Горящие земли. Ради всех обманутых и обреченных.

Пролетая над Вороньим полуостровом, территории которого считались погибшими и необитаемыми после случившейся там катастрофы, Энки Малис увидел довольно большой по территории город, отстроенные здания, небольшой замок, поля и копошащихся всюду людей, что восторженно вздымали голову вверх, хватая взглядом силуэт парящего в небе чуда природы. Еще после своей последней поездки в Южные земли и слов нового тамошнего Хранителя о том, что Харо Маниталлер был сослан в Горящие земли, Энки начал догадываться, что на Вороньем полуострове вполне может вестись обычная жизнь выживших после катаклизмов людей, отрезанных от остального мира горным хребтом. И теперь он убедился в своей правоте. Похоже, после катастрофы большинство выживших стянулись к крупнейшему городу на полуострове, надеясь найти там помощь, а в итоге нашли товарищей по несчастью. Вместе эти отрезанные от мира и всеми брошенные люди отстроили город заново и обосновались в нем, возродив хозяйство и начав свою собственную независимую жизнь. Тем не менее, остальные города так и остались заброшенными и разрушенными.

Перелет из Лесных земель в Горящие занял у дракона почти сутки и все пятеро его наездников были измотаны. Монстр сел близ города. Энки и его спутники, наконец, смогли сойти на землю. Тем временем к месту их приземления начали стягиваться восторженные зрители. Люди окружили их, но подходить боялись, предпочитая выдерживать довольно почтительную дистанцию. Первым кто подошел ближе и решился заговорить с гостями, был пришедший немногим позже старый знакомый Малиса Харо Маниталлер, изгнанный из своей страны после переворота, Хранитель Южных земель.

– Что вы здесь делаете? – Обратился он к ним.

Они с Энки, конечно же, сразу узнали друг друга.

– Мы изгнанники, господин Маниталлер. – Объявил Малис в ответ. – Так же как и вы. Вам с сыновьями похоже удалось устроиться тут вполне комфортно, мы бы хотели того же.

– А кто вам сказал, что можно просто прилететь сюда, перепугать кучу народа и попросить помощи? – С претензией выговаривал тот.

– Кто здесь главный? – Игнорируя оппонента, вдруг обратился к толпе Энки.

– Я. – Гордо отозвался Маниталлер, все также глядевший на Малиса с ярко выраженным негодованием. – Я Хранитель этих земель, избранный волей народа.

– В таком случае я прошу вас передать ваши полномочия, признать меня новым Хранителем и подчиниться. – Твердо и уверенно глядя на оппонента проговорил Малис. – В противном случае я уничтожу ваш город и выжгу все его население дотла.

– Вы безумны! – Вскричал Харо.

– Я не безумен, я всего лишь тот, кому нечего терять. А когда нечего больше терять, остается только приобретать, чем я и планирую заняться. Но для вас есть более простой способ решить нашу дилемму. Этот способ должен быть вам хорошо знаком. Я говорю о сражении один на один. Побеждаю я – вы признаете меня новым Хранителем этих земель и присягаете мне на верность; побеждаете вы – я отказываюсь от всех притязаний и, если будет угодно, вернусь туда, откуда пришел.

– Если выживешь. – Презрительно бросил Маниталлер.

– Вы принимаете вызов?

– Принимаю.

Энки аккуратными и плавными движениями развернул ткань и достал свой боевой посох. Его спутники ловили каждое движение Малиса и казались немного обескураженными. Человек, до того выглядевший апатичным, оцепенелым и сильно подавленным, человек, который в течение всего перелета не обменялся с ними ни единым словом, теперь стоял впереди и источал полную уверенность в том, что делает, он даже, казалось, был весел и будто бы посмеивался сам себе.

Сам же Малис просто продолжал идти вперед по пунктам заранее выдуманного им плана, плана который он тщательно продумал еще по пути к Салу Боосу. Теперь же он просто старался получать удовольствие. Он был спокоен. Изнутри его питала какая-то необъяснимая уверенность в том, что ему все по плечу, и в том, что уж кто-кто, а он точно сегодня не умрет. Потому что именно он готов к смерти в любой момент, и в душе продолжает со страстью желать ее.

Тем временам Харо Маниталлеру принесли его топор, что когда-то принадлежал его отцу. Это был огромный двусторонний топор. При взгляде на такое оружие думаешь, что даже двумя руками управляться с ним будет не просто, но Маниталлер держал его в одной руке как держат небольшой кинжал. Энки скинул с себя тяжелый плащ. Оба были готовы начать бой.  

