О нашем походе из крепости Бендеры в польские земли

 

/ 121  / На рассвете под звуки барабанов три мирмирана со своими воинами, прибрежный ага Ислам‑ ага сын Сефер‑ аги с сорока семью тысячами отборных, преданных, шумливых, храбрых буджакских татар, выступавших на бодрых конях, с лучниками в авангарде двинулись из крепости Бендеры. Однако сипахиям нижнего бёлюка вместе с гарнизонными янычарами, снаряжением и пушками было приказано оставаться в крепости Бендоры. А Мелек Ахмед‑паша взял с собою восемьдесят семь тысяч шестьдесят отборных воинов и, полагаясь на всемогущего Аллаха, двинулся по берегу Днестра из Бендер на запад. Наши разведчики, направленные ранее в Валахию и Молдавию, вернулись и сказали паше: «О наш султан, жители Валахии и Молдавии узнали о том, что вы стоите в Бендерах. И вот валахам и молдаванам придут на помощь десять тысяч венгерских солдат от Ракоци. Завтра или послезавтра они обязательно нападут на вас на этой переправе через реку».

Услышав это, предусмотрительный [Мелек Ахмед]‑паша направил прибывших лазутчиков и одного из своих аг к прибрежному аге, начальнику авангарда, и к трем мирмиранам, которые стояли наготове. Тем временем мы с пашой, покинув бендерские земли, ровно через пятнадцать часов перешли вброд на лошадях реку Ишновец и прибыли в село Сынжера. Оно входит в нахие Бендеры. Река Ишновец берет свое начало с гор Искерлетских в Молдавии и впадает здесь в реку Днестр. В селении Сынжера вся исламская армия до утра не спала и не отдыхала, она стояла наготове в полном боевом снаряжении. Но, слава Аллаху, враг не подавал о себе вестей. К утру трубы возвестили о выступлении, и вся армия, а за нею готовые обозы прибыли в село Бербуюз. Это село с молдаванским населением имеет шестьсот виноградников и садов и является пограничным пунктом нахие Бендеры. Миновав это село, в тот же день после обеда мы вступили в нахие Орхей. Когда на равнине мы правильными, прямыми рядами разбили свои шатры и палатки, во все четыре стороны были посланы четники и часовые и устроены засады. В тот день мы с мусульманскими солдатами подвесили котлы, / 122  / сварили обед и наслаждались [едой].

Нахие Орхей с незапамятных времен является прекрасным, цветущим уголком Молдавии, расположенным на берегу реки Днестр. Однако время от времени казаки Дорошенко[42] из‑за Днестра налетают на Орхей и разоряют его.

В это время разведчики из авангарда прибрежного аги, ушедшие вперед, с помощью Аллаха привели семерых языков‑кяфиров. Когда Мелек Ахмед‑паша допросил пойманных, они сообщили: «Вот сейчас на вас нагрянут кяфиры». Туг же эти кяфиры были без пощады казнены.

Затем мы увидели, что к нам примчалось несколько татар на конях, взывая о помощи: «О наш султан, – сказали они, – на расстоянии одного часа езды отсюда идет ужасная битва, но не горюйте, а садитесь на коней и потихоньку, незаметно идите на помощь. Мы же будем оттягивать кяфиров на вас, и тогда им несдобровать». После этого смелые джигиты бросились вперед и поскакали в бой. А могущественный паша немедленно, но тихо, без музыки, подняв восемьдесят тысяч храбрых воинов и оставив для тылового подкрепления войска санджаков Кырк‑килисе, Кюстендил и Визе, вверив себя и всю армию Аллаху, вместе с атбаши бок о бок, стремя к стремени поскакал галопом. После часа езды, когда послышались оружейные и пушечные залпы, а также голоса, призывающие всех правоверных мусульман к борьбе за веру, все газии‑мусульмане ринулись, словно семиглавые драконы и хищные демоны. Мы увидели, как наши авангардные войска мчались впереди, прильнув к шеям лошадей. Буджакские татары в это время бежали, подавая нам знаки и выкрикивая: «Уж очень кяфиры жестоки!». А ведь их целью было оттянуть врага на нашу армию.

Предусмотрительный паша тут же разделил свою единую армию на три части в лесу, расположенном с правой стороны, в конце Орхейской равнины, и держал ее в засаде наготове. Когда наше прибрежное войско, являвшееся авангардом в битве с неверными, вернулось с Орхейской равнины с руками, обагренными кровью, то [военачальники] нашего паши – Эрганалы Ахмед‑ ага и Шамлы Халил‑ ага со шрамом на затылке и сотни наших братьев‑мусульман, абазинов и черкесов, курдов и туркмен, напали на кяфиров Валахии и Молдавии, словно голодные волки на стадо баранов, и стали рубить их саблями. Но проклятые кяфиры, совершенно ни на что не обращая внимания, рассвирепев, словно раненые кабаны, с упорными боями дошли до самой середины Орхейской равнины, и весь их тыл подтянулся сюда.

