Равновесие. Так ничего и не понял.

Первая после наступления мира инициация подходила к концу. Главная площадь была забита. На сцену выходили двое последних мальчишек. Первый – сын Энки Белил Малис. Мальчик был закутан в плотное одеяние, защищающее его кожу от солнца, на руках перчатки, а на глазах очки, так же спасающие от солнечных лучей, лицо же его было покрыто странной коркой, засохшей мазью, которую Энки разработал специально для сына. Второй – недавно объявленный незаконнорожденный сын Эллиля Тиуса – Эрл Тиус. Известие о сыне Эллиля, да еще и зачатом вместе с дворовой девкой, по слухам даже чужестранкой, вызвало огромный резонанс. Тем более, что никто не слышал ни о какой девке и ни о каком ребенке до того момента, как некая женщина, с которой Эллиль якобы имел тесные отношения во время службы в Речных землях, не привела мальчишку лет десяти к воротам замка Хранителя.

Эллиль же смиренно принял ребенка и сделал его своим воспитанником, а позже даже объявил официальным сыном и пожаловал ему фамилию Тиусов. Многие разочаровались в сыне Хранителя, но дальше разговоров дело не пошло. Больше всех был зол Ларс Тиус, но и он ограничился лишь парой упреков и выразил надежду на то, что Эллиль удосужится зачать ребенка в официальном браке, дабы заиметь достойного наследника. Ан Тиус принял внука, как родного и наказал всем относиться к мальчику как к наследнику семьи. Люди шептались, но вели себя подобающе.

Эрл Тиус и Белил Малис стояли на сцене, а из толпы на них глядели отцы. Хранитель вручал им оружие. Белилу достался небольшой меч, с которым когда-то ходила его мать Ким. Эрлу в руки положили меч, специально выкованный для него за несколько дней до инициации.

Раздав мечи и снабдив детей небольшими заготовленными, но оттого не менее искренними напутствиями, Ан Тиус начал свою речь, завершающую мероприятие. Посреди речи над площадью пролетел гигантский дракон. Люди в панике побросались вон с площади в свои дома. Большинство спрятались в подвалах.

Срочно был собран небольшой отряд, посланный в погоню за монстром. Во главе отряда был Энки, подаривший животному жизнь. Приказ гласил при возможности уничтожить нарушителя спокойствия. Энки даже думать об этом не хотел. Все эти годы он был уверен, что дракон погиб, но вот он прямо тут, и теперь Малис больше не собирался его терять.

Дракон приземлился за городом. Приблизившись к нему на полкилометра, Энки оставил сопровождение, наказал им ждать его, и дальше пошел один. Он не боялся. Уже больше месяца прошло с окончания войны, и жизнь в столице давила на него, ему было скучно и тоскливо, а постоянное просиживание в замке Хранителя или в лаборатории вместе с Ларсом угнетало и выжигало изнутри. Стоявший перед ним сейчас монстр же будоражил и восхищал своим величием. Энки не знал, помнит ли дракон того, кто подарил ему жизнь, но, тем не менее, он продвигался вперед.

Заметив приближавшегося человека, животное встрепенулось и расправило крылья. Шея дракона вытянулась навстречу нарушителю спокойствия, и из пасти монстра вырвался рев. Энки остановился. Переведя дух, он вытянул перед собой две руки с раскрытыми ладонями. В ответ на это дракон приблизился вплотную к человеку, обнюхал и оглядел его с головы до ног. Тут Энки показалось, что он заметил во взгляде животного что-то похожее на узнавание. В следующее мгновение монстр легким движением головы слегка толкнул стоявшего перед ним своим носом. Малис отшатнулся, и, не заметив никакой агрессии со стороны дракона, погладил того по носу. Животное покорно приняло ласку. 

По окончании этой немой сцены дракон отошел от Энки чуть в сторону, парой взмахов своих крыльев поднялся над землей и какое-то время зависал над Малисом, будто силясь запомнить его фигуру, после чего улетел туда, откуда появился.

В своем отчете Энки написал, что дракон не проявляет агрессии, способен узнавать людей и не представляет большой опасности для горожан. Для него не стало неожиданностью, когда его отчет восприняли с большим скепсисом. Многие продолжали говорить о том, что монстра нужно будет убить при первой же возможности. И к удивлению Энки в этом лагере состоял и Ларс Тиус, который, как оказалось, преследовал тут свой интерес в виде вскрытия диковинного животного, его изучения и при возможности выведения и приручения этого вида.

