Глава 50. От Молочной до Смородины

 

– Тебе надо убрать бонсай из твоей спальни!

Ирка сидела на шее у Дины, на всякий случай придерживая пристроенного меж зубцами гребня Айта. Она не боялась, что он упадет, просто… Она шла за ним так долго, и каждый раз, когда была уверена, что вот‑вот найдет, он улетучивался, и даже не поймешь, на собственных крыльях или… как рассеивающийся морок. И теперь ее не покидало чувство, что стоит ей хоть на минуту отпустить его – он исчезнет снова. Кота и Пенька распределили между Мраченкой и Лаумой, и теперь Пенек недовольно косился на Ирку со спины красно‑синей драконицы и старался отодвинуться подальше от дружелюбно хохочущего и то и дело хлопающего Пенька по плечу Сигурда. Учитывая, что изъяснялся тот исключительно по‑исландски, в ближайшее время взаимопонимания между Пеньком и зазеркальным воителем ждать не приходилось.

– Я не понимаю, о каком бонсае ты говоришь? – Змеица изогнула шею, стараясь взглянуть на Ирку.

– Который так сильно похож на деревья Прикованного, охраняющие змейскую тюрьму! – процедила Ирка. Ясно: кто бы ни поставил тот бонсай, он умудрился сделать так, что Дина его даже не видит. Но сейчас это не самое срочное! – Ты точно не хочешь вытаскивать Огненного и Воздушного? Мы могли бы разделиться. Мы с тобой летим к Алатырь‑камню, а кот с Пеньком покажут Мраченке и Лауме, где прячут остальных Великих. – Она опасливо покосилась на Мраченку – если Пенек услышит, он ей устроит! Да и кот тоже. Но здесь им оставаться опасно. Не нравилась ей эта погоня, не нравилось, что Старшие Звери ее нашли… а еще ей не нравилась одна мысль: вот положат они Айта на Алатырь‑камень (или как там этот волшебный булыжник применять надо? Не внутрь же!), плащиком накроют… и он снова станет таким, как был! Она бросится к нему обня… крепко пожать крыло и поздравить с окончательным освобождением, и… и… выяснится, что Пенек прав. Айт на самом деле именно такой, каким был недавно у костра. А другой Айт был таким же отражением ее собственных мечтаний, как зазеркальные воители для восторженных змеечек.

– Там может быть опасно, если хозяева башни вернулись, – помотала длинной шеей Дина. – К тому же, обнаружив пропажу, они наверняка заберут остальных Великих оттуда. Сейчас каждая пара когтей нужна здесь. В небе шныряют мелкие отряды, от которых на километр разит Мертвым лесом. Как думаешь, кого они ищут? – Дина выразительно покосилась на спящего Айта. – На один такой мы напоролись прямо на вылете из моей пещеры – чуть в самую середину не влетели, у их аспидов крылья ночью черные, хорошо, Лаума их заметила, змея Шешу им в… – она осеклась, вспомнила, что все‑таки царствующая змеица, и выдавила: – … в глотки! Твари Прикованного шастают в моем небе как у себя дома, охотятся на мою гостью и моего Великого… и я ничего не могу сделать!

Ирка принялась по‑собачьи нервно выкусывать заусеницу на пальце. Интересное кино… только вот страшное очень.

– Почему не спрашиваешь – как я такое безобразие позволяю, почему не вызову войско драконов и не устрою тут зачистку? – сварливо поинтересовалась Дина.

– Что ж вы меня все за дуру держите? – сквозь обгрызенный палец пробубнила Ирка. – Ты не знаешь, кому доверять. Не хватало притащить подельников Прикованного прямо к Айту!

Особенно сейчас, когда он вроде багажа. Что ж это у него за сон такой, а?

– Нам бы сейчас хоть ребят Шена! – жалобно прогудела Дина. – Даже Айтов старший братец Тат сойдет – хоть и червяк безмозглый, но тут ведь думать не надо, только драться! Шен почему‑то не ответил, хотя я вестников к нему отправила.