В самый разгар сражения наши воины, / 123  / заранее размещенные нашим пашой в засаде в горах, вдруг выскочили из укрытия с возгласами «Аллах, Аллах!» и бросились на кяфиров.

Кяфиры сразу заметили, что они оказались между буджакскими татарами и османами. Они подумали, что смогут оказать сопротивление в этом легком сражении, и остановились. Но по воле Аллаха все двадцать восемь тысяч кяфиров в один миг прошли через острие наших мечей и испытали на себе всю силу и мощь нашего огня, а остальные воины бросились в Днестр. В тот же миг прибрежные татары ринулись на своих конях в реку Днестр и, хватая кяфиров за черные волосы, черные шапки, вытащили их на берег и пленили. Кяфиры, бежавшие в горы, также не спаслись от воинов нашего паши, а были взяты в плен и, связанные и сокрушенные, стали просить пощады и помилования.

Все отрубленные головы [кяфиров] были кучами сложены перед шатром нашего паши; всех пленных заставили содрать с них шкуру, и двадцать восемь тысяч голов были засолены. Вместе с двумя тысячами пленных, двенадцатью пушками, снаряжением, знаменами с крестами они были отправлены Ахмед‑агой к Порогу Счастья Кёпрюлю Мехмед‑паше. Кёпрюлю Мехмед‑паша немедленно вызвал к себе кетхуду Валахии и Молдавии, проклятого Узун Али‑ агу, и сказал ему: «Послушай, проклятый, что означают эти отрубленные головы из Валахии и Молдавии? Разве ты не говорил на днях, что Мелек Ахмед‑паша клевещет на валахов и молдаван? Разве ты не говорил: “Если они восстанут, пусть я буду проклят всеми"? Ну‑ка, уберите этого негодяя отсюда!», – добавил он и, сослав его на остров Кипр как изменника родины, приказал убить его там.

Тем временем Ахмед‑паша, разделив свою армию на правый и левый фланги, остановился на Орхейской равнине в ожидании. В это время военачальники устроили совет, после которого войска снялись с Орхейской равнины. Быстрым ходом в течение ночи мы добрались до крепости Хотин.

 

ОПИСАНИЕ КРЕПОСТИ ХОТИН

 

Когда эта крепость находилась во владениях польского короля, султан Осман хан II осадил ее с двухсоттысячной армией, но захватить ее [ему] не удалось. Причиной этой неудачи было то, что от соседних королей прибыли на помощь войска, и много тысяч [наших] было убито. Кроме того, был убит также везир Будина Каракаш‑паша, и по этой причине воины пали духом. Другой причиной было то, что Осман хан отвернулся тогда от своих войск. Из‑за этого армия была брошена на произвол судьбы, задержалась и опоздала, а тем временем наступила зима, и крепость эту взять не удалось[43].

После битвы султан Осман / 124  / заключил с польским королем мир. Польский король сдал султану Осману крепость Хотин с ключами, пушками и боеприпасами и получил мир и благополучие. Осман хан пожертвовал эту крепость Хотин бею Молдавии. Это маленькая крепость, похожая на паланку, и в настоящее время ей подчинено семьдесят сел в боярстве нашего молдавского бея.

Когда мы прибыли туда, молдаване из крепости поспешили навстречу паше. Из крепости был произведен салют из сорока‑пятидесяти небольших пушек. Армия расположилась под крепостью на берегу реки Днестра, и кругом были опять расставлены дозоры и часовые. Гетман крепости и бояре доставили паше дары: три тысячи овец, тысячу голов крупного рогатого скота, сто бочек меду, сто бочек масла, две разукрашенные колымаги, запряженные шестерками лошадей, и множество других припасов. В этих колымагах было по двадцать кошельков я десять мехов[44] соболей; и [еще] они доставили целую повозку рыбьего зуба[45]; целую тысячу подвод сухарей и чистого белого пшеничного хлеба, а также молдавских рысаков. Когда вся армия добилась победы и приобрела неожиданно такую военную добычу, наш господин Мелек Ахмед‑паша сказал: «Когда мы с Османом ханом приходили под эту крепость, я был гулямом в числе султанских килерджи. Слава богу, в настоящее время, будучи верховным главнокомандующим государства, я посетил эту крепость в обстановке мира и спокойствия. Уничтожив двадцать восемь тысяч кяфиров и взяв в плен столько тысяч пленных, мы отомстили за султана Османа».