Ларс вообще держал на Энки большую обиду после того, как тот отказался раскрыть методику, по которой он вскрывал яйца драконов. Энки даже попросил Ана наложить свое вето на попытки Ларса произвести на свет новых драконов. В итоге, когда дракон начал с некоторой периодичностью прилетать на то место, где его в прошлый раз застал Энки, Ларс вместе с Сайгом Хенвасом и прочими начали активно продвигать идею засады и убийства монстра, пугающего жителей. Но Хранитель вопреки всем их уговорам принял сторону Энки, убеждавшего его, что дракон может сослужить хорошую службу тому, кто заручится его доверием.

И Энки неплохо с этой задачей справлялся. Дракон прилетал не просто так. Он прилетал, чтобы увидеться с Малисом, своим родителем. Животное доверяло ему и считало другом. Сам Энки, несмотря на свои слова, не был уверен в успехе и безопасности своей затеи, он понимал, что играет с огнем, и осознавал, чем это может для него обернуться. И именно это его увлекало.  

Но все это было позже, а в тот день, когда дракон только прилетел, у Энки состоялся занимательный и очень личный разговор со своим старым другом и двоюродным братом Эллилем Тиусом. Доложив о подробностях встречи с драконом, Энки пошел в покои, где прошло  его детство, чтобы забрать сына, которого туда отвели сразу после инициации. По пути его перехватил Эллиль.

– Как он? – Спросил Энки, подразумевая своего сына.

– В порядке. – Спокойно отвечал Эллиль. – Даже впечатлен, как увидит тебя, тут же завалит вопросами про этого дракона, да и не только он. Они сейчас с Эрлом в детской. Можем пока поговорить. Мы ведь и парой слов не перекинулись с возвращения в столицу.

Они прошли в покои Эллиля. Это была просторная комната, одна из самых больших и предназначалась для Хранителя страны, но Ан Тиус предпочитал большую скромность, и после смерти своего отца и назначения на пост Хранителя, отказался переезжать в новые покои. Эллиль же, узнав о том, что комната пустует, не помедлил попросить ее для себя, на что ему без особых разговоров выдали ключ.

– Ты не говорил о сыне. – Сходу начал Энки.

– Потому что не о чем было говорить. – Отозвался Тиус и тут же продолжил, отвечая на немой вопрос собеседника. – Я бесплоден, как и сказала та ведьма.

– Тогда этот мальчик…

– Сирота из дома Протектора. Я взял его себе на воспитание и обставил все так, чтобы все решили, что он незаконнорожденный и зачат в связи с чужестранкой с Речных земель. Мальчик смышленый и во всем нам подыграл. Не знаю, понимает ли он, что все это будет значить для его будущего, но все лучше, чем расти с сиротами на попечении Протектора.

– И кто знает правду? – Спросил Малис.

– Я, ты, та девушка, что привела мальчика, Протектор и Син, так как он тоже нам помогал все это обставить. Больше никто.

– И ты планируешь все так и оставить? – Не скрывая негодования, вопрошал Энки. – Хочешь, чтобы после тебя Хранителем стал безродный мальчик? Я не говорю, что он плох и не будет годиться в Хранители, потому что он сирота, но суть ведь не в этом. Ты пытаешься обмануть всех.

– Иначе род Тиусов прервется. – Горячо возражал Эллиль. – Прервется из-за меня.

– Он и так прервется, а у этого мальчика будет лишь имя, которое ему не принадлежит.

– Я знаю, но пусть лучше так, ведь отец не простит мне, если узнает, что я не смогу зачать наследника.

– С чего ты взял, что он не простит? Он же принял твоего незаконнорожденного сына без единого слова.

– Зато как он смотрит. – Яростно отозвался Эллиль. – Ты думаешь, что он добрый и отзывчивый, но такой он лишь с тобой, потому что чувствует вину за смерть твоего отца, поэтому и опекает, а со мной он как каменная стена и мне не будет пощады, если я разочарую его.

– И что он сделает? – Ровным тоном спросил Энки, пропуская мимо ушей замечания об отце. – Лишит тебя наследства? Передаст место Хранителя другому? И кому? Ларсу?

– Вполне возможно, что ему, а может и своему любимому племяннику, сыну предателя. – В ту же секунду Энки ошпарил друга холодным и в то же время горящим яростью взглядом. На что Эллиль поспешил добавить. – Прости. Я не хотел. Это было лишним.

– Ты молодец, что взял под опеку этого мальчика. – Спокойно проговорил Малис, выдержав недолгую паузу. – Тебе не обязательно было давать ему свою фамилию и разыгрывать весь этот цирк. К моменту, когда тебе, уже будучи Хранителем, придется искать преемника, даже в Лесных землях все перестанут уважать силу крови. Подобные настроения уже сейчас гуляют по стране. И лишним поводом к тому служат новости с Южных земель, где сразу после подписания мирного договора по всей стране начали вспыхивать восстания. Скоро мы останемся единственной страной верной своей правящей династии, но и нам недолго осталось.    