Изгнанный Хранитель южан двинулся первым, чего и ждал Малис. Харо атаковал умело и был достаточно проворен, но Энки был легок и ловок вдвойне, а его посох был идеальным оружием против тяжелого топора. Маниталлер атаковал, но Малис каждый раз играючи уходил от его ударов, не забывая делать ответные выпады. И если первое время, его оппонент еще как-то умудрялся отбивать контратаки, то спустя какое-то время, измотавшись, стал более медлительным и уже не мог поспевать за скакавшим вокруг него Энки.

Малис заранее знал, как именно нужно сражаться с таким противником. И в итоге доведя того до изнеможения, когда тело отяжеляется, реакция замедляется, а нервы начинают сдавать, Энки улучил момент и аккуратной подсечкой уложил оппонента на лопатки, после чего аккуратно приставил лезвие своего орудия к его горлу.

– Давай. – Нервно бросил лежавший на земле Маниталлер. – Заканчивай.

– Я закончил. – Спокойно отозвался Малис. – Ты проиграл.

С этими словами он убрал лезвие посоха подальше от горла собеседника и учтиво помог тому подняться.

– Уговор был конкретный. – Твердо и громко сказал Энки, косясь на Маниталлера, но обращаясь к толпе. – Теперь я Хранитель этих земель.

Среди народа начали раздаваться голоса. Кто-то открыто кричал проклятия в стороны новоприбывших иноземцев.

– Да, господин Малис. – После паузы выдавил из себя Харо. – Я и мои сыновья теперь в вашем полном распоряжении и надеемся на ваше милосердие.

– Я не собираюсь вас убивать или угнетать. – Будничным тоном отвечал Энки. – Более того, я хочу, чтобы вы и ваш старший сын вошли в высший совет, который я вскоре составлю. Надеюсь, вы поможете мне освоиться здесь и будете направлять меня в будущем.

– Да. – Немного оторопев, отозвался тот. – Да, конечно, господин Малис.

– Рассчитываю на вас. – Уверил его Малис, похлопав по плечу. – А теперь прошу помочь мне и моим спутникам обустроиться на новом месте.

И им помогли. Для Малиса и его товарищей выделили покои в замке. Маниталлер передал в распоряжение Энки свой кабинет и публично призвал всех признать молодого иноземца новым Хранителем. Малис постепенно знакомился с устройством и законами Горящих земель, с нравами и обычаями людей живущих там. А вскоре было объявлено, что новый Хранитель прочитает речь перед всеми жителями города, чтобы внести ясность положения и исключить недопонимания и конфликты.

Вся эта легкость, с которой Энки удалось стать на место Хранителя в совершенно незнакомой, отчужденной от мира стране опьянила его. Происходящее походило на какой-то сон, столь абсурдным казались вещи и события вокруг. Окрыленный и будто в лихорадке он чувствовал себя настоящим государем и расхаживал по городу с мыслью о том, что способен изменить весь мир и спасти тысячи обреченных судеб. С увлечением и бешеной страстью писал он свое обращение к жителям полуострова, надеясь зажечь и их сердца своей уверенностью в себе.

Ближайшие к Малису люди, что прилетели сюда вместе с ним, озабоченно наблюдали за всем, что он делал, и старались во всем помогать, ведь работы было, действительно, много. Харо Маниталлер же в свою очередь доказал, что для него итог сражения является священным. Он, пусть и без удовольствия, но со всей отдачей помогал Энки во всем, в чем мог и призывал сыновей делать то же самое. Как ни странно Маниталлер больше всех хотел поверить в то, что Энки знает, что делает. И если бы он решил, что тот достоин его службы, то пошел бы с ним до конца.

Энки Малис, изгнанник и заклейменный убийцей сын Лагрена Малиса, в свои 33 года стал вторым по счету Хранителем Горящих земель Вороньего полуострова.    

 

– Ваша речь назначена на завтра. – Докладывала Иона Кешон, ставшая секретарем Малиса, на первом совете в Замке Хранителя. – Приготовления уже начаты и будут закончены к сегодняшнему вечеру. Организационные вопросы в самом замке также будут решены в ближайшее время, а теперь передаю слово господину Маниталлеру.

 Энки сидел за столом и пристально оглядывал каждое лицо в кабинете. Кроме Ионы, остальных учеников Малиса, и Харо Маниталлера там был Крэй Маниталлер – старший сын Харо, и еще трое неизвестных.

– Господин Малис, я бы хотел, прежде всего, представить вам людей, которым все живущие здесь, и мы с вами в том числе, обязаны отстройкой города и восстановлением хозяйства. Именно на средства их семей и благодаря их авторитету и управлению был отстроен, в том числе, и этот замок.