– Я их видела, в Симуране. Шена и еще такого оранжевого Фиму. – поморщилась Ирка. – Они пытались выбить из меня, где Айт. Думали, я знаю.

– Ну, в конечном итоге они оказались правы, – оскалила громадные зубы Дина, косясь на Айта. – Вот Шешу надо было раньше написать, наверное, мой вестник с ними разминулся. – Она раздраженно хлопнула крыльями. – Ладно, чего теперь жалеть, дракона обратно в сброшенную шкуру не засунешь, будем справляться сами.

Заусеница наконец оторвалась, унеся клочок живой кожи, резкая боль подстегнула Иркины мысли.

– А что Табити? Ты собиралась с ней встретиться!

– Мы всссстретились! – шипение стаи разъяренных кобр ничто перед шипением драконицы. – Я стояла пред престолом Матери моей Владычицы… да будет чешшшуя ее столь же непробиваема как ее же сссамомнение! Она посссмотрела на меня отмороженными глазами – как у рыб в ваших сссупермаркетах! И сссказала, что очень тронута моей заботой о братьях, но мне не ссстоит заниматься столь далекими от моих обязанностей проблемами. В переводе с придворного на обычный: пошла вон и не лезь не в свое дело! И я пошла, – безнадежно вздохнула она. – А Грэйл Глаурунг, Великий Земляной, меня еще и проводил! «Порхают, куда крылья несут, а про обязанности и вовсе не думают. Вот так всегда бывает, когда высокую власть дают в руки безответственным мальчишкам!» – передразнила она стариковское брюзжание. – «И девчонкам!» Не‑ет, я сразу поняла, почему его никто не похитил! Я б на месте похитителей тоже похищала кого угодно, но только не этого старого занудного ящера!

И что ж такое задумала всеирийская мама‑Табити? Об исчезновении Айта она знает. А знает ли, кто появлялся под видом Айта то тут, то там, пока сам Айт сидел в кольце огня в башне?

– Пусть с ними Айт разбирается! – бурчала Дина, и на когтях ее от злости проскакивали электрические разряды. – От Великого так просто хвостом не отмахнешься, он заставит шевелиться. Если, конечно, сам начнет. Этот сон – результат заклятья?

– Понятия не имею! Сперва вроде все в порядке было, а потом он грибов поел и зевать начал. Хм… – Ирка обернулась, поглядела на Пенька. Тот ответил ей дрожащей улыбкой, а Сигурд немедленно начал радостно махать руками – Лаума на него зашипела. Похожая на собственный призрак, Белая Змея с трудом держалась у кончика хвоста Мраченки, и на каждом взмахе крыльев казалось, что она сейчас развеется.

– Все неважно. – старательно, будто убеждая саму себя, продолжала бубнить Дина. – Алатырь‑камень все исправит.

– Если мы до него доберемся! – заорала Ирка, ударом алмазной шпоры толкая Дину в бок.

Серебристая драконица сделала кувырок, закладываясь на крыло, – почти вплотную к ее брюху пролетел… пучок стальных стрел! Лежащий между зубцами Айт заскользил вниз с круто накренившейся драконьей спины.

– Ку‑уда?! Ирка успела в последнее мгновение ухватить его за воротник. Руку рвануло тяжестью, вцепившиеся в зубец пальцы едва не вывернуло из суставов. Ирка почти свесилась со спины Дины – новая стальная стрела просвистела у самого ее носа… только на земле никаких лучников не было! На вершине невысокого холма, по‑мультяшному грозя кулачком, стоял… ежик! Крупный такой Еж. На бреющем полете Дина пронеслась над ним. Еж свернулся клубком и, подскакивая, покатился со склона холма. Колючий клубок высоко подпрыгнул – его иголки растопырились, и воздух пронзили пучки стальных стрел!