На этом они расстались. Энки забрал сына и пошел в свой дом близ озера Наследников. С того момента этот разговор никогда не всплывал, и друзья продолжали общаться как ни в чем не бывало. Эллиль растил своего приемного сына в закрытой среде и мальчик никак не участвовал в публичных мероприятиях, дабы лишний раз не провоцировать раздражение масс, так что поводов вернуться к этой теме не было, и вскоре все обсуждения чужеродного мальчишки сошли на нет. И, тем не менее, Энки вскоре осознал, что больше не видел в Эллиле того, кем он был для него до войны.

А жизнь в столице продолжала идти своим чередом. Все медленно, но верно приходило в порядок, после долгой войны. Эллиль стал тенью своего отца, сопровождал его на всех встречах и переговорах и в целом выполнял ту роль, которую занимал Энки во время войны, когда находился в столице. Лем тоже был одним из служащих замка Хранителя и вместе с Сайгом Хенвасом являлся кем-то вроде секретаря семьи Тиусов. Раш возглавил охрану Замка и формально подчинялся напрямую Хранителю, хотя на деле с ним даже не контактировал и стал чем-то вроде подручного Ларса Тиуса, от которого и получал все указания. Син остался в доме Протектора и мог уже по праву считать себя правой рукой стареющего и вскоре собирающегося на покой Энгура Протектора.

Энки дистанцировался от работы в замке и лишь иногда выполнял некоторые особые поручения от Хранителя. По большей части он просиживал время за старыми книгами, в попытках найти как можно больше упоминаний о драконах. Энки нашел в этом свою новую страсть. Прилетавший раз в несколько дней монстр занимал все его мысли и будоражил сознание.

Многие начали беспокоиться за него. Тогда Ан Тиус приставил к нему трех учеников и наказал ему обучать и помогать им во всем. Эти трое были последними детьми своих семей, чьи родители, имевшие высокий статус, погибли во время войны. Все они не видели своих отцов и родились в год начала войны. Сейчас им было по шестнадцать, они были обижены на весь свет, одиноки и полны ненависти. Энки по настоянию Хранителя предстояло слепить из них тех, кто будет достойно служить своей стране.

Малис относился к этому без какого-либо оптимизма и воспринимал трех подростков, свалившихся на его плечи лишь как бремя. Они же напротив видели в Энки того, кто, судя по всему, что о нем говорили, мог бы их понять, и относились к нему с любопытством и надеждой.

Встретив их впервые Энки решил, что кто-то что-то напутал, ведь перед ним стояли двое уже вполне взрослых мужчин и одна вполне самостоятельная и крепкая девушка. Им было по 17 лет. Первый – Ульф Андерс, единственный сын погибшего на западном фронте Корэна Андерса, богатого, востребованного строителя и проектировщика зданий и дворцов по всей стране. Второй – Мич Эйден последний из когда-то богатой и древней семьи Эйденов, которая пришла к вырождению за последние пятьдесят лет и оставила после себя только этого мальчика. Третья – девушка по имени Иона Кешон, единственная дочь Пирра Кешона, из семьи, которая оказалась на грани исчезновения также быстро и неожиданно, как поднялась в высшее общество.

Эти трое стали мучить Малиса своей назойливостью и, как Энки казалось, непробиваемой глупостью. С сыном он тоже общался мало, и тот, инстинктивно чувствуя свою ненужность дома, предпочитал водить дружбу с сиротами из дома Протектора. Энки не был против, он осознанно закрывал глаза на свой родительский долг и в качестве оправдания своего эгоизма перед собственной совестью ссылался на сложность и несправедливость устройства мира, вынуждающего его поступать так, а не иначе. И он отказывался от чувства вины за то, что Белил практически рос без отца, который всеми силами старался его игнорировать. После войны в Энки не осталось каких-либо чувств к сыну и тот казался совсем чужим, а необходимость быть ему отцом становилась простой формальностью и еще одним бременем.

Когда спустя полгода после заключения мира на совете Хранителей из Южных земель пришла новость о падении династии Маниталлеров, перевороте и назначении нового Хранителя, Энки сам вызвался съездить туда и лично удостовериться в том, что ситуация на материке останется стабильной. И аргументом в пользу того, что именно Малис должен отправиться на юг, было то, что он уже имел дела с Ракеттом Капи, который возглавил эту революции и теперь стал новым Хранителем Южных земель.

Инициатива Малиса была одобрена, и он отправился в Южные земли с дипломатической миссией. Правда и тут ему не удалось отделаться от своих учеников. Их в приказном порядке назначили ему в сопровождение.

