Глава 51. Засада у огненной реки

 

Так бывает летней ночью на юге. Зажигаешь лампу на балконе – и вдруг со всех сторон на тебя бросается целая туча темнокрылых ночных бабочек. Словно сама темнота распадается на крохотные кусочки, и эти кусочки трепещут, вьются темным шлейфом вокруг огня, колотятся в стекло.

Один огромный плюс у ночных бабочек – они маленькие и невооруженные! И зубов у них нет!

Ночной мрак взорвался мельтешением черных крыльев. Существа, больше всего похожие на громадных бабочек с крокодильими пастями, возникали из мрака бесшумно, как призраки… и, к сожалению, никуда не пропадали! Помесь человека с тарантулом обхватывала бока летающего скакуна шестью мохнатыми лапами, свисал зазубренный хвост человеко‑скорпиона, скрежетали жвала, мелькали зубчатые лапы громадных кузнечиков – и такие же зазубренные мечи в этих лапах. В общем, ничего особенного, Ирка и в своем мире уже такое повидать успела. Правда, змеицы среагировали нервно.

– Мамин хвост им в глотку, аспиды! – заорала Дина.

– Твари Прикованного! – откликнулись Мраченка и Лаума.

Ирка едва не опрокинулась навзничь – Дина под ней рванулась, как спортивный самолет на старте, неспешный полет сменился яростной гонкой, красная потрескавшаяся земля понеслась под крыльями, будто сама убежать пыталась, пылающая река стремительно приближалась. Черные крылья ударили навстречу, сбоку, снизу, завертели в слабо стрекочущем, плещущем тьмой вихре. Крылья, крылья, крылья, проступающие из мрака чудовищные рожи, блеск стали… Дина ударила молниями – ломаные электрические дуги хлестнули во все стороны, кружащие рядом аспиды осыпались легким пеплом, увлекая за собой спекшихся в доспехах хозяев. Лаума прянула вверх – но аспиды сыпались уже и сверху, будто их из старого коврика вытряхнули! С самоубийственной решимостью новые потоки крылатых скакунов облепили змеиц, точно как ночные бабочки облепляют своими телами лампу, а Дина все хлестала и хлестала молниями. Электрический разряд пронзил тело Ирки стрекочущей болью, заставил рухнуть на спину змеицы, не думая, не чувствуя, не понимая. Только руки ее последним усилием сомкнулись на шее Айта, прижимая его к себе, а сверху прыгнул кто‑то тяжелый, обхватив за плечи и сам прикрывая своим телом… Плотно сплетенный клубок из змеиц, людей, кота, черных крылатых бабочек и жутких мутантов в доспехах, то и дело пронизываемый изнутри длинными извилистыми молниями, рухнул из поднебесья.

Молния взорвалась в середине клубка, смела аспидов прочь. Ирка почувствовала, как ее поднимает в воздух… потрескавшаяся земля стремительно удалялась… а потом так же стремительно ринулась навстречу! Шмяк! Очередная волна боли прошила все тело, несколько взрывов ахнуло прямо под черепной коробкой… Она лежала на земле, у нее все болело, но она по‑прежнему обнимала кого‑то, ее лицо было крепко прижато к чужой груди, и скрещенные у нее на затылке чьи‑то руки защищали ее голову. Ирка забормотала, задергалась, взбрыкнул и отстранилась. Торопливо вскинула голову… и уставилась в блеклые невыразительные глаза обнимающего ее Пенька.

– Ты… А… Айт где? – невольно выпалила она.

Лицо Пенька мгновенно точно затвердело – прям пенек каменного дерева!

– Вон твой Айт валяется, – сухо бросил он, разжал руки и откатился в сторону.