Вид крепости Хотин. Эта небольшая прочная каменная крепость находится на берегу Днестра. В окружности она имеет тысячу пятьсот шагов, ров ее весьма исправный. Она имеет двое ворот, одни [из них] выходят на берег Днестра. Внутри нее имеется большой монастырь подобный крепости, который называется Стефановским. [Этот монастырь] чрезвычайно прочный. Крепость имеет восемьдесят башен, крытых тесом. Внутри крепости имеется всего лишь шестьдесят‑семьдесят крытых тесом домов без садов и виноградников и около пятидесяти лавок. А в посаде ее по направлению к Днестру расположены лавки, крытые тростником и камышом. Когда солдаты делали покупки в этих лавках, хозяева их, сокрушаясь и горюя об убитых кяфирах, говорили: «Эй, турки! Вы что ж, в Польшу отправляетесь? Вот теперь правитель Трансильвании Ракоци покажет вам!».

Вследствие того / 125  / что климат Хотина очень мягкий, молдавские девушки с черными локонами и непокрытой головой очень привлекательны[46]. Очень славятся виноградники и сады Хотина, различные вина и напитки, а также мед и масло.

Места поклонения крепости Хотин. Могила павшего газия Каракаш‑паши. По рассказам нашего господина Мелека Ахмед‑паши, упомянутый Каракаш‑паша, будучи везиром Будина, участвовал в сражении [под этой крепостью]. Пуля попала ему в лоб, и он пал шехидом. Семь тысяч солдат Будина в этом месте постигла та же участь, и все они погребены на этой священной земле. До сих пор на могилах многих из них заметны еще их имена. Да помилует всех их Аллах!

Когда по воле Аллаха вся исламская армия спокойно и безмятежно стояла под крепостью Хотин, от нуреддин‑султана, брата татарского хана, из Польши пришло дружественное письмо, в котором он писал: «Господин мой, мой султан, в настоящее время сорок семь тысяч быстрых как ветер татарских воинов, совершив в наших краях праздничную молитву по случаю священного рамазана, быстрым ходом идут на короля Ракоци с нашими друзьями – сорока тысячами вооруженных кардаш‑казаков, казаков Шеремета[47], казаков Серка и казаков Андрея, [направляющихся] из‑под крепости Ладыжин, что на берегу Буга, в землях дорошенковских казаков. Господин мой, когда это наше дружественное письмо и письмо нашего старшего брата, | его высочества хана Мухаммед‑Гирея, дойдет до вас, как ради самого себя, так и ради падишаха мусульман срочно пришлите В эти края прибрежного агу с буджакскими татарами. А вы, мой благородный господин, пребывайте в крепости Бендеры, или прибрежных селах, или в аккерманской крепости, так как с вами имеется янычарская пехота и падишахский арсенал. К вам с татарской армией продвигаться очень трудно. Не забывайте молиться о нас. Мы слыхали, что вы как следует порубили на Орхейской равнине кяфиров Валахии, Молдавии и Венгрии, Король Польши был бесконечно рад, что вы пробили брешь в дьявольском упорстве проклятых кяфиров. Пусть господь бог спустит свой меч еще и на армии короля Ракоци. Господия мой, немедленно пришлите буджакских татар в наши края». Когда пришло это письмо / 126  / от нуреддин‑султана, тут же у крепости Хотин затрубили трубы и ударили барабаны, извещающие о походе. Все двинулись на север, и через шесть часов мы прибыли в крепость Сороки, находящуюся под молдавским господством. Это маленькая каменная крепость на берегу Днестра. Сороки – прекрасная крепость, в посаде которой находится около тысячи домов, крытых камышом. Здесь имеются также церкви, сады и виноградники. Удалившись вправо на расстояние в один переход, мы со всей армией за шесть часов дошли от Хотина до паланки Рыдванец. Она с незапамятных времен является крепостью польского короля. Один знаменитый ага, по имени Рыдван, происходивший из рабов, продвинулся на службе в османском государстве и стал капуджибаши. Через сорок лет этот рус, вспомнив жирную свинину своей настоящей родины, улучил удобный момент, бежал к мятежным казакам и основал эту крепость, почему она и называется крепостью Рыдванец. Сейчас это маленькая деревянная крепость.

В ее посаде имеется пятьсот домов, крытых камышом. Вся мусульманская армия со своими палатками и шатрами расположилась здесь. А для армии буджакских татар в тот же миг соорудили плоты из камыша и тростника, суда и сотни лодок и легких настилов на надутых бурдюках. После того как прибрежный ага, аккерманец Мехмед‑ ага родом из Эшек‑дере, Вели‑ ага из Саретая и Кода Батыр‑ ага с сорока тысячами буджакских татар получили от паши разрешение [выступить], я, ничтожный, потерял покой и, пав ниц перед Мелеком Ахмед‑пашой, попросил его разрешить мне пойти с татарами в поход. Он благословил меня, и в середине месяца зилькада 1067 (1656‑57) года мы с прибрежным агою отправились в поход.