В столице Южных земель их приняли не без осторожности. За несколько дней пути, пройденному по стране, Энки уже понимал, что ситуация там находится, мягко говоря, в подвешенном состоянии, никто не уверен в правильности того, что происходит и никто не знает, что делать дальше. И всем этим страхом пользуются, людей запугивают, а за пределами столицы и вовсе царит анархия. Оказавшись в городе, Малис сразу же заявил, что будет говорить только с Ракеттом Капи, который является его старым знакомым.

Пришлось подождать, но его таки отвели в покои к новому Хранителю Южан. А сопровождающих Энки учеников не пустили, им пришлось ждать у дверей замка.

– Добро пожаловать в Южные земли, господин Малис. – Надменно приветствовал его Ракетт Капи. – С какой же целью вы проделали столь долгий путь? Неужели лишь для того, чтобы выразить почтение новому Хранителю и лично оказать поддержку установившейся власти?

 

– Господин Капи, в вашем шатком положении не стоит забывать, что вы говорите с посланником одной из самых сильных стран материка. – Непроницаемым тоном начал Энки. – А цель моего приезда лишь в том, чтобы узнать, не станет ли новое правление Южных земель подрывать стабильность и мир на материке.

– Одной из причин недовольства предыдущим Хранителем и последующего переворота были принятые Харо Маниталлером условия мирного договора, которые полностью игнорировали ту помощь, что южане оказали победившей стороне. И, конечно же, я, как новый Хранитель буду настаивать и всеми силами добиваться пересмотра условий мирного договора.

– Мы оба с вами знаем, что та поддержка, которую вы оказали, была слишком незначительна по сравнению с жертвами, принесенными в этой войне Лесными и Горными землями.

– А это уже не вам судить. – Горячо воскликнул новый Хранитель южан.

Малис тяжело вздохнул, видя на лице собеседника непреклонное желание оказаться правым. Вести дела с такими людьми лучше с позиции силы, которой Энки в данный момент и в данном положении не располагал.

– Вашими заявлениями о пересмотре мира вы можете вызвать новую волну насилия, которая не нужна никому. Вам сейчас лучше навести порядок на своих территориях, а не лезть во внешние конфликты.

– Вы, вижу, не очень разбираетесь в политике. – Высокомерно бросил Капи. – Никто не будет мне подчиняться, если я не смогу исполнить волю своего народа.

– Хороший правитель должен понимать, где воле народа нужно следовать, а где от этого лучше воздержаться во благо этого же народа. – Отвечал Энки. – Я советую вам хорошенько подумать, прежде чем что-либо предпринимать, господин Капи. И, конечно же, желаю вам удачного правления.

– Благодарю, господин Малис. – Сдержанно отозвался тот. – Всегда рады вам в нашей стране.

– А я могу спросить, что стало с Харо Маниталлером? – Вдруг спросил Малис.

– Он вместе с сыновьями и самыми ярыми сторонниками был изгнан. Мы сопроводили их на корабле до берегов Горящих земель, где они вероятно остаются и теперь, если еще не погибли. И не смотрите на меня так, изгнание практиковалось еще в древности и всегда считалось вполне гуманной мерой наказания.

– Наказания за что?

– За антинародные решения, принимаемые на посту Хранителя.

– Антинародные с чьей точки зрения?

Здесь в покои вбежал мужчина.

– Господин Хранитель, там… в небе…

– Что?! – Обеспокоенно вопрошал Капи.

– Монстр! – Отвечал тот.

Они выбежали из замка на улицу. Вместе с ними в те минуты из своих домов выбегали все жители столицы, дабы увидеть крылатое чудовище, зависшее над городом.

– Что за чертовщина? – В ужасе спрашивал Капи, обращая взор в небо.

– Здесь поблизости есть открытая местность? – Чеканя слова, спросил его Энки.

– Да, в пол километре отсюда за замком есть поле. – Растерянно отвечал тот.

– Вы сможете оцепить его и не дать народу пройти туда, пока я выйду в середину и со всем разберусь? – Увидев недоумение в глазах Хранителя, он добавил. – Это мой дракон.

– Тот лишь кивнул.

Через четверть часа они уже были на этом поле. Все зрители, включая Хранителя Южных земель и учеников Энки, оставались за оцеплением. Сам Малис стоял в центре поля и ждал. Не прошло и пяти минут, как перед ним на землю опустился дракон. Животное явно нервничало, и было напугано окружавшей его толпой.

– Спокойней-спокойней. – Ласково шептал Энки, привычным движением поглаживая дракона по носу. – Эти люди боятся, они не рады тебе, здесь может быть опасно, лучше улетай. Я не смогу их сдержать, если что-то случится.