Ирка села и нашла глазами знакомую белую рубашку. Айт распростерся у самых ее ног и казался мертвым в своей неподвижности, только поднимающаяся и опускающаяся грудь говорила, что он по‑прежнему в беспробудном сне. Болело все тело, тошнота комом подкатила к горлу, ночь вертелась как обезумевшая карусель. Ирка наконец поняла, что не голова у нее кружится – это вращается вокруг них живой купол из черных крыльев. Аспиды кружились над ними, даже не пытаясь приземлиться, а посредине спина к спине замерли три змеицы в человеческом облике: золотоволосая красавица в искристых серебряных доспехах, мрачная брюнетка и экзотичная красотка с красно‑синим волосами. У ног их грозно дыбил шерсть пестрый кот.

Край купола из аспидов приподнялся, как театральный занавес, и в образовавшуюся щель, пригнувшись, пролез Старший Медведь:

– Сдавайся, Повелительница Грозы!

– Дорого же тебе обойдется эта сдача, слуга Прикованного! – недобро сузила глаза Дина, и молнии пробежали по ее доспехам, уйдя в землю.

– Я не слуга, хоть и служу своему Повелителю. И ради воли его я готов положить тут все войско! Отдай мне Великого Водного и ведьму, и ты сможешь уйти! А не то останется Ирий и без гроз, и без туч, и… – он покосился на сине‑красные волосы Лаумы и закончил с некоторым сомнением: – без дождя? Уходи и уводи своих змеиц.

– А ведь положишшшь. Все войско, – многообещающе прошипела Дина и между ее губ заплясал раздвоенный язычок. Медведь в ответ оскалил пасть в высокомерной клыкастой ухмылке.

– Он что, не знает, как дерутся змеицы? – удивленно приподняла угольную бровь Мраченка.

– А кто б ему рассказал? – тоже оскалилась Дина. Клыкастость у нее сейчас была такая миленькая, изящная, но не оставалось сомнений, что в любой момент она может обернуться драконьей пастью. – Разве мы выпустили хоть кого‑нибудь, когда войско его хозяина шло на Змеевы Пещеры?

Выражение лица… морды… медвежьей «морды лица» сильно изменилось. Видно, в кудлатой башке сошлось что‑то, Ирка могла поклясться, что, будь он человеком, Старший Медведь наверняка бы побледнел. А так под шерстью не видно. Но глядел он теперь на змеечек с чем‑то вроде опасливого уважения.

– Всех не положу, – задумчиво произнес он. – Но я понял тебя, царствующая Гроза. Мы уничтожим тебя…

Дина снова высокомерно улыбнулась, но Ирка понимала, что змеица блефует. Ирка не знала, сколько их было тогда – солдат Прикованного, высланных отвлечь внимание от основной армии Мертвого леса – но наверняка меньше, чем сейчас. Или у Дины народу больше. Они бы продержались, была б надежда на подмогу, но… пусть тайком, пусть во мраке, но крылатые аспиды безнаказанно парили в небесах, осененных змеевым крылом, и это было явно неспроста. Дина понимала, что подмоги не будет.

– Нас может остаться слишком мало для долгого пути домой, – продолжал Медведь. – Повелитель желает получить обоих… – он ткнул когтем в Ирку и бесчувственного Айта. – Но мы готовы отдать тебе Великого Водного. Мы заберем только ведьму, а вы хватайте своего водного червя и убирайтесь! – Казалось, даже языки пламени на далекой Смородине присели от его рыка.

– Зачем вам ведьма? – голос Дины стал мрачнее, чем сама Мраченка.

– Не твое дело, змеица, – любезно ответил Медведь.

– Вы ее сдаете, гадины! – голос Пенька заставил всех оглянуться. На простецкой курносой физиономии пылала веселая ярость, как бывает с человеком, чьи худшие подозрения сбылись и теперь он готов идти в свой последний и решительный бой.

– Мы… – начала Дина и смутилась, и было понятно, что она уже все решила.

Хамы высокомерные все‑таки эти змеи, ну ладно Айт сейчас вроде чемодана из драконьей кожи, но Ирка‑то нет – и она никому не позволяет решать за себя! Она оценивающе поглядела на тьму черных аспидов над ними, на трех змеиц, на Айта в отключке, на грозно распушившего шерсть кота… И коротко кивнула:

– Согласна.

– Что?! – выдохнул Пенек. – Ты… что придумала?