Энки с деланной любезностью обменялся с каждым крепким рукопожатием, все также не сводя пристального и откровенно подозрительного взгляда с их лиц. Первый – Ксимен Гойо – уже довольно пожилой лысеющий мужчина, с большими синими глазами. Гойо смотрел на Малиса с тем же подозрением, что и тот на него, и оба обменялись не самыми доброжелательными взглядами. Из всех он казался самым опасным и представляющим наибольшую угрозу, так как был старше двух других и выглядел гораздо внушительнее на их фоне, ибо те были уже следующим поколением, унаследовавшим богатство от своих отцов, которые при жизни были партнерами Гойо. Второй – Энеко Сабас – был мужчиной средних лет, может немногим старше самого Энки. Сабас смотрел спокойно и открыто, будто и не видя в новом Хранителе угрозы, что показалось Малису скорее признаком наивности и глупости, нежели смелости. Третий, он же самый молодой из трех, – Пако Блас – мужчина лет под тридцать, невысокого роста, слегка тучный, с угрюмым и воинственным взглядом. Блас явно пришел сюда через силу под давлением остальных и не питал к иноземцам никакой симпатии или уважения.

Все трое по очереди продекларировали небольшие обращения, каждое из которых не выражало в себе никаких эмоций и никак не открывало их отношений к произошедшим изменениям. Все три обращения были похожи одно на другое и содержали в себе тактичные и в чем-то даже робкие высказывания надежд на то, что их интересы и заслуги перед городом будут учитываться в не меньшей мере, чем при предыдущем Хранителе. Со своей стороны каждый гарантировал поддержку, как материальную – каждый из троих владел солидной долей в торговой и производственной сфере города – так и общественную – все они являлись высокоуважаемыми гражданами, были лидерами общественного мнения и пользовались большим влиянием.    

– Господа. – Обратился к ним Энки, когда те закончили. – Хочу уверить вас, что я отлично понимаю, как важно для всех сохранить положение и достаток, знаю, что никто не хочет терять заработанное тяжким трудом. Все это я уважаю, и соответственно буду учитывать, совершая те или иные действия. Что же до обещаний или раскрытия каких-то планов, то прошу вас подождать завтрашней речи, в которой я постараюсь донести свое видение нашего общего будущего.

– Что ж, думаю, пока этого достаточно. – Сдержанно проговорил Ксимен Гойо, уже поворачиваясь к выходу.

– Господа, я бы хотел еще немного вас задержать для одного небольшого дела. – Поторопился осадить его Малис. – До меня дошли разговоры, что у нас в темнице заперт мальчик, это так, господин Маниталлер?

– Подросток, да. – Пробормотал тот. – Он был помещен в темницу за…

– Я слышал и о причине. – Оборвал его Энки. – Мне бы хотелось навестить его вместе с нашими дорогими гостями, ну, и с вами, конечно.

– Сейчас? – Не сдержав раздражения, спросил Пако Блас.

– Да, думаю, это будет полезно для всех нас, если мы в дальнейшем хотим решать масштабные вопросы вместе, нужно начинать с чего-то незначительного, как дело этого мальчика.

Энки бросил просительный взгляд на Маниталлера и тот направился к двери, услужливо бросив через плечо «Следуйте за мной».

Они спускались в подвал к темницам. Малис взял с собой посох. Теперь он всегда носил его с собой так, как носят обычные посохи, не заворачивая в ткань. На ходу Энки непринужденно развлекал их рассказами о том, что говорят про Вороний полуостров на материке. Те посмеивались, и даже казалось, что создалась некоторая дружественная и неофициальная атмосфера. Тут Энки вновь вспомнил о мальчике.

– Так за что же его все-таки заперли? – Спросил он. 

– Он совершил покушение на одного из высокоуважаемых господ нашего города. – Отвечал Маниталлер.

– Зачем мальчику покушаться на чью-то жизнь? – Недоумевал Малис.

– Тот человек убил отца этого мальчика. – Отозвался Энеко Сабас.

– Убил за дело. – Добавил Гойо.

– Господа. – Вдруг остановившись, обратился к ним Энки. – Я, конечно, могу и дальше продолжать вытягивать из вас подробности всей истории по кусочкам, но мне бы хотелось поскорее перейти к конкретике, фактам и именам. На кого напал мальчик? Кто убил его отца? За какое дело? И самое главное, почему мальчик, подросток до сих пор сидит в темнице в цепях, как самый опасный преступник.

– Мальчик напал на меня. – Процедил сквозь зубы Пако Блас. – Я убил его отца. Убил за неповиновение. Его семья ведет хозяйство на предоставленной мной земле, и обязана платить мне часть от своих доходов, а также передавать нарождающуюся скотину. Тот мужик, отец парня, отказался платить, укрывал от меня скотину, врал мне в лицо, а когда его на этом поймали, бросился с ножом, за что и получил. Малец же обозлился, выследил меня и напал, благо я был с охраной, так этот гад троих моих положил, его еле схватили. 