Он говорил это без особой надежды на отклик, скорей просто старался успокоить его, при этом размышляя вслух. Но к его удивлению, дракон отошел подальше, расправил крылья и, обводя толпу быстрым взглядом, улетел прочь, оставив после себя лишь восторженные вздохи напуганных, но восхищенных южан.

Энки с учениками остались в столице на ночь. Хранитель распорядился, чтобы для них выделили комфортные условия и удовлетворяли все их запросы. Утром, когда они уже отправлялись в обратный путь домой, Капи вышел их проводить. Он был усталым и казался сильно уязвленным. Той уверенности, которую он излучал накануне, уже не было.

– Передайте от меня поклон вашему Хранителю. – Официальным тоном проговорил Ракетт Капи.

– Обязательно, господин Капи. – Отвечал Энки. – Надеюсь, вы будете достойным Хранителем для этой прекрасной страны.

На этом и распрощались. Энки и его ученикам еще предстоял продолжительный путь.

– Господин Малис. – Обратилась к Энки Иона Кешон, когда они уже отошли от столицы Южных земель. – Вы ведь знали, что он прилетит за вами?

– Знал. – Коротко отозвался тот.

Прибыв в столицу Лесных земель Энки, обойдясь без подробностей своей встречи с Ракеттом Капи, уверил Хранителя, что в ближайшее время от южан проблем можно не ждать. Ан Тиус остался доволен, и Энки мог вернуться к своей обычной жизни.

 После этой вылазки Малис немного сжалился над данными ему на попечение сиротами и стал уделять им больше времени. И если поначалу он относился к ним спустя рукава и рассматривал их лишь как занозу, то теперь они доказали ему, что не являются обычными детьми, в них не было ни капли наивности или глупости, они были злы и критичны. Энки вызывал у них уважение, потому что виделся им авторитетным и сильным человеком, а они были симпатичны ему, так как он видел в них молодого себя – такого же обиженного на весь свет, злого и жаждущего драться за то, что считает верным. Собственно из-за схожести своих судеб эти трое ладили и друг с другом, считая себя товарищами по несчастью. Это же объединяло их и с Энки.

Кроме того Малис увидел в них потенциал. Ульф Андерс, будучи сыном одного из самых талантливых строителей, воспитывался матерью не как воин, а как будущий помощник своего отца. Но после смерти последнего, уже сам Ульф, пойдя против воли матери, пожелал научиться управляться с мечом, а позже даже сам планировал пойти на войну, но та успела закончиться раньше, чем подошел нужный возраст. Имея достойное происхождение, он просил Хранителя позволить ему вступить в охрану замка, но тот решил отправить парня на попечение Энки. Ульф был молчалив, обладал острым умом, но не был хорош в коммуникациях, чем напоминал Малису Лема в том же возрасте. Правда Ульф, в отличие от старого друга Энки, был куда более собран и гораздо менее скромен, а подчас даже самоуверен и высокомерен, но при этом не был лишен благородства и чувства долга.

Мич Эйден был круглым сиротой, его мать умерла вскоре после родов, а отец был в первой волне призыва и погиб на южном фронте уже на второй год военных действий, так что Мич рос в доме Протектора с безродными сиротами, которые невзлюбили потомка древнего рода с первого же дня. Несмотря на агрессивную и враждебную обстановку Мич пробыл в сиротском доме до самого конца войны, а после был выпущен в свободное плавание, так как Протектор посчитал его недостаточно дисциплинированным, чтобы включать в отряды выпускников приюта, в который обязательно поступали все его воспитанники. Оказавшись на свободе во взрослой жизни, этот паренек не смог найти себе достойного места, так что Хранитель решил позаботиться о нем, отдав его на попечение Малиса. Мич Эйден был неусидчив, задирист и вспыльчив, при этом мог сменять подтрунивания и издевательства на милость и дружеские шутки. Несмотря ни на что, он ценил своих товарищей и ради них был готов на все. Мич также отлично владел мечом и в бою был неуемен и порывист, чем, как часто замечал ему Энки, когда-нибудь воспользуется какой-нибудь хороший противник.

Иона Кешон, унаследовавшая от своего отца Пирра, которого видела всего один раз в жизни, проницательность и талант к дипломатии, еще в детстве она читала и много слышала о семье Малисов, в том числе и о последнем и единственном сыне Лагрена Малиса. После смерти отца Иона осталась с простушкой матерью. Эта добрая и милая женщина хотела для дочери лучшего, но понятия не имела, что нужно для этого сделать, поэтому в день ее семнадцатилетия пошла к Хранителю и попросила устроить девочку куда-нибудь, где она сможет чего-то добиться. Ан предложил Ионе несколько вариантов, среди которых та выбрала место ученицы у Энки Малиса, и это было для нее большим счастьем. Вместе с двумя другими учениками она преследовала Малиса и аккуратно изучала его, поначалу разочаровываясь, а потом вновь находя поводы для восхищения. Иона, как и покойная жена Энки, стреляла из лука, но сама разительно отличалась от Ким. Иона Кешон была умна, сдержана и обходительна. Она знала, когда стоит вставить слово, когда можно возразить и выразить свое мнение, когда нужно свести все к компромиссу, а когда лучше помолчать и смиренно согласиться. Малис был для нее примером для подражания и лучшим из возможных наставников.