Поцеловав священную руку паши, я тотчас на лодке благополучно пересек Днестр вблизи Рыдванца и на противоположном берегу наблюдал за татарской армией. О величие Аллаха, это было столпотворение, словно в день у Кербелы![48]. Когда сорок семь тысяч татарских воинов бросились на ста пятидесяти тысячах коней в Днестр, воды его под ногами стольких лошадей вздулись, образовалась запруда, и ниже река стала мелкой. Тысячи татар вброд перешли реку, а еще тысячи, переплыв реку на судах, плотах, бурдюках, надутых воздухом, с молниеносной быстротой вышли на берег и там вытащили из бурдюков свои стрелы, сабли и все свое снаряжение.

Между тем от короля польского / 127  / прибыло на помощь десять тысяч польских солдат, и они были готовы к битве. Они не повели нас в крепость Каменец, которая виднелась налево от нас, а повели на северную сторону, в земли Дорошенко, где, оказывается, находился нуреддин‑султан.

 

О ПОЛЬСКИХ ЗЕМЛЯХ [ПОД ВЛАСТЬЮ] РУСОВ – ДОРОШЕНКОВСКИХ ПРАВИТЕЛЕЙ

 

Вначале мы ехали примерно на восток по берегу Днестра, думая, что где‑нибудь да встретим нуреддин‑султана. Пройдя через лес вслед за нашими проводниками один переход, мы прибыли в Рашков. Строитель паланки Рашков остался мне неизвестен. Но это исключительно красивый город на берегу Днестра. Оттуда мы отправились на север, прошли цветущие равнины, города и деревни и на второй день прибыли в Могилев.

 

ОПИСАНИЕ КРЕПОСТИ МОГИЛЕВ

 

Это тоже богатая область в Польском государстве, находящаяся под властью дорошенковских казаков. Цитадель [крепости] возвышается на скале и является очень красивым каменным сооружением. В ней находятся три тысячи вооруженных воинственных мятежных казаков. В посаде ее на берегу Днестра расположились три тысячи [домов], крытых камышом и тесом. Рынки и базары здесь очень благоустроенны, а виноградники и сады хорошо возделаны. Бревна [частокола] крепкой паланки пригорода не обхватить человеку, а между ними брустверы из земляных насыпей. Имеются базары, рынки и красивые церкви с крестами.

Отсюда мы двинулись на восток и, пройдя через равнины, леса и луга, за одну ночь достигли стоянки на Зинском поле. Это поле усеяно тюльпанами, вода здесь в изобилии, и всюду округом удивительно много зелени и травы. На следующее утро мы тронулись отсюда и, проходя то через леса, то по безлесным песчаным равнинам, через десять часов прибыли в крепость 3ин.

 

[КРЕПОСТЬ ЗИН]

 

Крепость Зин принадлежит краковскому королю[49]. Это красивая крепость, расположенная на берегу реки. Цитадель ее стоит на берегу реки и возвышается на отвесной скале, чуть ли не достигая небес своей вершиной; это очень крепкое и прочное каменное сооружение пятиугольной формы. В ней имеются арсенал, прекрасные пушки и три тысячи солдат, но находится она в подчинении Каменца. Нижний город[50] ее огромен. Всего там три тысячи домов, крытых камышом и тесом. Там очень много кабаков. Рынки, базары и нижняя ее паланка расположены на каменистых кручах, представляют собой неприступный город с семью воротами и труднопроходимыми рвами. Бескрайни сады его. Яблок, черешен, груш и слив здесь изобилие, и потому жители этого города отвозят все свои фрукты / 128  / на подводах в Каменец.

Когда мы снова выступили оттуда на север, десять тысяч вооруженных польских солдат пришли с барабанным боем на помощь нашей армии. При них были шесть тысяч повозок, боеприпасы и пушки. Они преподнесли п рибрежному аге и ог‑агам подарки и сообщили, что прошло уже десять дней, как король Трансильвании Ракоци вышел из области Сигель. «Не будем беспечными», – сказали они. Мы переночевали ту ночь вместе с ними в местности под названием равнина Бура.

Наши лошади и мы очень хорошо отдохнули. Отсюда на следующее утро мы опять направились на север и, обозревая леса и цветущие деревни, за девять часов достигли крепости Каменец. Когда со всей польской и татарской армией мы дошли до этой крепости и остановились под [ее стенами], то, о величие Аллаха, со всех четырех сторон стреляли пушки бал‑емез  ядрами величиной с человеческую голову и крепость стояла ликующая подобно птице‑саламандре[51] в огне Немруда. Затем из крепости пришел комендант и, доставив пятьсот подвод продуктов, вручил все эти подарки прибрежному аге и снова ушел в крепость.