– Этот мальчик обучается в академии, которую мы открыли несколько лет назад. – Вставил ремарку Маниталлер. – Он очень способный и прекрасно обращается с мечом.

– Будучи уже схваченным, он продолжал угрожать, брыкался, кусался и тому подобное. – Продолжал Блас. – Поклялся убить меня, во что бы то ни стало. Вот его и засадили.

– Как зовут мальчика? – Бесстрастно спросил Малис, давя взглядом Бласа.

– Рамон. – Поторопился ответить ему Маниталлер.

– Хорошо. – Будничным тоном бросил Энки и направился дальше. Остальные пошли следом. Только Харо Маниталлер выбился вперед, чтобы указывать дорогу.

Добравшись до нужной темницы, Малис увидел по ту сторону решетки прикованного за запястья к стене мальчишку лет пятнадцати, то был крепкий парень с хорошо развитой мускулатурой и воинственным взглядом, устремленным в стену перед собой. Все его тело было в синяках и ссадинах, в волосах запекшаяся кровь, а на запястьях, за которые он был прикован, сильные кровоподтеки.

– Привет, Рамон. – Обратился к нему Энки. – Я новый Хранитель этого города, и я пришел разобраться, что же с тобой случилось, и как ты сюда попал. – Мальчик кивнул в ответ, и Малис продолжил. – Тебе знаком этот человек? – Спросил он, указывая на Пако Бласа.

Лицо мальчика исказилось, в глазах его мелькнуло желание вырваться и придушить обидчика, но сил в нем больше не осталось, и он лишь стиснул зубы и процедил сквозь них: «Он убил моего отца».

– Расскажешь мне, как и почему это случилось? – Попросил его Энки. – И не стесняйся упоминать детали, если они кажутся тебе важными.

– Этот человек обирал нас до нитки, как до того это делал его отец. Мы еле скапливали на пропитание, а он грозился прогнать нас с этой земли, которую мы облагородили и за которой ухаживали столько лет. Однажды он пришел и сказал, что мы должны давать ему еще больше, а также отдать две из трех наших коров. Мой отец отказался и послал его. На следующий день тот вернулся с кучей охраны, чтобы забрать все силой. Его люди оттолкнули отца, обыскали дом и забрали деньги. Когда же они начали уводить коров, уже не двух из трех, а всех троих, моя мать бросилась к Бласу и молила его пощадить и оставить хотя бы одну. Он ударил ее наотмашь кулаком. Тогда отец не выдержал и бросился на ублюдка. Папа даже не успел ничего ему сделать, его схватила охрана. А Блас подошел и, улыбаясь, воткнул кинжал в сердце моего отца. Через несколько дней я попытался отомстить, но меня остановили и упрятали сюда.

– Господин Блас. – Обратился Энки. – Мне кажется или ваша версия звучала как-то иначе?

– И кому же вы поверите, нищему дрянному мальчишке в клетке или уважаемому господину, семья которого отстроила этот город? – С вызовом бросил Блас.

– Весомое замечание. – Непринужденно заключил Малис. – Но знаете, жизнь научила меня, что уважаемые господа лгут гораздо чаще нищих мальчиков.

В следующую секунду Энки взмахнул своим посохом, а мгновением позже его лезвие уже пронзило сердце Пако Бласа. Уважаемый господин, сын одной из богатейших семей Вороньего полуострова упал замертво.

– Можете освободить мальчика, господин Маниталлер. – Будничным тоном, будто продолжая непринужденную беседу, сказал Малис. – Ему больше не на кого охотиться, так что проблем от него тоже не будет. Пусть продолжает обучаться в академии. – От Маниталлера Энки обернулся к двум оставшимся господам. – А вас прошу за мной. Уверяю, вам ничего не угрожает.    

Малис проводил их до самых ворот замка, не вымолвив ни слова.

– Что ж господа, рад был нашему знакомству. – Наконец заговорил он. – Хочу, чтобы вы знали, двери моего кабинета всегда открыты для вас, можете приходить с любыми вопросами. Я очень надеюсь, что наша будущая дружба и наше сотрудничество будет обоюдным и пойдет на пользу обеим сторонам, а также всему городу.

– Господин Малис. – Зазвучал строгий и в чем-то даже снисходительный голос Ксимена Гойо. – Мы с вами люди далеко не глупые и я уверен, все понимаем, что от нашего сотрудничества зависит будущее города и всех живущих в нем людей. Для нас, также как и для вас, крайне важно взаимопонимание, открытость и договороспособность каждой из сторон. Но я крайне озадачен тем, как вы себя пытаетесь поставить. В первый же день вы, наплевав на все, убили одного из наших давних партнеров без всякого суда, что можно рассматривать как скрытую угрозу и в наш адрес. Мне понятно ваше стремление взять все в свои руки и показать, кто в доме хозяин, ведь вы здесь пока чужой. Но если вы будете разговаривать с нами с позиции силы, последствия не заставят себя ждать.

