а внутри городских стен не было ни единого живого существа, а лишь нечто худшее, чем сама смерть. Не враг погубил Аридол, а сам Аридол себя. Подозрительность и ненависть породили нечто, пожравшее своих создателей, породили нечто, запертое в скалах, на которых стоит город. Ненасытный, до сих пор ждёт Машадар. Больше об Аридоле люди не говорят. Его назвали Шадар Логот, Место-Где-Поджидает-Тень, или попросту Засада Тени.

…

— Под конец Троллоковых Войн в этих руинах разбила лагерь армия — троллоки, Друзья Тёмного, Мурддраалы, Повелители Ужаса, тысячи и тысячи. Когда они отсюда не вышли, за городские стены были посланы разведчики. Они нашли оружие, кое-где доспехи и везде — текущую ручьями кровь. И нацарапанные на стенах домов послания на языке троллоков, в которых те в свой последний час призывали Тёмного на помощь. Люди, которые побывали здесь позже, не обнаружили никаких следов — ни крови, ни надписей. Они были стёрты. Этот случай до сих пор на памяти у Полулюдей и троллоков. Именно страх удерживает их подальше от этого места.

…

Одного Мордета не пожрал Машадар, но он был пойман этим чудовищем в ловушку, и теперь он тоже ждёт, ждёт, заключённый в этих стенах долгие столетия. Иным доводилось видеть его. На некоторых он воздействует — через свои дары, которые извращают разум и оскверняют душу, эта порча то убывает, то усиливается, пока она властвует… или убивает. Если когда-нибудь ему удастся заманить кого-нибудь к этим стенам, к границе власти Машадара, Мордет окажется в силах погубить душу этого человека. И Мордет уйдёт, приняв обличье и тело того, кого он хуже чем убил, и вновь выпустит в мир своё зло».

Итак, Падан Фейн был одержим духом Мордета. Мэт уничтожил их обоих и посчитал свою миссию выполненной. Однако… Мордет пришёл в Аридол уже неся в себе некое зло и заразил этим злом весь город. Так почему же ни Мэту, ни Ранду, ни кому ещё из Светлых не пришёл в голову один простой вопрос: «А где, собственно, подхватил эту заразу Мордет?» И можно ли спать спокойно и радоваться «Великой победе», так и не найдя очаг заражения? Где гарантия того, что завтра кто-то вроде Мордета не постучится в ворота Кэймлина, Кайриэна или Тира?

Судите сами — Тёмный запечатан в узилище, но источник зла Шадар Логота не только не уничтожен, но даже не обнаружен. А Р. Джордан неоднократно признавал, что не всё зло идёт от Тёмного. И силы Шайсама (так я буду называть сущность, силой которой пользовались Мордет, Падан Фейн и Машадар) не имеют ничего общего с Тёмным (и даже, наоборот, являют собой противоположностью сил Тёмного, что и было использовано во время очищения саидин).

Более того, судя по всему, Свет даже не представляет, как бороться с такой сущностью. Все попытки устранения Фейна координировались Тенью. Теперь, когда Тёмный временно выведен из игры, Светлые остались один на один с Шайсамом. И, похоже, они явно недооценивают существующую угрозу.

Нужно заметить, что влияние Шайсама корраптит гораздо быстрее, чем сила Тёмного. Примеры Верин и Ингтара демонстрируют нам возможность оставаться в Свете, формально дав Клятвы Тёмному. Демандред очень и очень близко подошёл к тому, чтобы «впасть в ересь» и начать творить «добро и справедливость» — а там и до отречения от Тени недалеко. О Ланфир я уже писал и повторяться не буду — ей впадение в ересь не грозило по той простой причине, что она изначально противостояла Тени, и уже на момент принесениях Клятв Тёмному думала об уничтожении Тёмного и построении своей Утопии — справедливого общества без зла и неравенства.