 

ОПИСАНИЕ КРЕПОСТИ КАМЕНЕЦ

 

Каменец по‑польски значит каменный, т. е. построенный из камня. Строитель ее прежде всего поднялся по берегу реки [чуть ли не] до третьей небесной сферы[52]. Это надежная и могучая крепость со стенами, вырубленными в скале, стоящая над скалистым обрывом, и равных ей нет не только во владениях польских, но, пожалуй, и в чешских, и в Шведской стране, и в государстве Голландском, и в горах Германских. У этой грозной крепости есть [еще] легкий опорный пункт. Однако в том же направлении создан и большой опорный пункт, и крепость находится под его защитой. Даже сам Абаза‑паша, в бытность свою вали Очакова, семьдесят семь дней осаждал крепость, но, не достигнув успеха, бесславно возвратился в Силистру. Но если бы он осадил крепость, прибыв с подобными морю османскими войсками, а пришедшее на помощь татарское войско не распустило бы из‑за голода своих воинов, то, по воле божьей, он завоевал бы [крепость]. Да наградит его Аллах своей милостью!

Когда [мы] осматривали город, пришло известие от польского короля: «Пусть мусульманские войска совместно с нашими снимаются и выступают прямо под крепость Збараж, так как крымские войска также собираются выступить туда». Лишь только было получено это известие, / 129  / прибрежный ага снялся из‑под Каменца. Переночевав там, под утро [мы] прибыли в крепость Бар.

 

КРЕПОСТЬ БАР

 

Каменный Бар поистине сильная крепость. Она значительно лучше необыкновенно мощных крепостей, подчиненных полякам, ибо имеет арсенал, пушки и осадные орудия. Ее внешний Посад велик и находится в часе ходьбы [от крепости] на краю окруженного лесами болота. Одна сторона его – большая паланка с укрепленной дамбой по краю болота, где [расположены] все две тысячи крытых тесом и другими [материалами] домов. Имеется около восьмисот лавок и двенадцать прекрасных церквей с колоколами. А садам и счета нет. Но из‑за холодной зимы в этих краях не растут инжир, маслины и гранат. Хотя там и растет виноград, он не вкусен и не сочен. Снявшись оттуда, мы за один переход прошли цветущие казацкие и польские селения, изобилующие лесами, и достигли Паланки.

 

ОПИСАНИЕ ПАЛАНКИ

 

На обширном острове, что на болотистом озере, есть большое селение. По топкому берегу и по чистой воде озера до самой крепости ведет бревенчатая гать длиною в два часа ходьбы. Когда же при помощи цепи в нескольких местах гать разводят, крепость оказывается на острове. Летом нет никакой опасности со стороны татар. Но зимой, когда озеро замерзает, сколько раз татары нападали на крепость и уводили в плен пять‑шесть тысяч человек. Пашни расположены за пределами острова. Внутри крепости находится лишь тысяча домов, имеется до шестисот лавок и около двадцати христианских храмов. А садов и огородов нет вовсе. Отсюда, сделав один переход через села, расположенные в лесах, степях и садах, мы прибыли в крепость Збараж.

 

ОПИСАНИЕ КРЕПОСТИ ЗБАРАЖ

 

Это мощная крепость и сильное укрепление на берегу реки. Внутренние и наружные сооружения крепости сделаны из белого камня. Збараж находится под властью польского короля на положении воеводства. В крепости находятся три тысячи хорошо вооруженных воинов. В цитадели есть двести домов, девяносто церквей и триста лавок.

Тогда прибыло от польского короля семь повозок подарков для прибрежного аги и сто повозок с продуктами и напитками. Он дал нам нашу долю, сказав мне, презренному: [Тебе принадлежит] часть даров». Тогда же от короля Варшалки[53] / 130  / правителя Кракова, подошли на помощь тридцать тысяч вооруженных превосходных краковских воинов. Все немусульмане разместились в одном месте, а наши, татарские войска – в Другом. Вокруг себя мы выставили охрану. В это время пришло известие о том, что ну реддин‑султан прибыл в крепость Умань, а ага Ора, [что стоит] на Крымском перешейке, Карыш‑бей, прибыл в крепость Брацлав и идет [сюда] с сорока тысячами кардаш‑казаков.