– Думаю, тут возникло некоторое недопонимание. – Спокойно отвечал Энки. – Я крайне огорчен, что произвел на вас столь удручающее первое впечатление, и уверен, что в будущем мы найдем общий язык. Завтрашняя речь все расставит по своим местам. Надеюсь, тогда вы меня поймете. Мне жаль, что пришлось так поступить с вашим партнером, уверен, про себя вы понимаете, что он этого заслуживал. Я рассчитываю на вас обоих, господа. А теперь прошу меня извинить, мне пора.

– До свидания, господин Малис. – Жестким, но спокойным голосом произнес Гойо и не спеша направился вглубь города.

Энеко Сабас с ироничной полуулыбкой на лице плавно и даже с некоторой почтительностью поклонился Малису, после чего отправился вслед за старшим товарищем.

– Это довольно интересные люди. – Тем же вечером заметил Энки в разговоре с Ионой, рассказывая про встречу с богачами. – Вероятно, я недооценил их.

– Что-то пошло не так, как вы планировали? – Любопытствовала ученица.

– Скажем так, я совершил ошибку, и меня на ней поймали, после чего отчитали как ребенка. – С усталой улыбкой отвечал Малис. – Не очень приятное ощущение.

– А что насчет Маниталлера?

– Харо Маниталлер любим жителями, здесь же довольно много бывших южан, что застряли на полуострове после катаклизмов. Маниталлер куда опаснее для нас, чем эти уважаемые господа, а потому стоит держать его ближе всего. И потому я прошу вас наблюдать за каждым его шагом.

– Я не совсем понимаю, чем он опасней того же Гойо.

– Люди никогда не объединятся ради богача, ибо нищие не верят в их честность, точнее не хотят верить. Чтобы объединить вокруг себя людей, чтобы они поверили в тебя и пошли за тобой ты должен либо быть для них своим человеком из народа, либо быть их богом, которого им было бы не стыдно почитать и прославлять. Маниталлер близок к народу, он простой, сильный, честный и прямолинейный. Поэтому он опасен.

– Вы в таком случае планируете стать богом?

– Господин Малис! – Вдруг прервал их разговор вошедший стражник. – Там у ворот какой-то мальчишка. Просится к вам, говорит, вы его спасли.

– Проводите его ко мне. – Попросил Энки.

Через минуту в комнату вошел тот самый мальчик, которого утром Малис приказал освободить из темницы. Теперь бывший заключенный выглядел, будто заново родившимся. Вымытый, аккуратно одетый и даже причесанный он стоял в дверях и не решался заговорить.  

– Ты ведь Рамон? – Ласково обратился к нему Энки. – Присаживайся, рассказывай, по какому вопросу пришел.

– Я, господин Хранитель… моя мать просила передать вам благодарность, она была очень счастлива, когда я вернулся – Запинаясь о слова, говорил мальчик. – И я тоже вам благодарен. Моя семья сейчас осталась без кормильца, а после всех событий нас выгнали с нашего участка и теперь я, мама и моя сестра живем в небольшой комнатушке у одной тетки. Мать работает и старается нас прокормить, но она много болеет. В общем, я пришел просить вас, вы наш единственный благодетель, не могли бы дать мне какую-нибудь работу. Я на все готов.

– Что, по-твоему, ты умеешь лучше всего? – Задумчиво спросил Малис.

– Наш предыдущий Хранитель, господин Маниталлер, говорил, что я лучший боец в академии. – Гордо отвечал Рамон. – Я прекрасно обращаюсь с мечом и ни разу не проигрывал в бою один на один.

– Что ж, я могу взять тебя к себе, скажем… моим личным телохранителем. – Улыбаясь, говорил Энки. – Согласен?

– Да, господин Хранитель! Конечно! – Ликующе отозвался мальчик. – Моя мать будет счастлива!

– А насчет вашего участка, с этим, я думаю, мы тоже сможем разобраться, но это пока подождет. На работу заступаешь завтра в полдень.

– Да, господин Хранитель. – Послушно выдавал в ответ Рамон. – Спасибо вам!  

 

Следующее утро заняли приготовление к речи. И пока на центральной площади города скапливались люди, в замке царила суета, беспокойство и трепет от предчувствия чего-то поворотного и неотвратимого. Малиса никто не видел с прошлого вечера. Говорили, что он заперся в своих покоях и просил не беспокоить его вплоть до самой речи. Таким образом, последней инстанцией по всем вопросам стала Иона Кешон, в которой большинство видели правую руку новоявленного Хранителя. И в целом, со свалившейся на нее ответственностью она справлялась достаточно неплохо, так что к назначенному часу все было готово. Все, кроме самого оратора.