Отрёкшиеся в общем-то обычные люди, пусть и не без недостатков. Эта «обычность» Избранных неоднократно подчёркивается автором: «На миг юноша увидел перед собой лицо Отрёкшегося, вгляделся в него. Это было лицо Натаэля, такое же, как обычно, если не считать яростной целеустремлённости в тёмных глазах. Лицо привлекательного мужчины средних лет. Никаких признаков того, что это Отрёкшийся». Избранные вели активную политическую жизнь, постоянно общались с другими людьми, и большинство из этих людей не только не отринули Свет, но даже и не поняли, что разговаривали с Отрёкшимся.

А вот контакт с Паданом Фейном чреват самыми печальными последствиями. Падан Фейн, как и Мордет двумя тысячами лет раньше, при общении очень быстро заражает недоверием и ненавистью.

И уж, конечно, невозможно предположить, чтобы человек попал под влияние Тени после контакта с вещью одного из Отрёкшихся. Можно ли представить себе, чтобы кто-то перешёл в Тень, просто поиграв на арфе Асмодиана или прихватив с собой меч Саммаэля? В то же время любая вещь из Шадар Логота несёт на себе след Шайсама и неизбежно изменяет личность его владельца, подчиняя себе. Как это чуть не случилось с Мэтом, взявшим кинжал. Р. Джордан на встречах с читателями неоднократно говорил, что кинжал не был уникальным артефактом, и аналогичные последствия возникают при хранении любой вещи из Шадар Логота.

Могущество Фейна не ограничивается привлечением на свою сторону новых сторонников. Ранее я говорил о том, что в Мире Колеса Времени нет магии, так как Единая Сила подчиняется законам физики и является, скорее наукой. Троллоки, Мурддраалы, драгкары, джумара и прочее — это создания науки, результат генетических экспериментов Агинора.

Так вот, я был неправ. Магия в мире Колеса Времени есть —и исходит она от Шайсама. Например, Машадар появился в результате чего-то похожего на магию, технический уровень Аридола просто не позволял производить такого рода эксперименты. В свою очередь, Падан Фейн может мгновенно вызывать Машадар даже за пределами Шадар Логота. И это тоже скорее магия, чем технология.

Тёмного зовут Повелителем Могил. Явная и грубая лесть. Максимум на, что он способен — это перехватить душу в течение нескольких минут после смерти и устроить ей досрочную реинкарнацию. К классической некромантии с созданием орд нежити Тёмный не способен. А вот Шайсам способен: «Троллоки падали, пронзительно крича и корчась в судорогах. С них клочьями спадала шерсть, а кожа начала закипать, порождая волдыри и пузыри. Когда они лопались, на коже Отродий Тени оставались кратероподобные отметины, словно пузырьки на поверхности слишком быстро охлаждённого металла.

…За его спиной на ноги поднимались искажённые троллоки и начинали, пошатываясь, двигаться. Они истекали слюной, взгляд их глаз стал тупым и бессмысленным, но по его желанию они будут действовать с бешеной кровожадностью, превосходящей ту, что ощущали при жизн и».

Это некромантия. Это самая настоящая некромантия! Чудо из чудес!

В мире Колеса Времени нет призраков, гремящих цепями и открывающих мрачные тайны прошлого. Как когда-то говорила Ланфир: «Смерть — это конец, она необратима». А вот Падан Фейн с ней был бы не согласился: «…менее всего Ранд ожидал увидеть двух распростёртых на полу мертвецов. Их как будто приволокли в кладовку и бросили тут. Чёрных распухших лиц было не узнать, но у того, что пониже, в волосах виднелась серебряная заколка с большим красным камнем… теперь Торвал и Гедвин мертвы.

…По лестнице поднялись Торвал и Гедвин, неся переброшенные через руку плащи.

— Я говорю, что мы и близко не подойдём к нему, пока я не буду знать, где остальные, — ворчал Гедвин. — М’Хаэль убьёт нас, если…

Не думая, Ранд повернул запястья в «Рассечении Ветра», а потом сразу же провёл «Раскрытие Веера».