– Я согласна, – не обращая на него внимания, отчеканила Ирка, глядя прямо в медвежьи глазки. – Я пойду к вашему Повелителю, если остальные смогут свободно уйти.

– Хортова кровь… – чуть слышно рыкнул Медведь, и у глазок его стало совершенно влюбленное выражение – так сидящая на диете блондинка глядит на клубничный чизкейк. – Иди ко мне, ведьмочка!

Ну хоть что‑то сразу становится понятным – им опять нужна ее Хортова кровь! Какие они все однообразные.

– Я никуда тебя не пущу! – Пенек схватил ее за руку. Не глядя, она стряхнула его пальцы… это оказалось неожиданно трудно сделать даже с ее силой оборотня – держал он вмертвую, до синяков на локте. Тогда она просто не стала обращать внимания.

– Не надо пытаться меня обмануть, да еще так… по‑медвежьи. – и раздельно, как умственно отсталому – ну что с него взять, с животного! – повторила Медведю: – Остальные. Уходят, – и помахала пальцами, намекая, что неплохо бы аспидов убрать.

Медведь поглядел на Ирку оценивающе.

– Ты стоишь здесь! – предостерегающе сказал он. – Остальных пропустите! – И словно громадный шелестящий занавес раздвинулся, аспиды хлынули в разные стороны, открывая проход. Прямо над Иркой немедленно повис настороженный охранник верхом на аспиде. От взмахов крыльев Иркины волосы то взлетали, то опадали.

– Хватайте Айта и улетайте! – бросила она змеицам. Мраченка и Лаума уже метнулись к распростертому на земле дракону, подхватили его на руки и, не меняя облика, ринулись в проход. Дина пятилась, не спуская глаз с Медведя и прикрывая их отступление. Только Пенек с котом оставались рядом с Иркой.

– Хоть ты ей скажи! – в отчаянии воззвал к коту Пенек.

– Я ей год молчал, она всегда по‑своему делала, а ты хочешь, чтоб сейчас на нее подействовали всего лишь слова? – прижимая от злости уши, огрызнулся кот.

– Они ее сожрут! – завопил Пенек. Медведь явно обиделся.

– Подавятся, – хладнокровно отрезала Ирка. – Ой! Плащ! Чуть не забыла! – Ирка звучно хлопнула себя по лбу, так что парящий над ней охранник судорожно дернулся в воздухе. – Без него вы не сможете привести Айта в норму. – И протянула руку за спину.

– Если отдашь, змеицы за тобой не вернутся! – Пенек снова вцепился в ее ладонь.

– Сейчас главное – Айт! – Ирка высвободила драконий плащ из креплений кольчуги.

– Опять твоя дурацкая вера – «сразу включится в дело спасения»? – заорал Пенек, стискивая ее пальцы до боли – она и не ожидала в нем такой силы! – Теперь уже твое?

– Да, – просто ответила Ирка. – Я все равно в него верю. – Особенно сейчас, когда он такой тихий и не говорит глупостей. – Айт меня не бросит.

Правда, он может не прийти в норму. Или Дина просто не скажет ему, куда делась Ирка, чтоб ее драгоценный Водный не тратил время на спасение всяких ведьм, когда змейское отечество в опасности. Или даже Айт сам решит, что не должен… Ну а если и так, то что? Не спасать? Да она сама до Мертвого леса сто раз сбежит. Ирка протянула Дине плащ…

– Если слова не помогают… – с мрачной решимостью сказал Пенек. – Ори! – и дернул кота за хвост.

Ладно, что такого не ожидал Медведь, – но такого не ожидала даже Ирка. Всего на миг она замешкалась и растерялась. Попробуй не растеряйся, когда твой вроде бы собственный ведьмин кот вдруг становится круглым, как меховой шар, а посреди торчат только нос, сверкающие глаза и… розовая пасть. И из этой пасти вырвался такой вопль! Словно все‑все‑все мартовские кошачьи концерты двух миров разом запихали свои голоса в одного кота!