Когда стало ясно, что в его покоях пусто, Малиса стали искать по всему замку. В толпе появились недовольные. Все стояли на ушах и находились в полном замешательстве.  

Прошло около двадцати минут от того времени, когда должна была начаться речь. На площадь упала тень монстра. В небе над толпой пролетел дракон. Животное приземлилось в пустоши за замком, а вскоре на публику вышел новый Хранитель Горящих земель Энки Малис. Толпа замерла в молчании. Хранитель окинул тысячи собравшихся на площади людей серьезным и суровым взглядом.

– Жители Вороньего полуострова, я Энки Малис, и для меня честь стоять перед вами в качестве Хранителя этого города. – Помпезно начал он. – Я пришел сюда изгнанником в надежде найти пристанище и возможность реализовать себя. И теперь я стою здесь. И моя главная цель – это обеспечить возможность для самореализации каждого человека в этом городе. Я хочу, чтобы мы не стояли на месте. Я хочу, чтобы мы шли вперед. Не окапывались в одном городе, а шли восстанавливать другие, что также как и этот когда-то были разрушены и теперь лежат в руинах. Я хочу, чтобы мы не сидели в изоляции от всего остального материка, а открыто заявили всем странам, что мы здесь, мы живы, самостоятельны, сильны и с нами нужно считаться. Я хочу проделать новый проход через Коронный хребет или же просто разобрать завалы старого, что был разрушен горцами для спасения своих шкур от южан. Я хочу, чтобы мы стали настоящей страной, чтобы на нас равнялись, чтобы люди здесь жили не хуже, а лучше, чем на материке. Я хочу этого, и я этого добьюсь.

И начнем мы вот с чего. Я ознакомился с местными порядками и был крайне удручен. Оказалось, что люди отстроившие город, за что им бесконечная благодарность, взяли всех его жителей в настоящее рабство, собирая с них дань за землю. Это неприемлемо. Мне пока не ясно, на каких основаниях большая часть земель в городе считается собственностью господ, чьих имен я называть не буду, ибо вы и так их знаете. С этим вопросом мы еще разберемся, и как бы он не разрешился, земля будет передана в полное и безраздельное владение тех, кто ее облагородил и работал на ней от десяти лет и более. Остальным же земля будет передана за символическую цену. Также любой, кто захочет приобрести землю, может прийти в замок Хранителя или к собственнику этой земли и купить или же арендовать какой-либо участок.

Мы также будем собирать добровольческие группы, которые отправятся на восстановление руин в других городах полуострова. Это необходимо, так как плотность населения здесь, в номинальной столице нашей молодой страны, неуклонно растет. Участие в восстановительных работах будет поощряться. На новых землях людям будут выдаваться участки для жилья и сельскохозяйственной работы, прибыль от которой, за исключение небольшого налога, будет принадлежать только им. Налоги же пойдут на восстановление прохода через Коронный хребет.

Детская академия, которую создал господин Маниталлер, будет расширена. Теперь там будут обучать не только боевым навыком и обращению с мечом, а также грамоте, правописанию и военному делу. Записаться туда сможет каждый желающий, но за определенную плату. Все деньги пойдут на оплату работы учителей, закупку необходимых материалов и обслуживание здания. В будущем мы создадим филиалы этой академии.

Также я слышал, что в городе действует закон, по которому обычный обыватель не имеет права владеть оружием, лезвие которого длиннее двадцати пяти сантиметров. Этот закон будет отменен, так как любой человек, желающий и имеющий средства приобрести хороший меч, должен обладать соответствующим правом. Вместе с этим законом отменена будет также лицензия на торговлю, так как торговать может кто угодно и чем угодно, если на то есть спрос. Следом будет упразднен комендантский час и ряд других ничем не обоснованных законов.     

Кроме всего выше сказанного, я надеюсь, что город сможет обеспечить работой каждого желающего. Неимущим же будет оказываться помощь из благотворительных фондов, которые мы в скором времени учредим. Тогда каждый желающий сможет пожертвовать деньги в этот фонд, чтобы у большой семьи, живущей в лачуге, появился новый дом, а у болезного и одинокого старика, не способного себя прокормить, был достойный уход.

Всего этого мы сможем добиться только вместе, так что я рассчитываю на вас, и прошу точно также довериться мне и помочь построить то будущее, о котором все мы мечтаем.