Что касается нас, то, остановившись на три дня и три ночи подле крепости Збараж, мы обошли и осмотрели ее. Это превосходное укрепление, имеющее округлую форму, построено на плодородной земле. У крепости есть трое ворот. Я не входил в цитадель. Бойницы башен ее посада имеют высоту в десять локтей. Рвы низкие, расчищенные, но дно их болотистое. [Там] имеются арсенал и различные пушки, которые мы осмотрели поочередно, и [нам в этом] не препятствовали. Но польские, солдаты не дали согласия на то, чтобы [это] осмотрели казаки. Есть в крепости искусно построенные из камня дворцы, но крыты все они дранкой. Гетман‑капитан, посетив вне крепости прибрежного агу, передал вместе с многочисленными подарками двадцать пленников‑мадьяр. На третий день все польские и наши татарские войска снялись оттуда, направились на север и, следуя через кустарник, за восемь часов пути достигли крепости Курилов (?)

 

ОПИСАНИЕ КРЕПОСТИ КУРИЛОВ

 

Крепость эта находилась во владениях Кракова, но неоднократно она пребывала под властью польского короля. В 1054 (1644‑45) году, во времена хана Ислам‑Гирея, кардаш‑казаки взяли эту крепость с помощью войск хана и вновь передали ее польскому королю. Крепость представляет собой крепкую паланку из плетня и частокола, [построенную] на ровном месте. Внутри – семиугольный земляной вал шириной в двадцать шагов и семь тысяч шагов в окружности. Всего имеется трое ворот. Внутри [крепости] есть только один большой монастырь наподобие цитадели. Лавок всех тысяча. За пределами крепости находится большой посад с садами, а вокруг него – земляной ров. Снявшись из‑под крепости Курилов, мы опять направились по равнине на север и, миновав за один переход лес, вступили в паланку Брод.

 

ПАЛАНКА БРОД

 

Эта крепость – укрепленная паланка на берегу реки, имеющая земляной вал. Каменных домов в ней нет. Брод неоднократно находился под властью польского короля / 131  / на положении воеводства. В крепости тысяча воинов. Брод – это паланка‑монастырь с тысячью благоустроенных, крытых дранкой базаров и рынков. Направившись потом на север, мы [снова] прибыли в паланку. Она также подчинена польскому королю. Пойдя оттуда опять на север, мы достигли крепости Подгайцы.

 

[КРЕПОСТЬ ПОДГАЙЦЫ]

 

Эта большая крепость и старинный город, постоянно находящийся под властью польского короля, – цветущий торговый центр благоустроенного и благословенного края. Город Предоставляет собой красивую крепость, внутренний и внешний облик которой составляют дома, построенные целиком из камня. Из‑за суровости воинов я не смог узнать, какова длина Крепостных стен, сколько у крепости ворот и сколько углов. Правитель ее является наместником польского короля, имеет Пятитысячное войско искусных немецких солдат‑пехотинцев, Сооруженных ружьями, и трехтысячную кавалерию.

В крепости очень много евреев и армян – искусных сукно‑Валов. Всего в этом городе четыре тысячи каменных дворцов, крытых тесом. Во всех двух тысячах лавок сидят женщины и торгуют товарами[54]. И есть там девять превосходных постоялых дворов и три бани с печами. А внутри город очень чистый, и дорога к дворцу бассейнов вся выстлана красными плитками. Имеется большое число церквей больших и малых, а всего [их] двадцать, и все это – храмы короля Варшалки. Конца‑краю нет садам. В них растут все фрукты, но зима там крайне сурова и потому хурма, инжир, оливки, лимоны, померанцы и гранаты не растут. Паланка находится в середине шестого пояса[55]. Однако из‑за того, что погода стояла сравнительно теплая, [на улицах] было множество влюбленных. Все девушки в городе черноволосы, ходят с непокрытой головой, в разноцветных халатах и желтых папучах. Христиане‑мужчины носят собольи шапки. Вся одежда чисто христианская: они надевают доломаны из сукна разных цветов и замши с золотыми и серебряными пуговицами, а подпоясываются жесткими волосяными и шелковыми поясами. Город славится саржей разных цветов и камчатными сукнами, тысячами сортов вин, сырами, а также белым хлебом. Город этот расположен у подножья горы и потому имеет [естественную] защиту.

Однажды утром над горами, которые служат [ему] прикрытием, внезапно взвилась пыль до небес. / 132  / Тотчас же мы увидели, что появился нуреддин‑султан с сорока тысячами крымских воинов. Мы также вместе с сорока семью тысячами буджакских татар сели на коней и выступили им навстречу. Два войска сразу соединились. Прибрежный ага и я, ничтожный, спешились, припали к стопам нуреддин‑султана и вновь сели на своих коней. Лошади наши шли рядом, и потому султан и я, ничтожный раб, много беседовали. Остановились мы снова в Подгайцах.