Иллюзия вернувшихся к жизни мертвецов исчезла».

Иллюзия? После того, что Фейн демонстрировал с троллоками, сомневаюсь, что это была иллюзия.

Тёмный обещает Избранным бессмертие. Обеспечивать его он собирается путём реинкарнаций и переселением душ в другие тела (и, заметим, что большинство воскрешённых таким образом Избранных — совсем не в восторге от своих новых тел). По сравнению с Шайсамом это жалкие трюки деревенского фокусника! Шайсам обеспечивает бессмертие в обычном теле, причём бессмертие без старости и немощи. Мордет прождал в Шадар Логоте больше 2000 лет — втрое дольше, чем живут самые сильные Направляющие. Так кто после всего перечисленного настоящий Повелитель Могил?

Силы Падана Фейна крайне недооцениваются. Посмотрим на Демандреда в период расцвета его могущества. Даже джумара представляла для него проблемы:

«Теперь он понял, с чем столкнулся. Каким-то образом в эту пещеру заползла молодая джумара, а затем окуклилась здесь и трансформировалась. Получившееся в результате Отродье Тени было слишком большим, чтобы выбраться наружу. Бао видел лишь его пасть и часть щупалец и шипов. Джумара становится только сильнее, если использовать против неё Единую Силу.

„Агинор! Чтоб тебе сгореть, где бы ты ни был“, — подумал Бао. Он всегда ненавидел этих существ.

Зарычав, он бросился на тварь. На бегу он использовал плетение, чтобы подхватить обломки скалы, затем в мгновение ока расплавил их прямо в воздухе и вылил в пасть джумары раскалённую породу. Тварь завизжала и, сотрясая скалу, отпрянула от края туннеля, освободив вход в огромную пещеру, где обитала. Её пасть была прижата напротив входа в туннель к потолку пещеры, чтобы пожирать всё, что пыталось попасть внутрь.

Бао встал на край скалы в конце туннеля и прыгнул прямо в пещеру, буквально метнув себя вперёд потоком Воздуха. Огромная джумара поднялась позади: «лозы» оказались щупальцами, которые обрамляли её пасть, а похожие на лапки насекомых отростки — росшими из неё шипами. В длину она превышала сотню футов, и сейчас поднялась вдоль стены пещеры, цепляясь за скалу когтистыми отростками.

Бао поднял меч и обрушился на тварь сверху.

…

Бао с трудом поднялся на ноги, пытаясь перевести дыхание. Он был весь в крови джумара’най. Её сердце продолжало биться, а тело было сплошь разворочено рублеными ранами и обрушенными камнями. Спотыкаясь, Бао отыскал и поднял меч, который оборонил у текущего через пещеру ручья.

Биение сердца позади него наконец прекратилось. Бао опёрся на скалу, не обращая внимания на синяки и порезы. Тьма внутри. Эта тварь чуть его не прикончила». (Б. Сандеросон «Река душ»)

А теперь почитаем о Фейне. Последний уничтожал джумар пачками: «Тот, кто некогда был Мордетом, достиг подножия холма, ни разу не оглянувшись на большую багряную массу, оставленную на его вершине. Убивать червей по всем правилам было довольно грязным занятием, но есть вещи, которые нужно делать правильно. Таков порядок вещей… Черви умирали шумно. Они всё делали шумно».

Кстати, приведённое выше сравнение возможностей Демандреда и Фейна может быть ответом на вопрос, куда исчезли Избранные в некоторых из миров-зеркал, которые посещал Ранд через Портальный камень. В общем-то с Саммаэлем подобная неприятность произошла и в основном Мире Колеса Времени.