Малис умолк. Площадь взорвалась аплодисментами и ликующими криками толпы. Энки учтиво и слегка неловко кланялся и махал рукой тысячам незнакомцев, после чего прокричал слова прощания, что утонули в гуле голосов восторженной толпы, и удалился в свои покои.

Не прошло и получаса, как с визитом в замок пожаловали господа Энеко Сабас и Ксимен Гойо.

– Это было нечто! – С ходу язвительно бросил Гойо. – Вы и впрямь все расставили по своим местам. Признаюсь, вы сумели удивить даже меня. Это неслыханная наглость. Вся земля, которой я владею и которую предоставляю в пользование, добыта мной честным трудом. Я восстановил этот город. Я и мои компаньоны поделили эти земли между собой. И не вам отбирать у меня мою собственность и раздавать беднякам.

– Господин Гойо, прошу вас слегка умерить пыл и присесть. – Спокойно проговорил Малис. – Я ничего не собираюсь раздавать, и, если вы слушали меня внимательно, то должны отлично это понимать. Люди заслужившие эту землю, многолетним ее облагораживанием, получат ее бесплатно, остальные же будут ее выкупать у вас, у господина Сабаса или же у города, если земля не находится в чьей-то собственности. Уверен, вы отлично проживете и без собирания дани с фермеров. Насколько мне известно, у вас в городе достаточно разнообразных предприятий, приносящих вам немалый доход. А теперь для вас открыта еще одна возможность торговли – торговля оружием. В городе все кузницы можно по пальцам пересчитать, а спрос, думаю, будет большим. Уверен, мы все много заработаем на этом предприятии.

– Не несите чепухи! – Вскричал тот. – Вооруженный народ неминуемо восстанет и все разрушит!

– Зачем людям восставать, если у них все хорошо, если их не угнетают и не обирают? – Стоически парировал Малис. – По-вашему, народ за стенами замка – варвары и дикари?

– А по-вашему, они воспитанные и образованные господа?

– И именно для их воспитания и образования мы расширяем академию.

– Вы пожалеете обо всем этом. – Яростно проговорил Ксимен Гойо. – Вы пожалеете, что не остались на родине.

С этими словами он вышел за дверь, оставив Малиса наедине с Энеко Сабасом, что все это время смиренно стоял в стороне и с налетом иронии на лице наблюдал за разговором.

– Выпьете? – Спросил Энки, указывая на графин с вином.

– Да, благодарю.

– Рамон можешь зайти. – Крикнул Малис. В следующее мгновение паренек появился в комнате и вытянулся по стойке смирно, готовый принимать приказы. – Налей нам вина.

Энки с Сабасом сели за небольшой столик и терпеливо наблюдали за тем, как Рамон неуклюже разливает по их бокалам вино.

– Скажу сразу, мне ваша речь пришлась по душе. – Начал Сабас. – И в отличие от моего старшего товарища Господина Гойо мне старые порядки никогда особо не нравились. Около двадцати лет назад, когда я был еще ребенком, мой отец вместе с другими состоятельными лицами решили воспользоваться беспомощностью обескровленного народа и под видом благодетели взяли в свои руки власть над целым полуостровом. Центром жизни и, по сути, единственным ее очагом стал этот город. Вскоре между властвовавшими богачами начали возникать разнообразные конфликты, что приводило к локальным столкновениям. Это не были военные действия, но имели место покушения на имущество, поджоги, вытравливание скота и тому подобные вредные для торговли и хозяйства вещи. В итоге к концу этой истории на плаву остались лишь трое. Мой отец, Господин Гойо и отец, убитого вами господина Пако Бласа. Со смертью двоих из трех началась эпоха нового поколения. Пако был ярым последователем философии наших отцов, считавших скотом не только коров и свиней, но и людей, что ниже их в социальной лестнице. Я никогда подобных суждений не разделял и до сих пор предпочитаю по возможности помогать людям встать на ноги. Тем не менее, мои малозначительные усилия, стесненные осуждением и порой даже давлением со стороны коллег, не могли оказать серьезного влияния на ситуацию. Но с вашим приходом, я думаю, многое теперь изменится. 

– Я надеюсь на это. – Сдержанно отозвался Малис.

– Что ж, рад, что мы нашли какие-то точки соприкосновения. – Увлеченно продолжал тот. – Но Гойо станет для нас проблемой. Он может казаться брюзжащим стариком, но у него есть серьезное влияние и ресурсы, очень многие прислушиваются к нему. Стоило быть с ним обходительнее. Он человек старой закалки, но при должном отношении вполне может перейти на нашу сторону.

– Господин Сабас, позвольте спросить, какова ваша цель? – Вкрадчиво спросил Энки. – Что вами движет?