Энки постепенно обживался в шкуре учителя и в какой-то момент осознал, что выполняет эту роль не без удовольствия. Когда Ларс Тиус попросил его поехать вместе с ним в Равнинные земли, он уже сам настоял на том, чтобы его ученики поехали вместе с ним. Эта вылазка была инициативой Ларса, которую он навязал своему брату под предлогом налаживания отношений и переговоров о возможном в ближайшем будущем заключении с ними союза. Энки же, зная своего дядю, подозревал, что за этим стоит нечто большее. 

В столице Равнинных земель их с теплотой принял Лон Нафас. Он дружески обнял Ларса и крепко пожал руку Энки. Их сразу же провели в роскошный зал, где уже был накрыт богатый стол. За едой велись светские беседы, говорил в основном Нафас. Речь у него была порывистая и уверенная. Он рассказывал о своей стране, о ее проблемах и достоинствах, о последних внутриполитических успехах и неудачах. Гости молча слушали, и лишь Ларс порой умело вставлял свое слово.

– Ходит много слухов о вашем драконе. – Обратился Хранитель Равнинных земель к Энки. – Я надеюсь, он не последует за вами на наши земли?

– Не последует. – Коротко отозвался Малис.

– Что ж, это приятно слышать, но все же, как можно ручаться за неуправляемое животное.

– Энки утверждает, что говорит с драконом, и тот его понимает. – Разъяснил Ларс не без доли скепсиса в голосе. – Вероятно на каком-то ментальном уровне.

– Думаю, мне ничего не остается, кроме как поверить вам на слово. – С примирительной веселостью сказал Нафас.

После ужина усталых с пути послов проводили в приготовленные для них покои.

– О делах будем говорить завтра. – Лишь сказал Ларс Малису, перед тем как они расстались.   

Утром Энки в первую очередь нашел Ларса, который уже мирно прогуливался по двору.

– Ты чего-то хотел? – Беззаботным тоном спросил Ларс, заметив напряженность в лице Малиса.

– Зачем мы здесь? – Заговорил Энки в ответ. – Какая настоящая цель этой поездки? И зачем вы взяли с собой меня?

– Мы здесь, чтобы обсудить дела. А ты здесь, потому что тебе я могу доверять, к тому же ты уже кое-что знаешь. Мы с господином Нафасом имеем некоторые общие интересы. Эти интересы являются почвой для сотрудничества во многих вещах, доступных людям нашего положения. Знаю, что выражаюсь слишком абстрактно, но скоро ты и сам все поймешь, а пока тебе нужно знать только то, что новый Хранитель Равнинных земель нам не враг, и мы можем смело на него положиться.

Но встретиться с Лоном Нафасом им удалось лишь после обеда. Принеся извинения за такую задержу и сославшись на чрезвычайную занятость, он повел их в подвалы замка. Эти подвалы были куда просторнее подвалов замка Хранителя в Лесных землях, которые казались скорее вырытыми туннелями, существующими для хранения запасов и всякого хлама. Эти же подвалы были больше похоже на бальные залы с широкими колоннами и высокими потолками. Хранитель Равнин провел их через эти огромные залы к узкой и крутой лестнице. Спустившись по ней, они оказались в ярко освещенном кабинете-лаборатории, казавшимся совершенно нетронутым и своей чистотой и комфортом ярко контрастировала с пыльной коморкой, где приходилось работать Энки.

В углу этой лаборатории, сгорбившись над книгой, сидел мужчина. По своему внешнему виду он никак не походил на знатного человека, скорее наоборот казался уличным бродягой, нашедшим для себя приют в подвале замка Хранителя. И в первый момент Энки так и подумал о нем. Но, заметив вошедших, мужчина едва обернулся и махнул им рукой, как бы разрешая пройти.

– Это Холден Тот – создатель этой лаборатории, человек огромного ума и не меньшего любопытства. Словом, такой же энтузиаст от мира науки, как и мы с вами, господа. – Представил его Нафас. – Холден, это наши друзья из Лесных земель, о которых я рассказывал – Ларс Тиус и Энки Малис.

