D. Навальный против Российской Федерации (2018)

Оппозиционный российский политик Алексей Навальный неоднократно жаловался в ЕСПЧ на постоянные задержания во время разного рода манифестаций. В 2018 году Большая Палата ЕСПЧ рассмотрела сразу пять его жалоб по поводу семи задержаний[21].

«Заявитель жаловался на то, что его задержания на публичных мероприятиях в семи случаях нарушили его право на свободу мирных собраний и право на личную свободу. Он также утверждал, что его задержание, заключение под стражу и предъявленные ему административные обвинения преследовали цель подорвать его право на свободу мирных собраний по политическим причинам. Наконец, он настаивал на том, что административное разбирательство в судах Российской Федерации не обеспечивало ему гарантий справедливого судебного разбирательства.»

Палата Третьей Секции ЕСПЧ признала нарушение статьи 11 во всех семи случаях, а также нарушение ряда других статей Конвенции. После этого дело по ходатайству обеих сторон было передано в Большую Палату ЕСПЧ. Ее постановление по этому делу многократно упоминается в Руководстве (15 раз, не считая указателя), что означает значительную прецедентную ценность дела. 

***

В акте ЕСПЧ подробно описываются обстоятельства всех задержаний. Они, впрочем, довольно однообразны. Политик принимает участие в несогласованной акции, его задерживают и наказывают в административном порядке (штрафом или арестом). Вначале оппозиционер выступал одним из лидеров манифестаций, но затем его стали задерживать уже за одно появление на акции. Рассмотрим подробнее лишь одно из задержаний (эпизод № 4).

9 мая 2012 года политик пришел на Кудринскую площадь в Москве, чтобы поучаствовать в неформальной встрече с депутатом Госдумы и отпраздновать День Победы. На встречу собралось человек 50-100. По мнению заявителя, это был не «митинг», требующий официального согласования, а неформальная «прогулка», такого согласования не требующая (плакатов, лозунгов и речей на площади не было). Через час после начала мероприятия на площадь прибыл ОМОН, который без предупреждения задержал политика.  

После нескольких часов в ОВД оппозиционер предстал перед мировым судьей. 

«Мировой судья отказала в ходатайствах заявителя о вызове в суд и допросе сотрудников полиции, которые его задержали, о принятии к рассмотрению в качестве доказательств видеозаписи, но удовлетворила его ходатайство о допросе троих свидетелей. Данные свидетели рассказали, что это была встреча с депутатом Государственной Думы, чтобы обсудить текущие политические события, никто не скандировал лозунги, не шумел и не препятствовал дорожному движению, а также что сотрудники полиции не высказывали каких-либо распоряжений и не делали никаких предупреждений, прежде чем задержать заявителя. На основании письменных показаний двух сотрудников полиции судом было установлено, что заявитель принимал участие в незаконном публичном собрании и не подчинился законному требованию сотрудников полиции разойтись. Судом было также установлено, что заявитель скандировал лозунги "Россия без Путина!" и "Путин - вор!" и отказался покинуть площадь, которую нужно было расчистить к празднованию Дня Победы. Мировой судья отклонила показания троих свидетелей на том основании, что они по-разному оценили количество людей, присутствовавших на месте происшествия, количество сотрудников полиции, которые задерживали заявителя, и время его прибытия на встречу. Заявитель был признан виновным в нарушении статьи 19.3 КоАП РФ (неповиновение законному распоряжению сотрудника полиции), и ему было назначено наказание в виде административного ареста сроком на 15 суток.»

Апелляция заявителя была отклонена районным судом.

***

Заявитель полагал, что власти нарушили его право на свободу собраний. Что касается буквы российского закона, по мнению политика, «прогулка» не была «митингом» и не требовала согласования (в котором, кстати, оппозиционерам обычно отказывают). В любом случае «учитывая их [спорных собраний] непосредственную связь с происходившими событиями, их небольшие масштабы и отсутствие риска для общественного порядка, можно было ожидать, что власти проявят по отношению к ним терпимость». 