О встречах с нуреддин‑султаном. Нуреддин‑сул тан посовещался с прибрежным агою и всеми от‑агами. Когда собрались воедино все сорок тысяч воинов польского короля, бывших вместе с нами ранее в этих краях, сорок тысяч кардаш‑казаков, пришедших с нуреддин‑султаном, и сопровождавшие его двадцать тысяч польских воинов, [все] сто тысяч христиан разместились отдельно. Гетманы же их, бояре и все военачальники совещались в шатре нуреддин‑султана. Они согласились на одном, заявив совместно: «Ракоци мы в польские земли не только не пустим, но даже заставим уйти из Трансильвании. А если он уже вышел оттуда, то мы нападем на него там, где его встретим». Вслед за тем на равнине Подгайцев разом зазвучали большие барабаны и трубы Афрасиаба, а со стороны неверных послышались звуки колоколов, органа и дангыров. В первый же день выхода из Подгайцев, идя на север, после семи часов пути по цветущим лугам и долинам мы прибыли в крепость Эшджерез.

 

ОПИСАНИЕ КРЕПОСТИ ЭШДЖЕРЕЗ

 

Как только из крепости увидели мусульманские войска, был произведен пушечный салют. Мы остановились под крепостью, [потом] подошли вместе с сорока‑пятьюдесятью тысячами повозок отставшие неверные, которые пришли нам на помощь. Они расположились со [своими] черными палатками подобно грязному стойбищу и тут же начали рыть окопы вокруг лагеря: оказывается, они получили известие, что король Ракоци выступил из Трансильвании и приближается. Хотя татарскому войску это тоже стало известно, все мы поставили для себя палатки из наших плащей, сняли с себя [одежду], расседлали наших коней и, стреножив, пустили их на луг. Они, так же как и мы, отдыхали.

Вид крепости Эшджерез. / 133  / [Крепость] временами принадлежала польскому королю, но была присоединена к земле Краковской области. Крепость расположена в цветущей равнине на берегу реки Эшджерез. Река Эшджерез, спускаясь с Краковских гор, пересекает эти места и впадает в Днепр, а один ее рукав – в Днестр. Эта крепость представляет собой пятиугольное сооружение: превосходные стены с пятью бастионами. Ворот только двое. Вокруг крепости болотистые и заполненные водой рвы. Внутри крепости есть тысяча прекрасных Крытых тесом или камышом домов, [принадлежащих] неверным. Всего лавок сто и три большие церкви. А вся окружность крепости четыре тысячи шагов. Принеся дары [нуреддин]‑султану, ее комендант сказал:

«Помоги, повелитель! Вчера одновременно с вами прибыли лазутчики короля Ракоци. Когда они направлялись к Ракоци с | вестью о том, что подходят татары, их поймали, и я вынудил их сообщить, что Ракоци находится на расстоянии семи переходов от области Львовской. Когда они сознались, я приказал | казнить этих лазутчиков под крепостью. Весть об этом до Ракоци не дошла, о вас они ничего не знают. Ступай, мой хан, | спеши! Лошади у них устали, а люди мрут от голода». Комендант крепости сообщил султану эти радостные вести. Он дал [ему (нуреддину)  в помощь три тысячи отборных польских воинов из крепости с десятью пушками. От польского короля прибыли многочисленные подарки и [такое] известие: «Султан мой! Мы также готовы прийти вам на помощь со ста тысячами воинов». Как только была получена эта весть, тотчас на закате заиграли трубы Афрасиаба, и, хотя татарские войска никогда ночью не передвигались, мы той же ночью при луне поскакали в направлении на запад. Войска, шедшие на помощь Ракоци из Валахки и Молдавии, побросали огромное количество добра и несколько обессилевших неверных. Их (этих неверных) заставили говорить, отрубили головы и пошли дальше. До самого утра мы быстро продвигались вперед.

На заре [мы увидели, что] неверные из Валахии и Молдавии побросали на дороге пушки и все снаряжение к ним. Сдав все польскому коменданту, мы поскакали дальше вперед и по пути наткнулись на фланг десятитысячного валашского и молдавского войска. В мгновение ока татары, словно голодные волки, бросились в самую гущу врага и, не давая пощады, всех порубили саблями. Воины‑татары взяли их коней и все деньги, которые были у них при себе. А прочую военную добычу / 134  / разграбили и расхитили казаки и поляки. Потому что по милосердным и справедливым законам Корана все имущество и [сами] пленные принадлежат татарам, а все остальные пожитки после того пусть возмут поляки и кардаш‑казаки.