Сгрудившихся вокруг аспидов разметало, как мошек веником. Сквозь стоящий в ушах звон вовсе не слышен был короткий вопль Иркиного охранника, сдернутого с его аспида. Ирка даже не увидела – почувствовала, как драконий плащ выхватывают у нее из рук. Лишившийся седока аспид заложил крутой вираж – а в его седле уже оказался Пенек. И драконий плащ вился за ним по ветру.

– Держите его! – глядя в свои пустые руки, выкрикнула Ирка.

– Мы обещали всех отпустить, – насмешливо оскалился Медведь. – Правда, он прихватил аспида… но у Повелителя их много.

Хлесткий удар поводьев швырнул аспида в чистое небо – прямо навстречу тяжело ковыляющей в воздухе Матери Птиц. Пенек снова рванул поводья, закладывая своего аспида в вираж – всадник на крылатом скакуне пронесся вплотную к выцеливающему его клюву. Новый вираж аспида – Пенек просвистел мимо потрепанного птичьего крыла и выдернул покрытое кровью перо. Вращаясь, оно упало прямо на подставленную ладонь Лаумы. Глаза змеицы расширились, становясь огромными и… страшными, как у монстров в фильмах ужасов.

– Сигги! Это кровь Сигги! Она убила его! – пронзительно крикнула Лаума, и тело Айта рухнуло наземь. Лаума побежала. Упругим, раскачивающимся шагом профессиональной прыгуньи. И с каждым скачком веселая дождевая синева стекала с ее волос, сменяясь пронзительно‑алым цветом крови… и шлейф кровавых капель развевался за бегущей змеицей. Лаума высоко подпрыгнула и на миг зависла в воздухе – с ее распростертых рук стекали кровавые потоки, превращаясь в перепончатые драконьи крылья.

– Кровь за кровь! – взвыла ярко‑алая, без единого синего пятнышка драконица, грудью врезаясь в Мать Птиц. Клубок из чешуи, перьев, когтей, клюва, клыков рухнул сквозь сгрудившихся аспидов… прямо на голову Старшему Медведю.

– Опять! – только и успел простонать Медведь.

– Кро‑о‑о‑овь! – на ультразвуковой волне взвыло из глубины драки, и ближайшие аспиды лопнули.

– Снова гребень съехал у нашей кровавой маньячки! – пробормотала Дина, выпуская по аспидам пучок молний. – Сколько раз уже видела – всегда чешуя дыбом. А ты что стоишь? Хватай Айта – и ходу!

Черная борзая уже зашвырнула бесчувственного змея на спину и распахнула широкие крылья. Кот мохнатой тушей плюхнулся Айту на грудь.

– Кро‑о‑овь! – оставив на земле два израненных тела – лохматое и в перьях, – Лаума взмыла ввысь, роняя с крыльев тяжелые кровавые капли, и с ходу перекусила ударившего ее топором всадника пополам. Его зеленая кровь ей явно не понравилась, и она ринулась в самую гущу врагов, разрывая когтями крылья аспидов и вырывая всадников из седел. Аспиды кинулись на нее со всех сторон.

Мраченка, не утруждая себя превращением в драконицу, просто вскинула руки и с выставленных ладоней лупила ледяными глыбами. Хортица пошла на взлет…

– Лови! – Мраченка отскочила под прикрытие Дины и что‑то швырнула Хортице.

– Ап! – Хортица щелкнула пастью. Скосила глаза. Между зубами у нее торчала здоровенная витая раковина.

– Это ундина, дух воды! Она поможет перебраться через Смородину! – прокричала Мраченка и ударом ледяной глыбы ссадила кинувшегося вслед Хортице всадника.

Раковина. Ундина. Дух воды. Видела она тут недавно одну раковину… Углубляться в рассуждения было некогда. Поворотом на кончике крыла Ирка ушла от очередного всадника, походя дернула клыками крыло его аспида.

– Дотяни до моста, там ты в безопасности! – кричала ей вслед Мраченка. – Смородину нельзя перелететь, только перейти! Мо‑о‑о‑ост!