Способности Фейна поистине потрясают. Уже на раннем этапе он может осуществлять манипуляции со временем, которые вроде как невозможны по законам этого мира. «Стрела времени», о которой вещали Илфин из Башни Генджей? И снова посмеёмся. Итак, начало «Великой Охоты», когда Ранд с отрядом Ингтара идёт по следу Фейна: «Ранд замешкался, оглядываясь. Повизгивающие двери, скрипучие ветряки, стук лошадиных копыт — слишком много шума, словно в мире не осталось других звуков. Он обвёл взглядом дома. Занавески в открытом окне выдуло сквозняком наружу, и они бились под порывами ветра. Все дома выглядели абсолютно безжизненными. Вздохнув, Ранд слез с лошади и зашагал к ближайшему дому, потом остановился, уставившись на дверь.

„Это просто дверь. Чего ты боишься?“ Как ему хотелось избавиться от ощущения, будто что-то ждёт по ту сторону. Юноша толкнул дверь.

Его взору предстала чистая комната. Или когда-то чистая. На столе всё было готово для обеда, вокруг расставлены стулья со спинками-перекладинами, по некоторым тарелкам разложена еда. Мухи жужжали над мисками с репой и горошком, ещё больше их ползало по жареному мясу — холодному, с застывшим жиром. В полуотрезанном ломтике жаркого ещё торчала вилка, возле куска мяса в блюде лежал, как будто оброненный, разделочный нож.

Мигнуло.

Улыбающийся лысый мужчина в груботканой одежде положил кусок мяса на тарелку, которую держала женщина с усталым лицом. Правда, она тоже улыбалась. Женщина положила на тарелку горошка и репы и протянула её одному из детей, выстроившихся вдоль стола. Там было с полдюжины детишек, мальчиков и девочек, от почти уже выросших до малышей, которым едва хватало роста, чтобы посмотреть на стол. Женщина что-то сказала, и девочка взяла тарелку из рук засмеявшейся матери. Мужчина начал отрезать другой кусок.

Вдруг, указывая на дверь, ведущую на улицу, вскрикнула другая девочка. Мужчина выронил разделочный нож, резко развернулся, потом тоже закричал, лицо искажено ужасом, и подхватил ребёнка. Женщина схватила в охапку другого и в отчаянии замахала остальным детям, губы двигались, неистово, беззвучно. Все устремились к задней двери в дальнем конце комнаты.

Та дверь с грохотом распахнулась, и…

Мигнуло.

Ранд не в силах был пошевелиться. Мухи жужжали над столом, жужжание стало громче. Дыхание облачком вырвалось изо рта.

Мигнуло.

Улыбающийся лысый мужчина в груботканой одежде положил кусок мяса на тарелку, которую держала женщина с усталым лицом. Правда, она тоже улыбалась. Женщина положила на тарелку горошка и репы и протянула её одному из детей, выстроившихся вдоль стола. Там было с полдюжины детишек, мальчиков и девочек, от почти уже выросших до малышей, которым едва хватало роста, чтобы посмотреть на стол. Женщина что-то сказала, и девочка взяла тарелку из рук засмеявшейся матери. Мужчина начал отрезать другой кусок.

Вдруг, указывая на дверь, ведущую на улицу, вскрикнула другая девочка. Мужчина выронил разделочный нож, резко развернулся, потом тоже закричал, лицо искажено ужасом, и подхватил ребёнка. Женщина схватила в охапку другого и в отчаянии замахала остальным детям, губы двигались, неистово, беззвучно. Все устремились к задней двери в дальнем конце комнаты.

Та дверь с грохотом распахнулась, и…

Мигнуло.

Ранд силился двинуться, но мышцы будто проморозило. В комнате стало холоднее; ему хотелось дрожать, но он был неспособен и на такую малость. Мухи ползали по всему столу. Ранд нащупал пустоту. Там был тот неприятный свет, но ему было всё равно. Ему нужно…

Мигнуло.