– Это честь для меня. – С благоговением поклонился Тот. – Вы привезли ваши наработки?

– Разумеется. – Живо отозвался Ларс. – Я передал их господин Нафасу по приезду.

– Я сразу же отдал их на переписку. – Извиняющимся тоном вставил Нафас. – Господа должны будут забрать все с отъездом, дабы в Лесных землях не было подозрений. Мы закончим копирование всех бумаг к завтрашнему утру.

Энки с недоумением покосился на Ларса.

– Мой брат отказал мне в дальнейших экспериментах и велел освободить лабораторию. – Сказал он Малису. – Все задокументированные достижения было приказано запереть на замок и никому не показывать. Нет сомнений, что это все дурное влияние советника Хенваса, но и твоя доли вины в этом есть, ты со своим драконом наделал много шуму. В общем, чтобы все, чего мы добились за эти годы, не пропало даром, мы вместе с господином Нафасом решили перенести все сюда, откопировать и вернуть на место. Отныне все наши наработки перейдут в руки господина Нафаса и господина Тота. Они завершат то, что мы с тобой начали. А в конце мы разделим лавры.

– Господин Малис. – Вдруг обратился Холден Тот. – Простите мне мою дерзость, и позвольте спросить, вы продолжаете держаться своей позиции по поводу воспроизведения новых драконов? Мы были бы счастливы, узнать хотя бы вашу методику.

– Даже если бы и хотел, я бы все равно не смог рассказать вам, так как связан обязательствами о неразглашении.

– О, если бы вы хотели, вам не помешали бы никакие обязательства. – Съязвил в ответ Холден.

– Что ж, думаю, мы можем идти. – Вклинился Ларс.

– Да, конечно. – Отозвался Нафас. – Остальное обсудим после.

 

– Может, вы расскажите уже, каким образом вы так сдружились с человеком, находившимся в ближайшем кругу нашего главного врага. – Проговорил Энки, оставшись наедине с Ларсом.

– О, хочешь верь, хочешь нет, но это наша третья встреча, считая встречу на совете Хранителей. – С легкой насмешкой отвечал Ларс. – Впервые мы встретились, когда наши войска подошли к столице Равнинных земель. Я вместе с сопровождением вошел в город для принятия капитуляции. Именно Лон Нафас сопроводил меня к Пейтону Нэосу. После всех формальностей, когда мы уже собирались возвращаться восвояси, провожавший меня Нафас шепнул мне на ухо:

– Рано радуетесь, господин Тиус. – Вкрадчиво проговорил он. – Пейтон Нэос не из тех, кто так просто принимает поражение.

– Он уже его принял. – Холодно отвечал я.

– Не думал, что Ларс Тиус, о котором я столько слышал, доверяет простым словам.

– Если у вас есть что сказать, то говорите.

– Скажем так, человек, о котором идет речь, не станет мириться с унижениями и будет искать возможности исправить ситуацию. Скажем также, что в Южных землях сейчас идут серьезные волнения, люди больше не верят в авторитет правящей династии и начинают восставать. Тем временем наш общий знакомый хочет воспользоваться этой ситуацией и, оказав поддержку некоторым революционно настроенным южанам, получить нового союзника, способного вести войну на нескольких фронтах. Таким образом, вы не успеете опомниться, как начнется новая война.

– Если так, то зачем вы говорите об этом мне? – Спросил я.

– Я говорю не только от себя, но и от лица многих знатных господ нашей страны. И все мы устали. Война истощает, и мы боимся, что еще одна волна кровопролитных сражений добьет не только наших противников, но и нас самих.

– И что же вы в таком случае предлагаете?

– Пейтон Нэос – человек невероятных амбиций и большого ума, но он зарвался. Его запас доверия тает и все меньше людей внутри страны готовы поддерживать его. Его смерть уже не станет трагедией.

– Вы предлагаете мне убить его?

– Мы не можем сделать этого внутри страны, ведь неизвестно, что тогда будет, если кто-нибудь заподозрит неладное. Простой народ его любит. Но когда он выедет за границу на совет Хранителей, там все можно будет обставить так, что вопросов не возникнет, а если и возникнут, то это будет незначительно, и слишком длинные языки можно будет отрезать под корень. – Я хотел было вставить слово, но он опередил меня и заговорил вновь. – Пейтон Нэос откажется принять условия мира и, покинув совещательный зал, направится домой, тогда он станет удобной мишенью и его вместе с его сопровождением, в котором, кстати, буду и я, можно будет взять с налета небольшим отрядом из хороших бойцов. 

– Я вас понял.

– В таком случае не смею более задерживать. – Вдруг перейдя от вкрадчивой и тихой речи на восторженный и торжественный тон, провозгласил Нафас. – Удачной дороги, господин Тиус.