Продвинувшись от того места на расстояние часа, мы увидели на равнине Пораз лагерные укрепления: четыре ряда больших рвов такой глубины, что невозможно разглядеть их дно. Оказывается, [здесь] за три дня до этого стоял Ракоци, вырыл [эти окопы], а [потом] снялся и отправился к крепости Львов. Тотчас нуреддин‑султан созвал [своих] от‑аг и всех шедших впереди и совещался с ними. С именем Аллаха все ринулись в набег. А польские и казацкие войска остались одни, и было решено, что они вместе с конями и повозками пойду г дальше. По этому поводу была прочитана победная сура Корана Лишь только восемьдесят семь тысяч крымских и буджакских татар, уповая на Аллаха в намерении вести войну с неверными, тронулись в путь вместе с двумястами тысячами лошадей, облако пыли поднялось до небес. Корни деревьев, попадавшие под ноги коней, расщеплялись, подобно зубочисткам суфиев. Если какой‑нибудь человек, упаси Аллах, срывался с лошади, он в тот же миг отправлялся в другой мир, потому что в этот день места, которые татары подвергали набегу, уподобились месту свершения страшного суда.

За девять часов езды мы прошли расстояние в шесть переходов. Достигнув окрестностей крепости Львов, мы пустили коней на сочные пастбища. Воины достали свои припасы, подоили кобылиц и утолили жажду. Когда же вслед за этим подошли наши отставшие подкрепления, тотчас заиграли султанские трубы. Мы продолжали погоню и, пройдя за девять часов [расстояние] четырехдневного пути, вышли на равнину и увидели, что по милости Аллаха, оказывается, уже раньше на каждую травинку цветущих лугов той равнины собралось по человеку. [Это был] огромный укрепленный лагерь, окружность которого не обойдешь и за два дня. С трех его сторон ряды глубоких рвов, а еще с одной стороны – река.

Король Ракоци, укрепившись вместе с двумястами тысячами воинов в этом лагере, как в крепости, сверху на земляные рвы нагромоздил восемьдесят тысяч повозок, связав их цепями друг с другом. А внутри укрепления дым от [костров, на которых готовилась] пища, поднимался до небес. Тогда нуреддин‑султан передвинул наш лагерь / 135  / в лес и, посоветовавшись, 15‑го числа месяца зильхидже написал письма: первое – татарскому хану, второе – под Хотин Мелеку Ахмед‑паше и третье – польскому королю: «Спешите нам на помощь, чтобы не дать лагерю [Ракоци] укрепиться в долине». И он послал нескольких молодцов, дав каждому двух коней. [Татарский хан и польский король] посоветовались и единодушно решили окружить лагерь врага и сторожить его.

 

 

III

ОСАДА ТАБОРА КОРОЛЯ РАКОЦИ [56]

 

Утром пятнадцатого дня месяца зильхидже 1067 (24 сентября 1657) года нуреддин‑султан с прибрежными татарами и польское подкрепление с кардаш‑казаками одновременно вышли из леса и с криками «Аллах! Аллах!», достигавшими небес, подобно молнии пустили своих коней, и все войско окружило табор короля Ракоци. Расположившись по местам и расставив вокруг караулы, мы спокойно легли отдохнуть. В эту ночь неверные в таборе изощрялись в хитрости и коварстве, и поэтому они не спали спокойно до утра. Начало светать. С возвышения мы взглянули туда, где находился табор.

Помимо обычного рва, около табора были вырыты еще два рва, и в них направлена вода протекающей здесь реки. Перед рвами было вырыто несколько сот маленьких колодцев, между ними на земле были устроены щиты и заграждения, разбросаны спицы и несколько сот тысяч колес от телег, хворост, несколько сот тысяч верхушек деревьев с ветками и сучьями для заслона. В пяти местах были построены висячие мосты, в одиннадцати местах – сооружены огромные укрепления из земли и на каждом укреплении установлено по сорок‑пятьдесят пушек бал‑емез. С каждой стороны стояли наготове мортиры и снаряды. В каждом рву были заложены взрывающиеся пороховые мины.

Короче говоря, если описать все, что они предприняли с помощью хитрости и коварства, то получится целое сказание об этом лагере. Одним словом, осада табора длилась целых два дня, и за это время не удалось захватить ни одной головы и ни одного языка и никак не удавалось добиться каких‑ни будь успехов. В конце концов нуреддин‑султан увидел, что дело затягивается изо дня в день. Тогда он нашел наилучшим предпринять следующее: / 136  / призвав к себе всех, сколько их было среди татарского войска спасшихся от сурового наказания разбойников, проворных пройдох, ловких воров и хитрых смелых молодцов, обласкал их, дав им тысячу обещаний, и, сказав: «Если вы хитростью и мужеством доставите мне несколько языков из лагеря врага, то я окажу вам такие‑то милости», щедро одарил их.

Тотчас же триста хитрых плутов‑юнцов из войска, надев подходящие для ночи одежды, направились к крепости – кто взяв с собой несколько человек‑краснобаев, хорошо знавших венгерский язык, кто под видом пришедших на помощь и привезших продукты, кто под видом нищих, кто под видом