Российские власти, конечно, были не согласны. Они ссылались на то, что регулирование публичных мероприятий необходимо «для предупреждения беспорядков или преступлений» и «для защиты прав и свобод других лиц». Собрание не было согласовано, то есть было противоправным. Соответственно, наказание заявителя было законным и преследовало легитимную цель защиты интересов других лиц и общественного порядка. А ввиду относительной мягкости наказания (если учесть неоднократность нарушений) эту меру следует считать пропорциональной. 

Первая инстанция ЕСПЧ согласилась с заявителем.  Она подчеркнула, что Россия уже не в первый раз нарушает положение Конвенции о свободе собраний.

«Палата Европейского Суда установила, что настоящее дело было идентичным нескольким другим делам, рассмотренным против Российской Федерации, в которых Европейский Суд установил нарушения статьи 11 Конвенции, поскольку сотрудники полиции останавливали и задерживали протестующих по той единственной причине, что их демонстрация как таковая не была санкционирована, притом что формальная незаконность собрания являлась главным основанием для административной ответственности. Палата Европейского Суда отметила, что имелись указания на существующую в Российской Федерации практику, когда сотрудники полиции в рутинном порядке прерывают собрание или предполагаемое собрание и задерживают его участников.»

Этот вывод поддержала и Большая Палата.

Подробно обсудив правовые позиции ЕСПЧ на тему свободы собраний, Большая Палата признала, что «народные гуляния» были «собранием» в смысле Конвенции, и что задержание и наказание заявителя было «ограничением» свободы собраний. Для определения допустимости таких ограничений применяется трехчастный тест (ограничения предусмотрены законом, преследуют легитимную цель, необходимы в демократическом обществе). 

Большая Палата выразила некоторые сомнения, по поводу того, что примененные к заявителю санкции можно назвать основанными на законе и преследующими легитимную цель. Но она не сочла нужным окончательно разрешать эти вопросы, поскольку в любом случае эти санкции, по заключению Большой Палаты, не были «необходимыми в демократическом обществе». Причина – диспропорциональность этих мер тем рискам для общественного порядка, которые создавал манифестация.

«Европейский Суд ранее указывал, что исключения из права на свободу собраний должны толковаться узко, а необходимость любых ограничений должна быть убедительно доказана …. В неоднозначной ситуации, подобной трем рассматриваемым примерам [«прогулки» и «народные гуляния»], тем более важно принимать меры исходя из степени нарушения, вызванного оспариваемым поведением, а не из формальных оснований, таких как несоблюдение порядка уведомления. Вмешательство властей в осуществление права на свободу собраний в виде прекращения мероприятия, его разгона и задержания его участников может быть оправдано только в силу конкретных и подтвержденных материально-правовых оснований, таких как серьезные риски, указанные в части 1 статьи 16 Закона о собраниях, что не имело места в рассматриваемых эпизодах.»

Большая Палата в очередной раз подчеркнула, что власти обязаны проявлять «определенную терпимость» даже по отношению к формально неправомерным мероприятиям. 

Однако никакой толерантности по отношению к Навальному российские власти не проявили!

По заключению Большой Палаты, некоторые из рассмотренных ею эпизодов «свидетельствуют о хронической неспособности властей Российской Федерации проявлять терпимость к несанкционированным, но мирным собраниям и в целом к применению стандартов, которые соответствуют принципам, воплощенным в статье 11 Конвенции». 

Как отмечает Большая Палата, указанные недостатки уже неоднократно «были выявлены в ряде предыдущих дел, когда сотрудники полиции останавливали и задерживали протестующих только по той причине, что их акция не была санкционирована, и когда формальная незаконность протестной акции выдвигалась в качестве единственного оправдания для принятия мер со стороны полиции». 

Большая Палата признала, что Россия допустила нарушение Статьи 11 как в эпизоде с «прогулкой» 9 мая 2012 года, так и во всех остальных эпизодах. 

Кроме того, Большая Палата обнаружила нарушение ряда других статей Конвенции: статьи 5 (право на свободу и личную неприкосновенность), статьи 6 (право на справедливый суд), а также статьи 18 (запрет ограничения прав и свобод в ненадлежащих целях).

***

Особый интерес представляет применение ЕСПЧ статьи 18 Конвенции[22]. Эта статья гласит следующее.

«Ограничения, допускаемые в настоящей Конвенции в отношении указанных прав и свобод, не должны применяться для иных целей, нежели те, для которых они были предусмотрены.»