После было то, что произошло на совете. В последующие месяцы мы вели переписку, через подставных лиц, разумеется. И вот, когда Ан выдал мне свой ультиматум, а я написал об этом господину Нафасу, тот предложил открыть лабораторию в Равнинных землях. Вскоре у них нашелся и человек, готовый всем этим заняться, он и есть Холден Тот. Это все.

– А что насчет заключения союза? – Продолжал расспрашивать Энки.

– Это тоже входит в наши планы. Сегодня вечером мы все решим, а завтра уже поедем домой.

В оставшиеся до вечера часы Энки прогуливался по окрестностям города. Вскоре он заметил, что за ним увязались его ученики. Малис остановился и позволил им себя догнать.

– Наверное, не стоило вас брать. – Сказал Энки, чтобы как-то начать разговор. – Здесь совершенно нечего делать.

– Что здесь, что дома – все одно, некуда приткнуться. – Добродушно отвечала Иона.

– Понимаю.

Они пошли вдоль единственной в Равнинных землях реки, являющейся одной из двух самых больших рек на материке. Ребята допытывались у Энки подробностей о переговорах, о Хранителе Равнин и обо всем, что только могло прийти на ум. Малис, посмеиваясь и ссылаясь на чрезвычайную секретность отказывал им в ответе.

– Вы знали, что ваш отец в день своего побега убил моего деда? – Вдруг спросил его Мич Эйден.

– Нет, не знал. – Коротко отозвался Энки.

– Это сказал мне Протектор перед нашим отъездом сюда.

– Он меня недолюбливает, но думаю, о таком врать бы не стал.

– И что вы чувствуете? – Допытывался ученик.

– Мне жаль твоего деда, как жаль всех, кто погиб от рук моего отца, кто пострадал на той войне, и на любой другой войне. – Энки окинул Эйдена жестким взглядом. – Если ты хочешь услышать извинения или что-то большее чем то, что было уже сказано, то ты не по адресу. Мой отец мертв и дело с концом.

– Вы скучаете по нему? – Вклинилась Иона.

– Я его не знал.

– А хотели бы узнать?

– Как и любой сын, росший без отца, конечно хотел бы, но вопрос в том, не пожалел бы я после. К сожалению или к счастью, проверить мне уже не удастся.

– Какая вообще разница, кто чей сын, кто чей отец? – Негодующе восклицал Ульф, которого раздражала воцарившаяся неловкость. – Мы это мы, а не наши родители.

– Наши родители – это наши комплексы. – С легкой улыбкой отвечал ему Энки. – Но и вправду хватит об этом. Пойдемте перекусим. 

Они устроились в небольшой таверне на окраине. Как оказалось, все четверо изрядно проголодались. Спустя час, набив желудки, они беззаботно смеялись над тем, как Мич Эйден пародирует Энгура Протектора и его правую руку Сина. Заметив, что на улице начинает темнеть, Энки спохватился и, оставив своих учеников развлекаться дальше, зашагал к центру города.

На подходе к замку Хранителя его встретили охранники Ларса, которые уже были посланы на его поиски и явно успели оббегать немало кварталов. Извинившись, Малис побежал в кабинет Хранителя, где его уже ждали Ларс с Лоном Нафасом.

– Где ты пропадал? – С укоризной спросил Ларс.

– Гулял. – Спокойно отвечал Энки.

– И как вам город? – Вежливо осведомился Нафас.

– Довольно строгий и хмурый. – Беззлобно отозвался Малис.

– Что касается архитектуры, у нас строят не ради красоты, а ради удобства и долговечности. – С улыбкой отвечал Хранитель.

– Люди такие же.

– Люди выглядят соответствующе обстоятельствам нынешнего времени.

– Пока ты отсутствовал, мы с господином Нафасом пришли к общему решению. – Вклинился Ларс Тиус. – Учитывая довольно напряженную обстановку на материке, и настороженное отношение ко всем действиям Равнинных земель и ее нового правления, единственным вариантом сотрудничества между нашими странами будет негласный союз.

– По крайней мере, на первое время, пока люди не отойдут от происходившего в последние годы. – Добавил Нафас.

– Наш Хранитель согласен на это? – Со скепсисом осведомился Энки.

– Брат будет возражать, но я смогу его убедить. – Уверенно отозвался Ларс.

– У нас ведь еще союз с горниками. – Заметил Малис. – Кажется, исходя из условий союза, мы должны сообщать о заключении подобных договоров с третьими странами.

– Райн Ноллан уже давно не молод, это человек старой закалки. – С увлечением отвечал Тиус. – Он не примет в союзники вчерашнего врага. Да у него и своих дел хватает. Говоря