Улыбающийся лысый мужчина в груботканой одежде положил кусок мяса на тарелку, которую держала женщина с усталым лицом. Правда, она тоже улыбалась. Женщина положила на тарелку горошка и репы и протянула её одному из детей, выстроившихся вдоль стола. Там было с полдюжины детишек, мальчиков и девочек, от почти уже выросших до малышей, которым едва хватало роста, чтобы посмотреть на стол. Женщина что-то сказала, и девочка взяла тарелку из рук засмеявшейся матери. Мужчина начал отрезать другой кусок.

Вдруг, указывая на дверь, ведущую на улицу, вскрикнула другая девочка. Мужчина выронил разделочный нож, резко развернулся, потом тоже закричал, лицо искажено ужасом, и подхватил ребёнка. Женщина схватила в охапку другого и в отчаянии замахала остальным детям, губы двигались, неистово, беззвучно. Все устремились к задней двери в дальнем конце комнаты.

Та дверь с грохотом распахнулась, и…

Мигнуло.

Комната промёрзла насквозь. „Как холодно!“ Мухи зачернили стол; стены облепила шевелящаяся масса, пол, потолок — всё стало черным-черно от мух. Они ползали по Ранду, покрывая его плотным одеялом, ползали по лицу, по глазам, залезали в нос, в рот. „Свет, помоги мне. Холод“. Мухи зажужжали, словно грохотал гром. Холод. Он пронизывал пустоту, издевался над этим ничто, заковывал Ранда в ледяной панцирь. В отчаянном порыве он потянулся к тому трепещущему свету. Желудок скрутило, но этот свет был тёплым. Тёплым. Жарким. Ему было жарко.

Вдруг он нарвался на… что-то. Он не понимал, что это, отчего. Сплетённые из стали паутины. Вырезанные из камня полосы лунного света. При прикосновении Ранда они осыпались, но он знал, что ни к чему не прикасался. Они скручивались и таяли от жара, который хлынул через него, жара, подобного огню в кузнечном горне, жара, что опаляет мир, жара, что…

Всё кончилось, исчезло. Тяжело дыша, Ранд оглядывался вокруг ошалевшими глазами. Несколько мух валялось в тарелке с недорезанным жарким. Дохлых мух. „Шесть мух. Всего лишь шесть“. Были ещё мухи, в мисках, полдюжины крохотных чёрных пятнышек среди холодных овощей. Все дохлые. Пошатываясь, Ранд вышел на улицу.

Из дома напротив только что шагнул, покачивая головой, Мэт.

— Там никого, — сказал он».

Что это вообще было? Очень многие принимают этот эпизод за очередной «пузырь Зла», исходящий от Тёмного. К счастью, у нас есть комментарий самого Р. Джордана: «Другой интересный вопрос был о сцене с мухами в доме во второй книге. Это эпизод, где Ранд видит одно и то же много раз, был ловушкой, разработанной и исполненной Фейном, чтобы навсегда поймать Ранда в петлю времени».

А теперь сравним возможности Ишамаэля и Фейна. Первый посылает своих троллоков-дуболомов. Второй — закольцовывает время, ни больше, ни меньше. Да такого, похоже, сам Тёмный не умеет делать. И так во всём.

Например, для того, чтобы душа стала собственностью Великого Повелителя, её нужно продать Тёмному. Есть ещё «обращение в Тень» через тринадцать Чёрных сестёр и Мурддраалов, но это долгая и сложная процедура. В обычном случае передача души Тёмному происходит добровольно. Фейн же с лёгкостью может насильно отобрать чужую душу: «Его разум был в каждом туманном щупальце, что катились сейчас по долине. Души троллоков… ну, не удовлетворяли его. И всё же, даже простым зерном можно насытиться, если его много. И Шайсам поглощал их во множестве.

Его марионетки брели вниз по склону холма, окутанному туманом. Троллоки с их кожей, лопнувшей, словно она кипела. С мёртвыми белыми глазами. Едва ли они ему ещё нужны, после того как его души дали ему материал, чтобы восстановить себя. Его безумие отступило. В основном. Ну, не в основном. В достаточной мере».