– Я, эм, ну, полагаю, я хотел бы создать условия для лучшей жизни на полуострове. Я с детства видел бедность и нищету вокруг, при этом сам жил в роскоши. Теперь я хочу, чтобы в роскоши жили все, ну а если не в роскоши, то хотя бы в комфорте.

– А что, по-твоему, движет мной?

– Ну, я, думаю, то же самое. – Неуверенно вымолвил Энеко. – Или нет?

– Улучшение жизни на полуострове, конечно не главная моя цель, но это, скажем так, ее неотъемлемая составляющая. – Загадочно произнес Малис. – А что тогда движет нашим товарищем господином Гойо?

– Богатство?

– Именно. – Довольно кивнул Энки. – Он человек корысти, гонящийся за выгодой. Его цели практически обратны нашим. Мы хотим улучшить жизнь людей; он хочет на этих людях наживаться. И чтобы мы не говорили, он не примет нашу сторону, а если и примет, то примет лишь формально, но его мотивы останутся неизменны, и они всегда будут перекрестны нашим. Вы меня понимаете?

– Думаю, что понимаю. – Отозвался тот.

– Тогда вам также должно стать понятно, что Ксимен Гойо наш противник в борьбе за лучший мир. – Весомо проговорил Малис.

Казалось, Сабас был слегка сбит с толку. Он молча сидел, попивая вино из своего бокала, и смотрел прямо перед собой.

– Вы хотели еще что-то обсудить? – Уже немного заскучав, спросил Энки.

– Да! – Опомнившись, воскликнул Сабас. – Это касается вашего предложения, открыто заявить всем государствам материка о нашем существовании, о том, что Вороний полуостров или, как его теперь называют, Горящие земли обитаемы и даже плодородны. Не кажется ли вам, что это будет приглашениям для иноземных захватчиков, ведь и горцы и южане сразу же могут заявить права на эти территории?

– Эти проблемы я беру на себя и лично ручаюсь за то, что никто не посмеет присвоить себе территории Вороньего полуострова.

– Пусть так, но это в любом случае повлечет за собой влияние из-за границ вплоть до военных конфликтов. – Воинственно говорил Энеко. – Все это будет мешать нашему развитию. Я считаю нынешнюю изоляцию одним из главных факторов, который поможет нам добиться наших целей.

– И отчасти вы правы. – Ровным тоном отвечал Малис. – Но нужно мыслить шире. Я смотрю в будущее и вижу, что рано или поздно эта изоляция все равно кончится, и лучше, если мы будем инициаторами этого конца, а не его жертвами. – Он бросил на собеседника испытывающий взгляд. – Надеюсь, я вас убедил.

– Да, господин Малис. – Смиренно отозвался тот, вставая со своего места.

– Уверен, теперь вы будете у нас частым гостем. – С показательной небрежностью бросил Энки, будто фраза сама сорвалась с его губ. – Я вскоре вас вызову.

– До свидания, господин Малис. – Учтиво поклонился Сабас и вышел за дверь.

Спустя несколько часов в кабинете Хранителя было созвано собрание. Энки величаво сидел за своим новым столом, властно оглядывая присутствующих. По правую руку от него стоял Рамон, по левую – Васко. Перед ним на гостевых стульях сидели его ученики: Иона, Мич и Ульф. В течение часа Энки распределил каждого по местам и задачам, которые они должны будут выполнять. Мич Эйден должен будет вместе с группой добровольцев отправиться к горному хребту, что зовется Коронным и начать работы по восстановлению прохода через хребет к Горным землям. Ульф Андерс будет руководить восстановлением стоящих в руинах городов полуострова. Оба раз в неделю должны будут отправлять в столицу отчет о проделанной работе. Что же до остальных, то Иона Кешон останется в замке и будет помогать Малису с делами в городе; Васко будет приставлен к Маниталлеру помощником, дабы надзирать за каждым его шагом и сообщать Хранителю обо всем, что покажется ему подозрительным.

Про юного Рамона же было сказано, что тот и в дальнейшем будет телохранителем Энки, но на деле мальчику было суждено большую часть времени выполнять роль слуги и невольного слушателя всех разговоров и речей новоявленного Хранителя Горящих земель. Но мальчик не жаловался и смиренно прислуживал своему благодетелю, при этом ловя каждое его слово и каждый жест. Рамон был очарован Малисом, тот казался ему воплощением справедливости такой, какой она всегда ему виделась, непреклонной, жесткой и безжалостной, которой так не хватало в этом месте, насквозь пронизанном бесчестием. Парень видел в Энки того, за кого он уже сейчас был готов отдать жизнь. Малис же относился к мальчику с нежностью и порой любил развлечь себя непринужденной беседой, перебрасываясь с ним расплывчатыми фразами. И все же Рамон был для него скорее питомцем, нежели дорогим сердцу человеком. У