Дина лавировала со скоростью и изяществом ласточки: влево‑вправо, нырок, снова нырок, резко вверх… Голова у Ирки отчаянно кружилась. Айт неудержимо сползал, стаскивая Ирку следом. Постанывая от пронзившей руку острой боли, Ирка подтянула его к себе, обхватила за плечи… Его бледное безжизненное лицо оказалось совсем рядом, слабое дыхание едва заметно пощекотало щеку… – Аа‑а‑а! – Ирка едва успела прижать Айта к зубцу собственным телом и обеими руками ухватиться самой, как Дина снова заметалась в небе. Ирка видела кувыркающуюся рядом Мраченку и кота, которого сидящий на спине Мраченки Добрыня едва успел поймать за шкирку.

Стальная колючка просвистела под самым Дининым крылом. Другая вспорола Лауме чешую на брюхе, змеицу завертело в воздухе.

– Летите! Я все равно вас задерживаю! – Белая Змея перевернулась на крыло, как заходящий на врага истребитель, и, плотно сложив крылья, ринулась вниз. Стальная колючка толщиной в палец вонзилась ей в грудь и… пролетела насквозь. Белая Змея расползалась, как огромное облако, и плотный туман упал на землю, накрывая Старшего Ежа. Последнее, что успела увидеть Ирка, – Сент‑Джордж с обнаженным мечом, прыгающий со спины драконицы прямо на стальные колючки. Тень воителя промелькнула и исчезла в плотных завихрениях тумана.

– Не останавливаться! – прокричала Дина, и клин из трех дракониц помчался дальше. Серебряное мерцание реки Молочной озарило небо. Другого берега не было видно вовсе, широченная, как Днепр, лента живого серебра плыла под крыльями дракониц, то вспыхивая созвездиями, то на миг проступая чернотой ночи. Свет реки позволял видеть каждую чешуйку дракониц, хмурую, точно топором вырубленную физиономию Сигурда, обрамленное короткой курчавой бородкой лицо Добрыни. Точно в театре теней на воде реки отражались мерно машущие крылья дракониц. И островок посреди звездного серебра, заросший деревьями.

– На крыло! – рявкнула Дина. Три змеицы дружно ушли в вираж, в очередной раз чуть не сбросив Ирку. У островка вдруг обнаружился хвост, и каждая его лопасть была как речной корабль. Мать всех Рыб, одна из двенадцати, ударила хвостом. Столб серебряно‑звездной воды взметнулся к темным ирийским небесам. Повисшая на спине Дины Ирка пронеслась вплотную к встающей водной стене. Ее окатило брызгами.

– Сама напросилась, селедка моченая! – Из пасти Дина вырвался целый пучок электрических разрядов. Словно громадная ветвистая вилка наколола такую же громадную рыбку. Молочно‑звездная река вскипела. Мать Рыб забилась, будто ее живьем в кастрюлю окунули. Громадный хвост беспорядочно колотил по реке, взбивая сияющие серебристые волны – на пенных гребнях яростно плясали сине‑золотые электрические искры. Змеицы стремительно уносились прочь от бьющейся в тисках разрядов рыбины.

Дохнуло запахом мокрого пера. Ирка успела прикрыть Айта собой и полоснуть выпущенными когтями по жилистой птичьей лапе.

– Давно не виделись, курица! – процедила она.

Выставив когти, Мать Птиц заходила на атаку… а следом стремительно несся громадный жукокомар. На его толстом жале, работая челюстями, как бензопила, висел выдранный с корнями хищный цветок, но не чувствующий боли Повелитель Насекомых со всех крыльев мчался к Ирке.

– О́ðinn! – На спине у Лаумы, потрясая мечом, вскочил Сигурд. – Hei, Sklavin, her damit![23] – крикнул он Добрыне и бегом рванул по хвосту змеицы.

– Нет, я не пущу тебя! – вдруг пронзительно завопила Лаума и попыталась развернуться в воздухе.