И, самое страшное, что этот процесс растёт в геометрической прогрессии. «Эти души позволили поднять ещё больше тумана и, в свою очередь, туман находил новых, чтобы пожирать. Перед ним люди сражались с Порождениями Тени. Все они дадут ему силу».

О чём-то похожем предупреждала Морейн, осматривая Мэта, находящегося под влиянием кинжала: «— О, это заразно, — сказала Морейн, — и ваша… защита вас не убережёт. — Она указала на кинжал с рубином в рукояти осторожно, чтобы палец не коснулся оружия. Клинок дрожал, когда Мэт изо всех сил старался достать им Морейн. — Это — из Шадар Логота. В том городе нет ни песчинки, которая не была бы заражена и не была бы опасна, стоит только вынести её за стены, а этот предмет — намного крупнее песчинки. Зло, которое уничтожило Шадар Логот, — в нём, а теперь и в Мэте… Вскоре, если зараза не убьёт его раньше, он, куда бы ни пошёл, будет распространять это зло, словно мор. Точно так же, как одной царапинки этим клинком достаточно, чтобы заразить и уничтожить человека, скоро несколько минут, проведённые вместе с Мэтом, будут смертоносны».

Не верите Морейн? Тогда послушаем Ланфир: «— Это опасно, — Селин хмуро смотрела на клинок будто змеи на нём были настоящими и смертельно ядовитыми. — Выбросьте его. Оставьте тут или заройте, если желаете оградить его от иных рук, но избавьтесь от него.

— Он нужен Мэту, — твёрдо заявил Ранд.

— Он слишком опасен».

Это говорит Ланфир, не Могидин. Ланфир никогда не отличалась особой пугливостью и, скорее наоборот, страдала излишней самоуверенностью. И если она считает что-то опасным, то есть все основания прислушаться. А ведь это простой кинжал — всего лишь один из тысячи предметов, хранящихся в Шадар Логоте и заражённых порчей Шайсама.

И как тут не вспомнить ответ Б. Сандерсона на вопрос о Саммаэле: «Великий Повелитель очень доволен деятельностью Саммаэля и охотно воскресил бы его. Но он опасается, что после гибели от Машадара обратно вернётся уже не Саммаэль».

Итак, подведём итог — у нас есть нечто похожее на очень опасную инфекцию, средств противодействия против которой не выработано, причём «нулевой пациент» и источник инфицирования не выявлены, а единственный серьёзно относившийся к этой угрозе «запечатан навечно».

Я определённо настаиваю на том, что игнорирование вопроса, откуда Мордет принёс «зло Шайсама» будет иметь самые плачевные последствия. Впрочем, вопросом это можно назвать с большой натяжкой. Так как ответ очевиден — Мордет был всего лишь учеником.

Снова обратимся к Р. Джордану. Вот, что он поясняет на вопрос о Мордете: «Он хотел победить Тёмного и чувствовал, что может найти способы сделать это. Изначально он был хорошим. Сначала он не был тем ужасным человеком, но он надеялся победить Тёмного, найти способ победить Тень. И он изучил много вещей, которые не должен был изучать. Есть зло, необязательно связанное напрямую с Тёмным… Он изучил слишком много. Он изучил вещи, которые не должен был получить, именно они превратили его в… когда он добрался туда, он уже был испорчен. Он всё ещё считал, что делает благое дело. Он всё ещё думал: „Мы укрепим это королевство, оно станет оплотом против Тени“, но к тому времени он уже был испорчен».

Итак, Мордет — человек эпохи Троллоковых Войн, ищущий средство против Тени. И нашедший некие запретные знания, очевидно оставшиеся с Эпохи Легенд. На первый взгляд звучит достаточно правдоподобно. Но всё же, это явно не вся правда.