Долгое время эта статья оставалась практически «спящей». Обычно в ее применении нет особой необходимости.  ЕСПЧ либо признает оспариваемые заявителем ограничения (например, свободы собраний) пропорциональными и решает дело в пользу государства, либо признает их диспропорциональными и решает дело в пользу заявителя. И нет нужды отдельно выяснять, действительно ли государство использовало принципиально допустимые ограничения для ненадлежащих целей. Или, переходя на цивилистический язык, действительно ли оно действовало недобросовестно и злоупотребляло собственным правом!

Но, видимо, применительно к российским ограничениям на свободу собраний терпение ЕСПЧ уже иссякло. Первая инстанция не сочла нужным изучать этот вопрос, но Большая Палата рассмотрела и нарушение статьи 18 Конвенции тоже.

Заявитель отмечал следующее.

«Власти Российской Федерации стремились наказать его за политическую критику и предпринимали действия, чтобы лишить силы духа его сторонников. Он был специально и лично подвергнут преследованию со стороны властей, которые действовали с целью подавления политического инакомыслия.»

Власти Росси и возражали в том смысле, что статью 18 Конвенции вообще применять не нужно.

«По мнению властей Российской Федерации, статья 18 Конвенции ни в коем случае не играет самостоятельной роли и не имеет практического применения, поскольку концепция злоупотребления полномочиями относится к сфере уголовного права и не связана с правами человека. Кроме того, утверждения о скрытых мотивах по своей природе не поддаются доказыванию, за исключением очень редких дел, таких как "Гусинский против Российской Федерации" (Gusinskiy v. Russia) (жалоба N 70276/01, ECHR 2004-IV).»

И действительно, проблема доказывания в практике ЕСПЧ очень непроста, тем более доказывания скрытых мотивов государства. И все же она не является неразрешимой!

Большая Палата напоминает основные принципы доказывания в делах ЕСПЧ. Этих принципов три:

(1) по общему правилу бремя доказывания не несет ни одна, ни другая сторона в деле, поскольку ЕСПЧ исследует весь материал, находящийся в его распоряжении;

(2) стандарт доказывания по делам, находящимся в производстве ЕСПЧ – «вне разумного сомнения»;

(3) ЕСПЧ может оценивать не только допустимость и относимость, но и доказательную ценность каждого представленного ему доказательства.

В данном случае доказательства говорят о том, что как минимум в некоторых эпизодах дело нечисто.

«Европейский Суд отмечает, что в серии семи эпизодов можно выделить определенную закономерность. Более того, причины для задержаний заявителя становились все более неправдоподобными в тех случаях, когда степень потенциального или фактического нарушения порядка, вызванного поведением заявителя, снижалась. Примечательно, что в первых четырех эпизодах заявитель был одним из лидеров мероприятия, и это могло в некоторой степени объяснить, почему он был в числе первых лиц, которые были задержаны. Однако этого не было в последующих эпизодах, в которых заявитель не играл никакой особой роли.»

Вывод Большой Палаты – преследование оппозиционера, несомненно, имело политический характер.

«Европейский Суд считает установленным вне всяких разумных сомнений, что ограничения, наложенные на заявителя в пятом и шестом эпизодах, преследовали скрытые цели по смыслу статьи 18 Конвенции, а именно подавление политического плюрализма, который является частью "эффективной политической демократии" руководствующейся принципом "верховенства права" ….»

Соответственно, имело место нарушение статьи 18 (этот вывод был сделан большинством голосов 14 к 3).

Обращают на себя внимание довольно сильные выражения, примененные Большой Палатой в отношении российских властей, такие как «подавление политического плюрализма» и «неспособность властей Российской Федерации проявлять терпимость». 

В этой связи вряд ли приходится удивляться тому, что это постановление Большой Палаты ЕСПЧ, один из ключевых прецедентов ЕСПЧ по вопросу свободы собраний, ни разу не было упомянуто в актах российских судов[23].

В итоге ЕСПЧ присудил заявителю 50 тыс. евро в качестве компенсации морального вреда, а также около 1 тыс. евро в качестве компенсации материального ущерба, плюс 13 тысяч судебных расходов. 

Решение в пользу заявителя.