Словно темный дым, всадники на аспидах обтекали змеиц с двух сторон, мчась в погоню за улетающей Хортицей. С пальцев Дины им во фланг били молнии.

– Кро‑о‑овь! – сзади налетела Лаума.

Хортица отвернулась и, не жалея крыльев, понеслась прочь. Ну где же этот Пенек, он должен быть впереди… Впереди никого не было. Без плаща из драконьей шкуры тащить Айта к Алатырь‑камню бессмысленно – что еще может вернуть его суть Дракона Вод? Всего на миг Иркин полет замедлился…

– Догоняют, мря! – над ушами завопил кот.

Она заработала крыльями так, что трещали маховые перья. Пылающая река приближалась, но медленно, так медленно, Айт становился все тяжелее, словно кто‑то невидимый подкладывал камни ему в карманы. Трещали уже не только крылья, но и хребет, Хортица просто чувствовала, как он прогибается под тяжестью. Впереди вставали вьющиеся над Смородиной протуберанцы огня.

Неразличимая в ночном мраке тень упала сверху. Хортицу швырнуло вниз – кот оттолкнулся от ее спины и с пронзительным «Мря‑а‑а!» сиганул навстречу атакующему аспиду, с оттяжкой полоснул когтями по крылу. Айт начал сползать. Хортица сманеврировала, заставляя его скользнуть обратно на спину… А‑а‑и‑и‑и‑и! – с ультразвуковым пронзительным криком мимо просвистел другой аспид – если б она не вильнула в сторону, его когти впились бы ей прямо в холку! Ааиииии! Широко раззявленная зубастая пасть аспида неслась ей прямо навстречу. Хортица рванулась, выскальзывая из окружения, как начинка из стиснутого в кулаке сэндвича. Ей казалось, что быстрее лететь невозможно, но на какие‑то пару минут ей это удалось. Кот зашипел, замахиваясь лапой на атакующего сверху аспида.

– Дерзи киепко Айта! – простонала она сквозь зажатую в зубах раковину, чувствуя, как ее бессовестно дрыхнущий груз опять сползает. Он, может, и не виноват… но она ему этого никогда не простит! Он бы еще храпеть начал! Айт негромко всхрапнул.

Хортица обошла аспида на вираже, увернулась от брошенного в нее топора… Ррр‑вау, они забыли, что должны взять ее живьем? Громко проскрежетал что‑то один из всадников: вот спасибо, видно, как раз напомнил, получи когтем по морде за это! Еще рывок, крылья выгибает встречным ветром, тяжесть Айта разламывает спину. С двух сторон с издевательской неторопливостью выдвинулись всадники на аспидах и полетели с Хортицей бок о бок. Один повернул голову – из‑под полукруглого стального шлема на нее глянули фасеточные глаза насекомого. Ребристой, как пила, лапой он показал вниз, недвусмысленно приказывая садиться. Вместо этого Хортица только отчаяннее замолотила крыльями, выдвинулась вперед на длину собственного носа… и тут же принялась сползать назад, будто ее тащили обратно на веревке. И снова рванулась…

Летящий рядом с ней всадник вполне по‑человечески укоризненно вздохнул… и зазубренной лапой‑пилой полоснул Хортицу по крылу. Кровь брызнула фонтаном, вспыхнула острая боль. В глазах плясало красно‑оранжевое марево, по гладкой черной шкуре струились кровь и пот. Всадники повернули своих аспидов, зажимая Хортицу между собой… Она скорее почувствовала, чем увидела опускающуюся сверху тень…

«Я попалась! – пытаясь сглотнуть враз высохшую слюну, подумала она. Разбухший язык наждаком драл рот, царапался об острый край раковины. – Ну хоть удовольствие я вам подпорчу!»

Ап! Хортица подбросила раковину: поймает кот – значит, поймает, нет – так нет смысла ее беречь. И вцепилась зубами в глотку падающего сверху аспида. Ррррр! Полоща раненым крылом, она крутанулась – пойманный аспид понесся по кругу, всадник с воплем вылетел из седла, когтистые лапы аспида молотили по его же товарищам. Нннна! Хортица со всей силы швырнула аспида прочь… Раздался короткий пронзительный вопль, и крылатый скакун скрылся… в стене огня.