– Du entscheidest nicht, Jungfrau![24] – гаркнул Сигурд. Оттолкнулся от кончика ее хвоста и прыгнул. Они взвились в воздух одновременно – Сигурд с хвоста Лаумы и Добрыня со спины Мраченки.

Сигурд повис, ухватившись за лапу Матери Птиц, и принялся быстро по ней карабкаться, цепляясь за перья. Добрыня уже сидел на спине Старшего Жука и рубил мечом основание жесткого хитинового крыла. Жук отчаянно пытался извернуться, чтобы всадить в нежданного наездника жало, но хищный цветок продолжал жевать его с упорной яростью бульдога.

– Сигги! – пронзительно закричала Лаума.

– Лети! – рявкнула Дина, ударом крыла направляя сине‑красную драконицу вперед. Мраченка, еще более мрачная, чем обычно, неслась чуть впереди. Лаума летела и оглядывалась, летела и оглядывалась, Ирка оглядывалась тоже. Последнее, что она видела, прежде, чем зеркальные богатыри скрылись из виду – как падает отрубленное крыло Старшего Жука. – Не останавливаться! – прорычала Дина.

Молочная осталась далеко позади, мерцающий серебристый свет погас. Внизу в темноте редкими пятнами мелькали спящие деревеньки. Вдалеке тусклой россыпью вспыхнули местные «огни большого города». Ирка могла лишь гадать – Симурана то была или другой, неизвестный ирийский город. Она сидела, положив руку спящему Айту под голову, смотрела ему в лицо, остававшееся вот таким – каменно‑спокойным и мертво‑красивым – во всех передрягах, и понимала, что когда по‑настоящему плохо, болит вовсе не сердце. Чувство беды гнездится под диафрагмой – болезненная тяжесть, будто туда засунули острый ребристый камень или каменная рука сжала внутренности и держит, держит… не отпускает. Она сидела рядом с Айтом, не смея даже отвести от его лица спутанные темные волосы, потому что знала… стоит ей коснуться падающей на лоб пряди – и она будет реветь не останавливаясь… и опозорит перед змеицами честь и Силу наднепрянской ведьмы. Поэтому она только ловила чуть заметное движение зрачков под плотно сомкнутыми веками, легкое, неслышное дыхание…

С летящей рядом Мраченки на нее глядел Пенек – и взгляд его был мрачнее самой змеицы Грозовой Тучи.

«Чего он на меня уставился то ли как на сбежавшую от алтаря невесту, то ли как на предателя Родины?» Леса под драконьими крыльями сменились низкорослыми кустами, растительности становилось все меньше, длинные глубокие трещины покрывали спекшуюся красноватую землю, как морщины – лицо дряхлой старухи. Ирка поняла, что видит землю совершенно отчетливо.

– Что это? – она до рези в глазах вглядывалась в приближающееся свечение.

– Смородина, – обронила Дина. – Вторая река Ирия.

Красноватые блики превратились в зарево, а потом пылающую на горизонте багрово‑красную ленту – точно широкий лавовый поток.

– Река? Огненная, что ли? – пробормотала Ирка.

– Ну да. А что? – удивилась Дина.

Ирка только пожала плечами в ответ. Действительно, какая еще может быть вторая река Ирия. Если меж берегами Молочной плещутся звезды, почему бы Смородине не течь огнем.

– Нам туда, – рыкнула Дина. – На остров Буян, к Мировому Древу и Алатырь‑камню. Мы уже совсем недалеко. – Легкое подрагивание голоса выдавало охватившее ее напряжение. Небо было пусто и темно, если не считать пылающей полосы, уже отделившейся от горизонта. С каждым взмахом крыльев они все приближались. Но Ирка и Дина были уже слишком опытны, чтоб именно сейчас сказать: «Кажется, прорвались!» Есть извечные законы: только рот открой, так сразу и…

– Нет никого, – рыкнула Мраченка. – Кажется, прорва…

– Молчи, безголовая! – в один голос заорали Ирка и Дина…