Хорошо, допустим Мордет нашёл некие записи или даже артефакты, оставшиеся со времён Войны Тени или Эпохи Легенд. Ничего невероятного в этом нет. Даже Саммаэль в конце Третьей Эпохи наткнулся на нераспечатанный стасис-накопитель. Однако Мордет не Саммаэль. У него нет знаний Эпохи Легенд. Даже если он найдёт какие-то записи, он не сможет ничего в них понять. К тому же он не умеет направлять. Даже если он разыщет тер’ангриалы он не сможет их активировать. Максимум, что мог отыскать Мордет — это «какие-то непонятные штуки» (именно так это выглядело бы с его уровнем науки). Вы действительно верите, что средневековый чиновник средней руки сумел стать великим учёным? Прочитайте описание Мордета из «Ока Мира»: «На вид Мордет являл собой ухоженного, полноватого мужчину, полуприкрытые веки наводили на мысль, будто он скрывает что-то, глядя на всё внимательными глазами. Низкорослый и совершенно лысый, он шагал так, словно был на голову выше любого из троих друзей. Одежды незнакомца тоже не походили ни на что виденное Рандом раньше. Чёрные панталоны в обтяжку и мягкие красные сапожки с отворотами на лодыжках. Длинный красный камзол без рукавов, с богатой золотой вышивкой, белоснежная рубашка с широкими рукавами, свисающие почти до колен кружева манжет». И Вы поверите, что этот пузан сумел самостоятельно выйти на контакт с Шайсамом? Разобраться в технологиях Эпохи Легенд? Стать силой, превосходящей Отрёкшихся?

Но как же тогда Мордет смог активировать силу Шайсама? Ответ очевиден. Он действительно искал средства борьбы с Тенью. И нашёл упоминания о человеке, который, по скудным обрывкам информации (передаваемой шёпотом), достиг в этом значительных успехов. Человеке из Эпохи Легенд. Выжившем во время Разлома и дожившем до начала Троллоковых Войн. А ведь такие слухи ходили: «Учитывая весьма большую продолжительность жизни Айз Седай в Эпоху Легенд, кажется вполне возможным, что, по крайней мере, некоторые Айз Седай, жившие ещё до Разлома, и даже заставшие момент, когда было пробито Отверстие, могли бы жить и после Разлома. За прошедшие столетия относительно этого не раз выдвигались предположения, в том числе и довольно дикие» («Путеводитель по миру Колеса Времени»). Да, к сожалению, уже во времена Мордета рассказы о выживших Айз Седай Эпохи Легенд воспринимались как байки и легенды. Вероятно Мордет наткнулся на некие записи, указывающие на Айз Седай Эпохи Легенд, посвятившего свою жизнь борьбе с Тенью. И смог разыскать его (почему именно «его», а не «её» я объясню немного позднее). И именно этот человек смог помочь Мордету заключить сделку с Шайсамом. Под его чутким руководством Мордет «изучал многие вещи, которые не должен был изучать».

Обычно я считаю крайне плохим тоном допускать существование персонажей, не описанных автором. Но тут — совершенно другое дело. Следы деятельности учителя Мордета видны во всех книгах «Колеса Времени» и во всех исторических Эпохах. Это личность, по масштабу деятельности и влиянию сравнимая с Льюсом Тэрином и Ишамаэлем (по-другому и быть не может: уровень возможностей Мордета-ученика я приводил выше — а теперь представьте возможности учителя). Это очень долгая история и началась она ещё в Эпоху Легенд…

 

Часть 2

Нам разрешается прослыть невеждами, мистиками, суеверными дураками. Нам одного не простят: если мы недооценили опасность. И если в нашем доме вдруг завоняло серой, мы просто не имеем права пускаться в рассуждения о молекулярных флуктуациях — мы обязаны предположить, что где-то рядом объявился чёрт с рогами, и принять соответствующие меры, вплоть до организации производства святой воды в промышленных масштабах.

Рудольф Сикорски, руководитель «КОМКОН-2»