– Сморррродина! – взревела Хортица, разворачиваясь на уцелевшем крыле. Понеслась вдоль сплошной огненной завесы – брюхо нестерпимо пекло, сочащийся из всех пор пот мгновенно испарялся, орущий кот вцепился ей в шкуру когтями. Лишь бы Айта удержал! Мост, где этот треклятый мост?! Ирка до рези в глазах всматривалась в пламя, выискивая стальные пролеты, каменные опоры – ну из чего еще может быть мост сквозь огонь?

В огне мелькнул силуэт чего‑то приземистого, длинного… Хортица взмахнула крыльями так, что пламя завертелось водоворотами. Еще рывок! Словно тугая мембрана лопнула, и Хортицу вынесло на длинное полотно тянущегося сквозь пламя моста. Она кубарем покатилась по нему… Следом упали словно срезанные гильотиной две когтистые аспидовы лапки. Туча аспидов билась о невидимую преграду, еще больше напоминая бьющихся в стекло ночных бабочек.

А мост был деревянный.

 

Глава 52. Калин и его мост

 

Ирка сидела на досках моста. Отгороженный невысокими стругаными перильцами деревянный настил тянулся сквозь бушующее с двух сторон пламя и исчезал в глубинах его ало‑оранжевого зева. Кольчуга свисала клочьями на боках, изодранная, как простая тряпка. Осыпавшие ее бриллиантовые искры тихо шипели и испарялись, окутывая Ирку завесой пара. Волдыри ожогов набухали на шее и ладонях. Она торопливо огляделась – Айт лежал рядом. Ни на его каменно‑красивом лице, ни на обнаженной груди под рваной рубахой не было и следа огня. Зато кот медленно, с похожим на всхлип мурчанием вылизывал жженные проплешины в шкуре, и на языке его оставались отпечатки золы и черной краски. Рядом с ним лежала витая морская раковина. Поймал, мой хороший!

– Ты не просто кот! Ты просто герой! – прочувственно сказала Ирка. – Тебе надо медаль за отвагу на пожаре на хвост повесить.

– Лучше дайте за красоту, – буркнул кот и, мучительно дергая усами, принялся вылизывать обгорелый до живого мяса хвост.

Ирка сочувственно вздохнула, погладила кота кончиком пальца между ушей, чтоб не причинить боли, и положила руку Айту на грудь. Его сердце толкнулось в ладонь – тук‑тук, тук‑тук… Пальцы ее затрепетали – его кожа была такой гладкой… и от нее веяло легким теплом, как в промозглый день у камина. Беда только, что вокруг стояла очень горячая ночь. Ирка с силой потерла лицо ладонями, растирая грязь и пот.

– И что же столь юная дева делает в столь опасном месте? – произнес похожий на треск дров в камине голос.

Ирка стремительно вскочила… и не смогла сдержать стон. Обожженная кожа натянулась и, кажется, даже захрустела как сухая бумага.

Перегораживая проход, на мосту стоял человек. Высокий и довольно симпатичный мужчина, обыкновенный, если не считать того, что резкие черты его лица освещались огнем, казалось, не только снаружи, но и изнутри. Пляска теней не давала это лицо толком рассмотреть – глаза – как два темных провала, рот узкий, как разрез от ножа. Одежду тоже не разглядеть: Ирке виделся на нем то асбестовый костюм, то кольчуга, как на богатырях, то простая рубаха и рабочий кожаный фартук, то нечто вовсе непонятное.

– Вы кто? – невольно вырвался у Ирки изумленный возглас.

– Калин, – невозмутимо сообщил он.

Ирка поглядела на него, на мост, на него…

– Я думала, Калинов мост – потому что он сделан из калины.

– Мост, безусловно, сделан из калины. Но я не вижу, почему меня из‑за этого не могут звать Калин? – дернул плечом он.

– А‑а‑а… Э‑э‑э‑э… А тут парень на аспиде не пролетал? – выпалила Ирка. – Курносый, белобрысый, еще плащ у него должен быть… такой… – она неопределенно повела пальцами, изображая развевающиеся полы плаща.

– Ты за ним гонишься? – нахмурился Калин.

– Да! – и по выражению лица Калина тут же поняла, что ответ неправильный. – Нет! У него просто есть одна очень нужная мне вещь…

– Ты не сможешь нагнать его, если он сам этого не захочет. На Калиновом мосту не выдают беглецов, как не выдали тебя, – строго сказал он.

Ирка оглянулась – у начала моста аспиды продолжали биться в невидимое стекло.

– Нам нужно на Алатырь‑камень. Очень, – жалобно попросила Ирка. Если он не пропустит, она будет пробиваться силой – ради Айта! И… не пробьется. Ирка знала это так же точно, как если б уже попробовала. В этом месте этот человек… существо… дух… кто бы он ни был, Калин был полным хозяином на Калиновом мосту.

– Всем? – так же строго спросил Калин. Еще сейчас документы потребует.

– Ему, – Ирка кивнула на спящего Айта.

– Странный змей. Очень, – внимательно рассмотрев Айта, заключил Калин. – Даже более странный, чем… – и смолк.

– Кто? – тихонько спросила Ирка.

Калин опять дернул плечом, давая понять, что ее это не касается.

– Один он не доберется, – поторопилась напомнить Ирка.

Калин перевел задумчивый взгляд на нее. Ирка почувствовала, что ей сделали рентген всего: головного и спинного мозгаи даже пальцев ног. А еще он теперь точно знает, какого цвета у нее белье. Калин вдруг усмехнулся уголком губ.

– Тебе тоже нужно к Алатырь‑камню, – безапелляционно заявил он.

– А я с ними, мря! – влез кот.

– Только тем, кому нужно, – строго сказал Калин. – Тебе – нет. То, от чего ты хочешь избавиться, на самом деле самое главное в твоих кошачьих жизнях. Не волнуйся, – это уже Ирке, – кот тебя потом найдет. И аспидам тоже не попадется, – даже прежде, чем она успела открыть рот, успокоил ее Калин. – Ундина у тебя уже есть, – удовлетворенно кивнул он, глядя на витую раковину. – Тебе надо будет ее слегка прижимать, тогда она создает водный полог, вроде легкой мороси. Сильно не стискивай, иначе ундина просто выплеснет всю воду сразу и выдохнется.

Ирка подобрала раковину и попыталась ее чуть‑чуть прижать. Ничего не произошло. Калин вдруг смутился:

– Извини, я не сообразил, у меня тут редко кто‑то кроме змеев бывает. Тебе все время придется жать изо всех сил – оборотни все же слабее змеев.

Ирка стиснула раковину – та пшикнула, как садовая поливалка, и легкий водяной зонтик повис над ними, отгораживая от нестерпимого жара огня. Только сейчас она почувствовала, как пересохло во рту и как часто и мелко она дышит, не столько заглатывая, сколько торопясь вытолкнуть из легких горячий и сухой воздух.

– А чтобы вода выплеснулась вся разом – надо жать с силой змея? – задумчиво повторила она, вертя в руках раковину.

– Да, а что? – неожиданно заинтересовался Калин.

Теперь уже Ирка неопределенно дернула плечом – а вот это не касается уже тебя! Хотя мысль появилась интересная. Калин подождал и, поняв, что объяснений не последует, только хмыкнул.

– Дам тебе еще сильфа – надо ж тебе этого змея до камня дотащить. – На ладони Калина появилось нечто похожее на крупное семечко одуванчика, увенчанное белым «парашютиком». Калин подул на ладонь, и семечко легко перепорхнуло в сторону Айта, опустилось ему на грудь – и тело спящего медленно всплыло в воздух, покачиваясь, как в невидимой лодочке.

– Ну все, иди. – Калин посторонился, пропуская Ирку дальше на мост.

– Вы меня пропускаете? Вот так просто? – слегка ошеломленно спросила Ирка.

– А чего ты ожидала? Что я тебе буду загадки загадывать или мы устроим эпическую битву за право прохода?

– Только не загадки! – Ирку передернуло. Хуже загадок только задачи по физике!

– А эпических битв тебе в жизни хватит, – заверил ее Калин. – Есть неопровержимые приметы, не позволяющие в этом сомневаться. – И он покосился на аспидов, с тупым упорством продолжающих долбить в невидимую преграду.

– Еще Дина с ее змеицами – они обязательно прилетят сюда. – Ирка тоже озабоченно уставилась на аспидов. Она и мысли не допускала, что девчонки… то есть змеечки, могли погибнуть!

– Прилетят – встречу, – несколько равнодушно согласился Калин. Черные провалы глаз блеснули огненными отсветами. – Боишься идти одна?

Ирка зло помотала головой, хотела шумно запротестовать, потом поглядела на кота – с ним если не легче, то хоть спокойнее было! – и едва заметно кивнула.

– Я… часто думала, что неплохо справляюсь сама, – тихонько пожаловалась она. – Пока не попала сюда. Только когда я нашла здесь каких‑то… союзников… – может, еще рано называть Дину и остальных друзьями, хотя Ирка уже и не против. Лишь бы живы были! С Пеньком вот только не ясно… – Я поняла, что на самом деле мне всегда помогала куча народу.

– Значит, сама ты ничего не можешь?

Вот теперь Ирка отчаянно замотала головой – не надо было откровенничать, теперь он еще передумает и не пустит!

– Я вроде как острие копья, – попыталась объяснить она. – От острия всегда есть толк, но без древка копье далеко не улетит. – И смутилась от собственной высокопарности.

– И без бросившей его руки тоже, – намекающим тоном ответил Калин. – Настоятельно советую подумать о руке. А лучше вообще не считать себя копьем. Будь тем, кто ты есть – человеком. Каждый должен быть тем, кто он есть.

– Айт тоже так говорил, – пробормотала Ирка. Давно, в ее мире, когда они целовались на крыше торгового центра. Лучший в ее жизни поцелуй – и почти единственный.

Калин скептически поглядел на лежащего на невидимых носилках Айта:

– Очнется – поглядим. Очень меня этот его сон… занимает, – усмехнулся и впрямь как чему‑то занятному. – Так уже и быть, раз ты у нас дитя другого мира, дам тебе совет.

Его усмешка заставила Ирку не спрашивать: «А откуда вы знаете?»

– К Алатырь‑камню надо идти лабиринтами Мирового Древа – есть там такие ходы… – он выразительно пошевелил пальцами, намекая на запутанность этих ходов. – Вот по ним возвращаться к самому себе лучше всего – но их можно пройти только самому. Так что если ты идешь с ним… – он кивнул на спящего, – вам следует выбрать путь попроще. Главное, не ошибиться. Ступивший на пути Древа, хочет или не хочет, сойти с них может только на Алатырь‑камень.

Ирка подождала мгновение – вдруг мужик еще какой притчей или лозунгом поделится? В незнакомой местности все пригодится. Но Калин молчал и ждал, Ирка поняла, что разговор окончен.

– Спасибо. – Ответа тоже не последовало, она еще помялась, покосилась на кота – тот тоже молчал и ждал, будто снова потерял дар речи! – кивнула и, ухватив Айта за край штанины, поволокла за собой, как ребенок – наполненный гелием шарик. Бушующее с двух сторон пламя дохнуло нестерпимым жаром, Ирка стиснула раковину.

Черноволосая девочка скрылась за завесой пламени.

– Не знаю, право, – глядя ей вслед, покачал головой Калин. – Я вовсе не уверен, что ее задумка получится.

– Ирка сильная, мря! – мявкнул кот. – И умная, хоть и молодая совсем.

Калин вздрогнул и посмотрел на кота, будто с ним заговорили перила его моста.

– Я говорил вовсе не о ней! – он махнул рукой вслед скрывшейся за языками огня Ирке. – А о НЕЙ! А ведь есть еще ТА, ДРУГАЯ!